Лидия. Головная боль академии (СИ)

Глава 21. Хочется, но щекочется

Лидия

В самую короткую ночь в году, в аккурат после совершеннолетнего дня рождения Кэт, со мной случилось то, о чём я никому ни полслова.

После примерно двухнедельного перерыва моё подсознание снова перенеслось в сон болезного мужика в маске. Хотя, признаться, таковым он не выглядел, разве только на голову.

Не успела я осознать, что меня опять выбросило в безликой тёмно-серой комнате, как в мои губы вжались мужские, твёрдые и настойчивые.

— Я же просила! — взвизгнула я, безуспешно пытаясь отодвинуть от себя гору мускул.

— Ты-ы-ы! — радостно прорычал дикарь.

— Между прочим, это неприлично! Лезешь ко мне целоваться, а я даже имени твоего не знаю!

— Тебе так важно знать моё имя?

— Да.

Он задумался, видимо, придумывая, как себя обозвать, затем озвучил:

— Зови меня Наир.

— Странное имя. Тебе не подходит, — ответила я после того, как просмаковала звуки на языке. Чую, не его имя. Хотела ещё сказать, что таинственный типчик нагло привирает мне, но вспомнила, что и сама назвалась именем своего котопса.

— Какое есть. Это сокращение от полного. Полное понравится тебе ещё меньше, — пожал плечами он, а его руки по-хозяйски заскользили с талии мне на грудь, а потом ниже, где заканчивалась спина.

— Эй! — я попробовала снять его загребущие лапищи с себя, но куда там! И вдруг меня как током прошибло! Мне, блин, нравится!

И всё бы ничего, но, памятуя о недавнем жарком рандеву родителей, я каждую ночь грезила этим самым. Богиня, меня теперь даже от одного слова «секс» накрывает желанием. Даже не так: ЖЕЛАНИЕМ!

Сложно. Невыносимо этому противостоять. А главное, не хочется.

Жёсткие губы, форму которых я в потёмках всё никак не могла разглядеть, улыбались.

И не успела я принять решения о капитуляции, как меня подхватили под то самое мягкое место и снова требовательно приникли к моим губам.

Мои ноги как-то сами обвили опору, чтобы удобнее было держаться на весу. Опора, судя по томному «ох-х», была только за.

Утром я скажу сама себе, что целовалась от нечего делать и от жалости к великовозрастному девственнику, но сейчас мне просто было по кайфу.

Надо сказать, целуется Наир не как новичок. И про неопытность свою наверняка соврал.

Горяч жеребец!

— Меня к тебе так тянет, что даже больно, — и об меня потёрлись, собственно, тем местом, которому больно.

М-м-м? Мне намекают на виртуальный секс? Вот так сразу?

Так, стоп! Мне хочется, конечно, но… что-то мешает полностью отдаться ситуации и кайфовать. Недостаток информации о потенциальном объекте слияния.

Ух, гормоны, притормозите!

— А что делаю ненастоящая я, когда ты ей-мне это говоришь? — поинтересовалась, отрываясь от таких притягательных губ.

— Ничего. Её я не хочу.

— Да? А зачем тогда целуешься с ней?

Лучшая тактика по отвлечению мужика от интимных тем — это загрузить его мыслительной деятельностью.

Меня аккуратно поставили на пол, всё так же не отпуская из объятий.

— Чтобы понять, ты это или нет. Этот сон смазывает лица и очертания фигуры.

— Что, нет другого способа различить нас?

— Есть, наверное, — я нутром ощутила, что он ответил мне с улыбкой, — но этот мне нравится больше.

— И для чего же ты ждал меня?

— Тянет, — повторил. — Я даже днём чувствую это притяжение. Пробовал нарисовать тебя, но твой образ всё время ускользает. Спать ложусь в одиннадцать, чтобы увеличить шансы, что ты придёшь.

Мда-а-а, тяжёлый случай. Вроде мне только что признались в чувствах, а я в ступоре. Мы же, блин, не знакомы! И не видели лиц друг друга. Вдруг он мне не понравится при встрече? Не то чтобы я западала только на красавчиков, но бывают же те, чья внешность откровенно отталкивает. Даже я гипотетически могу кому-то не понравиться.

Только в доску одинокий человек мог влюбиться в замыленный образ из сна. Увы, это психическое отклонение, а не романтика.

— Прости, — Наир отступил на полшага. — Знаю, всё выглядит так, будто я какой-то помешанный или маньяк. Но это не так.

Правило номер один: никогда не говори маньяку, что он маньяк!

— Ты рисуешь? — зацепилась я за соломинку.

— Да. В детстве меня научили технике «штриховка», и я подсел на это дело. Картинами мои опусы не назовёшь, но я и не рвусь. Мне просто нравится сам процесс.

— Значит, ты творческий человек? — продолжила развивать тему искусства, лишь бы только не о чувствах.

— Нет, увы. У меня почти нет времени на творчество.

«Ага, значит, человек, — отметила про себя. — Эльф бы сразу возопил, что он представитель высокого остроухого народа, и как его можно сравнивать с презренным «людем». Демону тоже вряд ли понравилось бы, что его отнесли к роду человеческому».

— Чем занимаешься по жизни?

— М-м-м… — кончик его носа щекотно проехался по моей щеке. — Хочешь узнать меня поближе?

— Хочу, — ответила без намёка на интим. Намёк был дальше: — Удовлетвори моё… любопытство, — прошептала ему на ухо, почти касаясь его губами.

— А строила из себя скромницу, — ухмыльнулся он, снова прижимая мои бёдра к своим.

— Я лишь сказала, что я приличная девушка. Между «приличная» и «скромная» ощутимая разница, не находишь?

— Сколько тебе лет? Ты замужем?

— А! А! А! — я приложила указательный палец к его губам. — Ты ещё на мой вопрос не ответил.

— Извини. Не могу.

— В таком случае знакомство отменяется, — я резко убрала от него руки, но отойти не смогла, так как за спиной у меня была стена.

— Я, правда, не могу рассказать.

— Ты преступник?

— Нет! — в голове явно слышалась злость.

Ага, значит, не врёт.

— Тот, кто борется с преступниками?

— Дарси…

Ну, а что? Раз он тёмный маг, резко не приемлющий вред людям, значит, он законник или кто-то вроде того.

— Военный? Агент? — слежу за реакцией.

Вздох.

— Просто знай, что я не причиню тебе вреда. Обещаю.

— Хоть что-то можешь о себе рассказать?

— Кроме моей повёрнутости на незнакомке из сна?

— Угу.

— Я маг. Как и ты. Не отпирайся даже.

Кивнула ему. Вроде бы серьёзный момент, но мои пальцы, чтобы не терять времени даром, получали эстетическое удовольствие, изучая накаченные руки и торс собеседника. Обнажённый торс!

— Что ты знаешь о контактах через сон? — спросила в лоб. Подозреваю, что Наир уже озадачился этим вопросом.

— С этим всё запутано. По идее такой контакт бывает только у родственных душ и людей, предназначенных друг другу.

— Откуда инфа?

— У меня достаточно связей, чтобы раздобыть любую информацию.

Так-так-так… А где у нас средоточие всего секретного и запретного? Правильно! В библиосокровищнице дядюшки Арда!

— Ты имеешь доступ к закрытой императорской секции? — ошарашенно спросила я.

— Допустим… — тон его голоса изменился. — Но откуда о ней знаешь ты?

— Да… — нельзя выдавать моё родство с императорской семьёй. — Так все знают о ней…

Вру, конечно. Далеко не все.

— Дарси, ты не перестаёшь меня удивлять, — Наир поцокал языком. — Ты так усердно пытаешься сойти за простушку, но невольно прокалываешься в мелочах.

— Да и ты не рядовой вояка, — не осталась я в долгу. — Значит, у тебя есть доступ к императорской библиотеке?

— Вероятно, как и у тебя, но ты по какой-то причине до сих пор не попала туда, — догадался Наир.

— Увы. Потому и спросила у тебя.

— Кто ты, Дарси? В монаршем семействе нет ни одной девушки с таким именем. И у их приближённых тоже.

Оп… А под меня основательно копают!

— В монаршем семействе и у их приближённых нет никого, чьё имя сокращается до «Наир».

— Я не в родстве с императорским родом, — ответил чётко и сразу понятно, что правдиво.

Ага, значит, мы не родственники. Это уже хорошо.

— И у меня нет кровного родства с императором, — ответила честностью на честность, слишком поздно поняв, что дала кое-кому зацепку.

Наир улыбнулся, и я почувствовала, что его глаза, укрытые дымкой, смотрят на меня.

— Так, значит, мы можем оказаться предназначенными друг другу? — спросила у него, так как он молчал, а мне хотелось узнать больше, чтобы поутру обмозговать информацию.

— Уверен, так и есть.

— Тогда почему ты не откроешь мне себя?

Наир помрачнел.

— Потому что мы всё равно не сможем быть вместе. Встречи с тобой во снах — это единственное, на что я могу рассчитывать.

Божечки, от этой горечи в его словах захотелось расплакаться.

Но я-то знаю, что он имеет в виду. Поэтому нет, лить слёзы сострадания не буду.

— Значит, та заразная штука, которой ты болен, исключает возможность быть с женщиной? — грубо прозвучало, знаю, но как иначе сказать?

Он опустил голову и повернулся ко мне боком. Ничего не ответил.

— Зелье не помогает? — спросила снова.

— Помогает, но лишь снимает симптомы, — наконец, признался он. — Я даже умереть не могу, потому что от меня… А, неважно! — махнул кулаком по воздуху и снова повернулся ко мне.

— Уверена, есть способ избавиться от твоего недуга. Есть же зельевары-экспериментаторы, — это я про себя, да. — Знаю, это дорого и долго, но не смей сдаваться!

Меня поцеловали. С безнадёжной нежностью, уже без былой страсти, готовой разорвать мою одежду в клочья.

— Всё больше понимаю, что именно ты предназначена мне, — прошептал Наир мне прямо в губы, и я, кажется, испытала что-то сродни оргазму, хотя меня там никто не трогал.

В этот раз я поцеловала его сама. Ибо и меня тоже тянет к нему.

О, Лорена, это всё так странно… и загадочно… И я понимаю, что влипаю. То есть не успокоюсь, пока не найду ответы на свои вопросы.

Да, заинтриговал меня этот болезный. Мне не жить не быть хочется на него посмотреть. Ну, и зелье ему сварить исцеляющее, само собой. Точнее, если он будет лапушкой.

Наир такой притягательный, что было бы упущением не познакомиться с ним вживую.

— Я всего лишь хотел узнать, какая девушка предназначена мне, чтобы посмотреть, насколько жестоко судьба посмеялась надо мной.

— Судьба? Её не существует, — убеждённо сказала я, у которой в семье у большинства мужчин любовь-судьба. Но это же эльфы, а мы люди. Так что не считается. Судьбу строим мы сами. И точка.

— Возможно, ты ещё слишком юна, — покачал головой Наир.

— Возможно, ты махровый пессимист, — ввернула я ответочку.

— Точно юна…

— Точно пессимист!

Мы рассмеялись.

— И точно моя, — загребущие лапищи снова обняли меня, но бережно, как хрупкое сокровище.

— Наир? — я замерла в его объятиях. — Обратись к зельевару.

— Мне не на что жаловаться, — вздохнул он. — Я принимаю экспериментальное зелье по рецепту, составленному специально для меня, и оно словно подарило мне новую жизнь. Я уже и не надеялся. И надеяться на нечто большее, чем сейчас, глупо.

— А ради меня?

— Я реалист, Дарси.

— Пессимист, — поправила его я. — Я. Прошу. Просто. Попытаться, — с чувством, с толком, с расстановкой заявила ему.

— Ладно, — сказал он, скорее, чтобы я отстала, а не потому, что решил внять моим словам.

— Интересно, ты на самом деле такой высокий? — сменила тему, плюс добычу информации никто не отменял.

— У меня высокий рост. И судя по тебе, ты тоже далеко не коротышка.

— Есть такое.

— Много бы сейчас отдал, чтобы просто посмотреть на тебя… — о мою щёку потёрлись носом. — Богиня, как же я тебя хочу…

— И я… Хотела бы тебя увидеть… — ну, очень провокационно отозвалась.

— Зачем? Зачем ты дразнишь меня? — прозвучал уже не просто голос, а утробный рык.

Он крутанулся вокруг своей оси и сел на пол возле меня, уперевшись спиной о стену.

А я? Я стеснительностью никогда не страдала, поэтому устроилась лицом к нему на его вытянутых ногах.

— Создаю тебе стимул, — надеюсь, он уловил мою очаровательнейшую одуряющую улыбку.

— Иди ко мне. Не хочу терять ни секунды рядом с тобой… — меня подтянули ближе к эротически обнажённому торсу, и я вдруг поняла, что сижу уже не на ногах Наира, а на его бёдрах.

Ещё поцелуй, на этот раз отправивший все мои стоп-сигналы к чертям.

Мы целовались, как сумасшедшие, как безумные любовники, которых десять лет держали порознь и вот, наконец, дали встретиться.

Наир стянул с меня сорочку, и я осталась в одних трусах. Кружевных, естественно.

Вообще нижнее бельё — это самооценка женщины. Я всегда готова к тому, что порывом «ветра» с меня сдует платье (это я так образно выражаюсь), и я предстану перед этим «ветром» в величественно полуобнажённом виде.

Вдруг… Я вспомнила, что сегодня на мне кружевные трусы «макси», то есть тоже красивые, но для красных дней. То есть да. У меня снова регулы. Облом.

Чё-о-орт!

Это ж получается, последний раз мы общались во сне месяц назад? Ого…

Если учитывать, что этот сон — не совсем сон, то наш виртуальный секс будет выглядеть не очень-то эстетично. А сказать: «Извини, сегодня у меня месячные», — ну, такое себе объяснение. Тем более если Наир никогда не знал женщины, эта сторона нашей жизни вообще может оказаться неизвестна ему.

Поэтому я быстренько вернула на место предмет нижнего белья, которое Наир уже начал стягивать с меня, и заявила:

— Не сегодня.

Он застонал, но внял моим словам и остановился. Радует, что он всё же не маньяк.

— Почему? — спросил, судя по положению головы, разглядывая мою грудь.

— Я должна знать, что ты хотя бы попытаешься исцелиться. Обратись к своему зельевару.

— Дарси… — раздражённо прошипел.

Знаю-знаю, смешивать секс, исцеление и шантаж — не лучший вариант, но, по сути, всё взаимосвязано. Так что пусть агрится.

Встаю, одним ловким движением подхватываю ночную сорочку и заныриваю в неё. Хоп! — и я одета.

— Ты мне обещаешь? — настойчиво спросила, ни капли не испугавшись ответного рычания.

— Это невозможно, Дарси! — зло выкрикнул он.

— А ты узнавал?

— ДА!

— У кого?

— У своего зельевара! — Наир тоже вскочил на ноги и отошёл к дальней стене.

Врун. Ничего такого ты, голубчик, у меня не спрашивал.

— Значит, спросишь ещё раз. Даже не так: дашь ему задание избавить тебя от ть… — вовремя осеклась, — твоего недуга раз и навсегда. И не смей отлынивать. Я проверю.

— Да кто ты такая вообще? — оп, а теперь в голосе уже послышалось пренебрежение.

— Та, кто нужна тебе больше всех в мире, — правдиво и без преувеличения ответила ему.

— А не много ли ты о себе мнишь, девочка?

— Девочка? — усмехнулась. — Девочками шлюх в борделе будешь называть. Впрочем, о чём это я? Раз ты отказываешься дать мне обещание, я больше не стану тратить на тебя своё время. Прощай!

То ли моё сознание словило сигнал подсознания о пробуждении, то ли просто время пришло, серая комната поплыла.

— Дарси, стой! — отчаянный крик и, буквально перед тем, как я открыла глаза у себя в спальне, услышала: — Обещаю!

Я улыбнулась, глядя на мерцающие на ночном небе звёзды. Это потолок моего балдахина из зачарованной ткани был выполнен в виде звёздного небосвода. И вроде бы я уже давно не ребёнок, а картинка мне всё ещё не надоела.

Да уж… Не ребёнок. Почти женщина. И почему-то точно уверена, что следующая наша встреча во сне не ограничится поцелуями.