(Не)желанная. Я тебя не отпущу

Глава 10

Я закрываюсь в комнате. Забравшись на подоконник, то и дело вытираю дурацкие слезы с щек. А они все катятся и катятся. Обжигают солью и разъедают кожу.

Мне обидно. А ещё… неприятно. Порой терпение лопается и эмоции выходят наружу. Иногда я устаю от собственного положения. Бьюсь, как бабочка, в закрытое окошко. Вроде вот она, жизнь. Яркая, солнечная, настоящая. И я хочу вдохнуть ее полной грудью. Но все бьюсь и бьюсь о невидимые стены. Никак не могу найти выход. Поэтому смотрю на эту жизнь лишь со стороны, а сама… не живу.

Услышав стук в дверь, я вздрагиваю. Вытираю очередную порцию слез и шмыгаю носом.

— Ника, — слышу приглушенный голос Вадима. — Надо поговорить.

— Я не хочу, — отвечаю ему.

Надо же, стучится. Хотя дверь не заперта и он может войти. Что, собственно, и делает!

— А я хочу, — нагло заявляет Раевский. Окинув комнату быстрым взглядом, останавливает его на мне и в его глазах на секунду появляется растерянность. Но лишь на секунду. — Я с миром. И с перекисью. — Демонстрирует мне белый бутылек, подняв руку.

Я и забыла о своих ссадинах. Опустив взгляд, смотрю на свои разбитые колени с коркой засохшей крови. Ужасное зрелище, если честно. Разве такое бывает у жен богатых мужчин? Какая вообще из меня жена?

— Давай сюда свои ноги, чудо в перьях, — Вадим подходит ближе, одним движением разворачивает меня к себе и заставляет спустить ноги с подоконника. — Как ты умудрилась споткнуться, а?

— Вот так, — пожимаю плечами я. — Взяла и споткнулась.

— Хорошо, что носом землю не вспахала, — отмечает Вадим и мне хочется его ударить. Но лишь на секунду. Потому что я не выдерживаю и улыбаюсь. — Было бы жаль твой аккуратный носик.

— Аккуратный? — удивляюсь я. И даже трогаю пальцем свой нос.

Мне никогда не делали комплиментов. А Вадим делает. Хоть и чередует эти комплименты с бесконечными подколами и хамством. Что за человек?

— Ага, — отзывается он. — Давай, ноги раздвинь. — Поймав мой красноречивый взгляд, он вздыхает. — Пошире. Я обработаю.

— Заботишься обо мне? — снова улыбаюсь, наблюдая, как он наклоняется к моим коленям. — С чего бы?

— Мне нужна здоровая жена, — поясняет Раевский, выливая перекись на ватный диск. — Вот и забочусь. Теперь ещё долго мини надеть не сможешь.

Сев на корточки, Раевский осторожно вытирает ватным диском кровь. Я напрягаюсь, шиплю от боли. И жду, когда эта пытка закончится.

— Подуй, — слетает с губ прежде, чем я успеваю подумать.

— Чего? — Вадим поднимает на меня удивленный взгляд. Карие глаза смеются.

— Подуй, — прошу я. — Щиплет.

И он дует. Действительно дует на мои коленки. Медленно и осторожно. Становится легче. Я даже расслабляюсь, полностью доверяя Вадиму. Но когда его мягкие, теплые губы касаются внутренней части моего бедра, я вздрагиваю от неожиданности. Тело пронзает мощной, огненной стрелой.

— Нет! — выдыхаю я, сдвинув обе ноги вместе. — Не надо!

— Это всего лишь компенсация за заботу, — Раевский поднимается, оказавшись со мной на одном уровне. — Расслабься. Я же обещал тебя не трогать.

— Хорошо, — сердце взволнованно стучит в груди, будто вот-вот пробьет ее. Я все еще напряжена. Смотрю в потемневшие глаза Вадима и не могу пошевелиться.

— Хотя, мы могли бы неплохо проводить время, женушка, — склонившись к моим губам, негромко говорит он. Я тут же ловлю его горячее дыхание и слабо прикрываю глаза. — Тебе ведь понравилось то, что мы делали.

Я завороженно молчу. Внутри все плавится. Сердцебиение оглушает. Вадим так близко… его губы почти касаются моих. Воздух становится вязким, тяжелым. Даже дышать получается через раз.

— Если захочешь еще — дай знать, — голос бархатистый, медленный. У меня мурашки по коже от каждого его слова. — И тогда… — Вадим касается моей шеи, затем кладет ладонь чуть выше, зарываясь пальцами в волосы и притягивает меня к себе так, что наши губы на мгновение соприкасаются. Я прерывисто вздыхаю от бешеных разрядов тока, что проносятся вдоль моего тела. — У тебя не будет желания сидеть в тачке незнакомых мужиков.

С этими словами Раевский отстраняется. И я открываю глаза, затуманено глядя перед собой. Сердце все еще бьется, как сумасшедшее. Во рту все пересохло.

— Послушай меня, женушка, — он поднимает мой подборок и заглядывает в глаза. — Никаких. Мужиков. Кроме меня. Поняла?

— Поняла, — хрипло отвечаю я.

— Это вредит моей репутации, — будничным тоном продолжает Вадим. И меня снова прожигает досадой. — Я был резок на улице. Признаю. Но и тебе пора взрослеть, дорогая. Без охраны больше не выходишь.

— Но я… — начинаю было я.

— Без но, — обрывает меня Раевский. — Либо охрана, либо я.

— Ты? — недоверчиво усмехаюсь я. — Пойдешь со мной гулять по этому поселку?

— Если очень попросишь, — угол его губ тянется вверх.

— Ты невыносим, — устало вздыхаю я.

— Возможно, — не отрицает Вадим. — Но и ты, в конце концов, знала на что шла.

— Знала, — эхом повторяю я. И сердце болезненно сжимается.

Знала. И от этого больнее всего. Ладно, я всю жизнь так живу. По чужой указке. Привыкла, не впервой.

— Вот и отлично, — Раевский вытирает большим пальцем дорожки от слез с моей щеки. — Надеюсь, больше таких недоразумений не возникнет.

— Не возникнет, — обещаю я.

— Не плачь больше, — говорит непривычно мягко, успокаивающе. — Выключай свой фонтан.

Я кидаю на него смущенный взгляд и киваю.

— Постараюсь, если ты не будешь так груб.

— Что удивительно, с тобой я мягок, девочка, — задумчиво сообщает мне Вадим. Затем проводит подушечкой пальца у меня под подбородком и цокает языком: — тебе лучше не знать, каким я бываю с другими.

С этими словами Раевский отстраняется от меня и я окончательно вырываюсь из плена его этих… чар. Или как еще назвать то, что я только что испытывала? Это… ненормально. Словами не описать. Он бесстыдно заставляет меня смущаться, волноваться и… возбуждаться. Нижнее белье уже давно влажно липнет к телу.

Больше всего на свете я не хотела бы стать его игрушкой… знаю ведь, у него наверняка таких много. Ещё до замужества я читала о нем статьи в Интернете. Листала фотки. Раевский всегда был завидным женихом, купался в женском внимании.

А я… просто Ника. Глупая, наивная девчонка, которая ни черта не понимает, что творится с ее жизнью.

— Собирайся, у меня освободился вечер, — поправляя ворот белой рубашки, говорит Вадим. — Поужинаем.

— Это обязательно? — уточняю я, осторожно спустившись с подоконника.

— А ты не хочешь со мной ужинать? — ухмыляется он, блуждая по мне своим взглядом.

Я вообще хочу быть где-нибудь подальше и не испытывать больше того, что не должна. А ещё… хочу поскорее снять свои мокрые трусики и принять душ.

Вслух я конечно этого не говорю. Лишь развожу руками:

— Мы могли бы поужинать дома.

— Пока не выйдет, — отвечает Раевский. — После свадьбы нужно как можно чаще светиться вместе. Это укрепляет репутацию счастливой пары и подавляет слухи о фиктивном браке.

Я вздыхаю.

— Хорошо, поняла. Я соберусь и спущусь вниз.

— Тебе придется надевать что-то длинное, — окинув меня досадливым взглядом с головы до ног, говорит Вадим. — Жаль.

Он забирает бутылек с перекисью и, не спеша, уходит. А я провожаю его крепкую спину, обтянутую тканью рубашки, задумчивым взглядом.

А потом бегу в душ, чтобы смыть с себя прикосновения и запах Вадима. Хотя, вряд ли мне это теперь поможет…