Любовь навеки

Глава 2

Виконт Грэм Тревельян внимательно оглядел хрупкую девушку в старомодном белом платье, и ему в голову пришла сумасшедшая мысль. Он пытался отогнать ее, но идея все больше овладевала им. Дочь бедного священника не могла вызвать у него интерес, но знатное происхождение таило в себе широкие возможности – его привлекала не сама леди Пенелопа, а ее происхождение.

– Титул и красота откроют вам двери самых фешенебельных домов Лондона. Почему вы живете в глуши, а не переедете в город, чтобы выйти там замуж за молодого богатого джентльмена? – спросил Тревельян.

Бросив на гостя удивленный взгляд, Пенелопа налила себе чаю.

– Вы мне льстите, мистер Тревельян, – ответила она. – Давайте посмотрим на вещи трезво. Разве могу я появиться в столице в подобном наряде? Хотя я и провинциалка, но прекрасно знаю, что мода давно изменилась. И потом, я уже стара, чтобы искать себе мужа среди молодых людей.

– Стара? Не смешите меня! В таком случае я уже одной ногой стою в могиле.

Прежде чем Пенелопа успела что-нибудь возразить, раздался стук в дверь. Она тут же распахнулась, и в дом с шумом и смехом вбежали двое золотоволосых шестилетних детей, за ними неспешно вошла их мать и, остановившись в прихожей, с порога заглянула в гостиную. Увидев Пенелопу, женщина вздохнула с облегчением, а малыши тем временем побежали по коридору на кухню.

– Пенни! Я так рада, что застала тебя. Мне нужно сходить в деревню... – Женщина внезапно замолчала, заметив седовласого мужчину, сидевшего на стуле с высокой спинкой у камина лицом к огню.

– О, прости, у тебя гости. Извини, что побеспокоила, но близнецы очень просили меня отвести их к тебе. Однако придется взять их с собой...

– Ерунда! Я с удовольствием присмотрю за ними. Лошадь мистера Тревельяна потеряла подкову, и мальчики повели ее в деревню к кузнецу.

Сэр Грэм Тревельян согласился зайти ко мне и отдохнуть немного, прежде чем двинуться дальше, в поместье, в котором он гостит. Не могла бы ты, когда будешь в деревне, попросить одного из сыновей вдовы Бейкер сходить туда и сообщить его хозяевам, что их гость приедет, как только его лошадь снова подкуют. Может быть, вы хотите еще что-то передать, сэр? – обратилась она к Тревельяну.

– В этом нет необходимости. Никто не будет беспокоиться обо мне, – буркнул Тревельян, слегка повернув голову так, чтобы стоявшая на пороге женщина не заметила его уродства. – Я был бы благодарен вам, если бы вы зашли в кузницу и еще раз строго-настрого предупредили мальчиков, чтобы они не вздумали садиться верхом на Тора.

– Конечно, сэр, я обязательно выполню вашу просьбу. Пойду предупрежу близнецов, чтобы они сидели на кухне и не беспокоили вас, – сказала женщина, бросив на Пенелопу тревожный взгляд.

Богатые джентльмены редко появлялись в их глуши. Поведение этого странного человека, который не встал и не повернулся лицом к женщине, чтобы поздороваться с ней, противоречило правилам гостеприимного дома дочери священника.

Прежде чем Пенелопа успела что-то возразить, в гостиную ворвались близнецы с песочным печеньем в руках.

– Пенни! Поиграй с нами! – закричали они наперебой.

Пенни встала и, схватив малышей за руки, повернула их лицом к стоявшей на пороге матери.

– Сначала поцелуйте маму на прощание, а потом сядьте на диван, как того требуют правила хорошего тона.

Те сразу же послушались, и их мать смогла наконец покинуть дом. Пенелопа проводила ее до двери.

Когда она вернулась в гостиную, дети о чем-то перешептывались между собой, а Тревельян сидел, втянув голову в плечи так, что ее почти не было видно из-за высокой спинки стула.

– Джон, Джейни, у меня сегодня гости, и я не могу играть с вами. Если хотите, идите на кухню и поиграйте с котятами или оставайтесь с нами и выпейте чаю, но ведите себя, как приличествует настоящим леди и джентльменам.

Глаза девочки округлились и стали похожи на два голубых озера.

– Ты действительно разрешишь нам сесть за столик в гостиной? А можно, я разолью чай по чашкам?

Брат бросил на нее сердитый взгляд.

– А я не желаю сидеть в душной комнате! – воскликнул он. – Я хочу поиграть с котятами.

– Хорошо, Джон, в таком случае ступай скажи Августе, что нам нужен еще один прибор.

Когда мальчик убежал, Пенелопа, вздохнув, помолилась про себя, прежде чем представить маленькой девочке джентльмена с пугающей внешностью. Она знала, что гость не хочет, чтобы его с кем-либо знакомили, но Пенелопа не могла отвернуться от старых друзей ради гостя.

– Джейни, я хочу, чтобы ты познакомилась с мистером Тревельяном. С ним произошел несчастный случай – у него сильно повреждено лицо. Ты можешь налить себе чаю, когда Августа принесет чашку и блюдце.

Пенелопа говорила твердым тоном, заранее отвечая на те вопросы, которые могли возникнуть у Джейни, и до поры до времени отвлекая ее внимание. Малышка сделала перед седовласым джентльменом книксен, бросила на его обезображенное лицо любопытный взгляд и вскарабкалась на стул, который Пенелопа выдвинула для нее. Усевшись, Джейни благонравно сложила ручки на коленях.

– Можно, я съем булочку, или мне следует подождать, пока придет Густа? – спросила девочка.

Раздражение Тревельяна, которого так бесцеремонно выставили напоказ, постепенно сменилось настороженным интересом ко всему происходящему. Он заметил на лице баронессы выражение радости и стал внимательно наблюдать за тем, как умело Пенелопа воспитывала маленькую непоседу. Теперь даже тайные взгляды, которые девочка бросала на него, не смущали виконта. Когда экономка принесла еще одну чашку, Джейни налила себе чаю и, как хорошо воспитанный ребенок, щипчиками положила три кусочка сахара.

– Вы молчите, мистер Тревельян, – промолвила Пенелопа. – Может быть, я обидела вас тем, что пригласила девочку за стол? У нас тут просто, да вы, наверное, это уже и сами заметили.

– Нет, я вовсе не обиделся. Я восхищен. Как вы этого добиваетесь? У меня такое впечатление, как будто вы взмахиваете волшебной палочкой и эти пострелята тут же превращаются в ангелочков. Я никогда не видел ничего подобного.

Джейни обидели слова гостя.

– Никакой я не постреленок, – заявила она. Пенелопа бросила на гостя смеющийся взгляд, и на его изуродованных губах заиграла усмешка. Давно уже он не встречал в людях взаимопонимания и душевного тепла и вдруг почувствовал, как уютно ему в этом маленьком домике.

– Ваша тетя Пенни наверняка права, мисс Джейн, – сказал он. – У меня есть дочь примерно вашего возраста, поэтому я знаю, какие бывают ангелы.

– Правда? В таком случае, может быть, она как-нибудь придет поиграть со мной?

Болтая с девочкой, Тревельян чувствовал на себе изучающий взгляд Пенелопы, но не пытался истолковать его, зная, что у него будет много времени, чтобы на досуге обдумать все произошедшее.

Когда виконт наконец добрался до поместья Стенхопов, его ждал поздний обед в кабинете, где он мог в одиночестве предаться размышлениям и поискать ответы на мучившие его вопросы. Хозяева имения были его родственниками и друзьями, и он не боялся испугать их своей внешностью.

Миссис Стенхоп, сестра Тревельяна, прошла в кабинет и, присев на подлокотник его кресла, нежно поцеловала брата в макушку.

– Должно быть, город страшно опротивел тебе, раз ты решил покинуть его и приехать к нам. Ты никогда не навещал нас раньше. Как поживает Александра?

– У нас все по-прежнему. А ты расцвела, Аделаида. Замужество явно пошло тебе на пользу. Но я не понимаю, как можно жить в таком уединении.

– Я слишком хорошо знаю тебя, Трев. Ты обожаешь свою усадьбу, и, если бы не дела в городе, ты удалился бы в Холл навсегда. Меня интересует один вопрос. Если ты хотел на время убежать из Лондона, то почему приехал сюда, а не в собственные владения?

– Не надо, Аделаида, это слишком жестокая шутка. Холл станет твоим, если ты этого пожелаешь. Я не могу вернуться туда. Давай сменим тему разговора. Я вижу, ты пригласила в гости соседей. А почему среди них нет баронессы?

– Баронессы? – с недоумением переспросила Аделаида.

Она была на несколько лет младше брата, и ее внешность сохраняла в себе еще нечто детское, хотя глаза светились умом, присущим зрелому возрасту.

– A-a, ты говоришь о дочери священника!– наконец догадалась она. – Но почему ты спрашиваешь о ней?

– Я скажу тебе об этом позже. Но ведь я не ошибся, она действительно баронесса, не правда ли?

– Нет, ты не ошибся. Она родом из очень хорошей семьи, каких мало осталось в нашей округе. Ее отец был младшим сыном младшего сына наследника титула, поэтому стал священником. Несколько лет назад он неожиданно унаследовал титул и небольшое состояние, переселился в Лондон, стал пить и играть в карты. Некоторое время дочь ничего не знала о нем, а потом его доставили домой в гробу. Не знаю, почему старый лорд Чейз не прогнал его. Думаю, что тогда во главе их рода стоял человек, который был далек от религии и радовался, что местный священник не произносит проповедей с упреками в адрес его неправедного образа жизни. Нынешний лорд Чейз ведет себя, как я слышала, совсем по-другому. Насколько я знаю, Сэмюел подыскивает сейчас подходящего человека на место священника нашего прихода и восстанавливает маленькую церковь на холме... Интересно, куда переселится баронесса, когда ее домик займет семья нового священника?

Тревельян видел свою сестру насквозь и понимал, что весь ее рассказ сводится к тому, чтобы сообщить брату о безвыходном положении баронессы. Виконту была неприятна мысль о том, что в милом уютном домике Пенелопы вскоре окажется какой-нибудь чопорный пастор.

– Думаю, что у нее есть родственники, к которым она могла бы переехать, если дела пойдут совсем уж плохо, – заметил Тревельян. – Но ты не ответила на мой вопрос. Почему сегодня ты не пригласила баронессу в гости?

Аделаида взъерошила волосы брата и встала:

– Мне порой кажется, что случившееся с тобой несчастье больше повлияло на твои мозги, чем на внешность. Я, конечно, могла бы пригласить баронессу, но она все равно не пришла бы, потому что ей нечего надеть. А теперь устраивайся поудобнее, чувствуй себя как дома и не гляди исподлобья, как свирепый зверь. Леди Чэтем только что заглянула сюда в кабинет, и ей чуть не стало дурно.

Когда на следующее утро сэр Грэм появился на пороге дома священника, Пенелопа не выразила ни малейшего удивления. За игрой в шахматы виконт сообщил ей последние сплетни о принцессе Шарлотте и принце Оранжском, а она рассказала ему, где в округе можно купить лучшие лекарственные травы. Пенелопа не придала большого значения визиту Тревельяна, объяснив его тем, что столичный гость просто скучает в сельской глуши.

Но когда он зачастил к ней, и по деревне поползли слухи, Пенелопа призадумалась, не зная, чем объяснить интерес Тревельяна к своей скромной персоне. Она знала, что этот странный человек, склонный к уединенному образу жизни, терпеть не мог общество незнакомых людей и не любил быть центром всеобщего внимания или объектом назойливого любопытства. И тем не менее поток соседей и окрестных жителей, наведывающихся в дом священника, казалось, не смущал его. Пенелопа понимала, что Тревельяну необходимо общество, но он мог легко найти собеседников и в поместье Стенхопов. Однако каковы бы ни были причины визитов Тревельяна, Пенелопа с радостью принимала его у себя. Во всяком случае, до того дня, когда ответила отказом на приглашение посетить поместье Стенхопов.

Услышав стук копыт скачущей во весь опор лошади, Пенелопа сразу же догадалась, кто именно спешит к ней в гости, но, открыв дверь, была поражена свирепым взглядом Тревельяна.

Без приглашения переступив порог, он сердито захлопнул за собой дверь и начал размахивать перед лицом ошеломленной Пенелопы письмом, в котором та отказывалась приехать в поместье.

– Что это такое?! – возмущенно кричал Тревельян. – Разве так ведут себя благовоспитанные леди? Или в здешних местах отказываться от приглашения считается хорошим тоном? Значит, я могу наносить вам визиты, а вы не желаете быть моей гостьей? Я хотел вернуть вам долг гостеприимства, и что же я получил в ответ?!

– Пройдемте в комнату, лорд Тревельян, – подчеркнуто сухо промолвила Пенелопа. – Или вы решили больше никогда не входить в мою гостиную, после того как я отказалась посетить вашу?

– Скажите, вы не хотите или не можете приехать ко мне в гости? Неужели мои родственники нанесли вам такую обиду, которая мешает вам появиться в их поместье? Я предлагал послать за вами экипаж, чтобы вы не утруждали себя пешей прогулкой. Я писал также о том, что вы можете взять с собой Августу, поэтому вы не могли заподозрить меня в недостойных джентльмена намерениях. Так почему же вы отказались?

Кипя от гнева, он ворвался в гостиную и стал метаться по ней, грозя разбить безделушки и разнести в пух и прах ветхий диванчик и старые стулья. Грива его непокорных густых волос, падавших в беспорядке на лоб, делала его похожим на израненного льва.

– Честное слово, милорд, вам не удастся запугать меня. Вы можете кричать на своих слуг, но здесь ваши вопли неуместны. Я готова многое простить, но не желаю прощать ваше грубое обращение со мной в моем же доме. Нет такого закона, который обязывал бы меня принять ваше приглашение так, как будто оно пришло от королевы. Это все, что я могу сказать в ответ на ваши обвинения и упреки. Всего хорошего, сэр.

И с этими словами Пенелопа с гордо поднятой головой, шурша старомодными юбками, вышла из комнаты, оставив Тревельяна одного. Он не мог припомнить, когда в последний раз получал подобную отповедь. С удивлением проводив Пенелопу взглядом, виконт готов был побиться об заклад, что она до сих пор носит вышедшие из моды тугие корсеты. Чувствуя, что сейчас расхохочется, Тревельян быстро направился к выходу.

Услышав, как хлопнула входная дверь, Пенелопа закрыла лицо руками. Возможно, она была слишком резка с виконтом, но не могла явиться в гости в изношенном платье и терпеть затем насмешки обитателей поместья, перед которыми она, баронесса Уиндгейт, предстала бы в образе серой мышки. Здесь, в родном доме, Пенелопа не стеснялась своей убогой одежды, но сносить издевательства людей, которые, как и она, были знатного происхождения, ей не позволяла гордость.

Пенелопа надеялась, что своим поведением не нанесла виконту душевной раны, но она не могла терпеть грубого обращения с его стороны. По-видимому, виконт очень вспыльчив, но в конце концов, он получил то, что заслужил. Однако от этой мысли Пенелопе не становилось легче.

Огорчение по поводу того, что сэр Грэм не приехал к ней на следующий день, вскоре забылось – другие мысли и чувства овладели Пенелопой. Однажды к ней явились доброжелатели, которые хотели удостовериться в правоте слухов, упорно ходивших в округе. Услышав, о чем идет речь, Пенелопа не поверила своим ушам и почувствовала, что ее охватывает паника. Быстро надев лучшее платье, она поспешила к лорду Сэмюелу Чейзу.

Проведя в его обществе около часа, она вернулась домой расстроенная и не помнила, как оказалась в саду. Бесцельно блуждая по дорожкам, она не ощущала сырости. С окраины сада были хорошо видны близлежащие окрестности – словно игрушечная деревня, роща, а за ней домик священника, над трубой которого поднимался дымок. Пенелопа чуть не заплакала при мысли о том, что вскоре должна будет покинуть эти милые, ее сердцу края.

У нее было тяжело на душе. Она считала дом священника своим. Августа была ее семьей. Разве сможет она расстаться с ними? Как сообщить экономке, что теперь им негде жить?

Пенелопа старалась прогнать тяжелые мысли. Ведь существует же какой-то выход! Неужели найдется такой жестокий человек, который посмеет выгнать из дома старую беззащитную женщину? Но лорда Чейза, похоже, мало интересовала судьба бедной экономки покойного священника, которая прожила в его доме всю свою жизнь. Он был увлечен грандиозными планами восстановления церкви, которая, по его замыслам, должна нести свет вероучения местным заблудшим душам.

И тут навстречу Пенелопе вышла сама судьба в образе виконта. Пенелопа не хотела приближаться к нему, опасаясь новых обид и унижений, которых ей с лихвой хватило сегодня.

Но виконт, опираясь на трость и приволакивая негнущуюся в колене ногу, решительно направился к ней.

– Вижу, что вам уже обо всем известно, – заявил он без предисловий, глядя с высоты своего роста на ее золотисто-каштановую головку.

– Я, похоже, последняя, до кого дошла эта новость, – с горечью заметила Пенелопа. – Что вы намерены делать? Помочь сбить меня с ног и насладиться моим падением?

ь~ Вы несправедливы ко мне, Пенелопа. – Впервые Тревельян назвал ее по имени. – Разговоры о назначении нового священника дошли до меня в первый же вечер моего пребывания в здешних местах. Вы знаете, как нелегко дается мне общение с незнакомыми людьми, тем не менее я отправился к лорду Чейзу и постарался переубедить его, однако он оказался довольно упрямым человеком.

Пенелопа подняла свои полные слез фиалковые глаза на человека, которого послала ей сама судьба.

– Домик принадлежит лорду Чейзу, – промолвила она. – Все эти годы я исправно вносила арендную плату. Я не могу сказать, что его просьба покинуть дом незаконна. Но как я сообщу об этом Августе? Она поселилась здесь, когда была еще ребенком». У нее нет другого жилья. Я, предположим, могу переехать к одному из своих кузенов, но они не примут на свое иждивение еще одного человека. Они и к моему появлению отнесутся с недовольством. Однако я по крайней мере могу быть полезна в домашнем хозяйстве. Августа же стара и уже нерасторопна. Жестоко выгонять ее на улицу из дома, который она считает своим, и не менее жестоко заставлять ее работать у чужих людей в качестве прислуги. Это разорвет ее сердце. Пенелопу душили рыдания, и она быстро отвернулась.

– Лорд Чейз согласился, что, продав ваш домик, он сможет получить деньги на строительство нового, расположенного ближе к церкви, – осторожно сказал Тревельян, не сводя с девушки пристального взгляда.

Она горько усмехнулась:

– Прекрасно. И он согласен продать его за сумму годовой аренды? Неужели он сможет построить на нее хороший дом для священника? А вы знаете, сколько дюжин яиц, сколько джема надо продать, чтобы заплатить за аренду? Если бы у меня не было небольшого наследства, которое мне оставила мать, мы давно бы уже умерли с голоду. Но его не хватит на то, чтобы выкупить домик!

– Я мог бы купить его для вас, – собравшись с духом, заявил Тревельян, не зная, как Пенелопа отнесется к его предложению.

Пенелопа бросила на него недоверчивый взгляд и, покачав головой, повернулась, чтобы уйти.

– Благодарю вас за желание помочь мне, но вы знаете, что я не могу принять ваше предложение!

И она зашагала по тропинке к дому. Зная, что ему не угнаться за ней, Тревельян поспешно крикнул ей вслед, опасаясь, что передумает и никогда не произнесет этих слов:

– Вы могли бы принять мое предложение, если бы стали моей женой!

Пенелопа замедлила шаг, не зная, что ей делать: то ли убежать без оглядки, то ли повернуться и броситься Тревельяну на шею. Не в силах сделать ни того, ни другого, она опустилась на поваленное дерево и, обхватив колени, задумалась. Что ей ответить виконту?

Понимая, что творится у Пенелопы в душе, Тревельян подошел к ней И встал напротив, прислонившись спиной к дереву, Пенелопа ничего не накинула на голову, и ее волосы были влажными, с прилипших к щеке завитков капала вода.

– Можете не отвечать мне прямо сейчас. У меня была целая неделя, чтобы продумать этот шаг, а у вас – нет. Лорд Чейз еще не подыскал священника, и время еще есть.

– Вы уже несколько дней обдумывали свое предложение? – с удивлением спросила Пенелопа, поднимая на него глаза.

Значит, Тревельян всю неделю ухаживал за ней, зная, что скоро наступит день, когда он сделает ей предложение. Но почему он решился на такое безумие? Выражение изуродованного Лица виконта оставалось непроницаемым. Этот человек был для Пенелопы загадкой.

– Я уже говорил вам, что у меня есть дочь, – продолжил Тревельян, пытаясь объяснить Пенелопе свое решение. – Она никогда не знала матери, ее всегда окружали только экономки, няни и гувернантки. Поскольку я вынужден был долгое время лечиться вдали от дома, она плохо знает меня и очень боится. Я внушаю ей ужас. Она – тихий, очень впечатлительный ребенок и всегда пугается, увидев меня. Ей нужна мать. Если со мной что-нибудь случится, с ней должен остаться заботливый человек. Вы прекрасно подходите на эту роль, Пенелопа. Из вас выйдет замечательная мать. Прошу вас, когда вы будете принимать решение, учесть интересы и моей дочери.

В голосе Тревельяна слышалась мольба. Пенелопа поняла, что это – судьба. Она давно уже махнула на себя рукой, считая, что никогда не выйдет замуж. Но речь сейчас шла не о ней. Речь шла об Августе, их домике и маленькой испуганной девочке. Тревельян не имел права ставить ее перед подобным выбором, но он сделал это.