На пятьдесят оттенков светлее

Глава 16

— Хотите, чтобы я отправила ее? — Спрашивает Ханна, настороженная моим выражением.

— Ам, нет. Где она?

— На рецепшене. И она не одна. Ее сопровождает молодая девушка.

— Оу!

— И мисс Прескотт, хочет поговорить с вами, — добавила Ханна.

Еще бы.

— Пригласите ее.

Ханна остается в стороне, и Прескотт входит в мой офис. Она находится на службе, изобилующей профессиональной эффективностью.

— Дайте мне минутку, Ханна. Прескотт, присаживайтесь.

Ханна закрыла за собой дверь и оставила Прескотт и меня наедине.

— Миссис Грей, Лейла Уильямс в вашем списке запрещенных посетителей.

— Что? У меня есть список запрещенных посетителей?

— В нашем списке, мэм. Тейлор и Уэлч были вполне конкретными в том, чтобы не позволять ей связываться с вами.

Я нахмурилась, ничего не понимая.

— Она опасна?

— Я не могу сказать, мэм.

— Почему тогда, я даже знаю, что она здесь?

Прескотт сглатывает и на мгновение становится неуклюжей.

— Я была в туалете. Она вошла и обратилась к Клер, и Клер позвала Ханну.

— О, я вижу. — Я представляю, что даже Прескотт писает, и смеюсь. О Боже.

— Да, мэм. — Прескотт впервые застенчиво улыбается мне, и я вижу ямочки на ее щеках. У нее прекрасная улыбка.

— Мне нужно поговорить с Клер еще раз о протоколе, — говорит она усталым голосом.

— Конечно. Тейлор знает, что Лейла здесь? — я скрещиваю пальцы, бессознательно надеясь, что она не скажет Кристиану.

— Я оставила голосовую почту для него.

О-о.

— Тогда у меня мало времени. Я хочу знать, чего она хочет.

Прескотт на секунду взглянула на меня.

— Я только могу посоветовать вам избегать ее.

— Она здесь, чтобы увидеть меня по какой-то причине.

— Я надеюсь предотвратить это, мэм. — Ее голос мягкий, но отстраненный.

— Я и вправду должна узнать, что она хочет мне сказать. — Мой тон намного сильнее чем я предполагала.

Прескотт удерживает вздох.

— Я хотела бы обыскать их обеих, прежде чем вы встретитесь.

— Хорошо. Вы можете это сделать?

— Я здесь, чтобы защитить вас, миссис Грей, конечно я смогу. И еще, я хотела бы остаться с вами, пока вы будете беседовать.

— Хорошо. — Я предоставила ей эту возможность. Кроме того, в прошлый раз, когда мы встретились с Лейлой, она была вооружена. — Можете идти.

Прескотт поднялась.

— Ханна, — позвала я.

Ханна зашла очень быстро. Должно быть она подслушивала снаружи.

— Не могла бы ты проверить, свободен ли конференц-зал, пожалуйста.

— Я только что проверяла, там свободно.

— Прескотт, можете обыскать их там. Достаточно ли там приватно?

— Да, мэм.

— Тогда я буду через пять минут. Ханна, проводите Лейлу Уильямс, и с кем она пришла, в конференц-зал.

— Будет сделано. — Ханна посмотрела на Прескотт, а потом на меня с тревогой. — Могу я отменить вашу следующую встречу? Она в четыре, но в другом конце города.

— Да, — прошептала я отвлекаясь. Ханна кивнула и ушла.

Какого черта, Лейла хочет от меня? Я не думаю, что она здесь, чтобы навредить мне. Она не сделала этого в прошлом, когда у нее была возможность. Кристиан сойдет с ума.

Моя внутренняя богиня надула губы, чопорно скрестила свои ноги и кивает. Я должна сказать ему, что здесь происходит. Я быстро набираю электронную почту, затем останавливаюсь, проверяя время.

Мгновенно я чувствую сожаление. Нам было так хорошо после Аспена. Я нажимаю отправить.

Я торопливо спрятала Блэкберри в ящике стола. Я встала, поправила мою серую юбку-карандаш на бедрах, пощипала щеки, чтобы дать им немного цвета, и расстегнула несколько пуговиц на моей серой шелковой блузке. Хорошо, я готова. После глубокого вдоха, я покидаю свой офис, чтобы встретится с печальной Лейлой, игнорируя «Your Love is King» — тихо гудящий внутри моего стола.

Лейла выглядит намного лучше. Больше, чем лучше, она — очень привлекательна. Розовые бутоны на ее щеках и светло-карие глаза, ее волосы чистые и сияющие. Она одета в бледно-розовую блузку и белые брюки. Она встала, как только я вошла в конференц-зал, то же сделала и ее подруга — другая молодая брюнетка с мягкими карими глазами, цвета бренди.

Прескотт стоит в углу, не спуская глаз с Лейлы.

— Миссис Грей, спасибо вам большое, что согласились встретиться со мной. — Голос Лейлы мягкий, но ясный.

— Хм. — пробормотала я, потому что не знала, что еще сказать. Я махнула рукой и показала на Прескотт.

— Это моя подруга, Сьюзи.

— Привет. — Я кивнула Сьюзи. Она выглядит как Лейла. О нет. Еще одна.

— Да, — сказала Лейла, как будто прочитала мои мысли. — Сьюзи тоже знает мистера Грея.

Что за черт и что я должна сказать на это? Я вежливо улыбнулась.

— Прошу садитесь, — прошептала я.

Стук в дверь. Это Ханна. Я приглашаю ее внутрь, хорошо зная с чем она беспокоит нас.

— Извините, что прерываю вас. Мистер Грей на линии.

— Скажи ему, что я занята.

— Он очень настойчив. — Говорит она с опаской.

— Я уверена в этом. Не могла бы ты извиниться перед ним и сказать, что я перезвоню ему очень скоро.

Ханна колеблется.

— Ханна, пожалуйста.

Она кивает и выходит из комнаты. Я поворачиваюсь обратно к двум женщинам сидящим напротив меня. Они уставились на меня с трепетом. Это не комфортно…

— Что я могу для вас сделать? — спрашиваю я.

Начала Сьюзи.

— Я знаю, это звучит немного странно, но я тоже хотела бы увидеться с вами. Женщины которые были захвачены Крис…

Я подняла руку и остановила ее на полуслове. Я не хочу это слышать.

— Хмм… я видела фотографии, — пробормотала я.

— Мы называем себя «саб-клуб», — Она улыбается мне, и ее глаза сияют весельем.

О Боже.

Лейла вздохнула и посмотрела в сторону Сьюзи; одновременно удивленно и потрясенно. Сьюзи поморщилась. Я подозреваю Лейла пнула ее под столом.

Какого черта я должна разговаривать об этом? Я нервно глазею на Прескотт, которая остается беспристрастной; ее глаза не покидают Лейлу. Сьюзи, кажется, опомнилась. Она краснеет, затем кивает и встает.

— Я буду ждать в приемной. Это — шоу Лулу.

Мне показалось, что она смущена.

Лулу?

— С тобой будет все в порядке? — спрашивает она Лейлу, которая улыбается ей. Сьюзи озаряется большой, открытой, настоящей улыбкой и выходит из комнаты.

Сьюзи и Кристиан… — это не то, о чем мне хочется думать. Прескотт вынимает свой телефон из кармана и отвечает на звонок. Я даже не слышала, что он звонил.

— Мистер Грей… — говорит она. Лейла и я поворачиваемся, чтобы посмотреть на нее. Прескотт закрывает глаза, как будто от боли. — Да, сэр, — говорит она, делая шаг вперед и протягивая мне телефон.

Я закатываю глаза и выхожу.

— Кристиан, — бормочу я, пытаясь скрыть мое раздражение.

— Какого черта ты затеяла? — кричит он. Он кипит от негодования.

— Не кричи на меня.

— Что значит не кричать на тебя? — кричит он еще громче на сей раз. — Я дал особые указания, которые ты полностью проигнорировала — снова. Черт, Ана, я чертовски взбешен.

— Когда ты успокоишься, мы поговорим об этом.

— Не бросай трубку, — шипит он.

— Пока, Кристиан. — Я положила и выключила телефон Прескотт.

Черт побери. У меня мало времени на Лейлу. Глубоко вздыхая, я повторно вхожу в конференц-зал. Лейла и Прескотт смотрят на меня с надеждой, и я вручаю Прескотт ее телефон.

— На чем мы остановились? — спрашиваю я у Лейлы и сажусь напротив нее. Ее глаза чуть-чуть расширились.

«Да. Видимо, я с ним справляюсь», — хочу сказать я ей. Но я не думаю, что она хочет это услышать.

Лейла нервно играет с кончиками волос.

— Сначала, я хотела бы принести извинения, — говорит она мягко.

Ох…

Она смотрит и регистрирует мою удивленную реакцию.

— Да, — говорит она быстро. — И поблагодарить вас за то, что не поддержали обвинения. Вы знаете — из-за вашего автомобиля квартиры.

— Я знаю, что вы не были… гм, ну, в общем… — бормочу я, раскачиваясь. Я не ожидала от нее извинений.

— Нет, я не была.

— Вы чувствуете себя лучше? — спрашиваю я мягко.

— Намного, спасибо.

— Ваш врач знает, что вы здесь?

Она качает головой.

Ох.

У нее виноватый вид.

— Я знаю, что позже придется иметь дело с последствиями этого визита. Но я должна была получить некоторые вещи, и я хотела бы видеть Сьюзи, вас и мистера Грея.

— Вы хотите, увидеть Кристиана? — Мой желудок свободно падает на пол. Вот почему она здесь.

— Да. Я хотела спросить вас, будет ли это нормально.

Святые небеса. Я уставилась на нее и хочу сказать ей, что это не нормально. Я не хочу, чтобы она находилась рядом с моим мужем. Почему она здесь? Для оценки оппозиции? Чтоб расстроить меня? Или возможно, она нуждается в этом, как для своего рода закрытии темы?

— Лейла. — говорю я раздраженно. — Это не ко мне, это к Кристиану. Вам нужно спросить у него. Ему не нужно мое разрешение. Он взрослый человек.

Она смотрит на меня, как будто удивлена моей реакцией, затем тихо смеется, нервно вертя концы своих волос.

— Он неоднократно отказывался от всех моих просьб о встрече, — говорит она спокойно.

О, дерьмо. Я нахожусь в большей проблеме, чем я думала.

— Почему для вас настолько важно видеть его? — Спрашиваю я мягко.

— Чтобы поблагодарить его. Я бы гнила в зловонной, тюремной, психиатрической больнице, если бы не он. Я знаю это. — Она мельком взглянула на меня, двигая пальцем по краю стола. — Я перенесла серьезный психопатический шок, и без мистера Грея и Джона… — доктора Флинна… — она пожимает плечами и пристально смотрит на меня еще раз; ее лицо, полное благодарности.

Я снова молчу. Что она ожидает, что я скажу? Конечно, она должна говорить эти вещи Кристиану, а не мне.

— И за художественную школу. Я не смогу отблагодарить его достаточно за это.

Я так и знала! Кристиан оплачивает ее уроки. Я по-прежнему бесстрастна, предварительно изучая свои чувства к этой женщине теперь, когда она подтвердила мои подозрения о щедрости Кристиана. К моему удивлению, я не испытываю неприязни к ней. Это — откровение, и я рада, что ей лучше. Теперь, надеюсь, она может заниматься своей жизнью и уйдет из нашей.

— Может быть, ты пропускаешь занятия прямо сейчас? — спрашиваю я, потому что мне это интересно.

— Только два. Завтра я возвращаюсь домой.

Отлично.

— Каковы твои планы, пока ты здесь?

— Забрать свои вещи от Сьюзи и вернуться в Хэмден. Продолжать рисовать и учиться. У мистера Грея, уже есть несколько моих картин.

Какого черта! Мой желудок проваливается еще раз. Они висят в моей гостиной? Я возмущаюсь только от мысли.

— Какого рода живописью ты занимаешься?

— Абстракцией, в основном.

— Я видела. — Мой разум перелетает через уже знакомые картины в гостиной. Две его экс-сабы, возможно. Черт побери.

— Миссис Грей, я могу говорить откровенно? — спрашивает она, абсолютно не обращая внимания на мои враждующие эмоции.

— Разумеется, — пробормотала я, глядя на Прескотт, которая выглядит немного расслабленной. Лейла наклоняется вперед, как бы для передачи давней тайны.

— Я любила Джеффа — моего бойфренда, который умер в начале этого года. — Ее голос опускается к печальному шепоту.

Черт возьми, это слишком личное.

— Мне так жаль, — пробормотала я автоматически, но она продолжает, как будто и не слышит меня.

— Я любила своего мужа и еще одного мужчину… — шепчет она.

— Моего мужа. — Слова вылетают из моих уст, прежде чем я могу их остановить.

— Да. — Произносит она.

Это не новость для меня. Когда она поднимает свои карие глаза на меня — они расширенные, с противоречивыми эмоциями, и главная одна, кажется, — опасение на мою реакцию, что ли? Но мой подавляющий ответ этой бедной, молодой женщине — только сострадание. Мысленно я прохожу через всю классическую литературу, я думаю: сколько в ней сюжетов о неразделенной любви. С трудом сглотнув, я хватаюсь за высокие моральные принципы.

— Я знаю. Его очень легко полюбить, — шепчу я.

Ее огромные глаза расширяются от удивления, и она улыбается.

— Да… Было легко. — Она исправляет себя быстро и заливается румянцем. Она хихикает так сладко, что и я не могу сдержаться. Я тоже хихикаю. Да, Кристиан Грей делает нас смешливыми. Мое подсознание закатывает глаза в отчаянии и возвращается к чтению своей копии «Джейн Эйр» с загнутыми уголками страниц. Я смотрю на свои часы. В глубине души я знаю, что Кристиан будет здесь очень скоро.

— Вы получите свой шанс увидеть Кристиана.

— Я думала… я хотела бы. Я знаю, каким несговорчивым он может быть, — Она улыбается.

«Вот ее схема. Она очень проницательна. Или управляемая», — шепчет мое подсознание.

— Поэтому вы пришли сюда ко мне?

— Да.

— Ясно.

И Кристиан идет прямо в ее руки. Неохотно, но я должна признать, что она хорошо его знает.

— Он кажется очень счастливым. С тобой. — говорит она.

Что?

— Откуда вы знаете?

— Когда я была в квартире. — Добавляет она осторожно.

О, черт… как я могла забыть это?

— Вы бывали там часто?

— Нет. Но он совсем другой с вами.

Хочу ли я слышать это? Дрожь пробегает по мне. Моя голова раскалывается, и я вспоминаю свой страх, когда она была невидимой тенью в нашей квартире.

— Вы знаете, что это противозаконно. Нарушение границы частной собственности.

Она кивает, глядя вниз на стол, проводит ногтем по краю.

— Это было всего несколько раз, и мне повезло не попасться. Опять же, я должна поблагодарить мистера Грея за это. Он мог бы бросить меня в тюрьму.

— Я не думаю, что он сделал бы это, — бормочу я.

Внезапно слышен шквал активности за пределами конференц-зала, и инстинктивно я знаю, что Кристиан находится в здании. Мгновение спустя он врывается в двери и, прежде чем он закрывает их, я ловлю глазами Тейлора — то, как он терпеливо стоит снаружи. Рот Тейлора сжат в тонкую линию, и он не отвечает на мою натянутую улыбку. О, черт, даже он разозлился на меня.

Горящие серые глаза Кристиана пригвождают сначала меня, а затем и Лейлу к нашим стульям. Он ведет себя, на первый взгляд, спокойно, но я не настолько глупа и подозреваю, Лейла также. Угрожающая холодная вспышка в его глазах показывает истину — он излучает гнев, хоть и хорошо его скрывает. В его сером костюме с темным галстуком и расстегнутой верхней пуговицей на белой рубашке, он одновременно выглядит деловым и неофициальным… и возбуждающим. Его волосы в беспорядке — без всякого сомнения, потому что он проводил руками по ним в раздражении.

Лейла опускает взгляд на край стола, еще раз нервно проводя по нему указательным пальцем, пока Кристиан переводит взгляд от меня на нее, а затем — на Прескотт.

— Ты, — говорит он Прескотт мягким тоном. — Ты уволена. Убирайся.

Я бледнею. О нет — это не справедливо.

— Кристиан. — Я встаю.

Он держит указательный палец на мне в предупреждении.

— Не надо, — говорит он. Его голос так зловеще спокоен, что я немедленно замолкаю и пригвождена к своему месту. Склоняя голову, Прескотт быстро уходит из комнаты, чтобы присоединиться к Тейлору. Кристиан закрывает дверь за ней и идет к краю стола. Черт! Черт! Черт! Это моя вина. Кристиан встает напротив Лейлы, и положив обе руки на деревянную поверхность, он наклоняется вперед.

— Какого черта ты здесь делаешь? — Рычит он на нее.

— Кристиан! — Я задыхаюсь. Он игнорирует меня.

— Итак, — настаивает он.

Лейла смотрит на него сквозь длинные ресницы ее огромных глаз на пепельном лице, розовый румянец исчез.

— Я хотела видеть тебя, а ты не позволял мне, — шепчет она.

— Поэтому ты пришла сюда, чтобы беспокоить мою жену? — Его голос тихий. Слишком тихий.

Лейла снова смотрит вниз на стол.

Он стоит и смотрит на нее с негодованием.

— Лейла, если ты приблизишься где-нибудь к моей жене снова, я прекращу всю поддержку. Доктор, художественная школа, медицинская страховка — все это исчезнет. Ты понимаешь?

— Кристиан, — снова пробую я. Но он заставляет меня замолчать своим устрашающим взглядом. Почему он может быть таким безрассудным? Я чувствую сострадание к этой печальной женщине.

— Да, — говорит она, ее голос еле слышно.

— Что Сюзанна делает в приемной?

— Она пришла со мной.

Он пробегает рукой по волосам, глядя на нее.

— Кристиан, пожалуйста, — прошу я его. — Лейла просто хотела сказать спасибо. Вот и все.

Он игнорирует меня, концентрируя свой гнев на Лейле.

— Ты останавливалась у Сюзанны пока болела?

— Да.

— Она знает, что ты делала, пока жила у нее?

— Нет. Она уезжала на каникулы.

Он проводит указательный пальцем по нижней губе.

— Зачем тебе нужно было увидеть меня? Ты знаешь, что должна посылать любые запросы через Флинна. Тебе что-то нужно?

Его тон смягчился, возможно частично.

Лейла снова водит пальцем по краю стола. «Прекрати запугивать ее, Кристиан!»

— Я должна была знать. — И она впервые смотрит прямо на него.

— Должна была знать что? — говорит он резко.

— Что ты в порядке.

Он удивленно смотрит на нее.

— Что я в порядке? — усмехается он с недоверием.

— Да.

— Я в полном порядке. Так, — я ответил на вопрос. Теперь Тейлор проводит тебя в «Си-Так», ты сможешь возвратиться на Восточное побережье. И если ты сделаешь еще хоть шаг к западу от Миссисипи — все исчезнет. Поняла?

Черт побери… Кристиан! Я изумленно смотрю на него. Что, черт возьми, его гложет? Он не может ее ограничить одной стороной страны.

— Да, я понимаю. — тихо говорит Лейла.

— Хорошо. — Тон Кристиана стал более примирительный.

— Для Лейлы не удобно возвратиться сейчас. У нее есть свои планы, — возражаю я от ее имени.

Кристиан впивается в меня взглядом.

— Анастейша, — предупреждает он ледяным троном, — это тебя не касается.

Я хмурюсь на него. Конечно же это касается меня. Она находится в моем офисе. Я должна знать больше. Он не рационален.

«Пятьдесят Оттенков», — шипит во мне мое подсознание.

— Лейла пришла ко мне, а не к тебе, — бормочу я обиженно.

Лейла поворачивается ко мне, ее глаза невозможно широкие.

— У меня есть инструкции, миссис Грей. Я не подчинилась им. — Она бросает нервный взгляд на моего мужа, потом снова на меня.

— Это — Кристиан Грей, которого я знаю, — говорит она; ее тон, печальный и задумчивый. Кристиан нахмурившись смотрит на нее, в то время как все дыхание испаряется из моих легких. Я не могу дышать.

Кристиан был таким с ней все время? Был ли он со мной таким вначале? Мне трудно вспомнить. Несчастно улыбаясь мне, Лейла встает из-за стола.

— Я бы хотела остаться до завтра. Мой рейс в полдень, — говорит она тихо Кристиану.

— Я пошлю кого-нибудь забрать тебя в десять, чтобы отвезти в аэропорт.

— Спасибо.

— Ты к Сюзанне?

— Да.

— Хорошо.

Я смотрю на Кристиана. Он не может диктовать ей такое, и откуда он знает, где живет Сюзанна?

— До свидания, миссис Грей. Спасибо, что встретились со мной.

Я встаю и протягиваю руку. Она берет ее с благодарностью.

— Гм… до свидания. Удачи, — бормочу я, потому что не уверена, что по протоколу могу сказать «прощайте», экс-сабмиссиву моего мужа.

Она кивает и поворачивается к нему.

— До свидания, Кристиан.

Глаза Кристиана немного смягчаются.

— До свидания, Лейла. — Его голос низкий. — Доктор Флинн, помни.

— Да, сэр.

Он открывает дверь, чтобы выйти, но она останавливается перед ним. Он стоит, наблюдая за нею осторожно.

— Я рада, что ты счастлив. Ты заслуживаешь это, — говорит она и уходит, прежде, чем он успевает ответить. Он хмурится, затем кивает Тейлору, который следует за Лейлой в приемную. Дверь закрылась, Кристиан пристально и неопределенно смотрит на меня.

— Даже не думай о том, чтобы быть рассерженным на меня, — шиплю я. — Позвони Клоду Бастилю и вышиби дерьмо из него, или сходи к Флинну.

Его рот широко открывается; он так удивлен моей вспышкой и снова хмурится.

— Ты обещала, что не будешь делать этого. — Теперь его тон обличительный.

— Делать что?

— Бросать мне вызов.

— Нет, я не бросала. Я сказала, что буду более внимательна. Я сказала тебе, что она здесь. Прескотт обыскала ее и другого твоего маленького друга тоже. Прескотт была со мной все время. Теперь ты уволил бедную женщину, потому что она делала только то, что я просила. Я сказала тебе не волноваться, и все же ты здесь. Я не забываю получать твою папскую буллу, устанавливающую запрет на то, что я не могу видеть Лейлу. Я не знала, что мои посетители находятся в запрещенном списке. — Мой голос повышается, поскольку я воодушевляюсь своим негодованием.

Кристиан рассматривает меня, его взгляд невозможно прочесть. Затем его рот искривляется.

— Папская булла?[16] — говорит он, удивленно и явно расслабленно. Я не стремлюсь облегчить нашу беседу, теперь он ухмыляется мне, и это делает меня безумной. Перепалку между ним и его бывшей сабой было неприятно наблюдать. Как он мог быть настолько холоден с нею?

— Что? — спрашивает он, раздраженный, поскольку мое лицо остается решительно строгим.

— Ты. Почему ты был так жесток к ней?

Он вздыхает, подходит ко мне и присаживается на стол.

— Анастейша, — говорит он, как будто ребенку. — Ты не понимаешь. Лейла, Сюзанна — все они — они были приятным, занимательным времяпрепровождением. Но это — все. Ты — центр моей вселенной. И в прошлый раз, когда вы были вдвоем в комнате, она держала тебя под прицелом. Я не хочу, чтобы она была рядом с тобой.

— Но, Кристиан, она больна.

— Я знаю, и я знаю что ей сейчас лучше. Но я больше не собираюсь награждать ее за ошибки. То, что она сделала — непростительно.

— Но ты просто сыграл в ее игру. Она хотела видеть тебя снова, и она знала, что ты прибежишь, если она придет встретиться со мной.

Кристиан пожимает плечами, как будто его это не волнует.

— Я не хочу портить тебя моей старой жизнью.

Что?

— Кристиан, ты тот — кто ты есть, благодаря своему прошлому, настоящему — это не имеет значения. То, что касается тебя — касается и меня. Я принимала это, когда выходила за тебя замуж… Потому что я люблю тебя.

Он не двигается. Я знаю, что ему трудно слышать это.

— Она не причинила мне боль. Она тоже любит тебя.

— Мне плевать.

Я смотрю в изумлении на него. И я шокирована тем, что у него все еще есть возможность потрясти меня. «Это — Кристиан Грей, которого я знаю». Слова Лейлы грохочут в моей голове. Его реакция на нее была настолько холодная и так противоречила человеку, которого я знаю и люблю. Я хмурюсь, вспоминая раскаяние, которое он чувствовал, когда у нее было расстройство, когда он думал, что мог бы в некотором роде быть ответственным за ее боль. Я сглатываю, вспоминая, также, что он купал ее. Мой живот мучительно сводит от этой мысли и желчь подкатывает к моему горлу. Как он может говорить, что не заботится о ней? Он ведь помог ей тогда. Что изменилось? Иногда, как сейчас — я просто не понимаю его. Он действует на уровне далеко удаленном от моего.

— Почему ты ее защищаешь? — спрашивает он, озадаченно и раздраженно.

— Слушай, Кристиан, я не думаю, что мы с Лейлой будем обмениваться рецептами и узорами для вязания в ближайшее время. Но я не представляла, что ты будешь так бессердечен с ней.

Его глаза застывают.

— Я уже говорил тебе, у меня нет сердца, — бормочет он.

Я закатываю глаза — о, теперь он ведет себя как подросток.

— Это не правда, Кристиан. Ты просто невыносим. Ты заботишься о ней. Ты бы не платил за уроки искусства и ее реабилитацию, если бы не заботился.

Внезапно, целью моей жизни становится стремление заставить его это понять. Его старание заботиться очевидно. Почему он отрицает его? Это подобно его чувствам к своей биологической матери. О, блин — конечно. Его чувства по отношению к Лейле и его другим сабмиссивам не связаны с его чувствами к своей матери? «Мне нравится хлестать маленьких девочек с каштановыми волосами как ты, потому что вы все похожи на первоклассную шлюху». Неудивительно, что он так безумен. Я вздыхаю и качаю головой. Вызвать доктора Флинна, пожалуй. Как он может не видеть этого?

Мое сердце разрывается из-за него на мгновение. Мой потерянный мальчик… Почему это настолько трудно — вернуться в контакт с человечеством? Ведь он проявил сострадание к Лейле, когда у нее было расстройство?

Он впивается взглядом в меня, его глаза, горят гневом.

— Это обсуждение закончено. Пошли домой.

Я смотрю на часы. Четыре двадцать три. У меня есть работа, которую еще нужно сделать.

— Слишком рано, — бормочу я.

— Домой, — настаивает он.

— Кристиан, — говорю я устало, — У меня больше нет сил спорить с тобой.

Он хмурится, как будто не понимает.

— Ты знаешь. — растолковываю я, — Я иногда делаю кое-что, что тебе не нравится, и ты придумываешь какой-нибудь способ отплатить мне за это. Обычно используя, что-то из сексуально-извращенного трахания, психоделического или жестокого. — Я смиренно пожимаю плечами.

— Психоделическое? — уточнил он.

Что?

— Обычно, да.

— Это было возбуждающе? — спрашивает он. Его глаза, теперь мерцают удивленным, чувственным любопытством. И я знаю, что он пытается отвлечь меня. Черт! Я не хочу обсуждать это в конференц-зале SIP-а. Мое подсознание исследует свои прекрасно наманикюренные ногти с презрением. Он не должен был поднимать эту тему здесь.

— Ты знаешь. — Я краснею, раздраженная им и собой.

— Я могу только предположить, — шепчет он.

Вот дерьмо. Я пытаюсь наказать его, а он меня путает.

— Кристиан, я…

— Мне нравится доставлять тебе удовольствие. — Он чувственно проводит большим пальцем по моей нижней губе.

— Да, — признаю я шепотом.

— Я знаю, — говорит он мягко. Он наклоняется и шепчет мне на ухо, — Это единственное, что я знаю. — О, он хорошо пахнет. Он распрямляется и смотрит на меня, его губы скривились в высокомерной, «я-так-владею-тобой» улыбке.

Поджав губы, я стараюсь остаться не чувствительной к его прикосновениям. Он настолько коварен в способах отвлечь меня от чего-то болезненного, или чего-нибудь, о чем он не хочет общаться. «И ты ему позволяешь», — трубит мое подсознание, все так же, глядя на свой конспект «Джейн Эйр».

— Это то, что было умопомрачительно, Анастейша? — подсказывает он со злобным огоньком в глазах.

— Ты хочешь список? — Спрашиваю я.

— Список? — Он довольный.

О, этот человек выматывает.

— Ну, наручники, — бормочу я, мой ум возвращается назад к нашему медовому месяцу.

Он морщит лоб и хватает мою руку, прослеживая пульс на моем запястье большим пальцем.

— Я не хочу, чтоб у тебя оставались следы.

О…

Его губы складываются в медленную плотскую улыбку.

— Идем домой. — Его тон становится соблазнительным.

— Мне нужно поработать.

— Домой, — говорит он более настойчиво.

Мы пристально смотрим друг на друга; расплавленные серые глаза в изумленные синие, проверяя друг друга, проверяя наши границы и нашу волю. Я ищу в его глазах объяснение, пытаясь понять, как этот человек может меняться от неистового любителя командовать — к обольстительному любовнику, за один вдох. Его глаза увеличиваются и становятся более темными, его намерение ясно. Он нежно ласкает мою щеку.

— Мы можем остаться здесь. — Его голос низкий и хриплый.

О нет. Моя внутренняя богиня пристально смотрит с тоской на деревянный стол. Нет. Нет. Нет. Не в офисе.

— Кристиан, я не хочу заниматься сексом здесь. Твоя бывшая любовница только что была в этой комнате.

— Она никогда не была моей любовницей, — настаивает он, его рот сжимается в тонкую линию.

— Это просто игра слов, Кристиан.

Он хмурит брови, его лицо выражает недоумение. Соблазнительная любовница ушла.

— Не думай об этом, Ана. Она — история, — говорит он спокойно.

Я вздыхаю… возможно он прав. Я просто хочу, чтобы он признался себе, что заботится о ней. Холод захватывает мое сердце. О нет. Это как раз то, что так важно для меня. Предположим, что я сделаю что-то непростительное. Предположим, что я не оправдаю его ожиданий и надежд. Я тоже стану историей? Если он может так отвернуться от нее, несмотря на то, что был так обеспокоен и расстроен, когда Лейла была больна… Он сможет отвернуться и от меня? Я задыхаюсь, вспоминая фрагменты сна: позолоченные зеркала и звук его шагов по мраморному полу, потому что он уходит от меня, оставляя одну в блеске богатства.

— Нет. — шепчу я в ужасе это слово, прежде чем могу остановиться.

— Да, — говорит он, и берется за мой подбородок, он наклоняется и оставляет нежный поцелуй на моих губах.

— О, Кристиан, ты иногда пугаешь меня. — Я беру его голову в руки, кручу пальцы в его волосах и тяну его губы к своим. В одно мгновение его руки обхватывают меня.

— Почему?… Почему ты отвернулся от нее так легко?…

Он хмурится.

— И ты думаешь, что я могу отвернуться от тебя, Ана? Какого черта ты так думаешь? Что натолкнуло тебя на это?

— Ничего. Поцелуй меня. Отвези меня домой, — умоляю я. И поскольку его губы касаются моих, я теряюсь…

— О, пожалуйста, — прошу я, в то время как Кристиан нежно дует на мою киску.

— Всему свое время, — бормочет он.

Я дергаю свои оковы и громко застонала в протесте его чувственному нападению. Я связана мягкими кожаными манжетами; каждый локоть привязан к колену, голова Кристиана двигается вверх и вниз, покачиваясь между моими ногами, а его властный язык дразнит меня не переставая. Я открываю глаза и невидяще смотрю на нашу спальню, купающуюся в мягком свете позднего дня… в тщетной попытке контролировать удовольствие. Но не могу. Я запускаю пальцы в его волосы и сильно дергаю, сопротивляясь его совершенной пытке.

— Не кончай, — говорит он, предупреждая меня — его мягкое дыхание на моей теплой влажной плоти, в то время как он сопротивляется моим пальцам. — Я отшлепаю тебя, если ты кончишь.

Я простонала.

— Контроль, Ана. Это все контроль. — Его язык возобновляет свое эротическое вторжение.

Ох, он знает, что делает. Я беспомощна оказать сопротивление или остановить свою рабскую реакцию, и я пытаюсь — действительно пытаюсь, — но мое тело взрывается под его беспощадным служением, а его язык не останавливается, в то время как выжимает из меня каждую последнюю каплю, подрывающую силы удовольствия.

— Ох, Ана, — ругается он. — Ты кончила.

Его голос нежен, когда он делает победоносный выговор. Он переворачивает меня на грудь, и я с дрожью поддерживаю себя на предплечьях. Он сильно шлепает меня по заду.

— Ах! — Кричу я.

— Контроль, — напоминает он, и схватив мои бедра, толкает себя в меня. Я снова плачу, моя плоть все еще дрожит от толчков моего оргазма. Он неподвижен. Он останавливается глубоко внутри меня, наклоняется и расстегивает сначала один, затем другой наручник. Он обнимает меня и тянет к себе на колени, грудью к моей спине, его руки обвивают мою шею ниже подбородка. Я наслаждаюсь чувством наполнения.

— Двигайся, — приказывает он.

Застонав я поднимаюсь вверх и вниз на его коленях.

— Быстрее, — говорит он шепотом.

И я двигаюсь быстрее и быстрее. Он стонет, его рука наклоняет мою голову, пока он покусывает мою шею. Другая его рука неторопливо путешествует вдоль моего тела, от бедра до моего лона, вплоть до моего клитора — еще чувствительного от раннее проявленного его щедрого внимания. Я хнычу, когда его пальцы смыкаются вокруг меня, дразня меня снова.

— Да, Ана, — шепчет он тихо мне на ухо. — Ты моя. Только ты.

— Да, — выдыхаю я и мое тело сжимается еще раз, плотно сомкнувшись вокруг него, удерживая его самым интимным образом.

— Давай, кончи для меня, — просит он.

И я отпустила, мое тело послушно исполнило его команду. Он продолжает держать меня, в то время как моя кульминация разрывает меня и я выкрикиваю его имя.

— Ох, Ана, я люблю тебя, — стонет он и следует за моей инициативой, поскольку погружается в меня, находя свое освобождение.

Он целует мое плечо и убирает волосы с моего лица.

— Это тоже входит в список, миссис Грей? — говорит он. Я лежу, не вполне осознавая; навзничь, на моем животе, на нашей кровати. Кристиан мягко массирует мою спину. Он лежит рядом со мной, опираясь на свой локоть.

— Хмм.

— Это значит «да»?

— Хмм. — улыбаюсь я.

Он ухмыляется и целует меня снова. Я неохотно поворачиваюсь боком к его лицу.

— Ну? — спрашивает он.

— Да. Это входит в список. Но это — длинный список.

Его лицо вблизи раскалывается пополам, и он наклоняется вперед, чтобы нежно поцеловать меня.

— Хорошо. Мы можем пообедать? — Его глаза светятся любовью и юмором.

Я киваю. Я голодна. Я вытягиваюсь, чтобы мягко погладить небольшие волосы на его груди.

— Я хочу, чтобы ты сказал мне кое-что, — говорю я шепотом.

— Что?

— Только не злись…

— Что такое, Ана?

— Что ты, действительно, заботишься.

Его глаза расширяются, и все его хорошее настроение исчезает.

— Я хочу, чтобы ты признался в своей заботе. Потому что это ТОТ Кристиан, которого я знаю и люблю.

Он замирает, его глаза не оставляют мои, и я свидетель его внутренней борьбы, как будто он собирается сделать суждение Соломона. Он открыл свой рот, чтобы что-то сказать, затем закрывает его и какая-то мимолетная эмоция появляется на его лице… боль, возможно.

«Скажи это», — внушаю я ему.

— Да. Да, я забочусь. Счастлива? — Его голос только шепчет.

О,спасибо, блин, большое.

— Очень.

Он хмурится.

— Я не могу поверить, что говорю с тобой сейчас, здесь в нашей постели, о…

Я приложила палец к его губам.

— А мы и не говорим. Пойдем поедим. Я голодна.

Он вздыхает и качает головой.

— Вы обманываете и смущаете меня, миссис Грей.

— Хорошо. — Я наклоняюсь и целую его…

Я ухмыляюсь в свой экран. Последние несколько вечеров были интересными. Мы вновь расслабились, Лейла после краткого перерыва — забыта. Я еще не набралась мужества, чтобы спросить: висят ли какие-нибудь из ее картин на стенах, — хотя, честно говоря, мне на самом деле плевать. Мой Блэкберри гудит, и я отвечаю, ожидая, что это Кристиан.

— Ана?

— Да?

— Ана, милая, это синьор Хосе.

— Мистер Родригес! Здравствуйте! — Я напряглась. Что папа Хосе хочет от меня?

— Милая, я сожалею, что звоню тебе на работу. Дело в том, что Рэй… — Его голос колеблется.

— Что? Что произошло? — Мое сердце подскакивает к горлу.

— Рэй попал в аварию.

О, нет! Папа. Я прекращаю дышать.

— Он находится в больнице. Тебе лучше приехать сюда быстрее.