На краю могилы

ГЛАВА 27

Нашу чертову дюжину немертвых подозреваемых, мы сузили к четырем. Это было исключительно болезненным процессом для Кости, так как каждый из них провел не меньше столетия с ним, а он рассматривал всех, включая друзей. Цезарь тоже не подозревал Брута, однако, посмотрите, к чему это его привело. Поэтому Кости должен был быть безжалостен в своих оценках.

Зеро был в списке, несмотря на показную рабскую преданность, затем Тик Так, Ратлер и Док заканчивали список наших подозреваемых. Влада он держал как потенциальную замену.

Когда я завтракала, Кости наконец позвонил Дону, чтобы сказать о своем прибытии. Мой дядя, конечно, спросил о Тэйте и получил бесцеремонный ответ, что он всё ещё не ссохся, "к данному времени". Я могла только воображать крошечные седые волоски, которые Дон вырывал с брови в течение той беседы. Дон любил Тэйта, но он также был реалистом. Он знал что случится, если Тэйт виновен в этом преступлении. Вампиры не давали испытательного срока.

Чтобы укрепить предсказанное Менчересом медленное восстановление, Кости двигался с исключительно медлительностью по сравнению с его нормальными большими шагами. Мы провели целый день на диване, в то время как Менчерес быстро рассказывал ему о том, что случилось в то время, когда он считался мертвым. Вкратце, но детально, Менчерес описал, как Патра нарушила собрание в Доме Оперы. Моя мать бросила притворяться, что не подслушивает и сидела на соседнем стуле. Когда Менчерес закончил, она нарушила напряженную тишину.

"Вот сучка. Катрина, ты должна убить ее."

Кости фыркнул. “Я собираюсь сам удостоиться этой чести.”

В то время, мы бы наблюдали, кто здесь попробует связаться с Патрой чтобы доложить ей, что Кости жив. Дон принял меры по прослушиванию всех телефонов, и даже перехвате беспроводных сигналов, выходящих из дома. Компьютеры, мобильники, и что — нибудь еще кроме почтовых голубей было конфисковано. В целях безопасности, как прохладно заявил Менчерес, и никто не посмел спорить с ним. Когда предатель соберется, он должен будет сделать это по телефону, и затем мы поймаем его. Теперь нам оставалось только ждать.

“Кости, ты все еще бледен,” сказал Менчерес. “Ты должен есть и больше отдыхать.”

“Хорошо.” Кости потянул меня за руку. “Котенок, я хочу тебе кое-что показать.”

Я последовала за ним вниз по лестнице в подвал, проходя через несколько комнат, которых я не потрудилась изучить в течение последних дней. По крайней мере, третья часть этого дома была в подполье, что нужно хорошему вампиру или упырю.

Два вампира низко поклонились, прежде чем открыть для нас деревянные двустворчатые двери.

Несколько человек, все смертные, смотрели, как мы вошли туда, что напоминало развлекательную комнату. Некоторые из них были на большом диване, смотря в плазменный телевизор, другие играли на одном из четырех бильярдных столов, а пятеро собрались играть в покер.

"Что это значит? прошептала я.

Кости обвёл рукой комнату. "Это — вампирская версия кухни, любимая. Кровь в обмен на попечение — так устроились множество домашних рабочих у вампиров. Я хотел, чтобы ты это увидела."

"Ставлю на рыжую!" выкрикнул веснушчатый парень, выступая вперёд с усмешкой. "Ты — как я, а я на вкус лучший."

"Думаешь, я здесь, чтобы кормиться на тебе?" изумилась я, когда он наклонил голову и обнажил шею.

Кости усмехнулся. "Он действительно так думает. Извини, Нил, но она не собирается кусать тебя, и ты не лучший на вкус," поправил он его, прежде чем положить руку ему на плечо. "Но будешь, тем не менее. Хотя тебе следует есть меньше лука."

Я наблюдала, как Нил подходит к Кости, который припал ртом к шее Нила и укусил его, будто он был ходячим кексом. Менее чем через минуту он остановился, закрывая отверстия и по-товарищеский потрепав Нила за подбородок.

"И поменьше чеснока, приятель. Я пил из итальянских поваров, которые понятия не имели, какая от них вонь."

Улыбка Нила не дрогнула. "Лучшая моя пицца, Белобрысик, была наполнена луком и чесноком. К сожалению."

Кости довольно фыркнул. "Зубная щетка, парень. Познакомься с ней или ты никогда не изменишься. Нет, не вставай," когда одна из девушек поднялась с дивана. "Мы быстро пройдемся, и потом уйдем."

Моя мать грохнется в обморок, если узнает, что под ней, подумала я изумлённо. Живые закуски, все на расстоянии укуса.

"Кто эти дети?" спросила я тихо. Никто из них не выглядел намного старше двенадцати.

Кости вел меня через другой набор комнат. Здесь была библиотека, компьютерный класс, даже подземные джакузи. И на каждые несколько дюжин шагов приходились спальни. Некоторые из них были заняты, некоторые из них были пустыми, и из нескольких с закрытыми дверями слышались несомненные звуки секса, издававшиеся из-за них.

"Ах, они здесь всех классов," ответил он. "Некоторые студенты, честолюбивые артисты, беглецы из плохих домов, беспризорные дети, или ученики мастеров. Нил один из них. Он хочет быть вампиром, вот он и показывает свою приверженность, выступая в роли еды, и выполняет небольшие поручения. Всякий раз, когда есть группа вампиров, которые живут в большом доме, у тебя, как правило, возникает одна из таких ситуаций."

"Все они впадают в транс?"

"Иди ты, конечно нет. Обычно они хорошо осведомлены о том, кто содержит их и почему. Беглецы получают образование на дому, место, где могут жить, и пособие, которое они хранят для тех случаев, когда они захотят жить сами по себе. Для их собственной безопасности, хотя большинство из них не знают, где они находятся и настоящие имена тех, кто их содержит. Когда они уходят, то, что они знают, стирается с памяти. Это происходит таким образом на протяжении тысячелетий, Котенок. Форма феодализма, как я говорил тебе раньше."

"Феодализм?" Я остановилась возле одной из спален, тяжело переводя дыхание. "Ты так это называешь?"

"Это" — Кости кивнул на дверной проём — "сугубо добровольно. Хотя и и не могу говорить за всех домочадцев, но, как правило, гипнотизировать свою еду, трахая её, — признак очень дурного тона. Если ты гость и вытворяешь такое, то это вполне может послужить причиной для смерти. А сейчас, если нравы людей пали, то кого осуждать? Это их выбор."

Кого осуждать? Меня. Хорошо, Менчереса. Обеспечить "съестными блюдами", всеми правдами и неправдами. Убедись, что кормёжка регулярная, Кости, вот хороший мальчик! Мудак.

"Тебе лучше знать, Котёнок," сказал со всей серьёзностью Кости. "Этого никогда не случится."

Я ему поверила, даже не смотря на то, что по-прежнему ощущала непонятную угрозу незначительной возможности. "Так ты поэтому показал мне это? Чтобы я не беспокоилась от того, что вы что-то скрываете?"

"Да, это — одна из нескольких причин." Кости улыбнулся. "Главная из них — позади тебя, глазеет на твою задницу и уже прицеливается к ней."

"Амиго," вкрадчиво сказал позади меня голос. "Давненько я уже этого не видел-"

Я обвилась вокруг него, оборвав продолжение фразы. Хуан обнял меня в ответ, напевая по-испански.

"Милая моя, твой муж вернулся, как хорошо."

"Да, я рада, что он здесь," я втянула воздух. "И что ты тоже. Как себя чувствуешь?"

Хуан усмехнулся. Это была его обычная пошляцкая усмешка, которая напомнила мне, что превращение не меняет сущность личности.

"Чувствую себя прекрасно, а ты ещё более великолепна, когда я смотрю на тебя новоприобретённым зрением. Глянь на свою кожу." Он провёл пальцами по моей щеке. "Притягивает."

"Это и всё, что тебе дозволено, приятель."

Кости его легонько стукнул, оттолкнув его на шаг назад. Хуан даже не перестал усмехаться.

"Я должен поблагодарить тебя за многое, но в особенности за это. Ты сделал женщин ещё более привлекательными для меня, ах, их запах. Их сердцебиение. И их вкус…" Он прикрыл глаза. "Восхитительный."

Я переметнула не верящий взгляд на Кости. "Ты обратил его в нечто худшее, чем свинья!"

Кости пожал плечами. "Он просто немного перегружен всеми новыми ощущениями. Он привыкнет к ним. Или его кастрируют, если он забудется и хотя бы подумает погладить твою задницу, ты думаешь я слепой? "Он ударил по руке шарящей с притворной невинностью около моего бедра. "Контроль, амиго. Учись."

"Милая." Хуан поцеловал меня в щёку, на этот раз уважительно. "Я не одержим голодом, и я могу бороться. Он дал мне силы… и я не хочу промотать их."

Одна из девушек, которые смотрели телевизор, с заигрывающим хихиканьем вышла в коридор, глядя на двух мужчин. Хуан пришёл в состояние полной боевой готовности, морща нос и сверкая зеленью глаз.

"К слову о не растрачивании…" Он в последний раз быстро поцеловал меня и последовал за ней, ухмыляясь.

"Блондиночка, пожалуйста… подожди. Я жажду и очень падок на лесть… Ты можешь уговорить меня на что-угодно…"

"Слишком много для хорошей драки," сухо заметила я. "Он за неделю обзаведётся целым гаремом."

Кости проследил за удаляющимся Хуаном, который ткнулся носом в шею блондинки таким образом, что это говорило не только о голоде. "Он — хороший парень. Он научится."

"Научится чему?" В конечном итоге, он не может подхватить или передать какую-то заразу, подумала я. Это одно из преимуществ для женского пола обращения Хуана в вампира.

Кости обнял меня, когда мы направились восвояси с этого праздника плоти. "Он узнает, что может удовлетворить множество женщин за короткий промежуток времени, но когда он влюбится, лишь одна навсегда будет иметь для него значение."

Я бросила в его в сторону взгляд "Пытаешься соблазнить меня?"

Его губы обещающе искривились. "Однозначно."

Мои пальцы переплелись с его. Да, так много плохого было в нашей ситуации. Кто-то, кому мы доверяли хотел его смерти, и это было только начало наших проблем. Тем не менее, жизнь была растрачена на тех, кто живет в отведенное им время, будь то человек, вампир, или упырь. Или причудливая смесь и того и другого, вроде меня.

"Хорошо".