Глава 9

Лорд Гамильтон подвел Долли, свою партнершу по танцу, к задрапированной двери бальной залы в доме Риардонов и, увидев стоявшую здесь Пенелопу, сильно удивился.

– Неужели вам так скоро наскучили танцы? Или вы устали? – спросил он ее. – Хотите, я представлю вас тем, кто сидит в гостиной за картами?

Долли была этим вечером необыкновенно хороша, и Пенелопа улыбнулась, залюбовавшись ею и Гаем. Они были очаровательной парой – миниатюрная блондинка и слегка развязный, обаятельный офицер. Наверное, они еще не заметили, что их притягивает друг к другу как магнитом. Персиваль был старше Долли на десять лет и много опытнее. Пройдет еще какое-то время, и он поймет, что влюблен...

– Простите, Гай, но я не могу веселиться, мысли об Александре не дают мне покоя. Я знаю, что она скорее всего сейчас крепко спит. Но девочка может проснуться и испугаться, увидев, что одна в комнате. Кучер и лакей доставят меня домой, поэтому прошу вас, не волнуйтесь и не провожайте меня.

– Но, Пенелопа, вы не можете уехать одна! Вспомните, что произошло прошлой ночью с той бедной девушкой! Я попрошу одного из братье Долли проводить вас до дома. В наше время опасно поздно появляться на улице без мужчин.

Пенелопа рассмеялась:

– Бедная девушка, о которой вы говорите, была настоящей сумасбродкой. Зачем она гуляла одна в драгоценностях и роскошном шелковом платье?! Поверьте, у меня нет никакого желания, чтобы меня забили палками до смерти. Джон и Альберт доставят меня домой в экипаже в целости и сохранности.

– И тем не менее я поеду с вами, – – твердо заявил Гай и с полупоклоном обратился к Долли: – Мисс Риардон, прошу прощения, но я вынужден приказать подать карету этой вздорной особы.

И несмотря на протесты Пенелопы, сэр Гамильтон вышел из залы.

– Он совершенно прав, не спорьте, – сказала Долли и взволнованно продолжала, взяв Пенелопу за руку: – Я говорила вам, что мы получили сегодня письмо от моего брата Артура? Все это время мы считали его погибшим. Но он пишет, что несколько месяцев назад был ранен и лежал в госпитале. Его письмо очень короткое и написано ужасным почерком, но, надеюсь, он расскажет нам подробно обо всем, что случилось, когда вернется. То, что он жив, – настоящее чудо!

– Леди Риардон в двух словах рассказала нам о письме сына, когда мы приехали на бал. Я очень рада за вас. А когда ваш брат собирается вернуться домой?

Долли погрустнела:

– К сожалению, он ничего не написал об этом. Я подозреваю, что все дело в тяжелых ранениях. Он вернется, когда будет чувствовать себя лучше. Генри начал наводить справки, чтобы узнать, где именно сейчас Артур. Мы не видели его несколько лет. Сообщите, пожалуйста, лорду Тревельяну о том, что мой брат жив. Они были близкими друзьями.

– В таком случае вы сами передадите виконту это радостное известие. Приезжайте завтра утром к нам на чай.

– Нет, завтра я не могу. С утра мы с матерью едем по магазинам, чтобы подготовиться к балу, который дают Ларчмонты. Может быть, послезавтра?

Они условились о времени, и Пенелопа покинула залу. Гай был очень внимательным и предупредительным спутником, он умел вести непринужденную беседу, и Пенелопе нравилось его общество. Сидя в экипаже, они перебрасывались ничего не значащими фразами, но мысли Пенелопы витали далеко отсюда.

Со вчерашнего вечера, после выезда в театр, Пенелопа не видела мужа и беспокоилась о нем не меньше, чем об Александре.

Наконец Гай заметил, что Пенелопа слушает его с отсутствующим видом и отвечает невпопад.

– Пенелопа, если я докучаю вам своей болтовней, то могу замолчать, – сказал он с улыбкой.

Слова сэра Гамильтона вывели ее из задумчивости.

. – Простите, Гай, я очень устала и веду себя неучтиво. Вам следовало остаться на балу. Долли прекрасно танцует и будет скучать.

– Ничего, у нее много поклонников, и она вполне обойдется без такого старика, как я. Но что с вами, Пенелопа? Вас что-то беспокоит?

– Нет, ничего, пустяки. Просто... – И Пенелопа, замолчав, махнула рукой, не зная, как объяснить причину своего волнения.

– Вас тревожит поведение Тревельяна, не так ли? Могу представить себе, в какой ярости он был вчера вечером, но я не знаю, как помочь вам. Почему он вдруг решил появиться на спектакле?

– Это я во всем виновата. Мне хотелось еще раз увидеть. «Макбета», и Грэм предложил сопровождать меня в театр. Я не подозревала, во что это может вылиться. В зале темно, много народу, я думала, что нас не заметят. Я не хотела, чтобы он страдал.

Гай похлопал Пенелопу по руке: – Тревельян знал, на что идет. Чтобы быстро научиться плавать, надо прыгнуть в воду и барахтаться, пытаясь удержаться на поверхности. Если всю жизнь плескаться на мели, плавать не научишься.

Пенелопа покачала головой:

– Возможно, вы правы, но почему в таком случае Грэм сегодня не поехал со мной на бал? К сожалению, иногда я его не понимаю!

– Тревельяна порой действительно нелегко понять. В юности он был богат, знатен, красив а талантлив. Его обожали женщины, ему подражали мужчины. Однако вместо того, чтобы наслаждаться в обществе всеобщим вниманием и любовью, он целыми месяцами пропадал где-то. То пробовал свои силы в актерском мастерстве, то занимался кораблестроением или еще черт знает чем. Виконт проводил в своем загородном имении больше времени, чем в Лондоне, но тем не менее был в курсе всего, что происходило в сто лице. Не зная ни в чем удержу, он, конечно, в молодости предавался порокам. Грэм ничего ноя делал наполовину. Поведение такого человека, как он, с трудом поддается пониманию.

Пенелопе очень хотелось знать больше о прошлом мужа, но она чувствовала себя не вправе; задавать вопросы. Слова Гая заставили ее призадуматься. Экипаж тем временем остановился у дома Тревельяна. Гамильтон проводил Пенелопу до двери.

– Спасибо, Гай, – промолвила Пенелопа, пожимая ему руку, и направилась в комнату Александры.

Там было тихо. Девочка мирно спала, и Пенелопа осторожно вышла, стараясь не шуметь. Поднявшись на второй этаж, где находились комнаты хозяина дома, она заметила, что из-под двери библиотеки пробивается полоска света. У Пенелопы затрепетало сердце. Может быть, Грэм ждет ее?

Открыв дверь, Пенелопа замерла от изумления, увидев склонившегося над книгой темноволосого господина, сидевшего в любимом кресле ее мужа. Она не хотела переступать порог и мещать ему, но он поднял на нее глаза, и Пенелопе не оставалось ничего другого, как войти в библиотеку и поздороваться с гостем.

Его силуэт четко вырисовывался на фоне света от горевшего в камине огня. Пенелопа не могла разглядеть черты лица незнакомца. Она заметила лишь, что у него были длинные темные вьющиеся волосы, высокий лоб и большой шрам на щеке.

Пенелопе бросилось в глаза, что незнакомец носил одежду так же небрежно, как и ее муж. Хотя он был в сюртуке, его шейный платок был развязан, а жилет и ворот рубашки расстегнуты. Тем не менее его элегантная одежда свидетельствовала о том, что он богат и обладает хорошим вкусом.

– Я не хотела мешать вам, – промолвила Пенелопа, с любопытством разглядывая гостя. – Я увидела, что в библиотеке горит свет, и подумала, что муж не спит. Он не предупредил меня, что ждет гостя.

Закрыв книгу, мужчина вышел из-за стола и окинул хозяйку дома оценивающим взглядом.

– Надеюсь, я не испугал вас, леди Тревельян? Грэм уже лег, но предупредил меня, что вы скоро вернетесь домой. Меня зовут Клиффтон Чедуэлл, я кузен вашего мужа.

– Рада познакомиться с вами, мистер Чедуэлл. Вы собираетесь пожить у нас какое-то время? Надеюсь, слуги приготовили для вас комнату?

Чедуэлл учтиво поклонился и поцеловал Пенелопе руку. Некоторое время он внимательно вглядывался в лицо хозяйки дома.

– Я привык к холостяцкому образу жизни Грэма и веду себя здесь как дома. Виконт великодушно разрешил мне останавливаться у него всякий раз, когда я бываю в Лондоне. Надеюсь, мои внезапные отлучки и появления не нарушат ваш покой?

– Конечно, нет. Вы должны вести себя так, как будто ничего не изменилось. Я стараюсь не нарушать обычаев, заведенных до меня в доме Грэма. Надеюсь, вы хорошо устроились?

– Вполне. И я чувствовал бы себя в вашем доме еще лучше, если бы вы согласились скрасить мое одиночество, леди Тревельян. Вы играете в шахматы? Досадно, что Грэм слишком рано ложится спать.

Были ли тому виной отблески горевшего в камине огня или мерцание свеч, но пылкие глаза Чедуэлла внезапно заворожили Пенелопу. Потрясенная силой его взгляда, она попятилась.

– Я давно не играла, – смущенно пробормотала Пенелопа. – Может быть, как-нибудь в другой раз? Уже поздно...

Ей хотелось только одного – быстрее уйти к себе, но она не могла сдвинуться с места. У нее было такое чувство, словно ее мощным магнитом притягивало к Чедуэллу.

– В таком случае сыграем в шахматы завтра, – заявил гость. – Тревельян сказал, что вы до сих пор не видели Лондон. Он разрешил мне пользоваться своим экипажем. Может быть, съездим завтра утром полюбоваться городскими достопримечательностями?

– Я не могу поехать с вами, – пролепетала она. – Завтра я должна посидеть с Александрой, а потом составить Грэму компанию за чаем. Не знаю, если мне удастся выкроить время...

– Мы встанем рано утром и к завтраку вернемся. Я уверен, что Грэм не будет возражать, когда узнает о нашей прогулке, – стал убеждать ее Чедуэлл.

– Нет, конечно, – промолвила Пенелопа.

Муж даже обрадуется тому, что она подружилась с его кузеном. Ведь именно по настоянию мужа она начала выезжать в свет. Грэм надеялся, что его жена заведет себе любовника. И наверное, не станет возражать, если им окажется Чедуэлл. Пенелопе стало больно от этой мысли.

Решив, что она дала свое согласие, Чедуэлл вновь поцеловал ей руку.

– В таком случае до завтра, – сказал он.

Пенелопа быстро попрощалась с ним и поспешно вышла из комнаты. Она робела перед Чедуэллом, словно девочка. Даже Тревельян в первые дни их знакомства не внушал ей подобной робости. В последнее время Пенелопе приходилось общаться с аристократами, но она не ощущала в их обществе такой скованности, как в присутствии кузена Клиффтона. Почему этот человек с такой легкостью лишил ее самообладания?

Войдя в свою комнату, Пенелопа бросила взгляд на дверь, ведущую в спальню мужа. Ей очень хотелось поговорить с ним, но она не смела нарушить его покой. Пенелопа вдруг осознала, что в предложении Чедуэлла прокатиться утром по Лондону ничего дурного не было.

Нет, не приглашение Клиффтона Чедуэлла внушало ей робость, а его пылкий, пронзительный взгляд. У Пенелопы было такое чувство, как ( будто он видел ее насквозь.

Проснувшись на следующее утро, Пенелопа сразу же вспомнила о Чедуэлле и подумала, что, пожалуй, не только его глаза, но и прикосновения внушали ей робость, заставляя в сладкой истоме сжиматься ее сердце. А его улыбка обезоруживала ее и лишала сил сопротивляться и протестовать.

Во время прогулки в ландо Пенелопа старалась держаться с Чедуэллом на расстоянии. В четырехместном просторном экипаже он сидел напротив нее И показывал ей красоты и памятники Лондона – Уайт-Холл, Тауэр и особняки знати. Когда Чедуэлл предложил ей выйти, чтобы полюбоваться Вестминстером и посмотреть содержавшихся в клетках львов, Пенелопа лишь слегка оперлась на его руку. Потом они ели лимонное мороженое, вставляли в петлицы купленные у цветочницы гвоздики и выбирали свежую клубнику на рынке, перепачкав соком свои перчатки, которые вынуждены были в конце концов снять. Я постепенно Пенелопа забыла о своем намерении держаться на расстоянии от Чедуэлла.

Пенелопа засмеялась, когда ее спутник устроил похороны своим перчаткам, украсив их цветком, вынутым из петлицы. Она пропела псалом над их могилкой, вырытой в жардиньерке, стоявшей у крыльца какого-то огромного городского здания.

Вернувшись в экипаж, Пенелопа и Чедуэлл вынуждены были сесть рядом, потому что сделанные ими этим утром покупки заняли целое сиденье.

И только когда Чедуэлл, высадив ее у дома, уехал по делам, Пенелопа осознала, что вела себя неподобающим образом. Если их с Чедуэллом во время этой прогулки кто-нибудь видел, в свете непременно пойдут слухи о ее скандальном поведении. Грэм никогда не простит ей того, что она запятнала его честь.

Пенелопа быстро поднялась в свою комнату, чтобы сменить перчатки. Она решила отныне избегать Клиффтона Чедуэлла. Пенелопа не хотела появляться с ним на людях, подозревая в душе, что он не джентльмен. Теперь Чедуэлл казался ей чуть ли не подлецом.

Когда Пенелопа спустилась в детскую, Александра вскочила с кровати и бросилась ей на шею.

– Я хочу покататься верхом! – воскликнула девочка. – Когда мы пойдем на прогулку? Мне уже лучше. Прошу тебя, Пенелопа, едем кататься!

– Ты должна лежать в постели до тех пор, пока не исчезнет сыпь. Представь, что у тебя сейчас каникулы, перерыв в занятиях, и ты можешь валяться в постели сколько хочешь и играть со всеми, кто к тебе приходит. Очень скоро ты полностью поправишься, и я разрешу тебе вставать.

Александра сначала надула губки, но вскоре успокоилась и, поиграв немного с мачехой, уснула. Поцеловав девочку в лоб, Пенелопа выскользнула за дверь и направилась в гостиную.

Грэм уже ждал ее там, сидя за столом, сервированным к чаю. Пенелопа радостно улыбнулась, увидев мужа. Его волосы слегка растрепались, и Пенелопе захотелось пригладить их. Грэм встал, чтобы поздороваться с женой. Он выглядел очень элегантно в приталенном сюртуке, который подчеркивал стройность его фигуры, по всем статьям выгодно отличаясь от кузена, и лишь изуродованное лицо портило его внешность. Впрочем, Пенелопу прежде всего подкупали человеческие качества мужа, а не его облик.

Казалось, выражение неподдельной радости на • лице Пенелопы несколько удивило Грэма.

– Судя по вашему настроению, с Александрой все в порядке, – сказал он, помогая жене сесть за стол.

– Да, она крепко спит. Я вынуждена буду вскоре разрешить ей вставать, иначе она сведет с ума миссис Хенвуд и своих нянюшек. В конце кондов они просто уволятся!

– Это только обрадует Александру, потому что позволит ей проводить с вами целый день. Но ведь вы не можете все свое время тратить на мою дочь, заперев себя в четырех стенах.

– Напротив, – возразила Пенелопа. – Для меня это было бы счастьем. Я всегда мечтала жить в окружении детей. Мне, пожалуй, следовало бы стать няней.

Грэм с любопытством посмотрел на нее:

– В таком случае вы были бы самой необычной няней в мире. Дети, конечно, любили бы вас, но подозреваю, что их родители ужасались бы вашим поведением. Вы слишком властная и своевольная, чтобы быть няней.

– О Боже, значит, вы считаете меня плохо воспитанной? Я кажусь вам настоящим чудовищем? – спросила Пенелопа, передавая мужу изящную фарфоровую чашку.

– Что касается чудовища, то эта роль в нашей семье отведена мне, – сказал Грэм. – Вы же вполне соответствуете предназначению хозяйки дома. По-моему, я еще не говорил вам, что мне очень нравится, как вы ведете домашнее хозяйство. Я и не понимал, насколько оно запущено, пока вы не взяли все в свои руки и не навели порядок.

Пенелопа изумилась, услышав этот неожиданный комплимент.

– Спасибо, вы очень добры ко мне. Но я сделала до обидного мало по сравнению с тем, что вы дали мне. Вы хотите продолжать этот разговор?

Удобно устроившись в кресле, лорд Тревельян пил чай из казавшейся в его руках крохотной чашки и с довольным видом поглядывал на жену. У нее было завидное самообладание, но Грэм знал, что за ее внешней сдержанностью и учтивостью кроется непосредственный озорной нрав. Прежде он и не подозревал, что такие качества могут столь причудливым образом сочетаться в характере одного человека. Грэм женился на Пенелопе потому, что ее любили дети, и лишь через некоторое время он обнаружил в ней такие глубины, которые, казалось, можно было изучать всю жизнь. Он боялся, что Пенелопа станет презирать его, если узнает всю правду о нем. И все же виконт готов был рискнуть, надеясь, что в конце концов получит шанс завоевать ее сердце. Но с чего начать? Как осуществить эти намерения?

– Нет, дорогая, – ответил он на вопрос жены. – Я хотел только подчеркнуть, что ценю вас. Я слышал, вы познакомились с Клиффом. Что вы думаете о нем?

Пенелопа с громким стуком поставила чашку на блюдце, чуть не выронив ее. Грэм с безучастным видом наблюдал за ней.

– Встреча с вашим кузеном вчера вечером была для меня неожиданностью. Он долго собирается гостить у нас?

– Как?! Неужели вы хотите поскорее избавиться от него? Он вел себя с вами неподобающим образом?

– Конечно, нет! Но он... Как бы это поточнее выразиться? Излишне самонадеян.

Грэм чуть не опрокинул свою чашку, услышав ее слова.

– Он показался вам слишком самоуверенным? Возможно, вы правы. Однако я думаю, вам обоим следует присмотреться друг к другу, узнать получше. Клифф редко наведывается ко мне. Он американец и не вхож в светское общество Лондона. Впрочем, он ничуть не жалеет об этом. Кстати, в обществе у него дурная репутация, и мне бы не хотелось, чтобы до вас дошли сплетни о нем.

Пенелопа поморщилась:

– Могу догадаться, с чем связаны эти сплетни. Ваш кузен – неисправимый ловелас, не правда ли? Впрочем, это не мое дело. Полагаю, в молодости вы были не лучше его!

Грэм с трудом сдержался, чтобы не расхохотаться.

– Вы хотите, чтобы я развлекала его? – спросила Пенелопа, видя, что он молчит. – Можно было бы собрать в нашем доме небольшой круг гостей, чтобы сыграть в карты, например. Или дать обед. Но это, пожалуй, все, что я могу предложить, больше ничего не приходит в голову.

– Клиффа развлекать не надо, он сам умеет делать это, – промолвил Грэм, все еще сдерживая смех и стараясь говорить с серьезным значительным видом. – Прошу вас, не пытайтесь представить его вашим новым знакомым. Ему неинтересны эти люди. Кстати, вы заказали новое платье для бала у Ларчмонтов?

Вопрос мужа застал Пенелопу врасплох, и она не сразу ответила, пытаясь собраться с мыслями.

– Конечно, – в конце концов промолвила она. – Я надену на бал платье из золотистого шелка, в котором еще ни разу не выезжала в свет. А вы еще не передумали сопровождать меня?

– Конечно, нет. Я не хочу лишать себя удовольствия наделать переполоху среди гостей Ларчмонтов. Ведь у них соберутся сливки общества! Нет, я не откажусь от редкой возможности смертельно перепугать всех на этом балу, если, конечно, вы не будете возражать против моего присутствия там, – шутливо сказал Грэм.

Загрузка...