(Не)желанная. Я тебя не отпущу

Глава 36

Вадим

Я собираюсь в офис, когда мне звонят из охраны. Кинув взгляд на телефон, я вытираю лицо полотенцем и отвечаю на звонок.

— Вадим Александрович, приехал Агапов, — докладывает мне охранник. — Впускаем?

— Что ему надо? — сухо интересуюсь я.

— Срочный разговор, — сообщают мне.

— С псами не разговариваю, — с этими словами скидываю звонок и, закрыв глаза, подавляю в себе приступ ярости.

До сих пор не дает покоя эта семейка. Хули ему надо? Приехал уговаривать, чтобы не разводился с его дочкой? На столько не хочется терять свои бабки?

А придется. Я сделаю все, чтобы ободрать его до трусов.

Не успеваю отойти от раковины, как мне снова звонят. И на этот раз уже сам Петр. Закатив глаза, я стискиваю зубы.

— Тесть, — улыбаюсь, все-таки ответив на звонок. — Как делишки? Надеюсь, у тебя есть подушка безопасности? Она тебе очень пригодится в ближайшее время.

— Оставь свои колкости, Вадим, — льется из динамика мягкий голос Петра. — Нам нужно поговорить. Это срочно.

— Я уже тебе все сказал, — сменив тон, резко отвечаю я. — Помнишь, куда тебя послал? Надеюсь, ты не заблудился.

— Речь пойдет о Веронике, а не о разводе, — пропустив мои слова мимо ушей, сообщает Петр. — Я хочу поговорить.

Набрав в лёгкие побольше воздуха, я медленно выдыхаю. И, на секунду сжав губы, киваю самому себе.

— Жду.

Отложив телефон, резким движением поправляю ворот рубашки и спускаюсь вниз. Затем открываю входную дверь, скрещиваю руки на груди и мрачно смотрю, как машина Петра заезжает во двор.

Как только она останавливается, отец Ники выходит на улицу и торопливо шагает в мою сторону. Он выглядит, как и всегда — собрано и опрятно. Но что-то выдает в нем беспокойство. В зеленых глазах отражается досада, которую Агапов пытается скрыть за мягкой улыбкой.

— Здравствуй, Вадим, — подходя ко мне, говорит он. И даже руку протягивает, но я ее не пожимаю.

— Говори, — велю, внимательно следя взглядом за каждой его эмоцией.

Маска спокойствия слезает с лица Петра. И теперь он смотрит на меня выжидающе и хмуро.

— Где моя дочь? — спрашивает на полном серьезе.

И я, подняв брови, смеюсь. Так весело, будто он только что не вопрос задал, а рассказал анекдот.

— Ты у меня спрашиваешь? — отсмеявшись, интересуюсь я.

— Да, — невозмутимо подтверждает Агапов. — Где она? Вернулась к тебе? Или ты что-то ей сделал, а?

Я смотрю на него и не могу понять, что он несет. Действительно пытается найти Нику или только делает вид, чтобы снова меня провести?

— С чего ей быть у меня? — поднимаю бровь я. — Мы разводимся, ты ещё не понял? Сам же ее забирал.

— Я не забирал, — сквозь зубы отвечает Петр.

— Что это значит? — хмурюсь я.

— Ее не было, — нехотя признается он. — Когда я приехал… не нашел ее.

Я смотрю на него так, будто вижу в первый раз. Петру удалось меня удивить, но я не спешу ему верить. Все еще предполагаю, что это все очередной план. Хотят выиграть время, чтобы решить свои проблемы.

— Что значит, не нашел? — спрашиваю я. — Не провалилась же она сквозь землю.

— Я хочу проверить дом, — выпаливает вдруг Петр.

— Чего? — изумляюсь я. — А не пошел бы ты на…

Но он не дает мне договорить — пихнув меня плечом, проходит мимо и резво шагает по коридору.

— Вероника! — орет на весь дом, глядя то в одну сторону, то в другую. — Выходи! Немедленно!

— Ты с ума сошел, Петр? — догоняю его я. — Сказал же, нет ее здесь!

— Откуда мне знать? — кинув на меня короткий взгляд, отзывается он. — Может, ты ее где-то запер?

— Не путай меня с собой, папаша, — сквозь зубы отвечаю я. И, резко взмахнув рукой, добавляю: — давай, ищи. Даю пять минут. А потом вали отсюда и не возвращался, понял?

Петр заглядывает на кухню и в зал, поднимается на второй этаж, открывая одну дверь за другой. Все это время я задумчиво за ним наблюдаю. Неужели, Ника действительно сбежала?

— Вероника, дочка, — ласково зовёт ее Агапов. — Выходи, родная. Мы уедем домой! Где же ты?

Хлопнув дверью спальни, он выругивается и поджимает губы.

— Маленькая стерва, — шипит под нос. — Правда задумала от меня скрыться? Думает, не найду ее?

— Как ты понял, твоей дочери у меня нет, — говорю я. — Давай, на выход. И больше чтоб тебя здесь не было.

Петр одаривает меня тяжелым взглядом и шагает к лестнице. Когда снизу хлопает входная дверь, я спускаюсь следом и иду к охране.

— Агапов забирал дочь или нет? — пристально глядя то на одного, то на другого охранника, спрашиваю я.

Они переглядываются и снова смотрят на меня.

— Он приезжал, но она ушла раньше, — докладывает мне один из них. — Сразу после вашего отъезда.

На миг зависнув, я хмурюсь. Затем снова спрашиваю:

— Пешком ушла? Что с собой?

— Пешком, да, — отвечают мне. — По-моему, ушла с небольшой сумкой.

Скрипнув зубами, иду к домику охраны. Распахнув деревянную дверь, заглядываю внутрь и смотрю на мужчину в черном, что сидит напротив монитора.

— Записи за восьмое число, — велю, оперевшись рукой о его стол. — Быстрее.

Тот кивает, запускает на компе программу, выбирает день и я вижу картинку двора.

— Какое время, Вадим Александрович? — спрашивает охранник.

— Около девяти утра, — отзываюсь я.

И спустя несколько секунд внимательно смотрю видео. Слежу взглядом, как Ника выходит из дома и направляется к моей машине. Но это немного не то, не тот момент.

— Выйди ненадолго, — не отрываясь от экрана, говорю охраннику.

Как только он встает с кресла и выходит на улицу, я занимаю его место, провожу обеими ладонями по лицу и, тяжело вздохнув, смотрю запись с камер.

Тяжело. Чертовски тяжело возвращаться снова в тот день. Но я делаю это. Зачем? Не знаю. Наверное, хочу посмотреть, как это было со стороны.

Я не слышу, что мы говорим. Но прекрасно вижу, как ору на Нику. И как она будто меньше становится. Вся ссутуливается, плачет. На секунду мне становится ее жаль. Чувствую себя монстром.

Особенно, когда моя машина скрывается за воротами и Ника… падает. Я даже отматываю видео назад, пристально наблюдая, как она валится с ног и ее подхватывает один из охранников. Затем Ника возвращается в дом и чуть позже появляется снова — переодетая, с небольшой сумкой в руках. Сказав что-то охране, она быстро уходит.

Откинувшись на спинку кресла, я закрываю глаза и делаю глубокий вздох. Меня опять рвет на части. Просто на куски. С треском и болью.

— Блять… — снова тру ладонями лицо, пытаясь разобраться. — Куда же ты делась, девочка? Опять играешь со мной или…

Да что происходит? Мозг упорно говорит мне, что все это очередная ложь. Но в то же время сердце подсказывает, что что-то здесь не так. Определенно.

И то, как она упала, как рыдала, когда я уехал… это доказывает. Потому что ей незачем было продолжать спектакль со слезами, если меня не было рядом.

Ударив ладонью по столу, я поднимаюсь из-за стола и выхожу из дома охраны. В голове каша. Полнейшая. Я не могу разобраться, не могу понять, в чем дело.

Если Ника была в сговоре с отцом, если то, что он ее душил и то, что она его боялась на самом деле постанова, чтобы меня разжалобить и проверить, то зачем ей тогда сбегать? Вот это странно. И запутывает не на шутку.

А если… она говорила правду? Если действительно меня любила и боялась Петра на столько, что не решалась мне рассказать о его плане? Что тогда?

— Тогда ты полный идиот, — мрачно заканчиваю мысль вслух и сажусь в машину.

Крутанув руль, я выезжаю со двора и еду к начальнику охраны всего поселка. Мне нужны камеры с улиц. Я должен знать, куда она делась, в какую сторону ушла. Должен… найти ее и поговорить.

Потому что все еще хочу верить, что она не виновата. Потому что люблю ее и ничего не могу с этим сделать.