Мир без женщин.

Глава 18.

Королевский дворец в мире Нэя.

Король Валомир Дартмунд Светлый зашел в свои покои и с наслаждением стянул сапоги. Лакея он отослал раздраженным рыком: хотелось остаться наедине с собой, а этот рыжий юркий парень просто мешал и бесил одним своим присутствием, не говоря уже об услугах.

Сапоги разлетелись по углам, король с таким же наслаждением прошелся босиком по мягкому прохладному ковру, быстро и рвано разделся, оставляя богатые одежды сиротливо валяться на полу, и прошлепал в ванную комнату. Там постоял в сомнениях: душ или ванна? Решил – душ. И уже через несколько секунд стоял под упругими хлесткими струями, смывая с себя напряжение прошедшего дня.

Выйдя из душа в одном полотенце, обмотанном вокруг бедер, Валомир усмехнулся: прислуга не даром получала свое жалование: вышколена на самом высоком уровне. На низеньком столике возле огромного дивана накрыт легкий ужин. Да, все были в курсе, если король не в настроении, то вечернюю трапезу в общем зале он проигнорирует. На столике стояло несколько тарелок с мясными закусками, тонко порезанные овощи, несколько ломтиков хлеба, сырная тарелка и бутылка сухого красного вина.

Король развалился на диване и опрокинул целый бокал. Поморщился: лучше бы чего покрепче. День тяжелый. Он в который раз мысленно проклинал свою оплошность: связаться с богом и попросить помощи в борьбе за власть, действительно было поспешно. Теперь эта помощь выходила для короля боком. Да, трон он занял, только не в своем мире, но Эос при каждом удобном и неудобном случае напоминал, благодаря кому его венценосная задница чувствует под собой монаршие подушки на жестком стуле. И все бы ничего, но он затребовал за свою помощь эту иномирянку. И зачем она ему понадобилась? Как женщина? Так с таким животом сексом и не позаниматься всласть. Хотя кто их, этих богов, разберет. Хуже всего, что эта маленькая стерва отказала ему. И у всех на глазах не проявила должного уважения, не расплылась в восхищенной улыбке и не растеклась восторженной лужей у его ног. Валомир зарычал: убил бы гадину. Сама приперлась и ещё своего мужика трехметрового приперла. Ненормального. Нет, в самом деле ненормального. Он же так рассвирепел, когда не нашел её в покоях, что разнес почти полдворца! Силища какая! Король прицокнул: вот бы этого психа заполучить в личную охрану! А ящер? Тот почти весь парк выжег, беснуясь. Еле утихомирили. Король поморщился: вспомнил, что этим он обязан герцогу Саворски. Это он сумел договориться и с демоном, и с ящером. Теперь они обшаривают храмы с надеждой связаться с богами. Только в этом мире боги не общаются со смертными. Никак.

Валомир потянулся к бутылке и растерянно хмыкнул: пустая? Он все выпил и не заметил? Надо же так умотаться …

Тихо щелкнул запор потайного хода и в проеме появился Эос. Король поморщился: принесла нелегкая.

Высокий блондин с кошачьей грацией проследовал к столику и заломил бровь в показном удивлении:

– Пьянствуешь?

Король ещё раз поморщился и слегка потряс бутылкой:

– Сухое. Красное. Для сердца полезно.

– А у тебя есть оно, это самое сердце?

Валомир проигнорировал вопрос и хмуро уставился на незваного посетителя. В его темном взгляде можно было прочесть: «Чего приперся?»

Эос перетек на диван и по-хозяйски расположился на светлом бархате.

– Угостишь?

Валомир и сам бы не прочь был добавить, поэтому встал, подошел к бару и застыл, выбирая чем бы ещё усладить уставший мозг. Выбор пал на красное полусладкое. Достав ещё один бокал, Величество самолично разлил рубиновое успокоительное и молча протянул гостю.

– Чем обязан?

Наконец-то промолвил хозяин покоев. Эос мрачно покосился на него и пригубил вино, однако, с ответом не спешил.

– Как наша маленькая блондиночка? – не удержался король.

– Сбежала, - сквозь зубы пробурчал гость.

Чувство самолюбивого удовлетворения наполнило короля. Он отвернулся, чтобы Эос не увидел на губах злорадствующую улыбку. Мужское эго торжествовало: не одного его, Валомира, уделала блондинка. Успокоив нахлынувшие эмоции, король участливо поинтересовался:

– Как же так? Как она смогла от тебя дать деру?

– Рейк! – выплюнул бог. – Я даже подумать не мог, что этот демонический фамильяр опять проявится! – он с силой сжал подлокотник. – Был уверен, что при переходе в этот мир связь нарушилась и он развоплотился!

– М-да, - сочувствующе закивал король. – Эти мелкие пакостники такие живучие.

В комнате воцарилось тягучее молчание, изредка нарушаемое звуком работающих челюстей. Хорошо, что закусок прислуга принесла вдоволь. Тонкие пластики вяленого мяса таяли во рту под терпкой влагой напитка.

– И где она теперь? – не выдержал Валомир. – Отследил?

– Где-то здесь, – выдал гость и кинул в рот кружок огурца. – Найди её.

– А самому слабо? – выгнуло черную бровь Величество.

– Не хочу светиться, – пояснил Эос. – Пантеон не одобрит моего интереса.

– Ой, неужели судьба простой смертной будет причиной разногласий?

Эос помялся и с неохотой ответил:

– Не совсем простая и не …

Он оборвал себя на полуслове и зло уставился на собеседника:

– Найди её! Она мне нужна!

Король внутренне ликовал: бог САМ шел на сделку! Ему нужна эта белобрысая? Да пожалуйста! Если она здесь, в этом мире, стоит только намекнуть её сопровождающим и герцогу, они сами перевернут все и найдут своё сокровище, ему, королю, останется только указать пальцем на её местоположение, а там Эос пусть сам её уводит. А что же потребовать взамен? Валомир судорожно соображал. Его положение на троне немного, да что там греха таить, довольно сильно пошатнулось. Нужна поддержка. Эх, жаль, что здесь магии нет! В его прошлом мире он обладал огромным резервом, если бы не его старший братец, то быть бы ему императором. Потребовать императорскую корону? А что? Засиделся брательник, теперь и его, Валомира, очередь настала.

– Я найду её. И даже приведу во дворец. Но! – он многозначительно поднял палец. – За это ты вернешь меня домой и посадишь на императорский трон!

– Не жирно будет? – мрачно вопросил Эос.

– В самый раз! – воодушевился король. – Мне тут уже надоело. Я вырос в мире магии, а здесь тоска зеленая.

Высокий блондин осторожно поставил бокал на столик, поднялся и прошелся по комнате, разминая затекшую спину. Теперь уже он соображал, как бы провернуть все тихо и безболезненно для себя. Судьба смертного подельника его не волновала. Пусть сам разгребает своё. Главное, чтобы мать не узнала. Поэтому и пришлось обратиться к местному королю. Его руками отыскать феникса будет сподручнее. На поиске не будет метки его магии. Он, как бы, вообще, ни при чем. Валомир хочет назад? Да без проблем!

– Хорошо, я помогу тебе. После того, как девушка окажется у меня, я перенесу тебя в твой мир и обеспечу поддержкой и средствами. В вашей возне за трон я участвовать не буду. Это моё последнее слово, – произнес Эос и внутренне напрягся, ожидая решение Валомира.

– Идет! – откликнулся король. Он протянул руку для подтверждения сделки и, немного придержав её, скороговоркой добавил, - но ребенок останется у меня!

Эос, обрадованный согласием, также протянул руку и не успел одернуть прежде, чем услышал последние слова. Ладони бога и человека соприкоснулись и вокруг них заполыхало маленькое синее пламя: сделка состоялась.

Эос скрипнул зубами: жук!!! Выторговал себе ребенка! Ария ни за что не откажется от своего дитя! Хотя … Бог, едва скрывая уже свое торжество, продолжал потряхивать руку собеседника. Теперь у него будут рычаги давления на феникса, а обещанного ребенка он у Валомирчика все-равно отберет.

Довольные собой, мужчины расстались.

***

Такие невеселые, но очень глобальные, размышления вяло копошились в голове, и к утру я все-таки заснула.

Лучше б не закрывала глаза вовсе.

Так как приснилось мне нечто невообразимое. И самое главное, ощущения были такие реальные!

Будто я бегу по длинному коридору, вырубленному в черной скале, прижимая к груди сына. Бегу из последних сил, босая, ноги уже сбиты в кровь. Кожей спины леденяще ощущаю преследователей. И настроены они не дружелюбно. От слова «совсем». Впереди сереет округлый выход. Там ждет нас спасение. Оставалось совсем чуть-чуть, чтобы уйти от погони! Неожиданно из каменной холодной стены черной кляксой выскакивает Валомир и швыряет огромным огненным пульсаром. Мне некуда деваться, мощности охранной магии не хватит для щита, чтобы укрыться, нужно сплести заклинание, но руки заняты и, даже, если опущу малыша на каменную поверхность, не успею. Поэтому выпускаю крылья, поворачиваюсь спиной, закрывая сына, обнимаю ими нас и сжимаюсь в комочек, ожидая неукротимо надвигающегося пламени. Удар …

И я распахиваю глаза. Сердце колотится где-то в горле, воздуха не хватает, по телу бегут потоки липкого пота.

«Это сон, всего лишь сон», – пытаюсь успокоить обезумевшее сердце, повторяя эти слова, как мантру.

Первые лучи дневного светила окончательно прогнали ужас ночного кошмара. С его остаточными комками поселилась прочная уверенность – мне надо учиться магии. Да, в прошлом со мной рядом были сильные мужчины, за спинами которых было тепло, уютно и безопасно. Ведь кто такие фениксы? По сути, это лекари. Врачеватели души и тела со слабенькой охранной магией, беспомощные перед злобой, предательством и алчностью «страждущих». Возможно, в других мирах фениксы сильные воины и маги. Но здесь – нет. Да только я не совсем обычный феникс. И, следовательно, могу больше. Дар у меня точно есть, Мария это подтвердила.

И, уже вставая с кровати, я приняла решение: буду просить Марию помочь. Не согласится она – пойду на поклон к Создателю. В Запределье я была, так что, если сконцентрироваться, то переместиться туда смогу. С этой мыслью я успокоилась и принялась за утренние хлопоты с детьми.

Как и предполагала, Мишел доложил Грею о моих метаниях, и он примчался ближе к обеду. Я как раз собирала ребятню на прогулку, когда услышала фырканье симурга. В лесу гарты предпочитали передвигаться на этих мощных крылатых псах. Полог откинулся, пропуская внутрь герцога, и следом в щель просунулась голова Одана – первого симурга, с которым мне посчастливилось познакомиться. Он приветливо рыкнул и втянул черным влажным носом воздух.

«Как приятно пахнет малышами! У вас все в порядке? Ничего не нужно?»

– Всё хорошо, – благодарственно улыбнулась я четвероногому крылану и протянула руки герцогу.

– Лада моя, – он нежно прикоснулся губами к тыльной стороне ладони и пытливо посмотрел в глаза. – Что тебя так беспокоит?

Мне не хотелось вываливать на благородного гарта ещё проблемы, и так у него их хватает, поэтому перевела разговор на «более животрепещущее», а именно: женщины и потомство. Мы уже обсуждали этот вопрос, да только король и гарты всё откладывали решение. А оно созревало, как нарыв, и готово было уже взорваться. И потом – я же женщина с жизненным опытом, могу завлечь мужчину в нужное русло. Удалось и на этот раз. Мишел в сопровождении спика отправился с детьми на прогулку, а мы устроились под раскидистым деревом и погрузились в расчеты. Я подсказывала алгоритм, а Грей набрасывал цифры, подразумевающие затраты на реализацию нашей задумки. Всё-таки строительство и обустройство лабораторий для изготовления косметической продукции с добавлением пыльцы растений-аборигенов требовало немаленьких финансов. Запретить пользоваться Бодхи – это следовало узаконить, то есть добиться одобрения Совета и короля. И это надо было экономически обосновать.

Рыжие брови герцога хмурились, я прямо ощущала мощь его мыслей. Наконец он облегченно вздохнул и отложил планшет:

– Всё, лада моя, я набросал проект. Теперь нужно обсудить с коллегами, внести поправки и уточнить расчеты. Всё же я не ко всем данным имею доступ и не во всех областях спец. И, да, будет трудно. Прежде всего трудности возникнут в вопросе о продолжительности и качестве жизни.

– Но ведь всё равно, ребенок ведь не помнит свою прошлую жизнь, у него и мозг обновляется, – я пожала плечами. – В чем проблема?

Грей поднялся и прошелся по мягкой траве, разминая затекшие ноги.

– Так-то оно так, да только одно дело знать, что ты не умрешь, а просто обновишься, а другое – принять неизбежность окончательного ухода.

– Кто сказал, что окончательного? – Я тоже поднялась и приблизилась к герцогу. – Душа вечна. Со смертью физической оболочки она уходит на новое перерождение. Уж ты мне поверь!

– Я-то тебе верю, – он тяжело вздохнул, – только не уверен, что смогу убедить остальных.

– Но ведь раньше вы так жили! – я возмущенно запыхтела, пытаясь подобрать нужные слова. – Неужели цепляние за призрачную вечность дороже любви и семейного счастья? Сколько у вас сейчас семей? Не кланов, а именно семей?

– Да по пальцам можно пересчитать, – Грей также пытался подготовить речь на Совете и слушал меня очень внимательно.

– Ну вот! – победно вскинула подбородок. – А дети? Настоящие, не искусственно рожденные?

Гарт задумался ненадолго и возразил:

– А ты представляешь, сколько времени понадобиться, чтобы родилось достаточное количество девочек?

– Конечно, вы сами не справитесь. Но есть миры, где женщин гораздо больше, чем мужчин. Уверена, что они не откажутся «помочь» вам.

– Опять войны? Думаешь, мужчины так просто их отдадут? А женщины спокойно воспримут насильное перемещение?

Я закатила глаза:

– Господи, зачем применять силу? Достаточно мирного соглашения, или, если цивилизация недостаточно готова к диалогу, можно … э-э-э-э ... организовать своего рода экспедицию, которая будет выявлять лояльно настроенных женщин и переправлять к вам. А там природа-матушка всё сама сделает, вы только не мешайте ей.

Я хихикнула, представив, как эта самая природа отыграется на мужском населении. Грей недоверчиво покосился и выдавил:

– Во многих мирах существует магия, таких, как наш – единицы.

– Ваши ученые смогли найти пути в другие миры и без магии, – я продолжала энергично высказываться, одновременно вышагивая перед входом в палатку. – И я тебе больше скажу: не во всех мирах женщины являются как бы приложением к мужчине, я знаю один такой мир, где мужчины и женщины равны.

Герцог Саворски вымученно улыбнулся:

–Это твой прежний мир? Тот, с которого ты пришла к драконам?

Я кивнула и принялась горячо рассказывать о жизни на Земле, об отношениях к женщине, о том, как мальчики и девочки воспитываются и вливаются во взрослую жизнь, о семье и семейных ценностях. Гарт слушал внимательно, изредка делая пометки в своем планшете.

– Да, – он взъерошил волосы совсем не по-герцогски, – если бы ты смогла повторить это в Совете …

– А в чем проблема?

Он хмыкнул, видимо представляя мою пламенную речь за трибункой.

– Если я тебя туда приведу, там такое начнется … – он помотал головой и тяжело вздохнул. – Нет, будь тут. Я пока попробую сам. У меня есть знакомые в исследовательском центре по перемещению между мирами, попытаюсь добыть там информацию об эмансипированных мирах.

Предпоследнее слово он произнес с явным удовольствием. Для его лексикона оно было внове.

– Попытаюсь заставить Совет думать о будущем в этом ключе.

– Да уж, – буркнула я, недовольная, что придется пропустить такое знаменательное и значимое заседание. – Попытайся расшевелить этот рассадник столетних абгрейдовских мужей. Гораздо продуктивнее думать головой, а не тем местом … которым они сейчас думают.

Герцог в предвкушении потер руки, лукаво подмигнул и сразу стал похож на обычного мужчину, без титулов, званий и регалий, тяжким бременем давившим на моё сознание.

– Эх и сюрприз ожидает завтра моих со …коллег, в общем!

– Ты уж постарайся, отсюрпризь их по полной, и за меня тоже!

Мы расхохотались, чем удивили мирно дремавшего симурга, который проснулся от нашего хохота и недоуменно хлопал большими влажными, как у оленя, глазами.

Герцог встал, подал мне руку, помогая подняться, и с легким изящным поклоном проводил в палатку. Закрыл полог и торопливо отбыл в свое поместье. А я осталась додумывать план действий на ближайшие дни. По всему выходило, что завтра, согласно этому самому плану, у меня истерика по поводу своего обучения магии, которую собиралась закатить Марии, и банный день. Вернее, вечер. Грей воспитательно проработан, я на 100 % уверена, что ему удастся убедить Совет, пусть не с первого раза, но дело сдвинулось, наконец-то, с мертвой точки.

***

Пока я размышляла о хлебе насущном для своего мозга и мысленно репетировала пламенную речь перед Марией, наступил вечер. Теплые лучи обласкали кроны деревьев последними объятиями и дневные светила уступили место ночному. Возвратился Мишел с прогулки. Басовито высказывал голодное недовольство сынок, ему вторила Анечка, деликатно попискивая под взволнованное сопение спика. Мэт степенно суетился в палатке, нетерпеливо махал хвостом, подпихивая меня к детям и выражая возмущение моей «медлительностью». В его потемневших глазах плескался вопрос: «Ну чего копаешься? Дети голодные!!! Щас укушу!».

В привычных хлопотах закатился вечер. Лагерь устраивался на сон, менялись караульные, вкусно пахло жаренным мясом и травяным отваром.

Уложив детей, я вышла из палатки и стала свидетелем, как в лагерь привезли продукты. Взгляд упал на сетку с картошкой. Она немного отличалась от нашей более темным цветом кожуры и правильной овальной формой. В нос заполз легкий дымок от костра, что лениво догорал где-то невдалеке. Вспомнились студенческие будни в колхозе, когда нас, первокурсников и второкурсников отправляли в помощь сельским труженикам. Мы тогда частенько сидели у костра и пекли картошку, либо варили её в старой кастрюле на том же костре, а потом, обжигаясь с наслаждением уплетали нехитрый студенческий деликатес. Как же здорово тогда было! И такая щемящая ностальгия обрушилась на душу!

Как завороженная пошла на запах дыма и мысленно облизнулась, представляя обугленные кругляши под слоем пепла. Но… Ничего подобного не увидела.

– Госпожа, – повернулся ко мне Олав, – Вам что-то нужно?

Немного помялась и проблеяла:

– Хотелось бы печеной картошечки. Не помешаю?

И бочком-бочком посунулась к костерку.

На меня уставились несколько пар глаз, в которых кроме недоумения был интерес к новому виду картофеля.

– Сожалею, госпожа, но у нас такого нет, – развел руками мужчина, – и даже представить себе не могу, где бы такой картофель раздобыть. Наверное, наши агрики такого сорта ещё не вывели.

Я ухмыльнулась. Да-а-а, технический прогресс начисто отмел фантазию на тему «как из подножного корма создать шедевр кулинарии».

– Так давайте мы с вами и устраним этот пробел!

Вдохновленная, я набрала в подол рубашки несколько клубней и деловито принялась их закапывать палкой в тлеющие угли. Теперь в глазах мужчин недоумение сменилось основательным сомнением в моей адекватности. Для них сам процесс зарывания картошки в костер был дикостью. Но из уважения к женской природе прерывать не стали. Мало ли что иномирянке в голову вступит! Только втихаря посмеивались, предвкушая грандиозный облом с моей стороны и даже, наверное, готовили речь, в которой указывали бы на место женщины в их обществе. Знаю я это место: будуар и спальня. Как и во всех мирах. Только здесь исключили ещё и кухню. А так полный набор мужского эгоцентризма с примесью убеждения в женской несостоятельности как полноценной личности в политическом и экономическом обществе. Мозгами, дескать, для подобного участия не вышла.

Много ещё чего я прочитала в глазах лесных братьев, пока готовилось простенькое кушанье. Но, когда из костра поплыл сногсшибательный запах, мужчины дружно начали принюхиваться и шумно сглатывать. Не многие отказали себе в удовольствии поперекидывать чумазые клубни с ладони на ладонь, а затем, разломив источающую дивный аромат картофелину, упоенно понаблюдать, как над крахмалистой мякотью вьется тонкий парок. И совсем смело последовали моему примеру: вгрызться зубами в белоснежный крахмальный деликатес. Через несколько минут вокруг костра сидели несколько чумазых братьев и наперебой зарывали картошку в угли. Те, кому не досталось места за единственным костром, недолго думая, разложили ещё парочку неподалеку и, нетерпеливо приплясывая, ждали, когда же он прогорит настолько, что можно приступить к «закопкам».

–Эх, сюда бы ещё огурчиков малосольных! – мечтательно закатила глаза я, отряхивая ладони.

Похоже, сей универсальный деликатес тоже не был знаком благородному обществу.

– Ну так это … – слегка растерялся Олав, – скажите, что нужно, мы всё выполним!

В следующие пару дней я тесно общалась с местным поваром. Более въедливого мужичонку трудно встретить. Это как в рекламном ролике «Скока вешать в граммах». Он дотошно, чуть ли не до самых этих граммов, уточнял рецепты изготовления малосольных огурчиков разными способами, местного аналога нашей черемши, картофеля «в шубе», драников и картофельных котлет. Всеобщий восторг вызвал картофель-фри. Правда не обошлось без бурчания запасливого повара о бездумном расходе растительного масла. Но я и тут вывернулась, вспомнив, как пробовала себя в мыловарении. Использованное масло пошло на изготовлении хозяйственного мыла. Щелочь также привезли из города и с нескрываемым интересом следили за процессом. Здесь никому и в голову не пришло делать мыло таким образом – из отработанного масла.

Теперь каждый вечер над лагерем витал умопомрачительный запах картофельных «изысков». Даже Шон, поначалу презрительно морщив породистый нос, влился в процесс поглощения иномирных «деликатесов». Он, как истинный демон – обязательно добьётся того, чего захочет, – добился исключительного права «скромно снимать пробу». Теперь со вселенской скорбью на морде он каждый вечер отправляется выполнять «священный долг». Я прислушалась к хлопанью его крыльев, что возмущенно раздавалось около костра. Опять скандалит с Арктаном. Этих двоих как кто зарядил одноименными зарядами: постоянно переругиваются. И, если с утра всё это лениво и беззлобно, то к вечеру страсти накаляются. Вот и сейчас слышались вопли рейка:

– Не лезь в моё счастье!

– Чего несешь, недоросль? – басовито отбивался гарт.

– Руки, говорю, от картошечки убрал! Она ещё не дошла до кондиции! А ты своими загребущими лапами весь режим готовки порушил! Отойди, чтоб глаза мои тебя не видели! – наседал Шон.

– Я отойду, а ты добрую половину сожрешь! – рычал Арктан. – Мало того, что ночью всё подъедаешь, так и на ужине от тебя покою нет. И куда только помещается? Прямым ходом, что ли, выходит?

– Да как у тебя язык повернулся такое вымолвить!? – возмутился мелкий. – Я собой жертвую, слежу, чтоб за ночь картошка не испортилась! Животом рискую!

– Ага! И поэтому все яства ты сметаешь!

– Да! – подбоченясь, Шон завис около кастрюли с драниками. – Сначала яства, а потом лекарства! Меня, бедолагу, ваш лекарь-недоучка всю ночь потом отхаживает!

– Угу, – это уже наш доктор вступил в перебранку. – В борьбе мозга с желудком у тебя заведомо побеждает желудок, а кишки, после радостного принятия пищи, вступают в режим повышенной активности и мне приходиться их успокаивать, дабы они своими руладами ребят не будили. Эдак ты скоро весь запас ферментов вылакаешь, – он добродушно усмехнулся.

– Вот и я о том, – внезапно печально вздохнул рейк. – Жадные вы.

Он примостился на ветке и продолжил:

– Вам судьба такой подарок дала – самого выдающегося рейка перекинула в ваш лагерь, а вы пытаетесь уморить меня. Я ж никак акклиматизацию не могу пройти, воздух шибко вредный для моего здоровья.

– Да, да, – хохотнул пробегавший мимо гарт. – Поэтому ты и нам воздух портишь по ночам!

Шон вновь взвился в воздух и обиженно засопел:

–Да вы … Да я … Э-э-эх вы-ы-ы, – он насупился и винтился в крону дерева.

Оттуда ещё некоторое время были слышны причитания, а потом всё стихло.

Ну и мы пошли укладываться спать.

***

Около лежака-кровати прохладным облачком колыхалась Мирра. Её уже воспринимали спокойно, как будто привидение находилось здесь с самого основания лагеря, даже гордились таким приобретением и изредка, как бы невзначай, упоминали в разговорах с родственниками и друзьями с «долины». При этом деланно равнодушно воспринимали их недоверчивое удивление. Ну, привидение, ну и что? Мы уж и привыкли. А как же в лесу без него?

– Мирра, ты чего такая грустная?

Я заметила изменение в женщине и решила прояснить, в чем дело. Может, я виновата?

– Я ничем не могу вам помочь, – печально призналась Мирра. – Так обидно сознавать себя абсолютно бесполезной!

Она всплеснула прозрачными руками и потупилась.

– Полно, – я успокаивающе махнула головой, – ты знаешь очень много о своем мире, мне интересно слушать твои истории, да и ребята привыкли. Ты ж наш бессменный страж! Тебе не нужен сон и еда. Это же какая экономия средств!

Не думаю, что это её успокоило. Призрак обреченно вздохнул и просочился сквозь стену наружу. Я тоже вздохнула вслед. Жалко её. Хорошая. И зачем только за мной увязалась? В мире Эоса она имела какую никакую плоть.

Долго грустить не получилось – в дверях завис объевшийся рейк.

–Шон! – мой взгляд укоризненно скользнул по располневшей фигурке. – Этак ты скоро и летать не сможешь!

– Это почему это? – он прижал острые ушки.

– Крылья не выдержат! – я честно пыталась сдержать улыбку, глядя, как он тяжело фланирует под потолком.

Рядом согласно фыркнул Мэт. Шон тут же взвился:

– А твоё мнение никого не интересует, кормушка для блох!

Спик закатил глаза и отвернулся.

– Вот-вот! – ткнул длинным острым когтем рейк. – И сиди там, щенок-переросток.

Мэт пренебрежительно фыркнул и потрусил к детской кроватке. Деловито проконтролировал Мишеля, как он укладывает Анечку, одобрительно рыкнул и свернулся клубком, всем своим видом давая понять, кто тут главный.

– Ещё и задом повернулся, – обиженно пробурчал Шон. – И где, спрашивается, справедливость? Я тут живота не жалею, за питанием следя, а он только шерсть трусит и живность кусачую разводит!

Не смотря на свой вздорный характер, минидемон был любимцем всего лагеря. И переругивались с ним гарты скорее от скуки.

Только скоро благословенной скуке пришел конец.

Мария благосклонно отнеслась к моей идее учиться. Даже позволила пользоваться какой-то странной библиотекой. Странность заключалась и в самом месте расположения оной, – непонятно где, – и в том, что время там как бы текло с замедленной скоростью. То есть я могла заниматься до одури, а когда возвращалась, оказывалось, что прошло всего лишь пара часов. Конечно, это было очень удобно. Несколько раз меня посещал призрачный профессор, устраивал экзамены и помогал усвоить «учебный материал». Не скрою, было очень трудно. Несомненно, помогли знания, данные мне драконами. И видеозаписи. На большом мониторе можно было увеличить пассы, которыми вызывались, сопровождались или закреплялись заклинания. Конечно, я могла освоить только азы. Но и этому я была очень рада.

С головой погрузившись в учебу, я не заметила, как лагерь опустел. Осталась только охрана. И та, подпирая мощными плечами стволы деревьев, с тоской поглядывала на наш детский сад. Очевидно, мыслями мужчины были со своими товарищами.

– Ринка, ты со всем мозги закрутила в загогулины, – как-то не выдержал и выпалил Шон. – Ты хоть видишь, что вокруг делается?

– А что делается? – я недоуменно огляделась.

Вроде всё на месте. Мэт сторожит Анечку, Мишел возится с моим сыном, Мирра, как обычно, колыхается на входе.

–Что?

– Не, я авторитетно заявляю, что не понимаю эту сумасшедшую девицу! – возмущенно захлопал крыльями рейк.

– Если чего-то не понимаешь, спроси меня, и нас станет двое, – я устало вытянулась на кровати. Голова после очередных практических занятий гудела как те самые пульсары, которые я научилась сегодня сотворять.

– Ринка! – сердито одернул меня демон. – Протри глаза! В лагере никого! Все ушли!

– Куда?

Пришлось согласиться с ним, признавая, что немного отвлеклась.

– «Немного»? – выпучил и без того огромные глаза Шон. – Да ты вообще «немного» стукнутая на всю голову!

Он закатил глаза, – видимо опылился от спика, – и принялся наматывать круги под потолком.

– Да скоро твоя девичья светёлка мхом порастет!

Рейк завис у меня над головой и озадаченно пробормотал:

– Хотя нет, какая тут в х…х светёлка, да ещё и девичья! Тут самый настоящий круглосуточный детский сад «Незнайка»!

– Перестань мельтешить, – устало потребовала я и вяло отмахнулась. – Лучше просвети нас, что в мире делается. Какова, так сказать, политическая обстакановка?

– Вот-вот, – отлетая подальше, пробурчала мелочь летучая, – тебе бы только пожрать да выпить. А ничего не скажу! – он выпятил грудь и сложил ручки. – Сама доходи! Не маленькая!

И вылетел вон.

Я, кряхтя как древняя бабулька-ягулька, поднялась с лежака и выползла наружу. Стараясь не напрягать поворотами гудящую голову, огляделась. Охрана добросовестно бдит, а не в шашки режется, – тоже, кстати, я постаралась внедрить забаву землян, – место вдохновения и грез «сортир» свободно, сиротливо торчит на взгорке, приглашающе раззявленная дверца мирно поскрипывает на легком ветерку. Дневные светила наполовину скрылись за кронами деревьев, ночные только показали свой краешек. Один из караульных развел костерок, рядом неторопливо суетится повар, нанизывая на шампуры кусочки розового мяса.

М-да, что-то народу, действительно, маловато. Я развернулась всем корпусом к ближайшему ночному рыцарю и тихонько поинтересовалась:

– А где все? Учения внеплановые, что ли?

Рыжий детина неуверенно потоптался и промямлил:

– Дак это … Все в городе.

– По поводу?

Внутри подняло голову беспокойство.

– Дак это … Король пропал. Уже неделю ищем всем миром. Как сквозь землю провалился.

Что-то мне подсказывает, что тут не обошлось без благородного коварства самодержца.

– Да и шерх с ним, – удовлетворенно сплюнул дежурный по костру. – Кровопийца.

– Ты не прав, – тут же подключился другой караульный, – как же без короля?

– Ой, я вас умоляю! – вставил свои пятнадцать копеек Шон. – На фига такой король нужен?

– Дак это … Он хоть за государством следил, – опять промямлил рыжий.

– Плохо следил! – рубанул рейк. – Его глозья совсем никуда не годятся для картины такого масштаба! Вот наш герцог Саворски – это другое дело!

– А при чем тут герцог? – мне стало интересно: это сколько я, действительно, пропустила!

– При том! – с важным видом ответствовал Шон. – Он живо порядок наведет. И бабами всех обеспечит. Я знаю. Слышал, как он ставил задачи ученым рассчитать чего-то, чтобы открыть порталы. И магию вернет. А то с голодухи помереть можно.

– Это ты у нас тут самый голодный?

Лес содрогнулся от дружного ржача. Даже я захихикала.

– Да ты жрешь в три горла!

– И как только в такого заморыша столько влезает!

Раздались веселые возгласы.

Рейк оскорбленно задрал подбородок и надулся.

– Шон, ты когда так кушаешь, ну, в смысле «в три горла», помни: попа у тебя одна, как бы не перевесила в полете, – не смогла и я сдержаться, чтобы не поддаться шутливому настроению мужчин.

Всеобщее веселье не помешало услышать, как к лагерю приближаются гости. Я напряглась, но ребята отмахнулись: мол, это свои, всё нормально.

И верно, вскоре показалась группа мужчин на симургах, возглавляемая Саворски. Он легко соскочил с серого крылатого пса и изобразил поклон.

– Лада моя, я – за тобой.