Мчась напролом

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

МАРГО

— Что ты делаешь сегодня вечером? — спрашивает меня Катарина по телефону. — Надеюсь, что-нибудь веселое. До Рождества осталось два дня, и ты не должна оставаться дома одна во время каникул.

— Я провожу время с Финном. Мы печем печенье у меня дома, — говорю я ей. — И я думаю, что он приготовит мне ужин? Может, он принесет мне ужин. Он не совсем ясно выразился.

— Ты проводишь с ним много времени. Как все проходит?

— Хорошо. Нам весело.

— Мгм. И под весельем ты имеешь в виду то, что вы проводите вместе каждый вечер и улыбаетесь от уха до уха?

— Именно это я и имею в виду. — Мой телефон жужжит, и я убираю его от уха, чтобы увидеть сообщение от Финна. — Мне нужно бежать, Кэт. Думаю, он здесь.

— Напиши мне, если ситуация станет слишком неловкой и тебе понадобится, чтобы я тебя выручила. Может, я и нахожусь в восьми штатах и в спальне своего детства, но я нарушу все законы вождения, чтобы надрать ему задницу.

— Я ценю твою заботу о моей безопасности, как всегда. — Я смеюсь и вытираю руки о полотенце для посуды. — Я буду держать тебя в курсе. Передай маме привет и поздравления с Рождеством.

— Обязательно. Люблю тебя, Марго.

— Я тоже тебя люблю, Кэт.

Я бросаю телефон на стойку и спешу к двери. Открыв ее, разражаюсь хохотом над нарядом Финна.

На нем свитер Санты-Клауса с пушистой бородой и шапка с колокольчиком. Его штаны украшены оленями, а в руках он держит пластиковый пакет и маленькую коробку.

— Привет, — говорит он с ухмылкой. — Извини, я опоздал на несколько минут. В тайском ресторане сегодня много народу, и мне пришлось ждать немного дольше, чем обычно.

— Вау. — Я прислоняюсь к дверному косяку и ухмыляюсь. — У меня в телефоне ты сохранен как «Парень в свитере», и ты действительно доказываешь, что это прозвище правильное.

— А у меня ты под прозвищем «Неохотный бегун».

— А. Совпадение, созданное на небесах. — Я забираю у него пакет и встаю на носочки. Прежде чем успеваю поцеловать его в щеку, он поворачивает голову и целует меня в губы, свирепо прижимаясь ко рту, как будто не видел меня вчера. — Заходи.

— Спасибо. — Он стягивает с себя пальто и снимает ботинки. — На улице чертовски холодно.

— На днях ты бегал в шортах и футболке. Я думала, тебе нравится холод.

— Я двигал своим телом, Марго. Ждать, пока приготовят еду на вынос, и при этом быть неподвижным — сущий ад.

— Твой огромный свитер не согрел тебя? — поддразниваю я, и он легонько шлепает меня по заднице. — Осторожно! У меня все болит от вчерашнего тщательного траха.

— Прости. Ты меня прощаешь?

— Только потому, что ты принес еду. Что ты заказал на ужин?

— Всего понемногу, — говорит он, пока мы идем по коридору на кухню. — Не могу поверить, что ты никогда не пробовала это место раньше. Их красное карри просто смерть.

— Я не хочу умирать. — Я выгружаю пакет с едой на стол в углу и указываю на расставленные тарелки. — Не мог бы ты принести их сюда? И кстати о смерти, как прошла работа?

— Это был нездоровый переход. — Финн забирает тарелки и ставит их рядом с упаковкой еды. — Все было хорошо. Занято, но хорошо. Извини, что так поздно ответил на твое сообщение. У нас была пара чрезвычайных ситуаций, которые мы должны были уладить, и…

— Эй. — Я переплетаю свои пальцы с его и сжимаю руку. — Тебе не нужно извиняться за то, что ты был занят. Ты был на работе. А не специально избегал меня.

— Я бы никогда не стал специально избегать тебя. — Похлопав меня по бедру, он садится и кладет коробку, которую держал в руках, себе на колени. — У тебя был хороший день?

— Да. Я работала над планами уроков на следующий семестр и изучала учебный план для класса биологии в местной средней школе. — Я пожимаю плечами и открываю упаковку белого риса. — Думаю, летом я смогу подать заявление на несколько вакансий. Почему бы и нет?

— Черт. Это потрясающе, Марго. — Он улыбается мне. — Я так горжусь тобой.

Его слова зажигают меня, и я не могу не улыбнуться в ответ. Чувства, которые я испытывала к Финну, словно проявляются и бьют меня прямо в грудь, когда он провожает меня взглядом, и я понимаю, что меня тянет к нему.

Я знаю, что влюблена в него, и хочу найти способ удержать его рядом после праздников.

Я хочу увидеть его весной, когда станет хорошая погода и растает снег, и это пугающая мысль, которую я не знаю, как озвучить.

— Спасибо, — говорю я, смущаясь, но благодарная за его восхищение. — Я подумала, почему бы и нет?

— Почему бы и нет — это правильно. — Он добавляет в свою тарелку несколько спринг-роллов и откусывает от еды. — Ты же знаешь, что сегодня вечером мы смотрим рождественский фильм после того, как испечем печенье?

— Я так и подумала, раз уж мы не успели посмотреть его в прошлый вечер. Какой ты выбрал?

— Крепкий орешек.

— Ты шутишь. Это не рождественский фильм.

— Спорно, но я шучу. Очевидный выбор — Рождественские каникулы, потому что это чертова классика.

— Это тот, где ребенок лижет фонарный столб, да? — спрашиваю я, и он смотрит на меня в ужасе. — Я шучу.

— Ты чуть не довела меня до чертова сердечного приступа.

— Мы бы этого не хотели. — Я поднимаю подбородок к коробке на его коленях. — Что это?

Он кладет коробку на стол и подталкивает ее в мою сторону.

— У меня для тебя подарок.

— Что? Я ничего тебе не подарила.

— Мне ничего не нужно. Ничего особенного, и для этого мне понадобилась помощь Катарины.

— Ты ее завербовал? — Я вытираю руки и беру коробку. Слегка встряхиваю ее и хмурюсь, услышав дребезжащий звук. — Здесь ведь нет ничего живого, да?

— Нет. Но она довольно хрупкая, так что будь осторожна.

Заинтригованная, я отклеиваю пленку и медленно разворачиваю подарок. Сняв всю бумагу, комкаю ее в шар и бросаю ему в голову.

— Ты был бы экспертом по упаковке подарков.

— Виновата моя мама. Она преподавала в классе по праздникам, и я всегда был ее помощником.

— Она звучит милой.

Финн улыбается.

— Так и есть. Давай, открывай.

Я открываю верхнюю часть коробки и смотрю на подарок внутри.

— Что это…

— Твоя медаль и нагрудный знак с полумарафона? Да. Это они. Я хотел вставить их в рамку, чтобы ты помнила свой первый забег. Даже если ты больше никогда не будешь участвовать в забегах, у тебя есть это, и ты должна этим гордиться. На обратной стороне медали выгравировано твое время. Я чуть было не включил в медаль форму, которую ты подписала в медицинской палатке, но решил обойтись без этого. Только хорошие воспоминания.

Как я скажу ему, что медицинская палатка — одно из моих любимых воспоминаний? Как сказать ему, что встреча с ним в тот день была лучшим, что случилось со мной за весь год?

У меня щиплет в носу. Я провожу большим пальцем под глазом и шмыгаю носом.

— Финн. Это… — качаю головой, не в силах выразить, насколько значим для меня этот подарок. — Прости. Я не знаю, почему я плачу. Парень никогда раньше не дарил мне подарков, и это невероятно заботливо.

— Эй. — Он откладывает вилку и встает. Подняв меня на руки, меняет наши позиции: он садится на мой стул, а я — к нему на колени. — Это я должен извиняться. Не могу поверить, что никто не дарил тебе подарков, и для меня большая честь быть первым.

— Когда ты вообще это взял? Ты был здесь всего один раз, а карманы твоих беговых шорт слишком малы, чтобы запихнуть это внутрь.

— Катарина украла его для меня, когда тусовалась с тобой несколько дней назад. Вчера я сделал на нем гравировку и завернул его, прежде чем отправиться сюда.

— Вау. — Я провожу пальцами по краям стеклянной рамки. — Никогда не думала, что у меня будет такая медаль, а теперь я могу ею похвастаться. Куда мне ее поставить?

— Решать тебе. — Финн улыбается. — Это твое достижение, Марго. Отпразднуй это так, как считаешь нужным.

— В гостиной. — Я спрыгиваю с его коленей и спешу за угол. Ставлю рамку на электрический камин и любуюсь святыней. — Это идеально.

— Мне нравится, — говорит он сзади меня, и я не удивлена, что он последовал за мной. — Выглядит здорово.

— Серьезно. — Я поворачиваюсь к нему лицом и дергаю его за свитер. — Спасибо. Возможно, это лучшая вещь, которую я когда-либо получала.

— С удовольствием. — Он обхватывает мои щеки и бережно обнимает ладонями мое лицо. — Ты стала для меня самым неожиданным сюрпризом, Марго Эндрюс.

Когда Финн целует меня, я чувствую это повсюду.

Он поселяется в каждой части моего тела, — это радость, тепло, которое хочется ощущать снова и снова.

Он мягкий и сладкий. Как будто мы двое влюбленных, которые провели вместе целую жизнь, и я вкладываю всю свою душу в прикосновение его рта.

Я обнимаю его за шею и провожу пальцами по волосам, находясь рядом с ним, но все ещё чувствуя, что мы слишком далеко. У меня подгибаются пальцы на ногах, а сердце колотится в груди.

Я знаю, что мне нужно поговорить с ним о том, что я думаю и чувствую. Это справедливо, и я не хочу слишком увлекаться тем, что имеет конец или приведет к тому, что мы разойдемся по разным дорогам, потому что я знаю, что буду жалеть о том, что отпустила его.

Его рука скользит по моему телу и забирается под рубашку. Расходятся по моему животу, большой палец гладит мою кожу. Я так сильно хочу его.

Сегодня вечером.

Завтра.

Послезавтра.

— Это, наверное, мое самое любимое Рождество, — говорю я ему в губы.

— Прикосновения ко мне в моем кабинете, пока я разговаривал с сыном, который даже не подозревал, что ты стоишь на коленях под столом, очень подняли настроение, не так ли? — Он прикусывает мою нижнюю губу и запускает руку под пояс моих спортивных штанов. Мне нравится, что мне не нужно наряжаться для него. — Я знал, что тебе это понравилось.

— Мне действительно это понравилось. — Я задыхаюсь, когда его прикосновение касается передней части моего нижнего белья. — Но я имела в виду встречу с тобой. Потом встретить тебя снова. Все это. Это был вихрь, и я бы не хотела, чтобы было иначе.

— Я тоже. — Финн опускает руки и вздыхает. — Мы поставим это на паузу, пока не закончим ужин. Ты много бегала и нуждаешься в калориях. Особенно если ты собираешься сжечь больше, когда я буду трахать тебя позже.

— О, так вот что произойдет? — спрашиваю я.

— Там должна быть шутка про то, что ты хо-хо-хо.

— Ух ты. — Я ухмыляюсь и беру его руку в свою. — Это была самая глупая вещь, которую я когда-либо слышала.

— Может быть. — Он целует меня в лоб, и я вздыхаю. — Но тебе это нравится.

— Да, — шепчу я, сжимая его рубашку так, будто от этого зависит моя жизнь. — Нравится.