Мчась напролом

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

МАРГО

Я не ожидала, что наша встреча с Финном зайдут так далеко.

Я думала, мы будем целоваться возле бара. Может быть, он просунет руку под мою гольф и оставит засос. В конце концов, я бы пошла домой одна.

Это гораздо веселее.

То, что я узнала, что он отец Джереми, вывело меня из равновесия, и я не могу поверить, что не заметила этого раньше.

Я вижу сходство в форме его лица. В темных волосах и в том, как его глаза морщатся в уголках. Он совсем не выглядит на свой возраст, а тело, которое он демонстрирует, так же сексуально, как и все остальное.

Не могу перестать смотреть на мускулы, которые он прячет под одеждой. На его длинные и худые руки, и я даже не сожалею о том, что пялюсь на него.

— Мои глаза здесь, Марго, — говорит Финн. Я отвожу взгляд от темных волос на его животе. Они исчезают в джинсах, и мне интересно, как выглядит остальная часть его тела. — Видишь что-то, что тебе нравится?

— Я вижу много вещей, которые мне нравятся. Ты знаешь, что ты сексуальный, не так ли?

— Мне говорили это раз или два, но всегда приятно услышать это снова. — Его рука переходит к моим волосам, и пальцы перебирают концы моих косичек. — Хочешь выпить?

— Выпить? — Я морщу нос. — Почему ты не перегибаешь меня через кухонный стол и не трахаешь?

Финн громко смеется.

— Мы к этому придем, но, похоже, в последнее время ты встречалась с целым рядом хреновых парней. Как самый старший мужчина, с которым ты спала, я считаю своим долгом пообещать тебе, что дальше будет лучше. И это начнется с выпивки.

— Смело с твоей стороны полагать, что ты будешь самым старым мужчиной, с которым я спала. В прошлом году я переспала с семидесятипятилетним стариком.

— Ты шутишь.

Я ухмыляюсь.

— Да. Но это стоило того, чтобы соврать, только чтобы увидеть твою реакцию.

— Отродье, — снова пробормотал он, и мне начинает нравиться это слово.

Прежде чем я успеваю бросить в его сторону очередную шутку, он отступает назад. Поднимает меня на ноги и перекидывает через плечо. Я визжу, когда подол юбки задирается и обнажает мою задницу. Прикрываюсь руками, но его смех становится грубым и резким. Он хватает меня за запястья и прижимает мои ладони к своему плечу, чтобы я не могла пошевелиться.

— Думаешь, после этого ты будешь прятаться от меня?

У меня перехватывает дыхание.

Это не первое мое родео.

Я переспала с дюжиной парней.

Некоторые были парнями. Некоторые были случайными связями. В колледже у меня был друг с привилегиями, с которым я спала перед экзаменами. Но ни один из них не был таким напористым, как Финн, и это посылает молнию желания прямо в мою сердцевину.

Мне трудно говорить о том, чего я хочу в спальне. Некоторые мужчины считают, что это слишком экстремально. Некоторые говорят, что они согласны, но не знают, как это осуществить.

Я всегда хотела быть с кем-то, кто уверен в себе. С тем, кто излучает силу и уверенность, и я уже могу сказать, что Финн даст мне именно то, что я хочу.

— Куда мы идем? — спрашиваю я, пока он идет по коридору. С этого ракурса мне хорошо видны мышцы его спины и форма задницы. Очевидно, что он спортсмен, и он даже выше, чем мне показалось в баре. — Твою комнату?

— Я спросил, не хочешь ли ты выпить. — Финн поворачивает за угол, и я вижу ножки стола. Плиточный пол и конец полотенца для посуды. — Было невежливо не ответить.

Он садовит меня на кухонную стойку, и кровь снова приливает к моей голове. Я моргаю и смахиваю волосы с глаз, оглядываюсь по сторонам и вижу, что он тянется к шкафу с алкоголем.

— Хм… — Я сжимаю бедра вместе, возбужденная и взвинченная. — Хорошо. Я выпью.

Мой мозг уже немного затуманен от выпитого в баре, поэтому я знаю, что не могу выпить слишком много. Хочу запомнить все, что, черт возьми, произойдет здесь сегодня вечером, и выпивать по кругу — не лучший способ сделать это.

— Текилу?

— Конечно.

Финн берет бутылку и идет ко мне. Его кожа окрашена в розовый цвет, а сквозь джинсы видны очертания его члена.

— Я не знаю, что сделал мой сын, чтобы испортить с тобой отношения, но теперь ты здесь, со мной. И я собираюсь позаботиться о тебе. Дай мне ночь, Марго. Мы сможем разобраться во всем, когда взойдет солнце.

— Что ты с этого имеешь?

Тот же резкий смех возвращается, и я чувствую его повсюду.

Между грудей.

Между бедер.

Свободная рука Финна раздвигает мои колени, и он шагает между моих ног, занимая слишком много места. Задирает мою юбку, и я почти стону, когда воздух кусает мою кожу.

— Твою пизду. Как бы я ни хотел сегодня. Где бы я ни захотел. Разве это не звучит забавно?

Это звучит более чем забавно.

Это звучит как лучший подарок на свете, и я знаю, что более рациональная женщина ушла бы. Прежде чем раздвигать ноги, она бы поискала в интернете информацию о Финне Мэтисоне и убедилась, что он не серийный убийца.

Но я не такая.

Я нуждающаяся и отчаявшаяся, и я думала о его руках с тех пор, как нахмурилась на него в медицинской палатке.

— Каковы правила? — спрашиваю я. — А как же моих ограничений?

— Открой рот, — приказывает он, и мои губы раздвигаются. Финн вливает мне в рот порцию текилы, но прежде чем я успеваю ее проглотить, он сжимает мои щеки. — Держи ее там, пока я не скажу тебе проглотить.

Я смотрю на него широко раскрытыми глазами, чувствуя, как по венам разливается возбуждение. Перемешиваю алкоголь во рту, — вкус текилы становится мягким и приятным. Он прикусывает мою нижнюю губу, наблюдая за мной. Спустя две минуты, в течение которых я извиваюсь, хлопает меня по ноге.

— Глотай, Марго, — говорит он, и я глотаю. Открываю рот, чтобы Финн увидел, что там пусто, и его улыбка становится гордой. — Это было очень хорошо.

Я краснею и прижимаю подбородок к груди. Похвала — это еще одна порция адреналина, и она только разжигает огонь внутри меня.

— Спасибо.

— Расскажи мне о своих ограничениях. Что тебе не нравится?

— Ничего, связанного с оружием, — выпаливаю я, оказавшись в затруднительном положении.

— Поподробнее, пожалуйста.

— Я не хочу делать ничего, где я буду опасаться за свою жизнь.

— Это точно не обсуждается. Что еще?

Я ломаю голову и пытаюсь придумать, что еще я не хотела бы делать.

Если бы я не сидела на его кухонном столе, полуголая, с его членом в дюйме от меня, я бы, наверное, смогла придумать дюжину других вещей, которые меня не интересуют, но думать связно очень сложно. Это становится почти невозможным, когда он кладет руки мне на ноги и проводит пальцами по шву моего нижнего белья.

— Я не хочу, чтобы ты причинял мне боль, — говорю я. — Никакой физической боли. Я не против грубости. Но не боль.

— Я тоже этого не хочу. Ты скажешь мне, если мы пойдем по этому пути? — спрашивает Финн.

Я киваю, и это какая-то слабая попытка выразить свое согласие. Внутри меня отвлекает так много вещей: мягкость его прикосновений и то, как сильно я хочу ощутить их на своем теле. То, как Финн наклоняется вперед, и как аромат его одеколона проникает в мой нос. Это все слишком. Слишком сильно, и я близка к тому, чтобы забыть свое имя.

— Да, — шепчу я.

— Что еще? Скажи мне еще одну вещь, которую ты не хочешь, чтобы я делал.

— Все эти разговоры о том, чего я не хочу, чтобы ты делал. А как насчет того, что я хочу, чтобы ты сделал?

— Мы доберемся к этому. Я обещаю. — Он снова целует мою шею, и, блять… Я хочу, чтобы он поцеловал мой рот. Я хочу, чтобы его язык прошелся по всему моему телу. — Но не раньше, чем ты дашь мне что-то еще, что тебе не нравится.

Я раздраженно хмыкаю. Я не привыкла, чтобы меня дразнили или заставляли ждать. Секс, который у меня был, обычно был быстрым. Пятнадцати-двадцатиминутное испытание, после которого я снова надеваю одежду и иду заниматься своими делами. Финн как будто заставляет меня работать ради этого, и мне не нравится, что погоня за ним заводит меня еще больше.

— Я не хочу, чтобы кто-то еще участвовал в этом. Только ты и я.

Возможно, я слишком много рассказала о последнем условии, потому что его выражение лица смягчается. Он кивает и целует меня в щеку.

— Понятно. Только мы. Больше никого.

— Спасибо. У тебя есть какие-то ограничения? Какие-нибудь правила?

— Когда тебя последний раз проверяли? И был ли у тебя кто-нибудь после того, как ты переспала с моим сыном?

Каждый раз, когда он говорит «мой сын», это напоминание о том, что то, что мы делаем, почти запрещено, и это заставляет меня хотеть его еще больше.

Других людей может беспокоить эта связь, но меня — нет. Это два разных человека, и если Джереми может трахаться с кем хочет, то и я могу делать то же самое.

И сегодня я хочу Финна.

Я становлюсь еще более влажной при мысли о том, что кто-то застанет нас в таком положении. Спросит, какого черта мы делаем, и мне придется объяснять, что я близка к тому, чтобы трахнуть отца своего бывшего парня.

Это так неправильно, но мне всегда нравилось быть немного плохой.

— Меня проверили два месяца назад, и после Джереми я ни с кем не встречалась. Ничего, чтобы сообщить с моей стороны. А что насчет тебя? У тебя есть толпы женщин, которые приходят и уходят отсюда?

— Нет. Меня проверили после последнего раза, когда я с кем-то переспал, и все результаты оказались отрицательными.

— Это ничего не говорит мне о твоих правилах.

— Подожди секунду. Я уже добираюсь до сути. Я хочу, чтобы ты знала, что я очень люблю согласие. Я буду спрашивать тебя, прежде чем что-то делать, и ты не будешь меня обижать, если тебе это не нравится, но мне нужно, чтобы ты общалась со мной, хорошо?

От его заботливых слов у меня в горле образуется комок.

Я знаю, что мы здесь, чтобы хорошо провести время, но я тоже очень люблю согласие. Я готова попробовать все, что угодно, но только если ты заранее скажешь мне, что мы будем пробовать.

Нет ничего более отталкивающего, чем когда мужчина делает предположения. От осознания того, что Финн хочет услышать, что мне нравится, а что нет, у меня внутри все сворачивается, и я снова киваю.

— Хорошо, — говорю я, закрывая глаза и ожидая, что будет дальше.

— Что касается правил, то у меня есть только одно. Презервативы, — говорит он, и я вздрагиваю, когда жар его тела охватывает меня. Я не вижу его, но знаю, что он близко. Знаю, что его рот в сантиметрах от моего, и хочу узнать, каков он на вкус. — Мы используем презервативы, когда я трахаю тебя.

— Ты планируешь трахнуть меня? Или ты просто болтаешь, как все парни, с которыми я была?

Меня щипают за мягкую часть бедра, я шиплю от боли. Мои глаза распахиваются, и Финн смотрит на меня, его взгляд горячий и тяжелый.

— Ты же знаешь, что я мужчина, Марго. Снимай трусы, чтобы я мог показать тебе, что умею делать языком.