Лидия. Головная боль академии (СИ)

Глава 26. Звезда свободна. Звезда летит!

Лидия

Что это я в самом деле? Ещё ревела, дура. И из-за кого? Из-за великовозрастного мужлана, да ещё и больного на всю… Больного, в общем.

И угораздило меня профессиональный интерес спутать с интересом амурным.

Н-да…

Раз уж я встала с раннего с ранья, поглядим, что у нас там с зельем против тьмы? Уж так уж и быть, помогу бедолаге. Денег заработаю заодно. Бизнес есть бизнес.

Процесс работы поглотил меня, и я выудила из памяти ещё дюжину ингредиентов, которые могут сгодиться для антидота.

В голове стало ясно-ясно, а на душе так легко, будто с неё сняли стопудовую ржавую цепь. Ура! Я свободна!

Перед тренировкой я посмотрела на себя раздетую в зеркало, и увиденное мне не понравилось. Нет, я, как всегда, прекрасна, но если взглянуть магическим зрением…

Вырвиглазный розовый цвет из ауры убрался, а на его место пришла краснота. Болезненная такая (на вид, ибо сейчас я не чувствовала к Наиру былой страсти), густая.

Засада!

Получается, зелье равнодушия только купировало чувства, но не стёрло их. Или пока рано делать выводы?

Вот я выложусь на тренировке, а там и краснота побелеет. А любовь пусть приходит к тем, кто о ней грезит, то бишь не ко мне.

Забегая вперёд, скажу: аура не побелела. Ну, да и пофиг. Зелья у меня много, а когда кончится, сварю ещё.

Спустя положенных три недели мышка номер 53 благополучно разродилась пятью здоровыми мышатами. Побочных эффектов — ноль.

Всё потому, что я — гений.

Зелье для родителей было оперативно сварено, раскатано в пастилки и укомплектовано в карманную барсетку, где в крохотных коробочках хранились зелья, которые могут понадобиться срочно. К таким относились энергетик из девясила, снотворное, веселящее и, конечно же, зелье плодородия! Я буду носить его с собой, пока мама не забеременеет!

Осталось только подгадать момент.

День икс не заставил себя ждать. Поздним пятничным вечером мама с папой вернулись с прогулки по Фербосу весёлые, отдохнувшие и начали лапать друг друга ещё в коридоре.

Я стрелой промчалась к себе, накинула мантию-невидимку, предварительно спрятав розовую бирку во внутренний кармашек, и вернулась в коридор.

Сейчас я организую родителям беби-бум!

Вот только… Папины покои не открылись. Я и так и сяк пробовала взломать магический запор — никак!

Н-ну, папа! Я тут с благой миссией, а ты!.. Эх!

Какие есть ещё варианты? Окно и дверь в гостиную маминых покоев. То и другое, скажу честно, так себе.

Прикинув, я скользнула в пустующие покои, соседствующие с папиными (которые по иронии судьбы должны принадлежать моему гипотетическому братику). Окна комнат выходили на ту же сторону, что и родительские, и я, пробравшись на балкон, переползла по экстремально тесному карнизу на папин.

А там — Лорена, ну, хоть ты бы помогла! — закрыто! Тот же самый суровый магический замок, что и на дверях.

Короче, вся эта ситуация — один бо-о-ольшущий контрацептив.

Но наш партизан не сдаётся!

Ползу по карнизу дальше, к маминым покоям, и первое окно — это как раз спальня.

Двигаться в мантии-невидимке капец как неудобно, но я же ради великого дела тут пыхчу. А неудобство заключалось не столько в узкой кромке карниза, по которой можно проползти, сколько во втором карнизе, располагающемся в метре над первым. Потому-то пришлось ползти, а не идти. Ибо забраться на верхний не было абсолютно никакой возможности — там располагалась объёмная лепнина.

«Уй, скульпторы-архитекторы! Чтоб вам икалось и хотелось, но не моглось!» — мысленно выругалась я и подумала, что неплохо бы зайти к конюхам, так сказать, с целью обогащения лексикона.

С карниза спорхнули голуби, а моя ладонь вляпалась во что-то… понятно, во что. Как говорят парни-конюхи, дохлого гоблина вам в печень! У них вообще можно брать уроки по отборной брани. Очень познавательно!

Ну, а я, вытерев руку о край карниза, поползла дальше.

«О, Лорена, спаси-и-ибо!» — будь я в менее неловкой позе, воздела бы руки (даром, что грязные) к небу.

Окно в мамину спальню было открыто нараспашку! Да, широкий балкон располагался дальше, напротив гостиной, но мне достаточно и окна.

От ветра колыхалась полупрозрачная занавеска, и я, прикинувшись ночным бризом, скользнула на подоконник.

А там… Да, такую позу мы с Наиром попробовать не успели. Ну, и хрен с ним. Я сюда не порно смотреть залезла.

Достаю барсетку, заготовленные пастилки и быстро-быстро левитирую их папуле между лопаток и маме на… эмм, пусть будет на бедро.

Выползая, на радостях, я оступилась и отправилась в полёт. С третьего этажа, да. Полёт мой был недолгим, даже можно сказать, стремительным, и завершился звёздным падением на клумбу. Причём звёздным во всех смыслах: я лежала в позе звезды, звёзды водили хороводы над моей головой, и они же смотрели на меня с небес.

С минуту я пыталась вдохнуть воздух в слипшиеся лёгкие, затем кое-как перевернулась и уползла к стене, во тьму ночи.

Из родительского окна послышалось:

— Что там? — мама.

— Ничего особенного. Разберусь завтра, — папино обещание, явно для меня.

Я замела следы, в смысле, исцелила поломанные моей тушкой цветы, а затем через вход для слуг вернулась к себе, кинула под ванну грязную мантию (завтра с утра постираю), приняла душ и, довольная выполненной миссией, завалилась спать.

Кажется, что-то забыла, но… вспомню завтра!

Спа-а-ать.

Что, бляха муха? Опять серая комната?!

— Дарси! — крик, почти звериный рёв.

И я пулей вылетаю из этого неправильного, полного густой чужой боли сна.

Вообще-то папин артефакт безопасного сна я надеваю каждую ночь. Работает! Больше никаких соблазнителей по ночам! Мне снятся эльфийские зелёные долины, бабочки, мирно прыгающие с ветки на ветку зверюшки… Никто никого не жрёт, все питаются травкой, светом и воздухом. В общем, тошнотная благость. Каждый сон — как заевшая пластинка с райской песенкой.

Но держусь, смотрю эти сны. А нам с Наиром лучше забыть друг друга. Я вот уже забыла. Всё равно ведь бесперспективняк.

Сегодняшняя забывчивость — в первый и последний раз.

Оставшуюся часть ночи я спала с кулоном на шее и скучала… вовсе не по Наиру! Не-не-не!

А утром…

Такое чувство, что я прилепила папе между лопаток не пастилку зелья плодородия, а ядрёную смесь из веселья, злобы и эликсира силы.

В общем, ползала я вверх по канату без вспомогательных узлов, проходила трассу по верхам, цепляясь руками за перекладины. И после двухчасового верёвочно-турникового рейда я шмякнулась на травку и не успела отдышаться, как услышала:

— Лови меч! — и в меня запустили деревяшкой.

Тренировочное оружие угодило мне в лоб.

Приветики, звёзды! Давно не виделись!

Два часа тренировки не такая уж катастрофа для меня. Просто следом за мной кое-как ползла Катарина, и мне приходилось вливать ей энергию, чтобы она не сорвалась с перекладин и её не заставили проходить верёвочную трассу заново. Благодаря мне подруга дожила до конца пытки и папуля великодушно отпустил её.

А вот я, выжатая и взмыленная, стояла напротив бодренького папы и готовилась… ну, хотя бы защищаться. В конце концов, он мужчина и ему трасса далась проще.

Папа на этот раз не спешил лютовать и махал мечом лениво даже для меня. Во всяком случае, я легко отбивалась.

— Вчера я подал ваши с Катариной документы в Северную академию. Познакомился и побеседовал с ректором… — «бам!» — и я падаю перед папой на колени, потому что мне каким-то неуловимым выпадом сделали подсечку.

— Ай! — вскрикиваю обиженно. Я же, блин, слушала его!

— И вот что я узнал… — обманчиво ласково произнёс мой родитель. — На ноги! — скомандовал совершенно другим тоном и снова заговорил ласково: — Тамошнему уровню физической подготовки не соответствуешь ни ты, ни тем более Катарина.

Есть такое выражение «заруби себе на носу». Так вот, мне — зарубили. Больно чертовски! Неизвестно, чего больше у меня вытекло: крови или слёз.

Я знаю, чего ждал от меня папа: что я откажусь от академии в пользу размеренной жизни в родовом замке.

Не дождётся!

— Можешь не волноваться, — прошипела, вытирая кровь с носа и снова принимая боевую стойку. — Мы справимся.

— С твоим умением ползать по карнизам — сомневаюсь! — пристрожили меня. — Если ты ещё раз сунешься к нам в спальню, я заберу из академии твои документы и, уж поверь, сделаю так, чтобы ты не поступила больше ни в одно магическое высшее заведение. Всё поняла?

— Да, — оторопело выдала я, почему-то поверив.

— Свободна!

Грустно мне. Печально. Колбочки не радуют, работа не кипит, аура горит сигналом тревоги. Красным.

А ещё моя авантюра с зельем плодородия провалилась. Мама не забеременела. Как-то раз, зайдя к маме в гости (на самом деле на разведку), я обнаружила то, чего не заметила во время прошлой беглой проверки: заклинание, вплетённое в охранку комнаты. То есть всей спальни и даже ванной!

И я поняла: мои родители почему-то сильно не хотят ещё детей. Ну, чего им, жалко что ли?

Под окнами родительской спальни пятиконечной белой звездой расцвели цветы-переростки, радуя глаз явственно виднеющимся силуэтом девичьей фигурки… Собственно, моей. Видимо, я, когда оживляла придавленные моим падением цветы, чутка переусердствовала, чем и выдала себя с потрохами.

Да уж, хреновый из меня конспиратор. Но ничего, я же только учусь!

Конечно же, я сварила новое зелье с учётом охранного заклинания, только вот снова сунуться на рандеву к родителям не решилась. Ибо лишиться академии — это совсем уж трагедия для меня. К тому же новую формулу надо сначала протестировать на мышах. А то мало ли… Дети там рогатые родятся или гермафродиты.

Не будем о плохом, хотя всё и в самом деле грустненько.

И с Кэт за всё лето мы как-то мало общались. Она, как узнала, что для поступления в Северную академию придётся сдавать нормативы, так принялась натаскивать себя. Утром силовые упражнения, поединки, трассы и полосы препятствий, днём помощь маме по хозяйству, а вечером — пробежка.

В конце июля уехал Эмиль. Брендан вообще исчез, не попрощавшись со мной. А я развлекала себя тем, что каталась на лошадях и постигала искусство бранной речи.

Всё-таки конюхи — интересные ребята, весёлые, мне нравятся.

В светском обществе не смеются над изгвазданными в навозе ступнями и дырявыми подмётками, не хохочут над веткой, попавшей по лбу или «газком», подданным для ускорения. А мы — да!

Трое ребят: Ронни, Пол и Курт, скрасили мой последний месяц пребывания дома.

А двадцать шестого августа нас с Катариной и гору наших чемоданов с зимней одеждой отправили в Северную магическую академию имени Томаса Вилльмана.

Нам предстояло сдать нормативы по физподготовке. И знаете что? Я готова простить папе все-все-все издевательства над моим нежным тельцем! Если бы не изматывающие летние тренировки, сидеть бы мне в замке де Фиарби.