Не драконь меня, Ведьма!

Глава 6

Вот уже полгода я живу у Сэра Николоса. Он обучает меня пользоваться силой и контролировать эмоции. Позади остались кабак на перекрестке междумирья, орденцы, грозящие мне верной гибелью, хозяин заведения с моими дорогими кисами…

Сэр Николос оказался хорошим учителем, строгим, но очень сдержанным, а еще умным, веселым и просто отличным другом. Я прониклась к нему таким уважением, наверное, я так еще никого не уважала... От него я узнала, что я маг воды, что могу призвать шторм, просто разнервничавшись. А, узнав это, все думала, почему не возник шторм на море, когда меня топили? Но ответа так и не нашла… Может просто недостаточно испугалась?

Еще он рассказал мне, почему мантикора так лояльно ко мне относилась, оказывается, я обладаю даром зеленой руки. Это значит, что я могу приручить любого, животные чувствуют мое настроение, оно им передается, и если я иду с миром, то никогда ни один, даже самый свирепый зверь, меня не тронет. Главное убрать страх. Поэтому учитель все время притаскивал страшных монстров, диких зверей и заставлял меня не бояться их. Помню, месяц назад, он привел подросшего драконенка, размером с полугодовалого жеребенка. Как же он с меня смеялся, когда зверюга подпалила мне косу. Волосы подгорели, оплавились и завились мелкими колечками, а потом учитель долго, наставническим тоном, понукал меня за испуг, приводя с помощью магии мою гриву в нормальное состояние. Конечно, я испугалась, а вы бы не испугались? Когда приведенный зверь разом может голову откусить, да еще и рычит, щелкая зубами? Учитель специально выбирал максимально диких помощников для моего обучения. Но потом они становились прекрасными друзьями! И это было восхитительно. Чухать тигра или дикого змея, как ручного котенка, это… это просто непередаваемо! Но всегда и всех учитель уводил, пристраивал в охрану, или просто отпускал. Он учил меня не привязываться к животным. Учил, что они временные друзья. И что я должна уметь отпустить их, туда, где им будет лучше. Все равно каждый раз было грустно расставаться. Ох уж эти эмоции…

Кстати, контроль эмоций, как оказалось сложная штука… Меня вывести из себя совсем не проблема, а у учителя сто процентов к этому талант. Я то закипала как лев, которому очень неудачно наступили на… самое нежное место, то впадала в такую ярость, что Ник вынужден был кидать в меня усыпляющее заклинание. Но через месяц обучения, я освоила щиты от физических и от ментальных атак, и учитель пожалел, что так рано им меня научил. А через два месяца щиты вылетали сами с собой, просто автоматически.

Учитель заставлял меня погружаться в медитации. С моей неусидчивостью это был полный ад. Я до сих пор не понимаю, как можно сидеть на попе часами и что там, в медитации должно такого прийти? Прозрение? Видение? Мне приходили только гадостные мысли, о том, как получше разыграть наставника, которые я потом успешно осуществляла. За что и получала по полной…

Зато боевая магия мне давалась сразу. Помню я выражение лица учителя, когда он только показывал, как призвать сферу воды и превратить её в шарик льда. Ну, я и попробовала повторять за ним сразу. Не удержала и запустила в него… пятьдесят на пятьдесят… пять шариков воды и пять кристаллов льда. Причем у меня получились не просто шарики, а ёжики, мои творения были сплошь в иголках. Тогда учитель заставил меня учить лечебное заклинание и неделю рассказывал мне о травах, какие и для чего применяются.

Я была рада, что решилась пойти в его ученицы. Как сейчас помню: мы выбежали из кабака и побежали на туже поляну, где я появилась. Я боялась, что орден догонит нас, что чёртовы паладины кого-нибудь убьют, какого-нибудь абсолютно ни в чем не виноватого человека, оказавшегося не в то время, не в том месте. И вот мы просто переместились в прекрасный дом на берегу реки.

Постепенно ушел страх перед неизведанным, пришло какое-то осознание себя частью этого всего: ученицей великого мага, ведьмой, человеком с осуществившейся мечтой. Теперь мне самой хотелось затеряться среди сотен миров, путешествовать, узнавать, изучать… Теперь у меня был понимающий друг, к которому я всегда смогу возвращаться, зная что он не осудит ни за что, что простит любую шалость, поддержит в трудную минуту….

Мы мирно жили, я училась, не все получалось, но все же получалось.

Сэр Николос несколько раз звал учителей из академии, которая расположилась в этом мире. Отражение – так он называл миры. Как он объяснил: «я не все знаю, не все могу объяснить, я всего лишь боевой маг, а ты способна на большее». Может я, и ошибаюсь, но мне с самого начала казалось, и это ощущение не меняется, он гордится мной, действительно гордится. Я всегда считала, что это ученики должны боготворить своего учителя, а с Ником я чувствовала, что это обоюдно.

Сегодня пришел один из учителей академии. Они долго о чем-то шептались с наставником. Конечно, я подслушивала, а как же иначе? В академии беда. Убили учителя по боевой магии. Он отправился на задание и не вернулся. Что за задание пришедший не рассказывал, но он предложил Нику занять его место.

— Ты пойми, учебный год в разгаре, а учить это искусство, не каждый справится. Ты один из наших лучших выпускников. А глядя, как ты воспитываешь вздорную девчонку, я верю, что ты справишься, как никто другой. Ну не может быть лучшая на все отражения академия без учителя боевой магии!

— Да какой из меня учитель, Маркус, я же поубиваю вам учеников!

— Но девчонку-то не убил, а она похлеще много кого из студентов будет.

— Она взрослая, умная девочка, а там дети. Не люблю я детей, ты же знаешь. Шума от них много, а я к тишине привык…

В этот момент, гонясь за бабочкой, в дом с диким лаем вломился прирученный цербер (кто не знает это такая собачка с тремя головами, да-да, и ест он тоже за троих). Волей-неволей уши я зажала. Очень уж он громкий.

Посланник академии выразительно посмотрел на учителя. Ник вздохнул.

— Ладно, дай мне подумать. Но учти, если я и соглашусь, то только временно, пока вы будете искать профессионала. И Ксанку я с собой заберу. Её обучение не окончено, и идти ей пока некуда. Ей защита нужна, орден ищет её.

— Не сильно ли ты привязался к девчонке? — учитель насупился и промолчал, а гость со вздохом добавил, — они так и не отказались от безумной идеи использовать необученных ведьм, как оракулов для общения со своим богом.

— Все равно их ищейки шастают повсюду. Я не удивлюсь, если вам нужен учитель по их вине.

— Они не рискнут напасть на академию! Нам запрещено их убивать, ты знаешь, тут же в святые вознесут, но не перевелись еще заклинания, чтоб свести с ума.

— Тихо ты, — прошипел Ник, — даже не озвучивай такого вслух!

— Не буду. Но орден еще поплатится за распускание рук. Позавчера мы не успели. В девочке одиннадцати лет проснулся дар иллюзиониста. Она непроизвольно запустила магических бабочек в храме. Понимаешь, в храме, Ник. Эти скоты тут же её и взяли. И знаешь что сделали?

— Не надо, Маркус, я знаю, как это бывает, — печальным голосом ответил учитель.

— Они надругались над ребенком, Ник, надругались и сожгли, — я услышала, как хрустнули пальцы учителя, — чем больше магов достается им, тем они сильнее. Они внушают людям страх перед нами. А мы просто не успеваем найти и обучить их всех прятать свою силу. Мы маги, боевые чародеи, целители, повелители стихий, мы дрожим перед ними. Они как чума накрывают отражения своим... – он осекся, вздохнул и продолжил, — а мы терпим, прячемся и молчим. Когда этому придёт конец, когда мы сможем спокойно вздохнуть, Ник?!

— Я знаю все это, Марк, знаю. Но что мы можем сделать? Мы убьем одного, а на его месте появится сотня. Он будет мучеником, а мы палачами. Люди склонны верить святошам, а к нам идут, только когда надеяться уже не на что. И запускают болезни так, что потом и нам не под силу справится. И мы же для них остаемся виноватыми. Помнишь год, когда я был инициирован? Помнишь что было?

Собеседник учителя молча кивнул, а меня одолело любопытство. Я, забыв, что подслушиваю, вышла из-за шторы и спросила:

— Учитель, расскажите мне. Пожалуйста, расскажите, что было в тот год?

Сэр Маркус засмеялся в усы, а учитель нахмурил брови:

— Подслушивала? – строго спросил он.

Я положительно кивнула.

— Отрабатывала навык прятаться. Не знала, может, вы зверя мне на обучение нового приведете, — попыталась выкрутиться я.

— Подслушивала, — утвердительно повторил учитель. Я слегка покраснела. Ну да, не имела я права подслушивать, но, а что делать? Сразу не вышла, а потом было поздно.

— Что было в тот год, Ник, расскажи, поделись со мной,— не как у учителя, а как у друга спросила я, присаживаясь в кресло.

— Николос, я тебя жду в академии. Решайся! – сказал гость, — а у меня еще дела. До встречи, Ксана.

И он ушел. Растворился телепортом. А я тут же получила подзатыльник от учителя:

— Только не говори мне, что тебя не учили, что не подслушивать не хорошо! – сказал он.

— Учили, — тихо ответила я, — но выйти мне любопытство не позволило.

— Ох, ты ж, дитё переросшее! – вздохнул учитель, — ладно, слушай. Но расскажу коротко, — я положительно кивнула, и он заговорил, — мне было двадцать три, почти как тебе сейчас. В мой родной город пришла чума. Люди умирали один за другим. Болезнь забрала моих стариков, мою… — он запнулся, сглотнул, но продолжил, — мою любимую, беременную жену, мою трёхлетнюю дочь… — только теперь я поняла, почему он один, он все еще их любит, он так и не смог заменить их кем-то, не пустил никого в сердце. Его глаза блестели, он детально помнил те дни, но продолжил говорить, — народ ходил в храм, усиленно молился, но Бог не слышал их молитв. Потом пришли военные, оцепили город. Начался голод. Орденцы люто били челом, молили о спасении, жрали подношения, но болезнь не отступала. А в один день, когда надежды уже не осталось, в город пришел дедок, лет так под семьдесят. Никто из ста двадцати семи выживших не знал, как он прошел мимо оцепления, но он принес с собой три бидона молока, он наливал по кружке каждому, кто осмелился подойти, и выдавал по большому пирожку. Я как сейчас помню вкус того молока: терпкое, слегка обжигающее рот, дающее жизнь. Я попросил у него еще налить, чтоб напоить лежачих, но он пошел со мной и каждому влил по две чашки. А наутро все, даже тяжелобольные повставали с постелей и собрались на площади. Он стоял на бочке и рассказывал. Он говорил о том, что не надо ждать, когда не останется надежды, нужно искать спасения не в вере, а в магии. Вера дает лишь надежду на спасение, а магия реальна. Маги всегда помогут, стоит лишь обратиться, а не смиренно ждать смерти. Один из выживших орденцев тогда закричал, что он несет ересь и что его нужно убить. Он резким движением вонзил копье в сердце старика. И никто не помешал, никто не пожелал заступиться. Я кинулся к целителю, протолкался сквозь два редких ряда народа, что-то говорил, пытался докричаться, чтоб и ему принесли молока, надеялся, что оно поможет, но ни один не откликнулся, ни один из спасенных им же не подошел, не попытался помочь. Тогда я вспомнил, как однажды проезжал мимо академии, вспомнил ее внушительные ворота, и всей душой пожелал оказаться с ним там. И у меня получилось. Дальше все было просто, ему помогли, это был учитель по травоведению. Он узнал, что в одном из городов вспыхнула чума и, наварив зелья, пришел туда, чтобы помочь. Он помог, а его чуть не убили. Тогда я разочаровался в людях, познал всю глубину их неблагодарности. Ну а директор предложил мне учиться, пообещал, что из меня выйдет толк. Толк вышел, а дурь осталась! – он улыбнулся, ласково потрепал меня по волосам, украдкой сморгнув навернувшиеся слезы, притянул и по-отцовски прижал к себе, — не реви, дочка, все хорошо. Я это пережил. Давно пережил…

— Я тебе не верю, — сквозь слезы сказала я, — тебе все еще больно. Прости, прости меня. Я не должна была просить тебя рассказывать об этом.

— Все хорошо, не переживай. Пойдем лучше поедим рагу, будь оно ненастно! – он улыбнулся и потянул меня на кухню.

Рагу и яичница были нашими коронными блюдами. Готовить особо было некогда, поэтому варили то, что быстро. Но смотреть уже на свой «фастфуд» не могли…