Лидия. Головная боль академии (СИ)

Глава 22. Спасители

Лидия

За общим завтраком в большой столовой в это утро было людно: вернулись бабуля с дедулей и по пути забрали из Лорендейля исхудавшего, загорелого и местами неровно постриженного Эмиля; мои мама с папой, оба в светлых перламутровых одеждах; дядя Альбарган с семьёй и догуливающим отпуск Бренданом.

Катарина неловко брякала ложкой по тарелке. Руки у неё тряслись после усиленной тренировки. Подготовка к поступлению в Северную академию у нас шла полным ходом. И хотя закончилось ежеутреннее истязание часа полтора назад, Кэт всё ещё была похожа на невротика, страдающего тремором конечностей.

После очередного «бряк!» по тарелке покрасневшая подруга пискнула:

— Простите…

— Слышала, Катарина, ты начала тренироваться по утрам? — поинтересовалась моя мама.

— Да. Лидия помогает мне заниматься, чтобы сдать нормативы, — как есть ответила подруга, а у меня прям булки сжались от нехорошего предчувствия. Вот уж правду говорят: простота хуже воровства.

— Планируешь куда-то поступать? — судя по тому, что у мамы загорелись глаза, она сейчас выпытает из Кэт все секреты, в том числе и мои.

— Лидия хочет перевестись в Северную академию, и я с ней… — несмело ответила подруга, а, взглянув на моё праведно разгневанное лицо, вся сникла. — Ой…

— Лидия! — теперь уже мамино внимание целиком обратилось на меня. — Ты никуда не едешь! Только через мой труп! Тебе ясно?

Вот не люблю угрозы. Трупом своим решила меня запугать. Я уже не маленькая девочка, чтобы на такое вестись.

— Ясно, — сказала. Если промолчать или ответить в пику ей, начнётся буря. А портить аппетит вернувшимся с отдыха бабуле с дедулей — нехорошо.

Но деда Терн всё же вмешался:

— Домми, что происходит?

— Опыт показал, что жизнь вдали от дома пагубно сказывается на Лидии. Мы перевели её на домашнее обучение, — ответила мама.

— Мнением дочери ты поинтересовалась?

— Скоро она поймёт, что мы приняли правильное решение.

— Домми, ты сама себя слышишь? — деда отложил столовые приборы и как-то слишком уж серьёзно посмотрел на маму.

— Это мой ребёнок, и я сама решаю, как её воспитывать! — закипела мама. — Будь добр, занимайся своей семьёй и не лезь в мою!

Вообще-то мы и так его семья. Тут мама неправа.

— Ты ведёшь себя, как твой отец! — заявление дедушки прогремело громом на всю столовую.

Тихонько охнула бабушка.

Мама застыла и местами покрылась красными пятнами. Затем, будто дуэльную перчатку, бросила салфетку на тарелку, резко встала и сердито застучала каблуками прочь.

Папа молча поднялся и ушёл следом за мамой — успокаивать.

— Лидия, поговорим после завтрака, — поставил перед фактом дедушка.

Я кивнула.

Трапезу закончили в тягостном молчании, а затем деда взял меня под локоток и увёл в уголок.

Я рассказала про Ромери и подпольную газетёнку. Старалась выставить всё в выгодном для меня свете, потому что союзник в лице дедули мне очень даже пригодится.

— Вот что: просто так задавить Домми авторитетом и отправить тебя учиться я не смогу. Но попытаюсь найти доводы в твою пользу.

— Спасибо, дедуль, — я обняла его в знак благодарности.

— И кто же надоумил тебя поступать в Северную академию?

— Профессор де Грасс.

— Как интересно… — деда изогнул бровь. — Чем же она это объяснила?

— Тем, что магистр Фенек просто пусечка, если найти к нему подход, — лукаво улыбнулась я.

— М-м-м… Ещё интереснее! — так он и поверил, что я помещу своё нежное тельце в вечную мерзлоту ради Фенека. — А если серьёзно? Зачем тебе сдалась академия с военным уклоном?

— Я не хочу быть герцогиней. Это не моё. Я зелья хочу варить!

Дедуля только вздохнул и отправился ратовать за мою свободу выбора.

В итоге люлей от мамы получили все мы: деда Терн — за потворство мне, я — за «дурную голову» и чрезмерную тягу к смертельно-компрометирующим приключениям (это если перевести с ругательного на нормальный язык), а папа — огрёб за то, что явно догадался, для чего мы усилили тренировки, но опять не доложил маме.

Ну, и дальше классика: развод и девичья фамилия, в смысле, мальчишечья, папина. До женитьбы на маме у него была эльфийская опальная фамилия по отцу: аль Азакорнесс.

В общем, атас! Надо что-то делать!

И я… Отправила сигнал тревоги своей любимой профессору Талисе де Грасс!

Операция по возвращению мне свободы началась стремительно.

Профессор прибыла порталом следующим утром, в аккурат после завтрака, на который мои родители не явились, и вовсе не потому, что помирились, нет. Папуля спал в своих малообитаемых покоях. А уж на тренировке как мне навалял! Злой, сосредоточенный, мрачный… Жуть!

Я в гордом одиночестве разбирала в кабинете корреспонденцию, когда явилась моя спасительница.

— Доброго дня, Лидия.

Меня аж подбросило от радости. Я порывисто обняла женщину и принялась рассказывать ей всё как есть.

— По поводу перевода в академию не волнуйся. Я найду нужные слова, чтобы убедить твоих родителей отпустить тебя.

— Благодарю вас!

— Пока не за что. Прежде чем ты позовёшь родителей для разговора, у меня к тебе дело. Это касается зелья против тьмы.

— Я вся внимание!

Оп-оп, неужели Наир исполнил обещание? Оперативненько…

— Обращаюсь к тебе как к зельевару, который сотворил невозможное…

Да, я такая! Мур-мур-мур…

— Как думаешь, чисто в теории, можно ли создать абсолютный одноразовый антидот?

— От врождённой тьмы? — я вполне натурально выпучила на профессора глаза. А как ещё реагировать? Не кивать же, придурковато улыбаясь. Тем более, что у меня пока даже идей нет, как сварить зелье полного избавления от тьмы, не убив при этом Наира. — Разве что смерть избавит его…

Профессор скорбно кивнула и горестно добавила:

— Все мои знания говорят о том, что это невозможно. Глупо надеяться на чудо.

— Возможно всё, — не согласилась с ней. — Если клиент всерьёз хочет избавиться от тьмы, я попробую. Но и денег мне потребуется больше. А ещё его кровь для изучения. И в идеале его тело. Сразу предупреждаю: работа предстоит долгая и дорогая.

— Я поняла тебя, Лидия. А как новая партия зелья? Уже готова?

— Да, бутылка в лаборатории. Я принесу вам после разговора с мамой и папой.

— Спасибо, — её тонкие бледные губы растянулись в улыбке.

Вместе с мамой и папой на разговор явился и деда как самый умный и мудрый. А меня из кабинета бесцеремонно выставили, причём на этом настояла вовсе не мама, а сама профессор де Грасс.

Подслушать не удалось. Внутри использовали изолирующий звуки артефакт, так что мне осталось только гадать, какие чудо-доводы привела моя спасительница.

Спустя час, за который я успела выгулять в саду Чики-чики с Дарси и вернуться вместе с ними обратно в коридор, мне вынесли вердикт: я еду в Северную академию!

Судя по маминому недовольному лицу, решение принимала точно не она. Однако то ли у Талисы де Грасс была мощная убеждающая энергетика, то ли папа не повёлся на мамины угрозы и принял решение в мою пользу, но победа осталась за мной!

А после я повела профессора к себе в лабораторию. Чики-чики с Дарси весело увязались с нами.

— Какой интересный у тебя зверь! Чем-то похож на тебя, — мадам де Грасс наклонилась и протянула руку к Дарси, но тот по-кошачьи зашипел и проурчал: «Р-мяф!».

— Это котопёс, — честно призналась я, не углубляясь в подробности его появления.

— Хм-м… И почему я не удивлена? — покачала она головой. — Кто ещё мог получить гибрид двух нескрещиваемых видов? Кстати, ты в курсе, что у вас магическая связь?

— Да, это мой фамильяр, — подтвердила я.

Мы двинулись дальше. Чики-чики давным-давно весело упрыгал вниз по лестнице, а котопёс, рассерженный на то, что его пыталась погладить чужая тётя, остался на месте и сверкал на меня голубыми глазками-бусинками.

— Дарси, за мной! — скомандовала я и похлопала себе по бедру.

— Как-как ты его назвала? — и вот снова это игриво-озорное выражение на худом старческом лице Талисы де Грасс.

— Дарси. А что?

— Ничего. Совершенно ни-че-го. Ты в курсе, что тебе придётся забрать его с собой в академию? — и она очень… очень странно усмехнулась!

Да что не так с этим именем?!

Ко мне в лабораторию заглянула мама. Она уже успокоилась и не напоминала дымящий, готовый к извержению вулкан.

— Сомневаюсь, что Северная академия — то место, куда стоит стремиться, — начала она без вступления.

— Чем же она плоха?

— Давай будем честными: дисциплина и строгий порядок всегда давались тебе с трудом.

— Зато теперь воспитательные обязанности лягут на чужие плечи, — парировала я.

— Когда я была адепткой, меня хотели перевести туда. Я отказалась, — поделилась она.

Помню эту историю: влюблённых маму с папой пытались развести по разным заведениям, но они сделали всё, чтобы не расставаться.

— Мам, всё нормально. Я готова к тому, что будет непросто.

— Что ты готова, я даже не сомневаюсь, — усмехнулась она. — Но во что превратится Северная академия с твоим появлением? Конечно, профессор де Грасс заверила меня, что преподавательский состав там неимоверно строгий и требовательный, один Фенек чего стоит… Но, опять же, я знаю тебя.

— Также ты знаешь, что моё призвание — это зельеварение, а управлять герцогством я не хочу, — честно высказала я.

Мама вздохнула, прошла к табурету и села на него.

— Я стараюсь тебя понять. Управление герцогством — это едва ли не последнее, чего мне хотелось в твоём возрасте. Но, Лидия, у тебя, в отличие от меня, было детство, любящие родители, друзья и даже бабушка с дедушкой! Сама знаешь, в наше время это роскошь. Почему ты ведёшь себя так, как будто это не твой дом, а тюрьма?

— Потому что кое-кто решил, что вправе выбирать за меня.

— Я лишь хочу обезопасить тебя! — теперь в мамином голосе зазвенела сталь.

— Ты хочешь, чтобы я была удобной!

Она отвернулась, глубоко вдохнула, задержала дыхание и шумно выдохнула.

— Я не лишаю тебя выбора. Ты станешь зельеваром, раз этого так хочешь. Но этого ты можешь достичь и на домашнем обучении!

— Здесь я чувствую себя несвободной, — призналась ей.

— Профессор заверила меня, что в Северной академии настолько жёсткая дисциплина, что у тебя не будет свободного времени ни на отношения, ни на бизнес с зельями.

«Ну-ну, конечно!» — мысленно посмеялась я, зная, что это как раз и есть убедительные слова моей любимой спасительницы.

— Девиз академии, знаешь, какой? — продолжила мама. — «Что ни отдых, то активный. Что ни праздник, то спортивный!» Это практически армия, Лидия. При академии находится гарнизон и проходят полевые учения. Ума не приложу, зачем тебе это.

— Мам, просто дай мне попробовать. Если я вылечу оттуда в первый же месяц, можешь потом позлорадствовать и сказать своё коронное: «Я же тебе говорила!».

— Мне просто страшно, Лидия. Всю твою жизнь тебя оберегали. Ты всегда знала, что у тебя за спиной семья, которая за тебя горой. Ты никогда сильно не падала, тебя не ломало так, что хотелось умереть. Но если ты будешь далеко от нас, мы можем не успеть прийти на помощь.

— Я понимаю, что тебе страшно, но мою жизнь ты за меня не проживёшь. Свои шишки я должна набить сама.

Мама едва заметно кивнула. Я видела, как непросто даются ей эти уступки.

— Ладно, езжай в свою академию, набивай шишки, — мама махнула рукой. — Но не теряй голову.

Затем снова вздохнула и задала неловкий вопрос:

— Этот парень, Ромери… Скажи, у тебя с ним что-то было?

— Ничего серьёзного. Я осторожна в этом плане, так что тут ты точно можешь быть спокойна, — сказала я, не подозревая, что сегодня ночью я пошлю осторожность ко всем чертям.

— Обещай, что будешь беречь себя.

— Обещаю. Я же себе не враг.

— Иди ко мне, — она распахнула объятия и прижала меня к себе. — Если с тобой что-то случится, ты же знаешь, я с ума сойду. Люблю тебя.

— И я тебя люблю, — я подождала, пока мама меня отпустит, и добавила: — Только ты, это… Помирись с папой?

— Что это ты за него так волнуешься? — недобро прищурила глаза родительница.

— Ему же плохо. Ходит, весь похожий на мраморную статую, а в глазах боль.

— Ничего. Ему полезно. Будет знать, как держать от меня тайны!

— Ма-а-ам…

— Всё! Мне пора. Дел, знаешь ли, выше крыши, — и она, царственно выпрямив спину, покинула моё обиталище.

Едва успела я распрощаться с мамой и взяться за большой справочник целебных трав, чтобы найти ингредиенты для антидота против тьмы, как явился Эмиль.

Ясно солнышко засияло на пороге моей лаборатории, не иначе.

— Ли-и-идия! — и он, подбежав, стиснул меня в объятиях. — Я всё никак не мог прорваться к тебе, ты всё время где-то пропадаешь.

— Сам видел, какие у нас тут баталии.

— Угу…

Я же проехала костяшками пальцев ему по рёбрам:

— Ты чего какой костлявый стал? — поинтересовалась у него.

— Так лето же. Жара. Есть не особенно хочется… — пожал он плечами.

Мои глаза подозрительно сощурились.

— Эмиль? А тебя учили, что врать нехорошо?

— Что ты хочешь услышать от меня, Лидия? — как-то устало спросил он.

— Например, что над тобой там издеваются? Унижают?

— Не все уроки жизни приятные, — изрёк он явно не свою мысль.

— Кто тебе так волосы обкорнал? — я обошла его кругом, удивляясь, как с золотым руном Эмиля можно было сотворить такое безобразие.

Стрижкой явно занимался дровосек или мясник. Да и не стрижка это вовсе. Больше похоже, что над Эмилем поиздевались, пока он спал.

— Во время тренировки на саблях, — огорошили меня.

— Что?! — у меня даже ладони похолодели от ужаса. Ведь если ему обкорнали волосы, значит, наверняка сабля рубанула по спине, а это смертельно опасно! — Дай угадаю: тебя, истекающего кровью, заставили самоисцеляться?

— Ну, мне помогли остановить кровотечение… — Эмиль совсем стушевался.

— !!! — слов нет! — Знаешь, что? Если ты поедешь туда снова, я тебя уважать перестану!

— Лидия…

— Если ты сам ещё не понял, скажу я: тебя там не закаляют — тебя ломают! Тебя заставляют чувствовать себя слабым никчёмным недоэльфом!

— А разве это не так?

Так. Всё. Кажется, я заразилась от мамы вулканизмом…

Пш-ш-ш…

Как там мама успокаивает себя? Глубокий вдох. Задержать дыхание. Шумный выдох!

— Эмиль… — у меня получилось произнести его имя почти ласково, и я для верности взяла его за руку. — Закаляться ты можешь не только у ушастых, — причём «закаляться» в прямом смысле. — Поехали с нами в Северную академию, а? Там будем я, Кэт… И вечная мерзлота! — бедный воздушный творожок дёрнулся при упоминании имени моей подруги. — Что такое?

— Н-ничего…

— Три года прошло, пора бы уже признаться ей в том, как нехорошо ты с ней поступил!

— Эт-то не я!

— Да ну?

Испуганные зелёные глазищи жалобно уставились на меня:

— Я не хотел обижать её, просто мне от зелья снесло крышу. Это как будто творил не я… Ох… Мне ужасно стыдно, но мне бы не хотелось, чтобы Катарина знала. Ты ведь ей не сказала?

— Пока нет, — ответила я. — Но, на мой взгляд, вам стоило бы объясниться друг с другом.

— Нет, пожалуйста…

— Почему?

— Я не вижу в этом смысла. Мы и раньше никогда не общались, только «Привет» — «Привет». К чему обсуждать то, что произошло в дурмане? Да, мне стыдно, но ей будет ещё стыднее, — тут наш творожок покраснел от ушей до шеи. — Если всё раскроется, нам даже за одним столом будет неловко сидеть. А если у неё ко мне появятся чувства? Выйдет совсем нехорошо.

— Значит, тебе совсем не нравится Катарина?

— Дело не в этом… Моя мама — принцесса Ороса. Мой отец — эльфийский принц. Я не имею права подорвать их веру в меня неравными отношениями или мезальянсом.

— А сам ты чего хочешь?

— Чтобы родители гордились мной.

Клинический случай!

Так, дубль два… Я спокойна. Спо-кой-на! Спокойна, черти раздери!

Глубокий вдох. Задержать дыхание. Шумный выдох!

— Эмиль, жить-то тебе, а не твоим родителям. Разве они требуют от тебя побед и свершений?

— Нет, но… Когда они забирали меня от бабушки с дедушкой, в папиных глазах я увидел жалость. Жалость ко мне, понимаешь? Как к сирому и убогому! А я не хочу быть жалким! Я хочу быть выше этого!

— Они будут счастливы, если ты будешь счастлив.

Эмиль помотал головой.

— Я не могу их разочаровать.

Так. Понятно. Тяжёлый случай.

— Так что, поехали с нами на север? Я буду молчать про вас с Кэт. Обещаю.

— Нет, Лидия, я не поеду с вами, — ответил он, и я поняла: уговорить его не получится.

— Что ж, садись, сделаю тебе каре, а то смотреть больно, — предложила ему.

— Мы завтра собирались ехать к цирюльнику…

— Я не готова смотреть на твои рваные патлы ещё и за ужином! Садись давай!

Эмиль улыбнулся, расслышав в моих словах неподдельную заботу, и доверился моим рукам и ножницам.

Вот не была бы я магичкой, стала бы парикмахером-концептуалистом. Удлинённое каре Эмиля вышло аккуратным и даже вполне себе симпатично смотрелось.

— О, спасибо, — он посмотрелся в зеркало, которое я ему поднесла к его лицу, и улыбнулся. — У тебя волшебные руки!

Я обняла его сзади и тихо сказала на ухо:

— Пожалуйста, не езди больше в Лорендейль.

— Считаешь, что я не смогу стать таким же сильным, как они?

— Терпя от них унижения? Нет, так ты их не переплюнешь.

— Тогда я не знаю, как мне быть.

— Просто будь счастливым. Даже если ты слабее их в боевых искусствах, ты можешь превзойти их в другом. Посмотри на этих ушастых снобов критически. Они нарочно не станут тебя учить тому, чему учат своих отпрысков. И запомни: ни один счастливый человек, эльф или демон не станет издеваться над тобой ради собственного удовольствия.

— Я понял тебя, Лидия, — Эмиль грустно улыбнулся. — Мне надо подумать, как быть. Завтра можно встать с тобой в спарринг на тренировке?

— Конечно! Мог бы и не спрашивать.

— Я пойду, ладно? — обнял меня на прощание и ушёл обдумывать свои перспективы.