Любовь солдата Фреда

42

Теперь я могу спокойно досказать свою историю. Разумеется, в жизни нашей маленькой семьи были свои трудности. Прежде всего нам хотелось получить квартиру, так как Анжела все еще жила у отца. С отцом Анжелы жить было можно. Он к этому времени уже вышел на пенсию и много времени занимался с нашей дочуркой. Гораздо труднее было с тетушкой, которая, как и раньше, смотрела на меня, как на чужого человека, а в Анжеле видела не столько мою жену, сколько свою племянницу, совершившую непоправимую ошибку. В довершение ко всему по вечерам, когда наша дочурка была дома, тетушка старалась воспитывать ее по-своему. Нередко случалось так, что мне скрепя сердце приходилось уступать ей, и все же иногда атмосфера накалялась до предела.

Один раз дело дошло до настоящего скандала: тетушка вдруг заявила, что ребенка обязательно нужно крестить. Я, конечно, решительно возражал, но она не унималась. К счастью для нас с Анжелой, к тому времени моя сестренка вышла замуж за Удо и ушла жить к нему. Поэтому мы могли переехать к моей маме. Мы так и сделали. Мама была рада. Очень быстро у них с Анжелой установились дружеские отношения, и Анжела даже стала считать мою маму своей.

Следующей весной мне дали квартиру на окраине города, неподалеку от училища, в котором я работал. Квартира была небольшая: комната, кухня и кладовка. Но мы были довольны.

Связи с заводом я не порывал. Бывали случаи, когда я, придя к своим бывшим коллегам, снимал форму, надевал комбинезон и помогал Георгу ремонтировать пресс.

В такие минуты Георг обычно говорил мне:

— Фред, твое место свободно, так что можешь вернуться в нашу бригаду!

— Держи его пока, Георг, — шуткой на шутку отвечал я другу.

Со временем Георга сделали мастером участка. Удо стал хорошим специалистом. Кезебир мало в чем изменился. Правда, почти бросил пить: у него обнаружили камни в печени.

Вот и все новости.

А как же «Три ели»?

Не скрою, я довольно часто вспоминаю «Три ели». К сожалению, я довольно редко получаю известия оттуда: раз в месяц мне пишет маленький Дач. Пауль Кольбе и Шлавинский уже демобилизовались. Пауль после демобилизации вернулся в МТС, где возглавляет бригаду. Шлавинский демобилизовался позже и с октября учится в институте инженеров связи. Руди Эрмиш остался на сверхсрочную и работает в артиллерийской мастерской нашего полка сварщиком. Написать мне письмецо он ленится и обычно передает приветы через Дача. Петер Хоф и капитан Кернер из полка ушли. Мой бывший командир батареи учится сейчас в военной академии Фридриха Энгельса, а Петер решил стать офицером и усиленно готовится к экзаменам для поступления в офицерское училище. Петера я хорошо знаю и уверен, что он добьется своего и станет хорошим офицером.

Лейтенанта Бранского (ему присвоили звание старший лейтенант) назначили командиром батареи вместо капитана Кернера, а товарищ Виденхёфт стал командиром взвода. Виденхёфт теперь уже старшина.

В нашем расчете из старослужащих остался только ефрейтор Дач. Недавно он написал мне, что на последних стрельбах ему удалось поразить тремя гранатами три танка «противника». После моего отъезда из «Трех елей» ему поручили проводить шефские занятия со школьниками. От него я и хотел узнать что-нибудь о Софи, но Дач ни разу не упомянул о ней в своих письмах. Я уверен, что Софи по-прежнему работает учительницей. Иногда я вспоминаю ее, так как забыть хорошего человека не так легко.

_____