(Не)желанная. Я тебя не отпущу

Глава 24

Прилипнув к окну, я завороженно смотрю на темное, бескрайнее море, в котором тонут блики фонарей.

— Я в шоке, — повторяю уже, наверное, в третий раз за все время пути.

И самое главное, куда именно мы едем, я до сих пор не знаю. Вадим стойко держался весь перелет и всю поездку от аэропорта. Лишь загадочно улыбался, дразня меня.

— Красиво, да? — едва не светясь от самодовольства, интересуется он.

— Очень красиво, — повернувшись к нему, киваю я.

Конечно, я была на море раньше. И не один раз. Но разве это можно было считать отдыхом? Разве можно было расслабиться под давлением отца?

А сейчас все совсем по-другому. Да ещё и так неожиданно! Я и Вадим… вдвоем.

В приоткрытое окно машины врывается морской, свежий воздух, слышится шум с дороги и свист ветра. Пожалуй, это похоже на сон. Хотя, мне даже во сне ничего подобного никогда не снилось.

— Ну давай, скажи, — поглаживая мою коленку, Раевский довольно улыбается, расслабленно разваливались на заднем сидении.

— Что сказать? — улыбнувшись в ответ, я приподнимаю брови.

— Скажи, какой я классный и замечательный, — пожав плечами, невозмутимо отвечает он.

— Ты классный и замечательный, — смеясь, признаю я. — Это очень, очень здорово.

— Еще, — Раевский едва не мурлычет.

— А ещё, — подумав, я снова улыбаюсь. Тепло и искренне. Смотрю в заинтересованные, внимательные глаза мужа и продолжаю: — Это самое лучшее, что со мной случалось. Я чувствую свободу.

Вадим тоже улыбается, но уже без прежнего самодовольства. И мне нравится эта его улыбка. Такая открытая, необычная.

— Пусть так и будет, женушка, — говорит он.

Положив ему голову на плечо, я крепко обнимаю его и закрываю глаза. Я никогда ничего подобного не ощущала. Обо мне, кроме сестер, никто не заботился. Никто не любил и не защищал. А с Вадимом я чувствую себя самым счастливым человеком на свете. Мне с ним так хорошо, что хочется летать. Будто крылья за спиной вырастают.

Так легко и радостно у меня на душе никогда не было. Даже страшно становится, что это все в один миг исчезнет. Я так боюсь снова очутиться одна, без защиты и тепла, что мне становится не по себе.

— Полегче, — Вадим и кашляет и смеется, накрыв мою руку своей, — ты чего, девочка?

Я открываю глаза и недоуменно моргаю. Оказалось, слишком сильно его обняла.

— Прости, — чуть-чуть отстранившись, смущенно говорю я.

— Все нормально, — заглянув мне в глаза, Раевский целует меня. Совсем недолго, но крепко и чувственно. — Скоро приедем.

Я лишь киваю и снова кладу голову ему на плечо. Спустя минут десять мы подъезжаем к небольшому, двухэтажному коттеджу с шоколадно-оранжевой, черепичной крышей. А впереди него пляж с мангалом, шатром и баскетбольной сеткой на фоне шумного, темно-синего моря.

Я первой выхожу из машины и, обернувшись вокруг собственной оси, восторженно улыбаюсь. Еще совсем недавно я была дома, в своей комнате, а сейчас вдыхаю полной грудью морской, свежий воздух.

— Идем в дом, женушка, — подхватив черную сумку с вещами, велит Вадим, — тебе нужно выспаться.

— Вряд ли я усну, — лепечу в ответ, но все же послушно шагаю следом за мужем. — Тут море и пляж, а у меня ведь даже купальника нет!

— Вся территория наша, — доносится до меня в ответ, — ты можешь купаться голой. Зачем тебе вообще одежда, когда я рядом?

Глядя на его спину, я с улыбкой закатываю глаза и качаю головой. Абсолютно неисправим. Прямолинейный, наглый и невозможно пошлый! До сих пор не понимаю, как я умудрилась в него влюбиться? И как в нем умещается столько разных качеств?

Довольно улыбаясь, я догоняю Вадима и, взяв его за руку, захожу вместе с ним в тихий, уютный дом с мерцающей, золотистой подсветкой на стенах.

Разувшись, касаюсь стен ладонью и ступаю босыми ногами по гладкому паркету. Взглядом окидываю просторный коридор, изящную лестницу и арочные двери.

— Сегодня я дам тебе выспаться, — коснувшись моего подбородка большим пальцем, обещает Вадим, — но это последняя ночь, когда мы просто спим. Имей в виду, девочка. Я слишком долго ждал.

Испытав очередной приятный спазм в низу живота, я киваю и мы вместе ищем спальню. Время два часа ночи, мы оба немного устали от дороги.

Выбрав одну из комнат на втором этаже, мы раздеваемся и ложимся на кровать. Засыпать вместе с Вадимом теперь на столько привычно, будто мы уже давно спим рядом друг с другом. Будто с самого начала были мужем и женой. Без фиктивности и всего прочего.

Удобно устроившись на груди Вадима, я слушаю его мерное сердцебиение и наблюдаю, как плавно приподнимаются шторы на окнах. В комнате свежо и немного прохладно.

Но сон не идет совершенно. Наверное, из-за того, что день выдался слишком насыщенным. Во мне до сих пор бурлят эмоции, сердце стучит быстро-быстро.

И спустя какое-то время, я решаю спуститься вниз, к морю. Может быть, после свежего воздуха удастся уснуть. Накинув рубашку Вадима, я тихонько выхожу из спальни, спускаюсь по лестнице и, толкнув входную дверь, с удовольствием наступаю на еле-теплый, золотистый песок.

Не отрывая взгляда от ночного моря, нахожу шатер и забираюсь на широкий шезлонг. Обняв согнутые в коленях ноги, наблюдаю за шумными волнами, что плавно накрывают берег одна за одной. Небо все такое же темное, чернильное и ясное. Красиво.

Я не знаю, сколько сижу на берегу. Время здесь будто останавливается и в моей голове появляется долгожданный порядок. В такие моменты кажется, что все мечты обязательно сбудутся. Уже сбываются.

— Ты сумасшедшая, женушка? — голос Вадима вырывает меня из раздумий и я оборачиваюсь, выглянув из шатра.

— Что? — хлопаю ресницами, наблюдая, как он подходит, нахмурив свои темные брови.

— Проснулся, а тебя нет, — поясняет Раевский. Вздохнув, он садится рядом со мной. Немного сонный и хмурый, в одних лишь брюках, приоткрывающих его узкие бедра и линии мышц. — Не делай так больше.

— А что? — усмехаюсь я. — Ты волнуешься?

— Представь себе, — недовольно бурчит он, — Только за тебя и волнуюсь.

— Мне не спалось, — признаюсь я, переплетая наши пальцы, — решила подышать воздухом.

Мы молчим некоторое время. Вместе смотрим на море, лежа рядом друг с другом.

— Тебе идет моя рубашка, — скользнув по мне долгим, задумчивым взглядом, отмечает Вадим. — Особенно, когда под ней практически ничего нет. Это горячо.

Я никак не привыкну к этим его «комплиментам», поэтому лишь улыбаюсь и отвожу взгляд. До сих пор бывает неловко от откровенности Раевского, несмотря на то, что было между нами в последние дни.

Расцепив наши пальцы, Вадим касается моей ноги. Ведет своей теплой ладонью выше колена, скользя пальцами по внутренней части бедра и, сжав тонкую веревочку моих трусиков, тянет их вниз.

— Это лишнее, — как только я поворачиваюсь к нему, сообщает муж. Нижнее белье скользит по моим ногам и падает к лодыжкам. — Вот теперь все, как надо.

Я медленно сглатываю, щеки густо наливаются жаром. Секунда — и Вадим ловко сгребает меня в охапку, усаживая на себя верхом так, что я чувствую его твердый бугор, упирающийся мне между ног.

— Поцелуй меня, — велит муж, притягивая меня к себе.

И я, перекинув волосы на одно плечо, послушно целую его, нежно и мягко пробуя его губы на вкус. В этот момент шум моря плавно отдаляется, я чувствую лишь легкий ветер и прикосновения Вадима.

Мы с упоением целуемся, прижимаясь друг к другу. Руки мужа жадно и откровенно задирают рубашку на моем теле, стискивают ягодицы и бродят по талии, пробираясь к груди. В моем животе разрастается приятное, распирающее чувство предвкушения. А ещё я в который раз осознаю, что все делаю правильно. Именно сейчас, в эту минуту, все идет именно так, как нужно.

Мое дыхание учащается, становится глубоким, частым и смешивается с еле слышными стонами, когда Вадим чувственно мнет мою грудь, выводя подушечкой большого пальца круги на сосках.

— Я не собираюсь останавливаться, Ника, — сквозь поцелуй предупреждает Раевский. — Даже не думай сбегать.

— Даже и не думаю, — отвечаю я. И он властно и крепко захватывает мои губы своими, стягивая ладонью мои волосы на затылке.

Жар внутри меня усиливается, проносится вниз тяжелым, огненным шаром. Воздух и накаляется все сильнее, делается вязким, густым. Дышать становится нечем… моя грудь наливается тяжестью и горит от откровенных ласк.

Задрав рубашку, Вадим заставляет меня приподняться и приникает к моим соскам губами. Упираясь в его плечи ладонями, я запрокидываю голову и закрываю глаза, вытягиваясь струной. Между ног бешеная пульсация. То ли пульсирует каменный член, что вжимается в меня все сильнее, то ли моя мокрая плоть.

Вадим влажно играет языком с моими сосками. То дразнит, прикасаясь по очереди к острым, чувственным вершинкам, то облизывает их целиком и засасывает губами в горячий рот.

Изнемогая, я нетерпеливо ерзаю на выпускной твердости, кусаю губы и впиваюсь в обнаженные, крепкие плечи своего мужа. Это пытка и наслаждение одновременно. Я так возбуждена, что чувствую, как подо мной мокнут брюки Вадима. Где-то в глубине подсознания даже становится стыдно, но те яркие чувства, которые переполняют меня, затмевают весь стыд.

Приподняв меня, муж спускает брюки ниже, освобождая налитый член. Затем целует меня, сочно прикоснувшись своим языком к моему и мягко надавливая на мою талию ладонями, опускает вниз.

— Вадим… — открыв глаза, я ощущаю, как головка его члена тесно упирается мне между ног. Это волнующе, горячо и… немного страшно.

— Ты хочешь этого, девочка, — глаза мужа затуманены, в них медленно пляшут искры света от фонариков, которыми украшен шатер. — Доверься мне и расслабься.

Судорожно вздохнув, я киваю и позволяю опустить себя ниже. Приоткрыв рот, замираю на вздохе, когда чувствую, как в меня погружается твердое и горячее. Это… приятно. Безумно приятно и совсем немного больно. Во мне так влажно, что я с легкостью опускаюсь вниз, постепенно вбирая в себя член Вадима без остатка.

Упираясь коленями в шезлонг, я наклоняюсь к мужу. Мы встречаемся губами, жарко переплетаемся языками и я сама не замечаю, как начинаю медленно двигаться, плавно приподнимаясь вверх-вниз, судорожно и часто дыша сквозь поцелуи.

В низу живота что-то сладко лопается и взрывается, когда я ощущению, как во мне медленно и тесно скользит член. Напряжение нарастает по всему телу, давит, пульсирует, распирает изнутри.

— Не больно? — на секунду оторвавшись от моих губ, спрашивает Вадим. И тут же впивается в мою шею, лаская ее языком.

— Нет, — прерывисто выдыхаю я. — Хорошо… очень…

Я почти не чувствую боли, ее перекрывает нарастающее, острое удовольствие. В голове — густой туман. Я ничего не слышу. Ощущая горячее дыхание Вадима на своей шее, плотно покрываюсь мурашками и наслаждаюсь новыми, яркими ощущениями, которые никогда раньше не испытывала.

Мы будто одно целое. Двигаемся в такт друг другу и одновременно ускоряемся. Стискивая мои бедра пальцами, Вадим проникает в меня все быстрее, заставляя плавно ударяться ягодицами о его бедра.

Мои стоны становятся громкими и короткими, разносясь по всему пляжу, сливаясь с шумом моря. Склонив голову, я кусаю губу. Член во мне толкается так быстро и глубоко, что я не успеваю дышать. Лишь открываю рот и пытаюсь поймать порцию воздуха. Все тело дрожит, горит, изнемогает.

Вадим полностью управляет процессом, насаживая меня на себя снова и снова. Я покачиваюсь на нем вперед-назад, ощущая приятное скольжение своей набухшей вершинки по твердому лобку мужа.

Откинув волосы на спину, я любуюсь его сосредоточенным лицом. По виску стекает капелька пота, между темных бровей пролегает складка… полные губы приоткрыты, налиты алым. Мой… он только мой…

Заметив, что я смотрю на него, Вадим притягивает меня к себе и накрывает мои губы своими, не переставая заполнять меня собой так, что все внутри содрогается. Плавно, но быстро. Сладко растягивая изнутри.

— Это лучший секс в моей жизни, — шепчет, оттянув мою нижнюю губу зубами. Его пальцы путаются в моих волосах, когда он снова целует меня. — В тебе так хорошо и мокро, девочка… мм… скажешь, если будет больно?

— Да… — шепчу в ответ и его движения становятся более резкими.

Склонив меня к себе ещё ближе, Вадим начинает вбиваться в меня с бешеной скоростью. Так быстро и яростно, что наши тела глухо и мокро врезаются друг в друга.

Меня окутывает новой волной жара, по телу проносится мощная дрожь. Впившись в мое плечо зубами, Вадим стискивает пальцами мои ягодицы. Полностью управляет моими движениями, заставляет подчиняться себе. И я делаю это. Захлебываясь стонами, наслаждаюсь сочными, частыми толчками.

А потом, вдруг, содрогаюсь и резко замолкаю, потрясенно приоткрыв рот. По телу проносится такая мощная волна удовольствия, что на миг темнеет в глазах. На несколько секунд я замираю, отдавшись полностью взрыву экстаза, затем вздрагиваю ещё раз и ощущаю крупную дрожь. Между ног становится слишком горячо и мокро. Так мокро, что член Вадима влетает в меня с немыслимой скоростью.

В какой-то момент я оказываюсь прижатой грудью к шезлонгу. Схватив меня за талию, Раевский вбивается в меня размашистыми, сильными толчками и спустя несколько секунд мои ягодицы обильно орошает горячее семя. Не выдержав, я обессилено падаю на шезлонг. Все тело дрожит, не слушается меня. Но мне все ещё хорошо, я чувствую, как во мне разливается приятная слабость.

Все звуки медленно возвращаются. Я снова слышу плеск волн и дуновение легкого ветра. Только глаза не могу открыть. Из меня будто все силы выкачали.

— Ника… — отдаленно доносится до меня голос Вадима.

Я слабо улыбаюсь, неумолимо проваливаясь в сон.

— Люблю, — отвечаю одними губами. И больше ничего не слышу.