Ловушка для ведьмы

Глава 39

УСЛЫШАВ заданный внуком в лоб вопрос, Кинг проглотил язык и закашлялся от комка шерсти, который вдруг образовался где-то в глотке. По крайней мере, Пэкстон был уверен в его наличии на сто процентов.

Морган с Эйденом ухмылялись, как бабуины.

Тройняшки собирались пойти поплавать… в самых прекрасных в мире купальниках — иными словами, в чем мать родила. И, похоже, этот факт радовал их не меньше, чем самого Кинга и его друзей. Впрочем, он вполне спокойно принял эту новость. Да ладно, кому он врет? От одной мысли о купании нагишом его прошибала дрожь, хотя это и было связано исключительно с тем, что купаться таким образом будет Хармони.

Пэкстону чертовски хотелось поплавать с ней без одежды. Не слишком умно после волшебного ключа, который она преподнесла ему в качестве подарка, и после ночи обалденного секса, в течение которой он сотни раз терял самообладание, а это не нравилось ему еще больше, чем… ну, скажем, чем неудачные попытки откашлять треклятый комок шерсти.

Как бы там ни было, прошлая ночь была самой лучшей и самой пугающей в его жизни. Кинг действительно боялся того, что с ним происходило. Ну и черт с ним! Ему хотелось, чтобы было еще страшнее. Ему хотелось, чтобы она снова и снова пугала его. Кто смог бы обвинить его в этом? Любой мужик, проведя ночь с Оргазматроном, был бы на взводе и осторожничал на каждом шагу. Если, конечно, ему бы не хотелось, чтобы с такой женщиной спали другие.

Хармони Картрайт усовершенствовала искусство мультиоргазма. Каким-то образом она управляла Большим О, растягивая его по времени и умножая во столько раз, что число экстазов, испытываемых ею один за другим, было близко к бесконечности. После вчерашней ночи Кингу стоило бы воспользоваться эластичными бинтами. Неслабая была тренировочка. Хорошо, что он уже таскался повсюду с тростью. Болело все: спина, руки, ноги, а особенно — сполна удовлетворенный член. Для полного счастья оставалось поплавать голышом с Хармони.

Всю ночь она скакала на Кинге, а теперь он был готов повторить все снова и снова. Он и сам поразился, осознав, о чем думает. Впрочем, ничего удивительного: она вдохновляла, тонко манипулировала его ощущениями и как по нотам разыграла… его первый в жизни мультиоргазм. Ну, оргазмов было всего два подряд, но Пэкстон чуть не умер от кайфа. И провалиться ему на месте, если ему не хотелось большего… до того момента, как появился этот дурацкий ключ, воспользоваться которым у него просто-напросто духу не хватит.

Некоторые удовольствия в жизни не идут человеку на пользу, и мегера Хармони, очевидно, была в их числе.

— Пап, — позвала Реджи, возвращая Кинга в реальность.

— А?

— Мы с Джейком идем наверх, чтобы принять собственную ритуальную ванну. Хармони дала мне немного масел эвкалипта, лемонграсса, розмарина и лаванды, которыми они с сестрами собираются намазаться перед купанием. А потом у нас с Джейком тихий час. Долгий-предолгий.

— Думаю, это отличная идея, — пробормотал в ответ Кинг, глядя, как они уходят.

Повернувшись к залу, он заметил Хармони, которая смотрела на него так, словно он был луковицей, а она могла слой за слоем снимать с него кожуру, чтоб все-таки докопаться до самых сокровенных его тайн. Такой ее исследующий пронзительный взгляд был не очень-то по душе Кингу, зато, черт возьми, очень и очень по душе ему была сама Хармони.

— Идемте пере… раздеваться, — сказала она сестрам, не сводя глаз с Пэкстона. — Нам еще к костру и ритуалу готовиться.

— Разве вам не стоит поберечь энергию для ритуала?

Хармони наклонила голову, как будто собиралась поведать ему большой-пребольшой секрет:

— Определенные… чувственные… упражнения увеличивают нашу силу.

— Тогда ты должна быть чертовски сильной.

Как назло, по залу разнеслось эхо его слов. Хорошо, что Реджи с Джейком уже ушли.

Восемнадцать минут спустя восхитительное сексуальное и совершенно беззастенчивое трио спустилось вниз. На всех трех были короткие кружевные черные пляжные халаты, под которыми, судя по всему, ничегошеньки не имелось.

Как только девушки прошли по кухне, чтобы выйти на пляж через черную дверь, Морган с Эйденом бросились на кухню и прилипли к окну, в то время как Пэкстон долго и нудно ковылял за ними.

— Они уже дошли до пляжа? — спросил он, настойчиво подбираясь к цели.

— Пока нет, — ответил Морган, чье лицо расплющилось о стекло.

Кинг отчетливо понимал, что оба его друга одновременно превратились в жадных до подглядываний подростков с бушующими гормонами, и все-таки собирался к ним присоединиться. Развернувшись, он медленно направился обратно в главный зал.

— Из старой башни будет лучше видно! — крикнул он из-за лестницы. — Сдохните от зависти.

— Так не честно! — завопил Эйден, и оба неудачника бросились вверх по ступенькам. — Мы не помним дороги.

Пэкстон злорадно ударил по кнопке «Вверх».

К тому моменту, как Эйден с Морганом добрались до башни, пытаясь перевести дыхание, он уже открыл ставни и створку окна.

— Два взрослых мужика несутся по лестнице сломя голову, только чтобы поподглядывать за девчонками, — саркастично поставил диагноз Кинг.

Эйден усмехнулся:

— А на мой взгляд, мы — трое физически и сексуально здоровых мужчин, которые наблюдают за тремя физически и сексуально здоровыми женщинами, которые сами и пригласили нас за ними понаблюдать. А вот и халатики.

— Это то, что я называю ведьмобутерброд, — проговорил Кинг. — Наверное, поэтому у меня слюнки текут.

Морган схватился за грудь:

— Они мажут друг друга маслом. Меня сейчас инфаркт стукнет.

Эйден посмотрел в небо, будто собирался вознести благодарную молитву:

— Жизнь просто не может быть прекраснее.

— Еще как может, — ухмыльнулся Морган. — Вот если бы мы намазывали их маслом…

— А потом они нас… — дорисовал фантазию Кинг.

Эйден внезапно просиял:

— Как думаете, масло съедобное?

Морган рассмеялся, а Кинг, зачарованный зрелищем, медленно проговорил:

— Мы больные ублюдки. Только посмотрите! Три ошеломительных сладострастных русалки… три символа женской сексуальности… Морские звезды, возвращающиеся туда, где они появились на свет…

— Русалка, — саркастично вставил Эйден, — это сирена, чей непреодолимый зов ведет мужиков к гибели.

— Не совсем, — покачал головой Морган. — Русалка изображена как сирена только в древних мифах, хотя зов ее действительно силен.

У Кинга отвисла челюсть:

— Этому вас учат в семинарии?

— А разве русалки, так или иначе, не связующее звено между страстью и разрушением? — поинтересовался Эйден.

— Раз так, я выбираю страсть, — решительно заявил Кинг.

Эйден кивнул:

— Тогда мне — разрушение.

— Эй, — привлек к себе внимание Морган, — как бы нам с вами не нарваться на русалочье бешенство. Впрочем, это Кинг все начал.

— Не слишком поэтичные высказывания для сволочного солдафона? — Эйден хлопнул Пэкстона ладонью по спине. — Меняешь жизненные принципы, дружище?

— Типа начинаю верить в колдовство?

— Типа становишься человечнее. Неужели у тебя в груди выросло сердце?

Кинг кивнул в сторону тройняшек, чьи аппетитные попы мелькали на поверхности воды:

— Она хочет, чтобы выросло.

— Надо же! — воскликнул Эйден. — Даже не представляю, с чего бы это она.

— Разве ты еще не искупил свои грехи, Кинг? — спросил Морган. — За то время, что у тебя было, чтобы хорошенько пораскинуть мозгами?

— Сукин ты сын! За неделю я уже третий раз это слышу.

— Мне сказать больше нечего. — Морган свесился из окна. — Бог любит троицу.

— А давайте как ни в чем не бывало прогуляемся по берегу и посидим на пляже.

— Ты что, Док Холлидей[45]? — покачал головой Кинг. — Как ни в чем не бывало?

— Ой, да ладно! — отмахнулся Эйден. — Ты не меньше меня хочешь спуститься к ним.

— А я вот не уверен, — сознался Морган. — Вы же знаете ту из них, которую здесь все называют милой оптимисткой?

— Ты о ней отзывался не очень-то лестно, — заметил Эйден.

— Ну да, о ней я и говорю. Короче, стоит ей зыркнуть на меня, у меня как будто переключатель щелкает.

— На почве секса? — спросил Кинг.

— Если бы. — Морган состроил жалобную физию. — Но нет. У меня как будто мозги отключаются, и я стою перед ней, как истукан. Ну, и не только я стою. У меня тоже стоит.

Казалось, слова Моргана поставили Эйдена в тупик:

— Как она может тебя пугать, если ты не веришь в сверхъестественное?

— Меня не сама ведьма пугает, но я, черт возьми, понятия не имею, что именно. Она самая загадочная из них троих, вам так не кажется?

— Может быть, — отозвался Кинг. — Например, Хармони самая открытая. Даже слишком. Пугающе открытая.

— Потому что ты можешь влюбиться, а? — поддел Эйден, не спуская глаз с сестер. — Вот Сторм настоящая бунтарка. Я бы устроил с ней пару мятежей.

Морган подтолкнул его локтем:

— Хорош заливать. Ты уже вляпался.

— Я бы с радостью. — Эйден побледнел. — Ты забыл, что случилось на островах?

— Это было больше года назад, — покачал головой Морган. — Хочешь и нас заразить своим целибатом?

— Он прав, — поддержал его Кинг. — Тебе пора выпустить зверя из клетки. Ты в жизни не найдешь женщину, любящую рисковые приключения больше, чем их любит Сторм.

— В последнее время я думаю о том же, — согласился Эйден.

— Так думай получше, — сказал Морган.

Эйден поморщился:

— Лучше некуда.

Внимание друзей привлек смех девушек. На Пэкстона этот звук подействовал, как глоток холодного воздуха в жаркий день. Разве что он не остыл, а наоборот, завелся.

Морган протер глаза и уставился на сцену, разворачивающуюся на пляже.

— Мужики, — словно не веря собственным глазам, пробормотал он, — нам машет Хармони. Зовет нас вниз. Побежали.