Мчась напролом

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

МАРГО

Финн здесь.

Передо мной.

Без рубашки, потный и с медалью в руках.

Я моргаю и смотрю на него, недоумевая, что, черт возьми, происходит.

— Ты бежал? — спрашиваю я, и это кажется самым глупым вопросом в мире.

Очевидно, что он бежал.

К его шортам прикреплен нагрудник, а на шее висит медаль. Его щеки покраснели, а вдоль линии волос выступили капельки пота. Мне хочется пнуть себя за то, как глупо я говорю.

— Да. И ты тоже. — Он протягивает медаль, и я наклоняю голову, чтобы он мог надеть ее на меня. — Поздравляю с первым забегом на 5 км. Как ты себя чувствуешь?

— Немного лучше, чем на полумарафоне, но еще мне хочется блевать. Это нормально?

— Абсолютно нормально. Давай принесем тебе воды и спортивный напиток.

— Это знакомое ощущение.

— На этот раз меньше обмороков, так что мы начинаем лучше. — Он протягивает мне руку, и я опираюсь на его бицепс для равновесия. — Сколько у тебя времени?

Я проверяю часы.

— Двадцать восемь минут и сорок пять секунд.

— Черт возьми, мисс Эндрюс. Это впечатляющая работа, мой друг.

Забавно слышать, как он называет меня своим другом после тех грязных вещей, которые он говорил той ночью. После того, как с легкостью бросил такое прозвище, как детка, но мне нравится, как оно слетает с его языка. Мне нравится представлять себе мир, где мы можем быть сердечны друг с другом, даже после того, как переспали.

— Да? — спрашиваю я.

— Конечно, да. Ты должна гордиться собой.

Его похвала зажигает меня, и мне становится теплее, чем когда я напрягалась на трассе. В ней нет ничего снисходительного, и она заставляет меня чувствовать, что я добилась чего-то важного. Как будто я хорошо поработала, и я никогда не думала, что буду так гордиться физическим достижением.

— Спасибо, — говорю я, и странный всплеск эмоций зарождается в середине моей груди. Я принимаю спортивный напиток от волонтера и откручиваю крышку. — Какое у тебя время?

— Четырнадцать минут и немного мелочи.

— Ни хрена себе! — Я давлюсь глотком желтого «Гаторада» и вытираю рот тыльной стороной ладони. — Ты просто нереальный.

— Это был хороший день. Кстати, я видел Катарину. Она была первой женщиной и сказала, что ты будешь здесь. Надеюсь, ничего страшного, что я пристаю к тебе на финише. — Финн надвигает на нос солнцезащитные очки и отводит взгляд. — Если ты хочешь избавиться от меня, я оставлю тебя в покое.

— Нет. — Я крепче сжимаю его руку, меня тянет к нему, как магнитом. — Мне нравится, когда ты приветствуешь меня после того, как вернулась из глубин ада.

Его смех становится легким, и он ведет нас к полю, где бегуны и зрители вновь собираются вместе.

— Это отстой, не так ли?

— Я больше никогда не буду участвовать.

— Да. Я тоже так говорил. А теперь посмотри на меня. — Он поднимает руку и машет двум парням, с которыми мы сидели прошлой ночью в баре. Я замечаю с ними Катарину и незнакомую мне брюнетку. — Хочешь поздороваться с моими друзьями?

— Если только я не помешаю клубу быстрых спортсменов или еще чему-нибудь в этом роде. Не хотелось бы сбивать средний темп группы на пять минут.

— Прекрати. — Он касается моего бедра, и я вздрагиваю от этого прикосновения. Я скучала по ощущению его ладони на моем теле. Как он проводит пальцами по моей груди и животу.

Я возбудилась от мысли о нем прошлой ночью, представляя, как он наблюдает за мной со своего стола, пока я трахаю себя игрушкой вместо рождественского украшения. Мои щеки горят от воспоминаний, и я задаюсь вопросом, может ли он читать мысли, потому что его рот кривится в одной из его разрушительных ухмылок.

— Что я говорил тебе о самоуничижении?

— Не делать этого.

— Именно. И ты ничему не помешаешь.

— Ладно. — Я дергаю рубашку, жалея, что не взяла с собой сменную одежду. — Если ты так говоришь.

— Я определенно так говорю. Что ты делаешь после этого? У тебя есть какие-нибудь планы?

— Я должна делать что-то, кроме как сидеть на диване до конца дня и корчиться от боли?

— Нет. Это звучит как идеальный день. — Финн снова смеется и играет с кончиком моего хвостика. — Пойдем ко мне, — бормочет он, понизив голос. — Ты сможешь принять душ, а я растяну тебя.

— Я ни за что на свете не смогу согнуться так, как в тот вечер после пробежки, — говорю я ему.

— Я имел в виду, что действительно растяну тебя. А еще я сделаю тебе массаж. — Финн опускает руку к основанию моей шеи, и мне трудно сдержать стон, когда он надавливает большим пальцем. — Разве это не звучит весело?

Это действительно звучит весело.

Намного лучше, чем провести день в одиночестве и несчастье, и я скучала по нему.

Я никогда раньше не скучала по кому-то после интрижки, но я не могу выбросить его из головы.

Когда я зашнуровывала ботинки сегодня утром, думала о нем.

Когда хотела сдаться на второй миле, думала о нем.

Он стоит передо мной, ухмыляется так, будто ему наплевать на все на свете, а я все еще думаю о нем.

— Хорошо, — соглашаюсь я. — Но это последний раз. Существуют правила, согласно которым секс на одну ночь превращается в секс на две ночи. Что будет, если мы случайно дойдем до секса на триста одну ночь?

— Думаю, мы узнаем, если это случится. Правила созданы для того, чтобы их нарушать, Марго, и я не думаю, что триста одна ночь с тобой будет худшим событием в мире. — Он подмигивает, и мы присоединяемся к его друзьям. — Все целы?

— Едва ли, — говорит Холден. — На первой миле у меня случилась судорога, и я ковылял к финишу.

— Но ты все равно финишировал, и это надо отметить. Ретт? Как ты держишься?

— Выживаю, — говорит другой его друг. — Я обошел десятилетнего ребенка, когда был в двадцати ярдах от финиша, и мне было приятно его обогнать.

— Он ребенок, Ретт. — Женщина рядом с ним закатывает глаза, а затем улыбается мне. — Привет. Я Джада, его жена.

— Я Марго. Приятно познакомиться. — Я улыбаюсь и пожимаю ей руку. — Ты не бежала?

— Боже, нет. Мне нравится быть в толпе. Желательно с вином.

— Думаю, мы поладим. — Я отстраняюсь от Финна, чтобы обнять вспотевшую Катарину. — Не могу поверить, что ты победила. Это невероятно, Китти Кэт. Ты потрясающая.

— Спасибо. — Она улыбается и крепко обнимает меня. — И я так горжусь тобой. Мили меньше чем за десять за минут — это чертовски быстро.

— Я училась у лучших. — Я целую ее в щеку и гримасничаю. Ноги болят, и я понимаю, что мне нужно их размять. — Ой.

— Ты в порядке? — спрашивает Финн, и в его тоне звучит озадаченность. — Что болит?

— Все. — Я наклоняюсь и потираю икру. — Я в порядке.

— Я собираюсь отвезти Марго к себе домой, чтобы убедиться, что она идет на поправку. Простите меня за то, что я отказался от обеда, — говорит он своим друзьям.

— Ты не должен отказываться от обеда ради меня, — заявля я, не желая вносить раскол в группу. — Ты должен пойти с ними. Я выживу. Горячий душ приведет меня в порядок.

— Нет. С ними все будет в порядке. — Он ухмыляется мне, и я таю, как чертов снеговик летом. — Я им даже не очень нравлюсь.

— Это правда, — соглашается Холден. — Он наш наименее любимый человек в группе.

— Видишь?

Я смотрю на Кэт, и она ободряюще кивает мне. Я никогда раньше не была в таком положении и чувствую себя не в своей тарелке. Никогда не видела кого-то во второй раз после того, как договорилась, что это будет только один раз, и нервы, которых у меня не было в первую ночь, когда мы были вместе, начинают давать о себе знать.

По какой-то странной причине меня волнует, что этот человек думает обо мне. Мне важно, что он хочет проводить со мной больше времени, и мне важно, что он был рядом, чтобы вручить мне медаль на финише.

Я никогда не любила смешивать чувства с быстрым свиданием в спальне, но здесь я в восторге от того, что у меня есть еще один шанс провести с ним пару часов.

— Хорошо, — говорю я, сжимая руки в кулаки. Мне приходится сдерживать улыбку, потому что я так чертовски рада провести с ним еще несколько часов. — Да. По-моему, неплохо.

Попрощавшись, Финн ведет нас к своей машине, небрежно положив руку мне на плечо. Мне нравится, как близко он находится и как тепло его тело прижимается к моему. Он открывает пассажирскую дверь и отдает мне небольшой поклон.

— Пристегнись, пожалуйста, — говорит он, когда я устраиваюсь. Смеюсь, после того, как он запрыгивает на водительское сиденье и вздрагивает. — У меня есть подогрев сидений, который должен включиться через секунду.

— Спасибо, что пригласил меня. Уверена, я бы и сама справилась, но приятно иметь компанию.

Он протягивает руку и сжимает мое колено.

— Я счастлив, что ты здесь.

По радио играет рождественская музыка, и я напеваю себе под нос. До его дома ехать недолго, и когда мы подъезжаем к нему, наступает моя очередь дрожать.

— Я не понимала, насколько замерзла. — Я обхватываю себя руками за грудь, пока он отпирает входную дверь. — Я вспотела тридцать минут назад.

— Пот высох, поэтому он охлаждает твое тело. — Финн указывает на мои ботинки. — Сними одежду и оставь ее здесь. Я брошу их в стиральную машину после того, как поведу тебя в душ.

— Ты хочешь снова увидеть меня голой, не так ли?

— Ты можешь меня винить?

Его ухмылка молнией пронзает мою грудь, и я сдираю с себя беговую форму, пока у моих ног не образуется куча одежды. Отвожу плечи назад и смотрю на него. Вспышка возбуждения пробегает по позвоночнику, когда я ловлю его взгляд, блуждающий по моей груди и ногам, и я становлюсь немного выше.

Я никогда не стеснялась своего тела, но, находясь здесь, с ним, после того как довела себя до предела, которого даже не подозревала, что смогу достичь, я никогда не чувствовала себя более красивой. Никогда не чувствовала себя такой сильной и могущественной, и прилив уверенности бурлит в моей крови.

— Ты собираешься раздеться? — спрашиваю я. — Или ты собираешься пялиться на меня весь день?

Финн хмыкает и делает шаг ко мне, опуская подбородок. Он целует мою шею, щеку и заправляет прядь волос за ухо.

— Ты сочтешь меня мерзавцем, если я скажу, что мечтал о твоем теле? Если я возбуждаюсь при мысли о твоих изгибах и маленьком шраме на коленке? Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, Марго, и я не знаю, что, черт возьми, я сделал, чтобы заслужить твое времяпрепровождение со мной.

Его слова зажигают во мне спичку, и мне больше не холодно.

Я живая, пробужденная и бодрая.

Скольжу ладонями под его рубашку и провожу руками по груди.

— Нет, — шепчу я, приподнимаясь на носочках, чтобы наши рты оказались рядом. — Потому что я тоже мечтала о тебе.

Провожу пальцами по поясу его шорт и по его твердой длине. Сделав шаг назад, пробираюсь по коридору к его спальне. Оглянувшись через плечо, я вижу, что Финн поглаживает свою эрекцию и с блеском в глазах смотрит на мою задницу.

В его ванной комнате тепло, иду в душ, включаю горячую воду и жду, пока она нагреется. Финн подходит ко мне сзади, обхватывает руками мою талию. Прижимает меня к своему обнаженному телу и, резко прикусив зубами, кусает за ухо.

— Ты дразнилка, — шепчет он. Окидываю голову назад в изгиб его шеи, руки Финна скользят на мою грудь. Он щипает и щиплет мои соски, и я стону. — Я хотел тебя с той самой минуты, как ты ушла от меня на днях. Я получу тебя снова?

— Финн. — Я раздвигаю ноги и целую его шею. — Я трусь о тебя.

— Это не значит, что я смогу тебя получить. Я смогу получить тебя снова, Марго?

Взяв руку, лежащую на моей груди, в свою, я направляю его между своих ног. Он шипит, когда костяшки его пальцев проводят по моему входу, и я стону, пока он дразнит меня, проталкивая свой мизинец внутрь меня.

— Да, — удается мне выдавить из себя. — Ты можешь получить меня.

— Хорошо. — Он убирает руку, оставляя меня разочарованной и возбужденной, я хмурюсь. — Я знаю, детка. Я позабочусь о тебе, не волнуйся. Сначала хочу убедиться, что у тебя ничего не болит, хорошо?

Будь он проклят за то, что такой милый.

Будь он проклят за то, что заботится обо мне.

Будь он проклят за то, что не дает мне хотеть оставаться в стороне.

Я поворачиваюсь в его объятьях и поднимаю подбородок так, что наши взгляды сталкиваются.

— Хорошо. Но тебе лучше вытрахать из меня всю жизнь после того, как все будет сказано и сделано. Я нуждающаяся девушка, Финн. И прямо сейчас мне нужен ты.