Майами

42

Криста откинулась на диване и смотрела сквозь узорчатое окно на Сентрал-Парк. Она и забыла, как соскучилась на самом деле по Нью-Йорку. Даже в своем закате он великолепен. Но в один прекрасный день все вернется на свои места, как это бывало всегда. Беглецы вернутся, снова появится деловой азарт, и этот город снова станет центром вселенной.

— Не нахожу слов, как я доволен, что слышу тебя снова, Криста. Я не встречал тебя со времен книжной ярмарки в Майами. Уж думал, что ты окончательно исчезла с моего горизонта.

Льюис Геллер казался довольным, действительно довольным. Он присел на край стола, который вполне мог служить посадочной площадкой для вертолета, и гадал, как бы ему соединить эту неожиданную встречу с ланчем в «Четырех Сезонах». В глазах китов издательского дела это будет нечто. То, что Льюис Геллер явился к ланчу вместе с Кристой Кенвуд, будет у всех на языке… В этой отрасли она стала чем-то вроде легенды, когда ее книга была продана почти за миллион. Все подумают, что они обсуждают продолжение. И вот, когда он заполучит ее таким образом и представит всем, как свою «старинную и любимую приятельницу», рейтинг Льюиса Геллера моментально поднимется выше облаков. Он поправил свой безупречно повязанный галстук и стал дожидаться, когда Криста скажет свое слово.

— Льюис, мы ведь друзья. Я никогда не исчезала из твоей жизни. Просто я была очень занята со своим новым агентством. Ты ведь знаешь, каково это. Работа, работа, работа.

Льюис прекрасно знал, что такое работа, пока не стал фигурой в издательстве «Твентит Сенчри Букс». Теперь же работали другие, а он только щелкал бичом и продумывал «стратегию», то есть всякую заумную чушь, которая в основном заключалась в изобретении внятных объяснений для хаоса в бизнесе.

— Знаю, знаю, — пробормотал он вежливо, стараясь сделать вид, что помнит, каково это — изматываться на работе. — Мы все суетимся и заколачиваем баксы, а все самые важные вещи в жизни — друзья, дети, любовь — отодвигаются и отодвигаются на задний план, пока совсем не сгорают. — Он засмеялся. Удалось ли ему намекнуть, что его брак с Рондой оказался неудачным? Он надеялся, что удалось. Ведь никогда не знаешь, что на уме у красивой женщины. Насчет этого Фрейд не ошибся, чего не скажешь об остальном.

— В чем я действительно нуждаюсь, Льюис, так это в твоем совете.

— Чего бы это ни стоило, он твой. — Раскинув руки, он продемонстрировал, насколько открыт для нее.

— Я хотела бы поговорить с тобой о Питере Стайне.

— Питер Стайн. А что с ним такое? Он сидел с тобой на книжной ярмарке, не так ли? С тех пор я не встречал его. Кажется, я говорил, что однажды он обошелся со мной грубо. Колючий ублюдок, тебе не кажется?

— Я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду, — прочувствованно согласилась Криста. — Но мне хотелось узнать другое, что тебе известно про его издательские дела. Я имею в виду, удачно ли он продает свои рукописи, хороший ли у него издатель.

Льюис напустил на себя лукавство.

— А ты не будешь возражать, если я поинтересуюсь, зачем это тебе понадобилось? — спросил он.

Криста поглядела на него в упор.

— Я люблю этого колючего ублюдка.

— О, Господи! Силы небесные, я вовсе не хотел вторгаться в твою личную жизнь. Влюбиться в Питера Стайна! Ну и ну!

Не было ясно, доволен ли Льюис Геллер, поражен или разочарован. Видимо, всего понемножку.

— Так что вы оба теперь… в определенных отношениях, как обычно пишется в колонке сплетен? — Льюис всячески старался не затрагивать личную жизнь. Но имел он в виду: «А Стайн тоже тебя любит?»

— Полагаю, что да, — ответила Криста, сопроводив свои слова улыбкой, которую ей хотелось сделать смущенной. — Но дело вот в чем, Льюис. Питер просто блестящий ум, но в бизнесе абсолютно безнадежен. Ты ведь знаешь, что у него даже нет агента.

— Да, мне это известно. А еще он не берет аванса. И прочно связал себя с «Уорлдом». С издателем у него прекрасные отношения. Конечно, «Уорлд» хорошее издательство. Старомодное. Корректное. Не ахти какое процветающее, едва сводит концы с концами, выжимая апельсин до последней капли… мягко говоря.

Льюис настроился на деловой лад. Он уже знал, что последует дальше. Бизнес-ланч в «Четырех Сезонах» у него получится.

— Я даже не предложил тебе кофе, Криста! Как невежливо с моей стороны. — Я забыл о хороших манерах, сраженный твоей красотой.

— Что ж, благодарю, Льюис. — Он заказал кофе по селектору. — Я полагаю, что могу говорить о готовности Питера все изменить.

— А он тоже так считает? — осторожно спросил Льюис, стараясь не обнаруживать своей крайней заинтересованности.

Криста поглядела ему прямо в глаза.

— Да, — солгала она.

— У него ведь нет агента, а ты очень ловкая в бизнесе дама, и ты сказала себе: «Почему бы мне не пойти и не навестить моего старинного приятеля Льюиса?»

Криста улыбнулась. Ее улыбка была сочтена за согласие, на что она и рассчитывала.

Льюис подошел к окну, распахнув полы пиджака. Затем повернулся лицом к Кристе.

— В самом Деле, ни для кого не секрет, что издательский бизнес, которым заняты парни из «Уорлда» — не самый выгодный для Питера Стайна. Тебе ведь известно, что они обштопывают людей творческих и прочих джентльменов, не желающих обременять себя мыслями о презренном металле. Главное в том, что для любого издательства в этом городе Питер Стайн стоил бы изрядной доли премиальных помимо его гонораров, а в «Уорлде» он совершенно их не получает. Это одна сторона проблемы. Затем маркетинг «Уорлд» не агрессивное издательство. У них нет своих продавцов. Они пользуются услугами «Фалкона». У них мало рекламы. Они не устраивают ажиотажа вокруг книг, потому что а — не умеют это делать, и б — считают это неприличным. Хотя они вполне могли бы удвоить свой первый тираж и распродать до чертиков больше книг Стайна, чем они это делают сейчас. Ну, а мы можем. Я знаю, как это делается. Другое дело — симпатии к издателю. У Питера очень хорошие отношения с тамошним парнем… забыл его имя. Очевидно, что они доверяют друг другу и прекрасно вместе работают. И это нечто неуловимое. Я не знаю, насколько Питер доверяет своему издателю. Эти отношения могут быть для него настолько важными, что все остальное покажется чепухой.

Он осторожно поглядел на Кристу. Пока все говорилось обиняками. Но они могли говорить и более прямо.

— Именно это я и имела в виду, — сказала Криста. — Они держат его на минимуме. Они не стараются продать побольше. Они ездят на нем, не прилагая собственных усилий. Вот они сидят и рассуждают: «Мы продали столько-то экземпляров последней книги, и предыдущей тоже, так что давайте напечатаем снова столько же, потому что столько книг Стайна покупают». Минимальный оборот. Минимальные хлопоты. Предсказуемые доходы где-то на минимуме.

— Ты хорошо это сформулировала. Так происходит все время. Для них он хлеб с маслом. Для такого издательства, как наше, он мог бы стать икрой с шампанским.

— Значит, «Твентит» может быть заинтересовано в Питере?

— Ну, публикация это еще полдела. Мы не любим наступать кому бы то ни было на пятки. Мы не любим переманивать авторов… впрочем, да… весьма.

Льюис Геллер просто лопался, с трудом скрывая свое возбуждение. «Твентит» было асом и хищником в издательском деле, и по стилю своей работы стояло от «Уоргда» так же далеко, как черт от благодати. Для издателей из «Твентит» книги были просто товаром, который они пропихивали так же настырно, как мыло. В издании популярной беллетристики они занимали первое место, потому что платили самые высокие гонорары самым популярным авторам, и тут же бессовестно надували их, а их книги сопровождали крикливой рекламой. Из-за этого лишь немногие «качественные» авторы числились среди их постоянных партнеров. Гиганты от литературы обходили их подальше, и это начинало уже беспокоить издательство. Ему отчаянно требовалось повысить свою престижность. На утреннем заседании в тот день это стало основным предметом для дискуссий. И вот, вероятно, Питер Стайн знал, что Криста Кенвуд поехала к Льюису. И это означало, что в принципе у него не было серьезных возражений против «Твентит», если он когда-либо решится разорвать свой союз с «Уорлдом». В это трудно было поверить, впрочем, как и во многое другое. Быть может, гордый лауреат «Пулитцера» нуждался в деньгах, чтобы финансировать свою новую подружку. Криста не казалась дешевой. Льюис никогда и не видел женщины, которая одевалась бы дороже, чем она. И она не похожа на женщину, которая согласилась бы провести остаток своей жизни в Ки-Уэсте. Ей нужны были путешествия. Первоклассные отели. Самые лучшие. То же самое и в одежде. Дешево одеваться она не захочет. И если Питера Стайна придется убедить, чтобы тот поступился принципами, это влетит в немалую сумму.

Вопрос заключался в том, какова могла быть эта сумма.

— Ты мог бы дать мне хотя бы в общих чертах, прикидочно, что могло бы предложить Питеру ваше издательство? — поинтересовалась Криста.

Льюис улыбнулся, а глаза его сузились.

— Трудно сказать без предварительных расчетов. Но… не знаю… допустим, у него в «Уорлде» получаются сто пятьдесят тысяч в твердой и, ну, семьсот в мягкой. Если все представить именно так, то я абсолютно уверен, что «Твентит» может издать его где-то около трехсот тысяч в твердой, и я буду весьма разочарован, если он не сделает полтора миллиона на американском рынке. Разумеется, все это осуществимо на хребте большой, большой рекламной кампании.

— Так ты думаешь, что мог бы удвоить тиражи?

— Надеюсь. По крайней мере, мне хотелось бы рассчитывать на это.

— И если он теперь зарабатывает у «Уорлда» около восьмисот тысяч за книгу, вы могли бы удвоить это до миллиона шестисот и гарантировать ему это авансом.

Льюис рассмеялся.

— Не совсем так, Криста. Видишь ли, такое увеличение продажи возможно пока что только по приблизительным оценкам. Это то, на что мы рассчитываем. Мы не в состоянии дать какие-то гарантии. Да, мы можем двигаться от того, что он получит сейчас, и можем, разумеется, гарантировать аванс. Но не думаю, что когда-нибудь мы сможем добраться до той цифры, которую ты упомянула. К несчастью, с продажей тиража не всегда все выходит гладко. Пока это все наши предположения.

— Но ведь у «Твентит» не так уж и много лауреатов «Пулитцера», разве не так? — возразила Криста. — Действительно, сколько?

Льюис поперхнулся. И почему красивые женщины имеют репутацию глупых? Те, которых он знал, были все востры, как лезвия бритвы. А Криста явно оказалась еще острей.

— Вообще-то ни одного, — ответил он, засовывая палец за ворот.

— Ну, а если у вас окажется Питер Стайн, то будет один. А если он у вас будет, то к вам могут прийти еще и другие, коль скоро лед тронется, образно говоря.

— Да, все это неплохо.

— А неплохие вещи стоят денег, не так ли?

— Да, ты права. «Твентит» будет очень рад заполучить себе кого-то в ранге Питера Стайна. — Льюис кисло улыбнулся.

— И с этой точки зрения он действительно стоит миллиона шестисот авансом, разве не так? Пожалуй, даже больше.

— Послушай, Криста, мы говорим пока все лишь в условных цифрах. Я хочу сказать, что я хоть и возглавляю «Твентит», но у меня есть еще и коллеги. Требуется все это обсудить…

— Постой-ка, Льюис, — возразила Криста. — Я припоминаю, что мы как-то обедали с тобой, и ты сказал мне, что у тебя не служащие, а подстилки для ног.

— Да что ты, я не мог этого сказать, — Льюис неловко улыбнулся. После третьего «мартини» он всегда так говорит. Это одна из его излюбленных шуток.

— Ты точно говорил, — настаивала Криста. Она не улыбалась. Настала пора быть жесткой. — Вообще-то, Льюис, я просто так заскочила к тебе. «Твентит» и в самом деле не согласуется с Питером, как ты понимаешь. Но ведь есть и другие издательства, которые по своей литературной репутации стоят где-то посередке между «Уорлдом» и «Твентит». И раз ты считаешь, что не можешь дать никаких серьезных обязательств, то мы поищем других.

— О скольких книгах может сейчас идти речь? — быстро спросил Льюис.

— Возможно, о трех, — ответила Криста, видя, что он слабеет.

— Прикидочно четыре с половиной?

— Прикидочно пять миллионов долларов.

— Как насчет ланча? — внезапно спросил Льюис. — В это время я обычно отправляюсь в «Четыре Сезона».

— Я составлю тебе компанию.