Мир без женщин.

Глава 17.

Вот уже две недели, как мы находились в лагере лесных братьев. За это время малыши окрепли, наели щеки и избавились от красноватого оттенка кожи, присущего большинству новорожденных. Грэй больше не появлялся, только регулярно от него привозили «передачки». Так дети стали обладателями прогулочной коляски на антигравитационном ходе. (Всё-таки технический прогресс здесь шел вперед и процветал.) Погода стояла хорошая, теплая и солнечная и мы могли гулять. Приставленный к малышам гувернер очень был кстати. Пожилой молчаливый гарт – Мишел, - превосходно выполнял обязанности няньки. Мирра все сокрушалась о своей призрачной природе в этом мире, ведь она не могла ничем помочь физически. Но зато, как призрак, она не нуждалась в отдыхе и сне, так что дети находились под круглосуточным присмотром. Да и мне женщина помогала. Выяснилось, что раньше Мирра жила в мире Рагнара, это уже после смерти попала к Эосу. Как попала – в памяти не удержалось, но свою прошлую жизнь помнила отлично и частенько рассказывала мне об обычаях населяющих рагнаровский мир рас.

Мэт и Шон стали любимцами братьев. Они уже не таращились изумленно на демона и опасливо - на пса. Только, если спик при каждом удобном случае пытался улизнуть от мужчин, которые так и норовили потрепать его за уши, то рейк носился с важным видом и горделиво задранным носом по лагерю с утра до вечера. Хотя и эта его суета приносила пользу – я была в курсе всех событий. Вечером мой хранитель обстоятельно и в лицах рассказывал мне обо всем, что успел узнать. Частенько мы с Миррой ухохатывались над очередным представлением, даже молчаливый гарт улыбался в усы. Что уж говорить про нас с Миррой? И я каждый раз мысленно сетовала – пропадал великий актерский талант у демоненка.

Молока пока хватало, кормили меня как в лучшей столовой, при чем местный кухарь стоял над душой до тех пор, пока я все не съем. Лекарь исправно следил за моим самочувствием. Он был довольно деятельной натурой и тяготился бездельем – я не обременяла его работой. Интерес к лекарскому делу, который я имела наглость проявить вскоре после родов, нашел отклик в его душе, и мужчина с удовольствием передавал мне свои знания. Я и в прошлом мире хотела стать врачом. Но не прошла по конкурсу в институт. Так что я с неменьшим удовольствием впитывала новую полезную информацию тут.

Все шло тихо и размеренно и уже начинало этим надоедать. Я все чаще задумывалась, как и кому передать свои знания о Бодхи. Ведь это могло стать поворотным и решающим моментом в решении проблемы отсутствия женщин в этом мире и первым шагом к возвращению домой. Да что там «могло»! Сто процентов – станет! Как только жители перестанут использовать само растение для омоложения, стерильность женщин, - и перенесенных, и рожденных, исчезнет. Значит, я свою задачу выполнила, и богиня обязана будет сдержать свое слово и вернуть нас домой.

И ещё одно волновало меня - сын до сих пор оставался без имени, мне хотелось, чтобы Март сам нарек своего первенца, раз уж дочка здесь обзавелась «крестным псом», который и дал ей имя. А мне нравилось – Анна. Совсем по-земному. Я смотрела в её ярко голубые глаза, гладила золотистые колечки волосиков и в глубине души переживала – вдруг муж не примет девочку? В кого она такая беляночка? Мэт ревностно охранял её, даже мне иногда становилось страшно, когда он внимательно следил за тем, как малышка кушает, как я купаю её. Казалось – одно неловкое движение и он мне это припомнит, причем в самом ближайшем времени. Мишел вообще старался лишний раз не касаться ребенка, так как спик начинал тихо утробно рычать, напоминая, КТО здесь главная нянька для малышки. На сына он так не реагировал, хотя косил выпуклыми глазами, присматривая и за ним.

Все началось утром.

После кормления Мишел собрал малышню на прогулку, Мирра летела рядом с коляской, а мы с Мэтом плелись сзади. Солнышко припекало. Гарт вывел нас на берег речушки, остановил коляску под раскидистым деревом и предложил передохнуть. Детвора, наевшись, мирно спала, Мишел тихо переговаривался с Миррой – за последние дни они сдружились, я прислонилась к горячему боку спика и пригрелась. Шон, как обычно, полетел «добывать стратегически важную информацию». Мягко навалилась легкая ласковая дремота. Но даже через покрывало сонливости тихим жужжанием ворочалось раздражение – сколько можно тут сидеть? В смысле, у братьев? Отсутствие магии напрягало, очень напрягало. Я и с неё-то чувствовала себя беспомощным мотыльком. Всё время чего-то боялась, боялась, что сделаю что-то не так, не оправдаю надежды Создателя, не использую шанс, данный мне богом, опозорюсь. Смерти не боялась, но срабатывал проклятый синдром отличницы – я ДОЛЖНА выполнять задачи лучше всех, в срок и в полном объеме.

И вот лежу я, пригревшись, и потихоньку зверею от этих спокойствия и размеренности бытия.

Лежу. Злюсь. Накручиваю себя. И краем глаза замечаю – рядом со мной воздух уплотнился, пошел рябью и даже слегка нагрелся. Не надо быть дурой, чтобы сообразить – что-то не так. А я ж не дура. В большинстве случаев. Тоже напряглась и приготовилась заорать и дать деру к детям, только не смогла не только встать или отползти, но и пошевелиться. Сидела и раскрывала рот, как рыба, выброшенная на берег. И что удивительно: вокруг все застыло, как в стоп-кадре. Огненной молнией пронеслось в голове – ну что опять? Портал или другая какая-нибудь хрень? Кому я уже успела перейти дорогу? А следом меня обдало холодной дрожью: неужели Валомиру удалось нас отыскать?

Холодная дрожь сменилась горячим потом, который влажным и липким потоком прошелся по телу и мгновенно пришло осознание: дети. Мои дети! Где-то на окраине мозга взметнулось волнение за старшую, за Арину. Но оно ту же исчезло. Я понимала, что, когда клан Саворски объявил о принятии её в семью, девочка обрела сильных и влиятельных защитников. В доме герцога она в безопасности. А вот мы с малышами … Нет, братья о нас заботились, да и самих надежно скрывал лес. Но только сейчас рядом с нами Мишел и Мэт. Надолго ли они задержат злоумышленников?

Затем – опять кинжалом вонзилось ещё одно осознание: какой, к чертям, портал? Мы же в безмагическом мире!

Кончики пальцев нестерпимо покалывало, и я с изумлением поняла: это моя магия пытается вырваться наружу. Опешила. Что за черт? Как такое возможно? Здесь?

Я переводила взгляд с рук на мерцающее облачко, которое пульсировало рядом. Даже не облачко, а собрание мелких искорок. Они веселым роем жужжали и постоянно меняли форму. Наконец, всё успокоилось и моему изумленному взору предстала полупрозрачная фигура женщины в легкой тунике. Она с удобством устроилась под соседним деревом и с наслаждением вытянула босые ноги с тонкими породистыми щиколотками. Я узнала её.

Воплощение первородной магии опять проявилось в образе женщины. В принципе, я придерживалась того же мнения – женщина начало и конец всего. И слово «магия» то же женского рода, так что я этот выбор для воплощения одобрила.

– Здрасьте, - выдохнула и мгновенно успокоилась. По земным меркам она мне вроде как кума.

Ну да. Сама же напросилась в крестные: назвала моего сына своим наследником. Хихикнула – вот это у меня родственнички!

Женщина улыбнулась и просто ответила:

– Привет!

Голос у неё оказался глубоким, низким и приятным. От его звука внутри завибрировало. Женщина источала ощущение умиротворения и покоя.

– Как хорошо сегодня!

Соседка по деревьям с наслаждением потянулась и подставила лицо солнышку. Лучи света отразились миллионами микроскопических искорок. Красиво. У меня накопилось множество вопросов, и я уже открыла было рот, чтобы их задать, но задумалась – как обратиться к собеседнице, – и захлопнула.

Женщина опять улыбнулась:

– Можешь звать меня Марией.

Ну да. Если в слове «магия» букву «г» заменить буквой «р», получиться вполне нормальное и распространенное имя.

– М-м-м-м, объяснишь?

Вот так просто, решила не заморачиваться на очередности вопросов, а задать один. А там, по ходу дела, вернее, разговора, разберемся.

Мария прикрыла глаза и вздохнула:

– Истерики закатывать не будешь?

Я подумала, всё взвесила, и честно ответила:

– Постараюсь.

Она поменяла положение ног и склонила голову набок. Светлые, опять-таки, искрящиеся волосы солнечным водопадом заструились по плечам. Я вздохнула – до чего же красивы богини!

– В твоем преобразовании есть и моя …м-м-м … моё участие, - начала Мария, вперив в меня полыхающие огнем глаза.

Ой, а у неё несколько зрачков в золотой радужке!

– Мы тогда с Армэлем слегка повздорили. Он, хоть и мой старший сын, но такой … самостоятельный.

Последнее слово явно сказано с долей язвительности. Хм, значит, Создатель не является самым высшим звеном?

– Я и забрала у него весь элей, который он использовал для создания своих фениксов. А последняя доза была уже в преобразователе. Я достать её не могла, вот и … короче, я окружила его лабораторию энергетическим щитом. Для создания птицы нужна особенная энергия. Щит бы такую энергию не пропустил. Но Армэль упертый. Он стал тянуть энергию с других миров. Действие щита распространилось и на другие магические миры. А вот в твоем магии не было. Я думала, что безмагические миры будут для Армэля бесполезны. Ошиблась, – она деланно огорченно вздохнула. Слишком уж явно. – Ему удалось притянуть твою энергию.

– Почему именно мою? – не удержалась я от вопроса, который уже давно назойливой мухой вертелся в голове.

Мария пожала округлыми плечами. Тонкая бретелька туники кокетливо сползла со своего места.

– Можешь не верить, но не знаю. Я долго наблюдала за тобой. Возможно, энергетические колебания твоей души, как вы, люди, это называете, сродни моим. Вот щит и пропустил свою «хозяйку». И появилось существо в единственном экземпляре, с довольно интересными энергетическими свойствами и возможностями.

– А как же способности, моя кровь, инициация магии? – вопрос прозвучал спутанно, всё бухнула в один ком, но Первородная поняла и выдала «исчерпывающий» ответ.

– Понятия не имею. Всё переплелось: и магия фениксов, и часть моей. И все это смешалось в таком виде!

Она весело полыхнула глазами.

– Я давно так занимательно не проводила время!

Кстати, о времени. Я заметила, что всё вокруг замерло. Как будто нажали кнопку «Пауза». И вопросов у меня появилось гораздо больше, чем ответов. А ещё зрело возмущение: весело ей, блин! А какого было мне? Особенно, когда в подземелье храма Весты меня методично убивали, раз за разом, заставляя вновь и вновь воскресать? Как же я «веселилась»! Да и когда Март, опоенный зельем … Не хочу вспоминать. В прошлой жизни, когда была просто человеком, муж пробовал поднять на меня руку. Ага. Еле успел увернуться от метко брошенного утюга. С тех пор, особенно после напоминания, что он ест из моих рук, то есть то, что я приготовила, ни-ни. Даже намеков на рукоприкладство не было.

Но я только горько хмыкнула.

– Да ладно! – Просто подмигнула мне Мария. – Я исправлю свои ошибки.

И тут я не на шутку насторожилась. В смысле «исправлю»? На Землю меня отправит? А мои дети? А Керри, Март?

– Я подключила тебя напрямую к своему резерву, – улыбаясь, пояснила она. – Можешь пользоваться. Только в пределах разумного. В мирах без магии особо не усердствуй, нарушишь равновесие. Так, по мелочи и по необходимости.

Невольно с губ сорвался вздох облегчения. Ну хоть за это спасибо. И всё же слух резануло «в мирах без магии». Это она оговорилась или прямо намекнула, что этот мир не последний? Я, вообще-то, не планировала больше никаких походов между мирами. Устала. Устала бояться, что не оправдаю ожиданий, устала сдерживать эмоции, устала следовать правилам, особенно, когда касалось положения женщин. Как же хотелось развернуться! Прямо, как той мачехе в фильме «Золушка». Помните? «Королевство маловато! Развернуться мне негде!»

– Как назвала моего наследника?

Этим вопросом Мария выдернула меня из вороха мыслей. Я поморщилась. Не нравилось мне такое положение. «Наследник». Наследник чего? Конечно, как и любой матери, мне хотелось, чтобы сын вырос и стал знаменитым и сильным. Хотелось гордиться им. И одновременно – чтобы жизнь его была наполнена счастьем и благополучием. А, судя по настроению Первородной, спокойствия моему мальчику не видать.

– Может, будете называть его своим крестником?

Мария подумала и согласилась.

– И то верно. Не зачем раньше времени моих деточек пугать. Армэль, я уверена, поймет и примет, а вот Ная с Лилэей … Эти стервочки ни перед чем не остановятся. Да и Эос не знаю чью сторону примет. Он всегда сам себе на уме. И мир выбрал себе под стать, – её передернуло.

Аут. Моему мальчику с богами придется тягаться?

Я закрыла глаза, чтобы Первородная не увидела горящего в них бешенства. Да только зря. Она почувствовала. Видимо, подключение к её резерву дает и подключение к моим эмоциям. Почувствовала и не рассвирепела. Наоборот, обрадовалась.

– Значит, я в тебе не ошиблась! Ты воспитаешь моего …– тут она слегка запнулась и продолжила, – моего крестника так, как надо. Так как назвала?

– Я хотела, чтобы имя ему дал отец.

– Это который из оборотней?

Не поняла. Что значит «который»? Это она и демона к оборотням причисляет?

– У меня два мужа – Март и Керригард, – терпеливо, как маленькой девочке, объяснила я.

– Да? – удивилась Мария. В её глазах заплескался озорной огонь. – Только два?

Да, кстати о мужьях! Помниться мне я и с Рагнаром брачный обряд проходила. А сейчас выясняется, что моя старшая дочь Арина его истинная. Это я и озвучила, ожидая разъяснений. Как так получилось?

– Ну вы же брак не подтвердили, – пояснила мне собеседница как само собой разумеющееся. – Вот метка и ушла после определенного для консумации срока. Дракон стал свободен.

– А почему Арина? – не сдавалась я. – Почему тогда я была?

– Потому что.

И как это понимать? Я вопросительно изогнула бровь, ожидая всё же продолжения.

– Ну-у-у, истинность эта такая сложная штука, – замялась Мария, – возможно, вас притягивала родственность магии. А когда брачные узы между тобой и драконом исчезли, появилась Арина. У неё такая же сущность – феникс белокрылый. И магия схожая. И вот … – она развела руками. – Я, в принципе, в это не вникаю. Потоки сами по себе соединяются.

– Можно как-нибудь уйти от этой многоистинности? Мужчинам тяжело делить между собой одну женщину в семье. Да, – она хотела что-то сказать, но я не позволила и продолжила, – оборотни спокойно к этому относятся, но демоны и драконы … Так и до войны не далеко.

– Переживут, – фыркнула Первородная. – Как сами себе по куче жен и любовниц заводят, так это считается в порядке вещей. А как самим надо за одной ухаживать, так это нонсенс. Гордость им мужскую это ущемляет, видите ли. Им что другое в этом случае прищемить нужно, – прошипела она зло, покосившись куда-то за спину.

И у меня родилось подозрение – Мария сама была замешана в какой-то истории, причем закончилась она для неё неважно. Вот и мстит всем мужикам. Как может. Мстя, правда, всех женщин своим черным крылом задела.

– Не бери в голову, – отмахнулась Первородная.

Ну да, ну да. И вдруг я вспомнила: она же что-то про помощь говорила. А я тут и с Лилэей ещё не до конца разобралась.

– Мне Лилэя задание дала, вернее, навязала, - спохватилась я. – Проблему с наличием женщин надо решить.

– Ну, и? Ты же разобралась?

–Разобралась, но надо как-то до короля или правительства донести.

–Так в чем дело? Язык местный ты понимаешь. Иди к королю и разбирайтесь.

– Так-то оно так, но только …

– Что? – она нахмурила ровненькие бровки.

– Грэй меня не пускает. Я бы и сама слетала, если крылья выпустятся, но дети …

– Грэ-э-й Саворски, – мечтательно закатила глаза Мария. – Хороший самец. Сильный, справедливый, умный.

Она задумалась. Мне бы очень, ну очень хотелось узнать о содержании её мыслей. Не очень-то улыбалось стать опять разменной монетой или того хуже – обзавестись ещё одним мужем. Да, герцог объявил меня своей женой, но только объявил. Сам никаких притязаний не прилагал. Хотя я не раз ловила на себе его, горящие желанием, взгляды. При воспоминании о них я невольно поёжилась. Мне и двоих мужчин хватает. Вполне. Да и Керри предупредил, что места в постели уже закончились. Я и так благодарна ему по гроб жизни, что он Марта принял в нашу семью. И беременность мою от другого. Всё-таки он потрясающий! Волна торжествующих мурашек прокатилась по телу и скрутилась в тугой узел в районе низа живота. Я дала себе мысленный подзатыльник: после родов ещё «не обсохла», как говаривала моя бабушка, царствие ей небесное, а уже «об этом» думаю. Хотела высказать это всё Марии, но вместо этого с губ сорвалось:

– А Валомир хам и подлец!

Хотя какая тут связь между Керри и королем?

– Знаю! – отмахнулась Первородная. – Если бы не Эос, не видать Валомирчику короны, – она хихикнула. –М-да, сынок облажался. Думал, королек ему …

Что думал Эос, я так и не узнала. Но зато Мария удовлетворенно кивнула:

– Ладно, я об этом подумаю. Завтра. А сегодня хочу отдохнуть от всего. Надоело. Хорошо вам, людям, захотел – и в отпуск куда-нибудь на острова, на море или в горы!

Она опять мечтательно закатила глаза и потянулась, грациозно выгибая спину.

Угу, на острова. Как же. Это ж сколько простым смертным надо пахать на эти «острова»!

Но, похоже, эти проблемы женщину не волновали. Она блаженно растянулась на траве и, повернувшись на бок, с озорством уставилась на меня.

– Уговорила. Скоро тебе представиться возможность с Валомиром поговорить. А там сама, по обстановке, действуй.

Э нет. Опять помощь? А потом отрабатывать? Что ещё она потребует? Знаю я этих богинь, сто процентов какую-нибудь пакость придумала, чтоб со скуки не помереть. А вслух спросила:

– Вы что-то в прошлый раз о помощи говорили. Ну, что Вы мне помогли и я теперь должна.

–Ага, - она перевернулась на живот и положила голову на сложенные руки. Волосы золотым дождем покрывали спину, иногда казалось, что они шевелятся, как живые. – Только я не придумала ещё. Потом.

Она опять отмахнулась от меня и прикрыла глаза.

Я огляделась. Всё было по-прежнему застывшим. Вон, птица зависла над соседним деревом, а рядом ещё одна пичужка так и осталась в полете, оторвавшись от ветки. И только ветер чувствовал себя свободным, не подвластным чарам Первородной. Он ласково перебирал её локоны, гладил спинку и щекотал атласные пяточки. Женщина тихонько хихикала, нежась в призрачных объятиях воздушных потоков. Что-то это мне напоминало. От усилий вспомнить даже лоб наморщился. Но ничего, кроме сказки Пушкина «О мертвой царевне», в голову не приходило.

А ветер, тем временем, забрался под тонкую тунику, вздувшуюся пузырем, и принялся хозяйничать уже по обнаженному искрящемуся телу. Мария вяло пыталась помешать ему, но ничего не получалось. Я засмотрелась на эти «игры с ветром» и у самой опять мурашки решительно принялись наступать, даже дыхание участилось и сердце бешено забилось, так и норовя разнести грудную клетку.

–Хорош! – Первородная перетекла в вертикальное положение в мгновение ока.

Двигалась быстро, так быстро, что простому зрению не подвластно отследить такую скорость. Она тяжело дышала, огонь в её глазах из золотистого стал ярко алым, подернуты такой же алой дымкой. Она махнула мне рукой и … рассыпалась миллиардом искр. Пых! И всё. То есть совсем всё. Исчезло оцепенение окружающего пространства. Слух резанула какофония лесных звуков, грудь наполнилась десятками запахов. Ветер рванул мои волосы, закружил, обдал горячим теплом, пробегая от шеи до коленок. Мне даже почудился тихий мужской смех.

Я с ума схожу? Куда Мария подевалась? Я ещё не всё спросила!