Мчась напролом

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ФИНН

Она чуть не падает со стойки, когда приподнимает бедра и стягивает с ног нижнее белье. Я забираю у нее пару и засовываю их в карман, желая получить сувенир, когда все будет сказано и сделано.

Я понятия не имею, чем она занимается на работе. Не знаю, какая у нее любимая еда и нет ли у нее аллергии на что-нибудь, но, по крайней мере, у меня есть ее стринги.

Оказывается, они не полосатые. Они украшены леденцами, и мне чертовски нравится эта кружевная штучка.

Когда Марго трогает молнию на юбке, я качаю головой. Обхватываю пальцами ее запястье и отдергиваю руку.

— Оставь это, — говорю я ей с хрипом. — Я хочу притвориться, будто застал тебя за тем, что тебе не положено делать.

Ее нерешительность сменяется волнением, она играет с подолом плиссированной зеленой ткани. Тянет ее вверх по бедрам, пока я не вижу ее киску, и я забываю свое чертово имя.

Черт, какая она красивая.

Голая, гладкая и такая чертовски мокрая.

— Мистер Мэтисон. Что вы здесь делаете? — Ее ноги смыкаются, и я перевожу взгляд на ее лицо. Я не осознавал, что смотрю на нее, высунув язык изо рта. — Вы должны быть в гостиной.

— Мне нужно было что-нибудь выпить. — Я показываю на бутылку текилы, наслаждаясь импровизированной ролевой игрой, которую она ведет. Я хочу налить ей еще. Хочу смотреть, как алкоголь вытекает из уголка ее рта, стекает по шее и оседает между сисек. — Что ты здесь делаешь?

— Ничего. — В ее голосе звучит невинная нотка. Щеки вспыхивают, когда она отводит от меня взгляд. — Мне нужно было побыть одной.

— Для чего? — спрашиваю я. Ее рука опускается к верхней части бедра. Пальцы исчезают под юбкой, и я жадно наблюдаю за ней. — Марго. Почему ты на кухне?

— Я на взводе, ясно? — Невинный тон сменяется разочарованием, и я понимаю, что это не притворство. Она действительно возбуждена, и я готов поспорить, что она будет чертовски мокрой, когда я введу в нее свои пальцы. — Парень, с которым я вернулась домой, еще не прикоснулся ко мне, а я уже схожу с ума. Он что-то говорил о том, что будет со мной хорошо обращаться, но я хочу, чтобы он меня, блять, уничтожил. Я недостаточно сексуальна? Может, ему нравятся блондинки, а не рыжие?

— Он звучит как идиот. Ты самая сексуальная женщина, которую я когда-либо видел. Ты должна бросить его задницу.

— Да. — Ее рот растягивается в ухмылке. — Должна.

Я поднимаю подбородок.

— Можно мне посмотреть? Я мог бы помочь.

— Думаете, вы заслуживаете увидеть?

— Я встану на колени и буду умолять, если ты этого хочешь.

— Это именно то место, где должен находиться мужчина, но я поверю в это, когда увижу. Держу пари, вы все говорите.

Я фыркаю и провожу руками по ее голеням. Опускаюсь на пол, на уровень глаз с ее киской. Рот Марго приоткрывается, и теперь я приковываю ее внимание.

— Говорю?

— Хорошо. Вы можете посмотреть, мистер Мэтисон. — Медленно, в течение самых мучительных десяти секунд в моей жизни, Марго поднимает юбку до самого верха, пока она не сбивается на талии. Пока я не любуюсь ее видом и не нащупываю свой твердый, как камень, член поверх джинсов. — Что вы думаете?

— Господи. — Я хватаю ее за ногу и придвигаюсь ближе. Мои пальцы проводят по ее входу, и она, блять, вся мокрая. — Я много о чем думаю. В основном о том, что я счастливый сукин сын, который всю ночь будет иметь эту тугую пизду. — Ее ноги раздвигаются шире, и я ухмыляюсь. — Можешь не беспокоиться о том, что я не знаю, что делать. Я люблю есть, Марго.

Я трахну ее позже.

У нас вся ночь впереди, и, честно говоря, сам секс — моя самая нелюбимая часть близости с женщиной. Я обожаю возбуждение и трах пальцами. Я люблю есть киску. Заводить ее и отнимать, пока она не начнет кричать мое имя. Играть с попкой и сосать ее сиськи.

Я собираюсь сделать все это.

Прямо сейчас собираюсь дать ей быстрый оргазм, который она хочет. Она, блять, умоляет об этом, приподнимая бедра, хватаясь за мой затылок, словно я ей нужен.

— Тогда ешьте, — бросает она вызов, и мне нравится, что в ней горит огонь.

Я раздвигаю ее киску большими пальцами и стону. Она розовая, влажная и чертовски совершенная. Не сводя с нее глаз, облизываю горячим языком ее вход. Провожу языком по клитору и хмыкаю, когда она стонет и выгибает спину.

— Так сладко, — бормочу я, Марго дергает меня за волосы. — Интересно, как быстро я смогу заставить тебя кончить.

— Чем больше вы говорите, тем медленнее я кончаю.

— Похоже, мне нужно поторопиться, чтобы успеть заткнуть твой умный рот. — Я ввожу в нее палец, и она напрягается. Туже, чем я думал, но, черт возьми, мне нравится ее чувствовать. — Раздвинь ноги пошире, чтобы я мог войти в нее поглубже. Вот так. Правда, так намного лучше?

— Черт, — задыхается Марго. — Какой длинны твои чертовы пальцы? Только моя игрушка может туда дотянуться.

— Положи ноги мне на плечи и подтянись к краю столешницы. Я не дам тебе упасть. — Она двигается, виляя попой, пока ее ягодицы не нависают над краем. Свободной рукой обвожу изгибы, и она испускает дрожащий вздох. — Я ничего не слышал о твоей заднице в твоем списке ограничений. Могу я трахнуть тебя туда?

— Прошло много времени. — Я слышу, как меняется ее голос. Как он ломается, когда она теряет часть своей силы. — Потребуется немного разогреть меня, но мне нравится, как это звучит.

— Хорошо, что у меня вся ночь с тобой. — Я возвращаюсь к ее киске. Легонько шлепаю клитор, и Марго подается вперед. — Я не собираюсь тянуть с этим. Я заставлю тебя кончить, а потом трахну. Звучит как план?

Ее смех легкий.

— Я знала, что ты все время будешь вести себя по-рыцарски. Даже с головой у меня между ног ты хороший парень.

— Нет ничего плохого в том, чтобы быть хорошим. Ты от этого только выиграешь. — Я добавляю второй палец и целую ее колено, когда она выдыхает при растяжении. — Ты так хорошо справляешься, Марго. Так хорошо.

Ее легко читать. Я могу сказать, что ей нравится похвала, и я добавляю ее в мысленный список вещей, которые сделаю снова, когда узнаю ее лучше.

Может быть, я разбужу ее посреди ночи, положив руки на ее сиськи. Возможно, она отсосет мне, когда я буду в бреду и полусонном состоянии.

Возможности безграничны.

Я провожу в ней несколько минут, изучаю ритм, который ей нравится, и обнаруживаю, что она может принять три моих пальца, не смыкая глаз. Ей очень нравится, когда я загибаю их внутри нее. Ее стоны переходят в тихое поскуливание, а мое имя — в придыхание, пока я чередую язык и руку.

Практически голая женщина на моей кухонной стойке не входила в планы, когда я отправлялся в бар сегодня вечером, но я чертовски благодарен за такой поворот событий, потому что теперь я узнаю, насколько мокрой она может стать (очень). Каковы на ощупь ее руки, когда они переходят от моих волос к шее (невероятно). Как сексуально она звучит, когда находится на пороге оргазма и повторяет «пожалуйста» (неприлично умопомрачительно).

— Финн, — шепчет она, когда я провожу языком по ее киске. — Я собираюсь…

— Кончить мне на лицо? Я очень надеюсь, что ты это сделаешь.

— Я никогда… никогда… блять, — задыхается она. Ее ноги дрожат, а колени упираются в бока моей головы, ее настигает оргазм. — О Боже!

— Ты ведь можешь дать мне еще немного, правда? — Я прижимаюсь к ней, как будто несколько дней просидел в пустыне. Мне кажется, что так и было, потому что я никогда так не возбуждался, когда ел женщину. Мне всегда это нравилось, но на головке моего члена выступила сперма. Я чертовски тверд, и мне не терпится погрузиться в нее, когда она перестанет дрожать. — Вот так, Марго. Кончи на мой язык, детка. Дай мне попробовать каждую капельку.

Марго стонет, и это эхо отдается вокруг нас. Я снова ввожу в нее пальцы и победно ухмыляюсь, когда чувствую, как она разрывается на части во второй раз.

Закрывает глаза, а ее грудь поднимается и опускается, словно она пробежала несколько миль. Я поднимаю взгляд и вижу, что одна из ее рук лежит на сиськах.

Она щиплет себя за тонкий материал лифчика, пыльно-розовый сосок твердый и острый, она перекатывает его между пальцами. Я добавляю это в список вещей, которые ей тоже нравятся, и наблюдаю, как она расстегивает лифчик и отбрасывает его в сторону, чтобы ее сиськи могли вывалиться на свободу.

— Как ты… ты… — выдохнула она. Клочья ее волос, выбившиеся из косичек, разлетаются. — Вау.

— Как я справился со знанием того, как тебя трахать? — Я провожу пальцами по ее щели, дразня, хотя сомневаюсь, что она сможет дать мне еще. — Думаешь, ты сможешь ходить прямо?

— Ни за что на свете я не смогу ходить. — Она смотрит на меня сверху вниз. Ее кожа покраснела, а глаза остекленели. — Лучший фингеринг в моей жизни.

— Кто бы мог подумать, что ты такая шлюха, раз раздеваешься и ложишься на кухонную стойку ради мужчины постарше? — Я встаю и дергаю за молнию на ее юбке, стягивая маленький клочок одежды, пока она не оказывается передо мной совершенно голой. С ее губ срывается звук, и быстрый взгляд на нее, чтобы проверить, показывает, что она довольна. Она довольна тем, что происходит, и ее ухмылка подстегивает меня. — Посмотри на себя. Растянутая. Мокрая. Все еще возбужденная. Этого было недостаточно, не так ли?

— Нет. — Марго качает головой. — Я хочу, чтобы ты заполнил меня до отказа. Я хочу, чтобы ты трахал меня, пока я не забуду свое имя. Ты можешь сделать это для меня, Финн?

— Да, блять, я могу сделать это для тебя, — почти рычу я. Расстегиваю пуговицы на джинсах и отстегиваю джинсовую ткань, пока не остаюсь в одних трусах. — Вопрос в том, стоит ли мне трахать тебя здесь, чтобы соседи, с которыми ты наверняка уже встречалась, видели, или мы сделаем это в моей комнате. Что скажешь, Марго? Где эта грязная шлюшка хочет покататься на члене отца своего бывшего парня?