Мой неласковый Монстр

Глава 20

В книгах иногда пишут про принятие. Принятие себя, своей судьбы и прочие красивые слова, вот только в жизни все совсем по-другому.

Казалось бы, смирись и успокойся, и я бы смирилась, если бы моим хозяином был один лишь Арман. И никто, кроме него, но моя реальность другая. Монстр делает меня рабыней для другого. Для того, у которого куча жен и наложниц, и я буду следующая. Просто «одна из».

Осознание этого не дает мне спать, и я все ищу выход, хоть какую-то ниточку, но ее нет. Я один на один со своим палачом, и я все никак не могу найти к нему ключик.

Арман. Он точно закрытая книга, я никак не могу его понять. То он кажется холодным, как камень, то я вижу его заботу. Мимолетно, его доброта заметна сквозь строки. Ко мне.

Какой он на самом деле, вот там, под невидимой маской похитителя, я не знаю, но клянусь, я бы не хотела другого хозяина. Я бы хотела только его. Потому что уже привыкла к нему, и если бы мне пришлось быть рабыней до конца своих дней, то только для него. Для моего Монстра.

Я никогда никого не ненавидела, хотя это даже не ненависть. Кажется, Монстр что-то во мне надломил, выбил тем кнутом. Я чувствую, что я его. Боже, я так остро это ощущаю, хоть и не хочу этого.

По дому теперь я передвигаюсь свободно, но не более того. Цыпленок в клетке, которого скоро поджарят. Вот какие у меня ощущения. Неизвестность, страх, желание увидеть Армана снова. О да, я думаю о нем. Все время. Ненавижу и скучаю. Чёртов замкнутый круг.

И да, я больше не голая. Я всегда ношу рубашки Армана. Они пахнут им, а у меня от этого запаха кружится голова. Так и развивается зависимость. Я уже подсела на этот наркотик, это Он со мной сделал. Мой неласковый Монстр.

Снова чувствую этот треклятый чип между лопаток. Он мне мешает только потому, что я знаю о его наличии. Так бы, наверное, я бы даже не заметила, что ношу в себе яд.

Я хочу вытащить эту штуку, даже нашла ручку, да только я пока еще не настолько безумна, чтобы вонзить в себя ее на полном серьезе.

— Что ты творишь?!

Монстр. Застал меня в гостиной. Как всегда, без предупреждения. Дьявол.

— Ничего. Уйди! — вскрикиваю, со всей дури бросая в него стоящий рядом пуф, да вот только Монстр его ловит и идет на меня. Ловко выбивает ручку из моих рук, прижимает к себе.

— Нет, нет!!!

— Ты меня не слушаешься. Хочешь вернуться в подвал? — шепчет на ухо, провоцируя во мне мурашки. — Хотя нет, уверен, ты просто соскучилась по кнуту!

Его руки как тиски, смуглые, очень сильные, и я ничего не могу сделать. Чувствую себя слабым котенком. Арман очень высокий, большой, явно тренированный, и я, с радостью прогуливавшая уроки физкультуры.

— Пусти меня! Ненавижу!

— РОКС! — зовет громко, и я мгновенно перестаю трепыхаться. Успокаиваюсь, замираю в его руках. Монстр меня отпускает. Я едва не падаю, отхожу от него на шаг.

— Не надо.

— Что не надо?

— Арман, не надо никого звать!

— Ты забыла, кто я для тебя? Хозяин!

Он злится, но и у меня нервы не железные.

— У вас такое красивое имя! Я хочу называть вас по имени! Пожалуйста…

— На колени. Еще раз ты мне не подчинишься, я отдам тебя Роксу.

— Не отдашь! Вы только пугаете меня! Вам нужна девственница, не так ли?! Потому вы меня проверяли, так что ничего вы мне не сделаете! — выпаливаю и смотрю на реакцию, а она есть. Этот персидский бог коротко кивает и усмехается, складывает руки на груди, опираясь о стену плечом.

— Если ты не знала, малышка, то девственность можно восстановить, и штопаная ты тоже вполне подойдешь для аукциона. Тебя могу трахать я, может трахать Рокс, а может еще толпа мужиков. Подумай над этим, — сказал Монстр, забрал ручку и вышел, а я замолчала и опустилась на колени. Он не шутил и не пугал. В этот раз он просто поставил меня перед фактом.

Мы поссорились, хотя, по правде, даже не мирились. Я весь вечер провожу в спальне и надеюсь, что Монстр не придет. Он и правда не приходит, век бы его не видела, тысячелетие!

Я просыпаюсь утром от звуков воды и, поднявшись на ноги, осторожно подхожу к ванной.

Он там. Принимает душ. Максимально тихо приоткрыв дверь, я впервые вижу Монстра обнаженным, и нет, у него отсутствуют крылья или чешуя, как у чудовища.

По правде, я зависаю, смотря на него. Арман без одежды завораживающе красив. Сильные ноги, упругие ягодицы, крепкая спина, широкие плечи, жилистые руки. Кожа бронзовая, вот только на ней так много красных отметин. У него не только на одном запястье шрам. Такие же отметины и на второй руке, а еще на спине.

Боже… сколько же у него шрамов. Грубые рубцы, тонкие порезы, а есть прямо глубокие выемки, словно на него напал какой-то зверь, но хуже другое — его шея.

Теперь я понимаю, почему все разы до этого Монстр носил рубашку, застегнутую на все пуговицы. Он это прятал. От меня.

Его шея по кольцу пронизана шрамами, которые сейчас от горячей воды стали ярко-красного цвета и теперь отчетливо напоминают ошейник.

Я едва хватаю воздух. Как можно было так пораниться? Он что, занимался спортом и получил травму или жил в клетке с тигром? Что с ним произошло…

Арман немного поворачивается, и я вижу рельефный торс с кубиками пресса. Боже, таких просто не бывает!

У него на груди черные волосы, и они дьявольской тропинкой опускаются ниже. И еще ниже, где я зависаю.

Я не видела еще голого мужчину вживую. Возможно, какие-то статуи в музеях, картинки в интернете, но точно не вот так. У Монстра большой член, ровный и толстый, он как дубина покачивается у него между крепких ног, хотя я понимаю, что он сейчас не возбужден и, когда захочет секса, эта машина у него увеличится еще.

И он обрезан. Я вижу розовую головку, по которой сейчас стекает мыло вперемешку с водой.

— Можешь ласкать себя, смотря на меня, — басит, оборачиваясь ко мне, а я от неожиданности едва не растягиваюсь на этом мокром полу.

С ужасом отхожу от двери, забираюсь под одеяло с головой. Монстр меня заметил, заметил, что я пялюсь на него, как какая-то маньячка.

Он там голый и злой, а я… я все еще не могу отойти от его вида. Очень красивый внешне, но его шрамы… Это просто какой-то кошмар, сколько боли он пережил.

Господи, что можно было делать с человеком, чтобы остались такие следы? Что с ним случилось, за что, я не понимаю.

— Вылезай! Лучше сама. Поверь мне.

Дважды повторять ему не приходится, потому я осторожно выбираюсь из своего мнимого укрытия, чтобы увидеть перед собой Монстра, который сейчас больше напоминает греческого бога.

В одном только белом полотенце, низко повязанном на бедрах, он стоит напротив, пока я мельком смотрю на него и не понимаю этих контрастов. Мне его жаль. Физически Монстр точно жутко страдал, такие отметины не проходят бесследно.

Черные волосы Армана сейчас уложены назад. По бронзовой груди стекают капельки воды. Туда, вниз. Под полотенце. Еся, ну-ка, подними глаза, не надо так пялиться на него!

— Что с вами произошло?

— Ничего.

— Откуда эти страшные шрамы?

— А сама как думаешь?

— Не знаю. На вас напал дикий зверь или…

Монстр опускает глаза. Молча скидывает полотенце и идет к шкафу. Вообще меня не стесняется. Нисколько, тогда как я от стыда отвожу взгляд. Ну… и подсматриваю, но совсем чуть-чуть.

Он все делает как какой-то робот. Быстро оделся, быстро собрался. Ни капли промедления, точно какой-то солдат.

Я же смотрю на него и хочу понять. Его. Впервые.

— Что с вами случилось, кто вас так истязал, скажите?

Молчит.

— Вы часто говорите про ад, и это не метафора. Вас били, над вами издевались?

Смеется. Громко ржет, обнажая белоснежные зубы, вот только по глазам вижу, что ему не смешно ни разу.

— Кто много знает, долго не живет. Так у вас говорят?

— Я хочу знать правду. Такими не рождаются. Такими, как вы, можно только стать.

— Что еще умного скажешь, рабыня?

— Я вам не рабыня, хватит! Ну пожалуйста, не надо со мной так.

Снова тишина. Непробиваемый просто, но и я не сдамся. Буду долбить в эту стену, пока она не пошатнется.

— Вас держали на цепи, — говорю одними только губами, и Арман коротко усмехается, но взгляд его при этом просто арктический, стальной. Ему совсем не смешно, напрягся весь, мышцы на руках заиграли, и я медленно отползаю назад.

— Кто это сделал с вами?

— Молчать. Говорить будешь, когда я позволю!

— Да хватит притворяться! Я не верю, что вы такой каменный! Арман, пожалуйста…

— Я тебе язык сейчас отрежу. Немая рабыня — тоже рабыня.

— Притворяться черствым сухарем просто проще, правда?! Но внутри вы не такой! Вы меня вытащили из подвала, вы меня лечили, кормили, одевали. Зачем? Вам было жаль меня?

— Нет. Мне не нужна мертвая рабыня, но ты упрямо идешь именно в этом направлении, — рычит, выпустил колючки. Встаю, подхожу к нему. Что мне уже терять, что может быть хуже того, что сейчас происходит.

— Вы можете пугать меня, истязать, пытать, да вот только вам самому больно. И знаете что? Вам гораздо больнее, чем мне! Каким бы каменным вы ни притворялись, внутри вы все чувствуете. Все!

— Заткнись, ни слова больше.

О да, это его цепляет, раскачивает, точно лодку в океане, выводит из себя, но я продолжаю, потому что только так Монстр снимает маску. Только когда правду и по живому. Когда я касаюсь прошлого своего хозяина. На ощупь, словно слепой в пустыне, пытаюсь найти ключик к этому ящику, состоящему из сотни замков.

— У вас на теле следы от порезов… Вы не любите прикосновений. Вы отлично ориентируетесь в темноте и не боитесь холода, владеете кнутом, как сам дьявол. Вы прекрасно знаете, как воспитывать рабыню, потому что… потому что вы и сами были рабом!

— Какая сообразительная. Бинго! Довольна теперь?

Едкая усмешка, презрительный взгляд — защитная реакция. Арман так всегда делает. Я уже поняла. Я поняла, как с ним общаться, чтобы он реагировал! И без кнута.

— Нет. Пока что. Этот Шакир Аль-Фарих. Вы его знаете, кто он такой на самом деле?

— Он… — Сглатывает, надевает на запястье часы, застегивает. — Он мой бывший господин.

О боже. Арман был рабом, я не ошиблась. Получается, когда-то он был таким же, как и я.

— Так это месть, да?

— Да.

— Сколько?

— Что сколько?

— Сколько времени вы были рабом, Арман, скажите.

— Ты меня уже достала своими вопросами. Не лезь мне в голову! Я тебя выпорю сейчас. Хочешь кнута?

Разъярен, но я не пасую. Назад пути нет. Его просто не существует.

— Да, хочу, если скажете правду! Поделитесь, это уже ничего не изменит. Я и дальше буду вашей рабын…

— Семь, — бросает глухо, отвернувшись спиной, а я сглотнула, я все еще не понимала масштабов.

— Вы были рабом семь дней?

— Семь лет.

Арман сжал руки в кулаки, я протянула ладонь, чтобы коснуться его плеча, но не стала. Он был очень напряжен, и угроза с кнутом уже не казалась мне такой абстрактной.

— Сколько вам было лет, когда вас забрали? Тоже восемнадцать, как и мне?

Все еще с надеждой, которая разбивается на острые осколки.

— Мне было десять.

В этот момент я поняла, что совсем не знаю Армана, только поверхностно. Он настолько закрыт… что там внутри у него на самом деле?

Не неделя рабства, не месяц — годы! Он был рабом годами. Вот откуда у Армана эта ненависть, желание мести. Вот что сделало его Монстром.

— О боже… Вы были совсем ребенком.

— Ну что, довольна услышанным?! — резко оборачивается. — А теперь снимай на хрен свои тряпки, девочка. Пора наказать тебя за непослушание и слишком длинный нос!