Ловушка для Луны

ГЛАВА 3. ЛУНА В ЛОВУШКЕ

***

Когда я отпускаю демонов на волю, солнце уже почти ныряет за линию горизонта. Холодный туман мутной пеленой наползает с востока, с болот, уменьшая видимость до предела. Пустое кладбище теперь выглядит скорее зловещим, чем хмурым или унылым. Кажется, вот-вот кто-то выползет вон из-за того серого надгробия, ухмыльнется во всю зубастую пасть и погонит ослабевшую без демонов меня к городским стенам.

Знаю, в вечерних сумерках в город пробираются лишь безумцы да полные дилетанты. Ну и всякие твари, конечно, для которых городские обитатели — лакомая закуска, но тварей я в расчет не принимаю — они по своей сути не очень-то разумны. Только в пустых головах никак не может уложиться мысль, что для любого пограничника сам факт, что ты шастаешь по городу в темноте, подозрителен по самое не могу. Тут же всплывет вопрос — а зачем, собственно говоря, ты это делаешь? И попробуй на него ответить так, чтобы было правдоподобно и вполне невинно, и не выдай в процессе того, кто ты на самом деле есть.

Был бы у меня выбор, я бы вообще не стала соваться в город. А если б и стала, то само собой, не ближе к ночи. Но так уж получилось, что такой роскоши как выбор у меня не наблюдалось с того момента, как один не в меру прыткий труп распустил свои Последние Желания.

Не будь Тень уже совершенно и окончательно мертв, я бы его собственноручно убила. И черт с тем, что убиваю я редко и неохотно, даже вполне заслуживающих смерти — особенно с точки зрения ведьм — пограничников. Пятном на совести больше, пятном меньше — все равно нам всем гореть в аду, как любят повторять проповедники. А вот репутацию при жизни надо беречь, иначе без работы останешься. Конечно, я никогда не забываю упомянуть, что форс-мажорные обстоятельства могут повлечь за собой досрочный разрыв контракта. Любовник, там, прослужит чуть меньше. Или приворот спадет раньше времени. Но клиенты почему-то любят пропускать такие детали мимо ушей. Не дано им понять, что ведьмы тоже люди, не черти, и иногда светить свое непомерно раздутое силовое поле совершенно не выгодно. Не считают они треклятое Последнее Желание форс-мажором. Вот и соберутся потом как-нибудь две дамочки за рюмочкой травяной настойки, и начнется: “Ах, я тут не так давно делала приворот у Черной Луны, а мой прекрасный молодой дружок вдруг ни с того ни с сего взбеленился, обозвал меня старой жирной коровой и ушел, хлопнув дверью, в ночь холодную!” И нет бы подружка указала, что если уж здраво посмотреть, то дамочка и есть старая жирная корова, у которой ненароком лишние деньги завалялись. Так нет, женская солидарность — штука страшная, и Черную Луну тут же окрестят поганой шарлатанкой, а молодого дружка — козлом вонючим. Будут две подружки рыдать друг у друга на плече и сокрушаться о своей тяжкой доле. Не видит, понимаете ли, никто их тонкой нежной души за оплывшей жиром наружностью. Хотя насчет наличия у них души как таковой я бы, честно говоря, поспорила.

Не делают душевные люди приворотов.

Я занялась любовной магией вовсе не от большого желания дарить счастье всем сирым и убогим. Просто на деле это самый легкий и в то же время неизменно пользующийся стабильным спросом вид ведьмовской деятельности. Примерно наравне идут заказные убийства, промывка мозгов и прочие нехорошие пакости конкурентам, но в той области пришлось бы работать с сильными и опасными демонами, а это, как известно, чревато. Да и зачем лезть на игровое поле самых черных колдунов и напрашиваться на неприятности, когда есть такая прекрасная вещь как любовь? Ее вообще частенько переоценивают. Превозносят до небес, как что-то жизненно необходимое, прекрасное и светлое. Жалостливо, а то и откровенно злорадно поглядывают на обделенных сим даром. Перешептываются за спиной, глаза закатывают. Одиночество почему-то считают чуть ли не унизительным, и желание непременно быть любимым у некоторых индивидуумов доходит до навязчивой мании. Хотя сами любить они при этом даже не пытались.

Пусть настоящая любовь как таковая не вызывает у меня должного благоговения, но зато свободу выбора я считаю чуть ли не лучшим, что может быть на свете. И неудивительно, что посягающие на эту свободу никаких светлых чувств у меня не вызывают. Только темные. Потому как, если подумать, приворот или отворот — это самое что ни на есть поганое посягательство на личную свободу. За такое следует платить.

И как же я сплю по ночам, занимаясь тем, что сама считаю мерзким? Да замечательно. Отчасти потому, что я давно уже не делала классического приворота — такого, где все последствия ложатся на привораживаемого. Если уж и калечить кого-то, засовывая демона в сознание живого человека, то заказчика. Хочешь любви — получай. Только не забывай, что когда контракт закончится, я разорву связь с превеликим удовольствием, и твой маленький подлый мозг превратится в большую невнятную кашу. И больше ты уже никому такой гадости не сделаешь. А если обстоятельства потребуют от меня перераспределения энергии, то я и окончания контракта дожидаться не стану.

Как сейчас.

Отпустив демонов, я испортила парочку и без того подпорченных личностей, развеяла по ветру несколько идеальных спутников жизни, ну и устроила небольшую гадость покойному пограничнику, поскольку занялась этим делом не так далеко от его могилы. Ну как тут было удержаться? Конечно, Тень так и не выполз, отлеживался, верно, где-то, но магические следы он заметит — призраки такое чувствуют.

Все не так страшно — в смысле, личности подобное заслужили, без идеальных спутников кое-кто перебьется, а, сделав гадость, как известно, чувствуешь радость. Только одно плохо — распуская демонов, ведьмы слабеют. До непривычно-неприличного уровня. Еще пару часов назад, на ярмарке, я запросто могла вызвать в наш мир большую бяку, которая сравняла бы магический квартал с землей не хуже отряда пограничников. Сейчас же я… ну, скажем, дышу и на ногах держусь, что уже хорошо. Зато моя аура больше не сияет лунным светом в непроглядной ночи заштатных городских магов, потому что сиять там больше нечему — одно послеследие осталось да минимум жизненно необходимой энергии.

Порядком озлобленный на меня Тухля помимо безвкусной и жгущей кожу метки ярмарочных магов, с кривой гримасой нацепленной мне на предплечье, достал еще и список примерных адресов заслуживающих самого пристального внимания пограничников. “Заслуживать внимания” у него переводилось “близко не приближаться, а, завидев, бежать со всех ног куда подальше”,и список мне был вручен в качестве жеста доброй воли — а также, видимо, из опасения, что я все-таки начну распускать нехорошие слухи. Разубеждать друга и отказываться от подарка я не стала — особенно после того, как усмотрела в списке адресок моего милого покойника. Как и объяснять, что на расстоянии оттуда держаться не получится, ибо необходимо произвести досмотр личных вещей невинно убиенного. Впрочем, вполне возможно, что этот щедрый “подарок” был поводом подольше потянуть время, и Тухля на самом деле надеялся, что в сумерках меня слопает какая-нибудь зубастая тварь. С городскими магами все может быть — устраивать пакости исподтишка вполне в их стиле.

А вот, кстати, и тварь — легка на помине. Солнце вроде бы даже еще не село, оставшаяся в воздухе энергия не до конца развеялась, а большая голодная бяка уже тут как тут. Застыла в тени у ограды и смотрит оранжевыми глазищами. Принюхивается.

Я показываю твари средний палец. Интеллектом эти создания, может, и не блещут, но на свет соваться не станут. Да и обвешанная амулетами ведьма, пусть даже временно ослабевшая, — добыча не очень. Пока последние лучи солнца согревают мою кожу, к демонической твари можно смело поворачиваться спиной, не рискуя…

… оказаться распростертой на земле, лицом вниз, придавленной весом немаленькой когтисто-зубастой туши. Если бы не заговоренная куртка, доставшаяся мне в наследство от Теня, длинные когти пропороли бы меня насквозь, а так только проскальзывают с противным скрежетом по черной кожанке. Извернуться получается в самый последний момент, и зубы вхолостую клацают в воздухе там, где еще мгновение назад была моя шея. Вытягивать из талисманов-накопителей энергию и колдовать времени нет — только и успеваю сдернуть с пальца кольцо и запустить им твари в морду.

С тонким протяжным визгом тварь скатывается с моей спины, всеми четырьмя лапами пытаясь сбить холодное колдовское пламя. Пальцами очерчиваю вокруг себя защитный круг — даже прежде, чем окончательно сознаю, что спасаться бегством не лучшая идея. В правой ноге пульсирует боль, и теплая кровь окрашивает ладонь, когда я пытаюсь обнаружить рану. Когтям все-таки удалось меня зацепить.

Ситуация складывается не лучшая. Кусочек солнечного диска еще виден над горизонтом, но на востоке уже давно собирается туманная мгла. Защитный круг на рыхлой земле горит тусклым, блеклым огнем, который может иссякнуть в любую минуту. В центре я — слабая, как новорожденная ведьма, раненая. Остатки энергии из браслетов уходят на то, чтобы остановить кровотечение, и остается только пара талисманов да защитные амулеты, которые помогают лишь при непосредственном контакте. Кто бы ни натравил на меня эту тварь, рассчитал он все абсолютно верно.

— Вот же черт баночный, — сквозь зубы выдавливаю я.

Понятно, что Тухля меня не услышит. Сидит, небось, сейчас в своем шатре да зубы скалит. Понадеялся, что меня слопают? Ага-ага, конечно. На одной надежде далеко не уедешь, надо усилия прикладывать. Тварь там какую-нибудь натравить.

Знать бы только, что я ему такого сделала, чтобы он вот так без раздумий решил меня убрать. Надавила слегка? Ну так с кем не бывает — магический мир жестокое место. Не готов — не суйся.

Тварь согласно чихает. Уселась на задние лапы, почти как человек, повернула ко мне обгорелую морду и дожидается, когда солнце сядет, а круг погаснет. Теперь уже добыче деваться некуда, не то, что раньше. Можно и подождать.

По своей воле демонические твари на свету и в одиночку не нападают — не совсем глупые все же. Свет им как серная кислота человеку — не факт, что убьет, но ослабит и шкуру попортит. В темноте или стаей — дело другое, но эта тварь одна, во всяком случае, пока — куда ни глянь, вокруг кладбища пусто и тихо. Значит, науськал кто-то. А кто, кроме Тухли знал, что я в городе? Только Тень, но он мертвяк и я выполняю за него грязную работу…

Кстати, о мертвяках. В любом другом месте в таком состоянии призывать демона-защитника можно было бы и не пытаться, но рядом с кладбищем все иначе. Тут и строительный материал прямо под ногами валяется, и завеса между той и этой сторонами тоньше. А когда альтернативой служит перспектива оказаться у зубастой твари в желудке, даже думать особенно не приходится.

Кончиками пальцев рисую на земле волнистую линию. Намечаю место разрыва. Потом закрываю глаза и начинаю собирать приманку для демона.

Мне почти нечего предложить. Злость. Боль. Отвращение. Усталость. Что-то еще, не до конца оформившееся, непонятное. Похожее на тоску, наверное, но разве бесчувственные ведьмы могут тосковать? Едва ли.

Я выжимаю себя до последней капли. Собираю энергию эмоций, чувств и потаенных желаний в сложенных ладонях, предлагаю. И, лишь коснувшись линии разрыва, сразу же получаю отклик, будто что-то только и ждало, чтобы собраться, слиться в единое целое по моему призыву. Черная, пульсирующая сила той стороны тянется ко мне в ответ, льнет к тонкой завесе. По каплям просачивается в наш мир.

Тварь нападает в ту же секунду, когда последний солнечный луч, на краткое мгновение задержавшийся на моих сомкнутых веках, исчезает в туманной мгле. Круг, должно быть, погас чуть раньше, лишившись энергетической подпитки, и я снова оказываюсь распростертой на земле. Усвоившая урок тварь метит теперь в незащищенные ноги, вспарывая тонкую корочку, затянувшую раны, вгрызаясь все глубже и глубже. Попытка вызвать демона вытянула из меня всю оставшуюся силу, и я даже не пытаюсь отбиваться. Все магические побрякушки разряжены, а единственный нож надежно припрятан за голенищем сапога, куда никак не дотянуться. А еще я устала — от однообразной любовной магии, вытягивающей все человеческие чувства каплю за каплей, от вызывающих лишь отвращение клиентов, от никак не желающих оставить меня в покое пограничников. От слабости, приходящей тогда, когда отпускаешь демонов — отрываешь с частью себя, своей души и своей сути. От призраков и их глупых Последних Желаний, и от людей, которые когда-то верили в меня, хотя я все равно не могла бы оправдать их ожидания. Я не такая.

“Эй, призрак, ты все-таки зря на меня ставил”, - проносится в голове четкая, окрашенная горечью мысль. — “Не получится у меня расследования. Лучше бы сразу убить себя приказал”.

А потом кто-то отрывает от меня демоническую тварь. Тихо, но отчетливо хрустят кости, затихает в холодном воздухе предсмертный всхлип. Нога в тяжелом, подкованном железом ботинке пинком отправляет обмякшее тельце, разом переставшее быть большим, мохнатым и угрожающим, на рыхлую землю у моих окровавленных ног.

Я молча смотрю на своего спасителя. Защитника. То, что я все-таки успела вызвать с той стороны. Или, вернее, кого.

Он высокий и худощавый, но не такой болезненно тощий, как Тухля. Под черной рубашкой угадываются напряженные мускулы, с пальцев все еще капает теплая кровь. Смуглая кожа, почти как у меня, но волосы светлые, будто бы выжженные равнинным солнцем почти до белизны. Взгляд с прищуром, настороженный. Амулеты потрескивают от переполняющей их энергии смерти, темной, как у равнинных колдунов. Глаза похожи на бездонную черную яму — ни зрачка, ни радужки, одна пульсирующая, затягивающая тьма.

Губы медленно кривятся в до боли знакомой ухмылке.

— Теряешь сноровку, ведьма. Еще чуть-чуть, и пришлось бы тебя по кусочкам собирать, — опустившись на одно колено, демон быстро ощупывает мои изодранные ноги. Судя по пронизывающей при каждом прикосновении боли, нервные окончания целы, значит, не все так плохо. Боль — неизменный спутник жизни.

Его пальцы сильные и теплые, и на мгновение меня накрывает странное желание притвориться, будто я не знаю, что он такое и откуда взялся. Мгновение мне хочется верить, что он настоящий.

— Идти сможешь или придется тебя тащить? — деловито интересуется демон, поглядывая на наползающую с востока тьму. Я поворачиваю голову в ту же сторону, и в молочно-белой мгле тумана различаю движущиеся темные силуэты. Равнинные твари, выходящие по ночам на охоту, учуяли запах крови и смерти, и через пару минут у кладбища соберется целая свора голодных демонических созданий.

— Кто ты? — хрипло выдыхаю я. Абсурдный вопрос, заданный в особенно подходящий момент, но мне нужно услышать ответ, получить подтверждение. Убедиться, что мои мысли верны.

— Рыцарь в сияющих доспехах, — хмыкает демон. — Кого хотела, ведьма, того и получила. Целиком и полностью в твоем распоряжении.

— Никого я не хотела, — себе под нос бормочу я.

Демона-защитника, да, но уж точно не такого.

Защитники безлики, не похожи на людей. Просто собрание мелких демонов, слепленных в абстрактное целое — целое, которое может убивать любого, осмелившегося приблизиться к вызвавшей ведьме. Защитники не говорят, не мыслят. Не отшучиваются. Не оценивают обстановку.

Даже собранные из частичек энергии мертвых душ, демоны-защитники не принимают человеческий облик. Не становятся точной копией призрака, связавшего меня Последним Желанием. Не оборачиваются несуществующим уже в мире живых пограничником, с точностью до последней черточки повторяя его образ. Если бы не глаза, наполненные пульсирующим мраком глаза потустороннего демона, я бы не отличила копию от оригинала.

Демон насмешливо выгибает бровь.

— Так что, Принцесса, совершаем ритуальное самоубийство? Или все-таки поищем для тебя крышу над головой и парочку лечебных повязок?

И, не дожидаясь ответа, Тень-демон легко поднимает меня на руки и уверенно направляется в сторону магического квартала. Равнинные твари провожают нас разочарованным воем.

***

Не думала, что когда-нибудь так обрадуюсь пестрым шатрам ярмарки. Но после произошедшего на кладбище, после давящей влажной пелены тумана и медленно наползающей из-за мокрых надгробий тьмы, освещенный факелами квартал кажется благословенным убежищем.

Тень-демон — или как еще можно назвать вызванное мною к жизни существо? — переносит меня за линию ограждений так легко, будто он и не демон вовсе, и магическая защита совершенно не причиняет ему боли. Я кое-как смогла замедлить кровотечение, впитав немного энергии демона, но полностью остановить кровь не удалось, и редкие красные капли отмечают наш путь по пыльной мощеной улочке, пересекающей ярмарку насквозь. Городские маги, перешептываясь, смотрят нам вслед, но ни один не делает ни единой попытки подойти и помочь — впрочем, как не выражают и особого желания бежать куда подальше. Если вспомнить, что в неярком свете факелов тьму в глазах Теня-демона не так просто разглядеть, то наверняка они видят обыкновенного пограничника, несущего на руках раненую равнинную ведьму. А пограничники магам не друзья.

Чуть опережая нас, растрепанная девчонка-подросток снует из палатки в палатку — видимо, передает новости. Стоило бы приказать демону задержать ее, но я решаю, что Тухля по — любому так или иначе уже услышал о моем появлении на ярмарке и успел убраться подобру-поздорову. Да и выяснять отношения с ним я все же малость не в форме, а вот место, где спокойно можно провести ночь и подпитаться энергией, лишним не будет.

Я не указываю дорогу, но демон каким-то непостижимым образом находит ее сам, уверенно лавируя между хаотически разбитыми шатрами. Возможно, ориентируется по запаху — это самое приятное из приходящих мне в голову объяснений. Другое же, по сути, невозможное предположение, что помимо внешности демон приобрел и воспоминания Теня, пугает меня. Одно дело оболочка. За нее нет смысла держаться, цепляться, привязываться. Но совсем другое — отправить назад существо, вобравшее в себя квинтэссенцию чьей-то ушедшей души.

Души, которая никогда больше не вернется.

Демон останавливается у знакомого шатра на краю ярмарки. Высвобождает одну руку и откидывает в сторону пестрый полог.

— Есть кто дома?

В ответ тишина, что неудивительно. Если мой добрый друг действительно натравил ту тварь с кладбища, он, несомненно, удрал бы, только прослышав, что пограничник со мной на руках пересек черту квартала.

Внутри темно и тесно. Пахнет какими-то курительными смесями, причем едва ли безобидными. Демон опускает меня на низкую лежанку, насквозь пропитавшуюся запахами этой части ярмарки — выгребной ямой, сладковатыми благовониями, жжеными костями и дымом. Зажигает пару тонких свечей. Слабые пляшущие огоньки освещают жилую часть палатки — низенький столик, заваленный всякими наполовину готовыми магическими штуковинами, закрытый шкафчик, жаровню, самодельный жестяной рукомойник.

В среднем ящике шкафа находятся и средства первой помощи — у любого мага они есть. Я осторожно выдавливаю лечебную смесь из травяного мешочка на раны — прямо так, не промывая и не накладывая повязок. Для начала попытаюсь унять боль и поднакопить сил, а потом уже займусь заживлением. На талисманы Тухли кошусь с опаской — кто его знает, вдруг они взорвутся у меня в руках. Маги частенько встраивают внутрь всякие сюрпризы.

Взгляд цепляется за браслеты на руках Теня-демона. Тонкие серебряные полоски все еще светятся от скопившейся внутри темной энергии. Тоже опасная штука, но все же лучше, чем вещи городского мага, который, возможно, пытался меня убить.

— Снимай побрякушки, — коротко приказываю я. С демонами надо так — жестко и беспрекословно, чтобы не забывали, кто здесь хозяин. Пусть я и проводила вызов ослабевшей и в экстремальных условиях, а демон все равно появился и спас мне жизнь, расслабляться не стоит. Мало ли, что с той стороны вылезло.

Тень-демон послушно стягивает пару браслетов и роняет их на лежанку рядом со мной. Стиснув в ладони холодное серебро, я вбираю в себя темную силу, чувствуя, как постепенно заполняется тянущая пустота внутри. Могущественной Черной Луной я еще долго не буду, но и выжженной до дна ведьмой тоже. Демон наблюдает за мной молча, чуть кривя губы в странноватой гримасе.

— Тебе надо отдохнуть, Лу. Я посторожу.

С тихим шелестом полог опускается за его спиной. Хочется крикнуть вслед, чтобы он не называл меня Лу, но боюсь, что на крик меня уже не хватит. Потом.

Я откидываюсь на спину, закрываю глаза, глубоко вдыхаю, пытаясь уложить в голове все произошедшее.

Пограничник Тень мертв. Кто-то убил его, стер последние воспоминания и предсказал, что Тень может попробовать зацепиться за меня Последним Желанием. Впрочем, не обязательно за меня, достаточно предположить, что пограничник будет готов отбросить все годами взращиваемые в нем предрассудки и связаться с любой абстрактной ведьмой. Может, и рановато пока кричать, что убийца Теня знает о вышедшей на охоту Черной Луне.

Тем не менее, меня уже пытались убрать. Тухля ли, мой старый добрый друг, натравил на меня тварь и по своей ли воле? Или я и тут тороплюсь с выводами?

Вспоминаю ее, странную тварь, выползшую при свете дня. Глупую и удивительно разумную. Сидящую возле защитного круга совсем как человек. Выжидающую. Метящую в уязвимые, незащищенные ноги.

Я чуть было не попалась в последнюю ловушку и выкрутилась только при помощи демона.

Демона, вызов которого не завершила как надо.

Демона, которого вообще не стоило вызывать.

***