Любовь навеки

Глава 25

Когда Девер подскакал к лондонскому особняку Тревельяна, он не увидел во дворе ни хозяина, ни его вороного жеребца. Однако Девер не спешил делать выводы о том, что Грэм еще не доехал до города. У него было преимущество во времени, да и его конь, без сомнения, превосходил по силе и выносливости лошадь Девера. Возможно, виконт был здесь, но уже уехал.

Остановившись в тени деревьев на противоположной стороне улицы, Девер стал следить за домом Тревельяна. Он заметил, что ворота конюшни распахнуты настежь, а на дорожке лежит еще дымящийся конский помет, свидетельствующий о том, что недавно в стойло отвели лошадь. Да, Грэм, несомненно, добрался до дома. Но где он сейчас?

Решив выждать, Девер затаился, не сводя глаз с дверей, и его терпение вскоре было вознаграждено. Он увидел человека, с которым давно хотел встретиться, – Клиффтона Чедуэлла. Выйдя из дома, темноволосый американец приказал подать экипаж.

Письмо, написанное второпях лордом Тревельяном и скрепленное его печатью, открыло перед Чедуэллом двери богатого особняка, едва ли уступавшего по роскоши Карлтон-Хаусу. Джентльмен, который, очевидно, поджидал его, взял Чедуэлла под руку и, что-то торопливо прошептав ему на ухо, повел по длинным декорированным бархатными драпировками коридорам вдоль которых стояли бюсты древнегреческих богов.

Девер, который следовал на некотором расстоянии за экипажем Чедуэлла, спешился во дворе шикарного особняка и, подкупив стоявшего на входе лакея, проник внутрь через другой вход Оказавшись в холле, он остановился в нерешительности. Девер не был одет так, как того требовал придворный этикет. Он ругал себя за то, что не обратил внимания на одежду Чедуэлла, который наверняка был в чулках и при положенной при дворе шпаге.

Однако он быстро придумал, что ему делать. Назвав лакею, стоявшему у лестницы, хорошо известное при дворе имя, Девер беспрепятственно взбежал по ступенькам. Встретивший Девера слуга провел его в одну из гостиных. Но как только слуга вышел, Девер поднялся на третий этаж, где располагались комнаты горничных. Безошибочно найдя ту, которая была ему нужна, Девер вошел, перепугав находившуюся там служанку. Он отдал ей приказание, и она, нервно кивнув, бросилась выполнять его. Не только у Клиффтона, но и у Девера повсюду были свои люди.

Тем временем Чедуэлл вошел, стараясь не привлекать к себе внимания, в огромную многолюдную залу, где стояли ломившиеся от яств столы.

Ему бросились в глаза мороженое в форме лебедя, золотистый фонтан, из которого било, по-видимому, шампанское, блюда с виноградом и другими заморскими фруктами. И хотя у него зверски разыгрался аппетит, он не мог позволить себе принять участие в пиршестве, поскольку прибыл сюда с другой целью.

В дальнем конце залы на подиуме сидели члены королевской семьи и правители разных стран в ярких одеждах, украшенные золотыми позументами, поясами и орденами. Однако у Чедуэлла не было времени, чтобы разглядывать их. Шепнув что-то стоявшему рядом с ним джентльмену, Чедуэлл махнул рукой в сторону ниши, в которой располагалось окно. Джентльмен кивнул и, сказав что-то стоявшему позади них человеку, проводил обоих к нише, где они могли переговорить с глазу на глаз.

В этот момент в залу вошел Девер, одетый в черные панталоны по колено, чулки и сюртук. На боку у него висела шпага, которая при каждом шаге била его по левой ноге. Ножны и эфес украшали драгоценные камни. Панталоны были слишком свободны Деверу, сюртук сидел мешковато, тем не менее он держал себя с большим достоинством, и это делало недостатки костюма менее заметными.

Он не сразу увидел Чедуэлла, хотя давно уже догадался, зачем американец явился сюда. На карту было поставлено слишком многое, и он не мог позволить себе ошибиться. Оглядевшись вокруг Девер обнаружил, что Чедуэлл стоит у окна и наклонившись, шепчет что-то на ухо невысокому, худощавому, одетому в серое человеку, с лицом, похожим на лисью мордочку.

Выслушав ответ сановника, Чедуэлл нахмурился.

– Говорю вам, он здесь, – стал он убеждать собеседника. – Мои осведомители никогда не лгут. Вместе с ним в зале, возможно, находятся сообщники, все они вооружены. Если бы я знал, на кого они готовят покушение, то можно было бы устроить ловушку, но установить имя предполагаемой жертвы не удалось. Если вы не хотите устроить обыск в этой зале, надо вывести отсюда его королевское высочество и гостей или оцепить подиум. Я мог бы опознать одного двух злодеев, но, боюсь, в такой толчее не сумею разыскать их.

– Регент и слышать об этом не захочет. Для него и его высокопоставленных гостей это последняя возможность собраться вместе и обсудить важные политические вопросы. Если он услышит о наемных убийцах, то просто рассмеется. Сюда пришли только те, кто был официально приглашен на обед. Человек, о котором вы говорите, не смог бы войти даже в холл.

– Но я же вошел, хотя и не получил приглашения, – напомнил ему Чедуэлл.

Его собеседник нахмурился:

– Уверяю вас, ответственное лицо, допустившее это, будет строго наказано. Этот человек превысил свои полномочия.

– Черт возьми, неужели вы не понимаете... – горячо заговорил Чедуэлл и тут же осекся, взглянув через плечо своего собеседника.

Махнув рукой джентльмену, который подвел их к нише и теперь стоял неподалеку, Чедуэлл, обнажив шпагу, бросился в гущу придворных. Послышались испуганные крики. Человек с лисьим выражением лица крикнул что-то своим людям, но те не могли остановить Чедуэлла, который быстро пробирался сквозь толпу.

Когда к подиуму подошел человек и, достав пистолет с длинным стволом, стал целиться, вокруг раздались возгласы ужаса. Присутствующие разбегались в стороны, опасаясь, что в них попадет пуля. События развивались так стремительно, что не оставалось времени на раздумья – необходимо было действовать. Несколько отважных джентльменов, приняв Чедуэлла за злоумышленника, преградили ему дорогу, еще один заговорщик, зная, что тот не принадлежит к числу сообщников, выхватил свой пистолет и навел его на американца. Услышав крики, Девер бросился к ним.

Сверкнула шпага Клиффтона, и в тот же миг прозвучал выстрел. Запах пороха разнесся по зале. Чедуэлл был ранен в бедро, но, прежде чем он успел обезоружить стрелявшего в него человека Девер заколол наемного убийцу шпагой.

Действия Девера сорвали планы покушавшихся. Они затаились в толпе, и теперь их труд, но было обнаружить. Зажав рану, Чедуэлл с ненавистью взглянул на Девера. Подняв выпавшую из руки шпагу, он направил ее острие на негодяя.

– Как только я добуду доказательства, что именно ты, мерзавец, подготовил это покушение я добьюсь, чтобы тебя четвертовали. Не знал, что ты посмеешь зайти так далеко!

Чувствуя, что от ярости теряет над собой контроль, Чедуэлл, прихрамывая, вышел из залы. Сев в экипаж, он откинулся на спинку сиденья, и коляска тронулась.

Сидя в своей комнате, Пенелопа хмуро смотрела на закрытую дверь, ведущую в спальню мужа. Прошла уже почти неделя с тех пор, как он уехал, а Пенелопа получила от него лишь короткую записку, которую он передал с кучером, приехавшим из Лондона за Пиппином. Грэм сообщал, что жив здоров и по горло занят неотложными делами, требующими его присутствия в Лондоне. Пенелопа опасалась, что за это время Грэм совсем отвыкнет от нее и между ними вновь встанет непреодолимая преграда.

Виконтесса затеяла ремонт и перестановку в своей спальне, решив, что, возможно, ей придется долго жить здесь. Даже в те благословенные времена, когда муж по вечерам уносил ее в свою комнату, он все равно каждый раз возвращал Пенелопу в ее постель. Он стремился держаться с женой на расстоянии, и она представить себе не могла, что когда-нибудь они станут ближе. Любовь, должно быть, существует лишь в воображении поэтов, а в реальном мире она встречается крайне редко. Тем не менее Пенелопа была благодарна судьбе за то, что подарила мужу крупицу счастья.

И все же она не ощущала себя удовлетворенной. У нее было все – прекрасный дом, уют, благополучие, Александра, которую Пенелопа бесконечно любила. Казалось бы, она могла жить и не печалиться, но вместо этого у нее было такое чувство, будто она сменила один круг обязанностей на другой. Одиночество тяготило ее, особенно по ночам. Пенелопа жаждала любви, любви, которой была лишена в детстве и юности из-за безвременной кончины матери и пренебрежения отца. Эту любовь мог дать ей только муж.

Ругая себя за эгоизм, Пенелопа старалась прогнать подобные мысли и заняться делом. Она уже продумала, на что потратит деньги, выделенные Тревельяном на благотворительные цели. Если у Грэма нет времени помочь ей, то у Гая его предостаточно. Не приученная распоряжаться большими денежными суммами, Пенелопа нуждалась в человеке, с которым могла бы посоветоваться. Одна голова – хорошо, а две, как говорится, лучше.

Когда она предложила Гамильтону заняться этим вместе, он счел дело малопривлекательным и довольно скучным, но все же согласился помочь ей. Однажды утром они поехали верхом в деревню, чтобы установить, сколько в ней бедных семей и в чем они нуждаются. Целый день они провели в делах, а вечером отправились домой. Пенелопа на обратном пути делилась своими впечатлениями и планами с Гаем.

Баронет смотрел на нее одновременно насмешливо и восхищенно. Он убедился, что не нужен был ей в этой поездке. Пенелопа знала цену деньгам. И если просьбы главы семьи о помойки были чрезмерными, она поднимала крестьянина на смех, и он понимал, что имеет дело с проницательной женщиной, а не с легкомысленной леди, у которой денег больше, чем ума.

Когда дорога сделала поворот и впереди путники увидели очертания Холла, сердце Пенелопы затрепетало. Она увидела стоящий перед крыльцом усадебного дома экипаж и сразу же подумала о том, что, возможно, Грэм вернулся из города или по крайней мере передал записку. Виконтесса пустила свою лошадь галопом.

Но, подъехав ближе, она поняла, что это экипаж Аделаиды. Когда Пенелопа и Гай остановились у крыльца, Александра уже здоровалась с улыбающейся тетей и ее мужем.

Аделаида с любопытством посмотрела на Гая, который помог Пенелопе спешиться, а потом теп-до приветствовала его. Александра тем временем схватила Пенелопу за руку:

– Пойдем, я хочу показать тебе, что мне подарила тетя Аделаида! Я поселила его вместе с пони, чтобы ему не было скучно. Тетя Аделаида сказала, что его нельзя брать в дом. Но он такой маленький, мама! Может быть, мы все же возьмем его к себе, пока он не подрастет?

Изумленная и обрадованная тем, что Александра впервые назвала ее мамой, Пенелопа вопросительно взглянула на Аделаиду. Сестра Грэма улыбнулась, довольная тем, что Александра привязалась к матери, и обняла Пенелопу.

– Мне очень хотелось увидеться с вами. Котенок стал предлогом, чтобы приехать без приглашения. Надеюсь, вы не возражаете против такого подарка. Не беспокойтесь о том, что мы нагрянули без предупреждения и вы не успели приготовить нам комнату. Это не имеет значения – как-нибудь переночуем. У меня в последнее время тревожно на душе, и мне необходимо общение.

Пенелопа поцеловала Аделаиду.

– Я говорила, что вы можете приезжать к нам когда захотите. Вы всегда желанные гости! Я найду для вас свободную комнату, – сказала Пенелопа и, повернувшись к Александре, продолжала: – Мне бы очень хотелось посмотреть на котенка, дорогая, но я должна напоить сэра Персиваля чаем и приготовить комнату для дяди и тети. Может быть, ты поможешь мне? А потом мы поиграем с твоим новым питомцем.

Позаботившись о том, чтобы Аделаиде и Брайану отвели удобную спальню, Пенелопа пригласила гостей выпить чаю. Гай и Брайан были давно знакомы и сразу же нашли тему для разговора. Пенелопа и Аделаида, удобно расположившись в укромном уголке гостиной, могли наконец поболтать.

– Разве Грэм не приезжает домой к вечернему чаю? – спросила Аделаида, удивляясь тому, что брата нет дома.

– Он уехал в Лондон по неотложным делам. Я жду его со дня на день, – сказала Пенелопа, стараясь скрыть от золовки терзавшие ее страхи.

. – По делам! – с недовольным видом воскликнула Аделаида и поморщилась. – Он чересчур увлечен работой. Мне кажется, он самый рачительный хозяин усадьбы в нашей округе. Впрочем, это хорошо. Мне, давно хотелось, чтобы он вернулся в Холл и зажил размеренной жизнью. После произошедшего с ним несчастного случая Грэм долго не приезжал сюда. То, что брат вернулся в Холл, – добрый знак.

– Я думала, что возвращаться сюда ему запрещают врачи. Скажите, несчастный случай произошел здесь, в окрестностях Холла?

Аделаида покачала головой:

– Нет, все произошло в другом конце графства. Грэма доставили в дом его друга. Когда он немного поправился, его, по его же настоянию, перевезли в Лондон. Я тогда не стала возражать против этого, потому что наступила осень и я сама вернулась в Лондон, чтобы выезжать в свет. Но я всегда любила Холл и скучала по нему. Мне было странно, что брат больше не ездит туда летом.

– Я надеялась, что смогу прогнать призраки из этого дома. Мне показалось, Грэм очень рад, что вернулся сюда. Я уверена, что его держат в Лондоне дела, которые необходимо срочно завершить, – сказала Пенелопа, однако ее душу по-прежнему мучили сомнения.

– Я рада, что вы не уехали вместе с ним. То, что я слышала о нападениях на женщин в Лондоне, привело меня в ужас.

– Но мне кажется, с недавнего времени они прекратились, – промолвила Пенелопа. При упоминании о жутких убийствах, совершенных этой весной в Ист-Энде, она ощутила, как холодок пробежал по ее спине. Побывав в этом страшном районе, Пенелопа могла живо представить себе, что чувствовала загнанная в ловушку жертва, на которую охотился обезумевший преступник. Грэм был прав, когда рассердился на нее за то, что она поехала в Ист-Энд.

– Да, прекратились, – согласилась Аделаида, – но я только что получила письмо от моего друга, которого дела заставили остаться на лето в Лондоне. Он пишет, что по городу разгуливают вооруженные бандиты. Они пробрались даже во дворец регента. Какой-то сумасшедший недавно стрелял там. Это ужасно. Я не буду чувствовать себя в полной безопасности, пока их всех не поймают.

Пенелопу охватило беспокойство. Ведь опасность могла угрожать и Грэму!

– Но все это, надеюсь, только слухи, – промолвила она, чтобы успокоить и себя, и Аделаиду. – Вы же знаете, как легко они возникают и как часто бывают совершенно беспочвенными.

Гай и Брайан стали прислушиваться к разговору женщин. Гай улыбнулся, полагая, что Пенелопа совершенно права, но Брайан покачал головой с озабоченным видом.

– Мне очень хотелось бы, чтобы слухи оказались беспочвенными, миледи, – сказал он. – Но недавно я получил из надежных источников новые сведения. Только на этой неделе от руки злодея погибли две женщины. Грэм правильно сделал, что оставил вас здесь. Я не разрешу Аделаиде возвращаться в город до тех пор, пока убийца не будет схвачен.

Гай нахмурился.

– А почему вы решили, что это дело рук одного и того же человека? – спросил он.

Взглянув на встревоженные лица Пенелопы и Аделаиды, Брайан покачал головой.

– Давайте лучше не будем говорить об этом в присутствии дам, – промолвил он. – Скажу лишь, что описания свидетелей, видевших негодяя, совпадают. Это человек выше среднего роста, очень сильный, закутанный в плащ. На щеке у него большой шрам. – Взглянув на Пенелопу, Брайан добавил: – На этот раз никто из свидетелей не сказал, что у преступника была повязка на глазу. Правда, никто не видел, что именно он нападает на женщин, но каждый раз, когда происходили убийства, его замечали неподалеку от места преступления.

Видя, что Пенелопа побледнела, Гай поспешил успокоить ее.

– Теперь Грэма не могут заподозрить в том, что именно он совершает эти дерзкие преступления, – сказал Гай. – Он не только не подходит под описания, но и находился вдали от Лондона, когда произошли последние случаи.

Брайан и Аделаида засмеялись, считая сплетни совершенно нелепыми, но виконтесса даже не улыбнулась. Она, конечно, радовалась тому, что теперь никто не сможет обвинить Грэма в столь тяжких злодеяниях, но ей был известен один человек, внешность которого точно подходила под описания и который часто бывал в Ист-Энде. При мысли, что поездка мужа в Лондон каким-то образом связана с Чедуэллом, Пенелопу охватил страх, но она не могла поделиться своими подозрениями с друзьями.