(не) Моя доярушка

Глава 32

Машенька

— Венчаться? — переспрашивает, и внутри всё сжимается.

Марко смотрит осторожно, его взгляд становится серьезным.

— Я… Не имела в виду прямо сейчас… Или что с тобой… — Тру лоб, смущаюсь, становится жарко уже не только от пара. Отвожу глаза, смотрю на дверь и выхожу из парилки, спасаюсь напряженного воздуха.

— Маш, подожди. Что значит «не со мной»? — выходит за мной раскрасневшийся итальяшка, кожа гладкая и влажная.

— Я… Я тебе полотенце принесла. Хотела отдать, но получилось как-то по-другому, — нервно смеюсь и торопливо вытираюсь грубым полотенцем, пытаясь одновременно натянуть на себя белье.

И зачем меня угораздило зайти в эту парилку? Просто отдать полотенце? Ага, конечно, обманывай себя. Ну не удержалась. Бездумно отдалась чувствам, позволила сердцу взять верх над разумом. Грудь поднимается тяжело, дышать стало невыносимо. Да что там говорить, этого мимолетного прикосновения было так мало, что сейчас, кажется, взорвусь от желания. Но так нельзя, я себя настраивала на другое, должна держать себя в руках.

Голый Марко подходит ближе. Кажется, моя голова не слушается, и взгляд сам по себе скользит вниз. «Маша, прекрати, опомнись!»

— Хочу послушать. Что в твоей голове сейчас происходит? — Голос тихий и серьезный.

Если бы он только знал, что творится в голове, я бы уже лежала на скамейке кверху попой. Горько усмехаюсь про себя. Помимо этого хаоса, в моей голове еще множество других мыслей и чувств. И вдруг меня накрывает волна откровенности. Может, стоит сказать ему всё, что я так долго держала в себе? Пусть узнает и уйдёт. Так будет честнее.

— Понимаешь, Марко, я всегда жила тем, что есть. Особо не мечтала о будущем. Нет, не так: я мечтала. О ферме, о семье, о детях… Но в глубине души всегда себя останавливала. — дрожащим голосом начинаю я. — Понимала, что это так и останется мечтами, моими розовыми очками. Знаешь, что-то вроде «ну когда-нибудь потом, может быть»… А на самом деле считала, что мне это никогда не достичь. Получится — хорошо, нет — так нет… Вроде и старалась… — Первая слеза сама сходит с глаз. — Отказалась от хорошего предложения на одной ферме… Кто же деду поможет, решила я? А может, просто боялась, что не справлюсь, что провалюсь? Или что получится, и что тогда...

Снова тру лицо и шею. Такое ощущение, что каждое слово давит изнутри, душит горло. Обнажать душу — всегда такое тяжкое испытание.

— Все так живут, и я жила. Не получилось — и ладно. А потом появился ты… И ты был такой нереальный, словно из сказки. Умный, красивый, добрый, сильный. И мне показалось, что если ты со мной, то я смогу всё. А потом случилось то, что случилось…

— Маша, прости…

— Не знаю, виноват ли ты… Я тоже хороша. Понимаешь, моя уверенность снова рухнула. Тогда решила, что просто недостойна такого, как ты. А потом… потом ты снова появился… И я разозлилась. Ты снова зажег во мне огонь — желание доказать себе, что я ни в ком не нуждаюсь, что я могу сама стать кем-то. Что я могу всё! И я теперь хочу всего по максимуму. — Закидываю подбородок вверх, смахиваю слезы.

— Я решила, что у меня будет ферма. У меня будет муж и дети. Но не только по гражданскому согласию, но и перед Богом. Я хочу теперь так. И я не знаю, а чего хочешь ты? Ты так легко взял и отказался от нас тогда, просто потому что подумал, увидел что-то… А если ты снова что-то увидишь, опять передумаешь?.. Не хочу ломать тебя, но и тянуть за собой насильно тоже не хочу.

Марко смотрит внимательно, не отводя глаз, а я продолжаю выплескивать на него, о чём так долго думала.

— И про венчание говорю потому, что теперь для меня это — высшая степень любви, которую однажды хочу испытать. Раньше даже замуж не особо хотела, считала: ну, позовут — ладно, а нет — можем и так жить… А сейчас это стало важно. Просто хочу нормальную, крепкую семью и не думать каждый день: «А что там нас ждет? А не передумает ли он?» Я понимаю, что изменилась. Не знаю, в какую сторону — в хорошую или плохую. Но я точно знаю одно: счастлива я буду только тогда, когда обрету покой и уверенность, когда будет доверие. Понимаешь? А чего хочешь ты, Марко?

— Маша, я…

— И еще… Да, знаю, что этого может и не быть. Что напридумывала себе какую-то сказку, — слезы катятся из глаз. — Но тогда уж и не надо вовсе. Значит, буду просто жить спокойно, занимаясь своими делами… Я слишком долго была реалисткой, слишком долго тянула все на себе, и теперь хочу верить в свою сказку, которая ведь может стать правдой. Разве нет?

Кажется, я никогда еще так много не говорила. Жду от него чего угодно: что разозлится, назовет дурой или просто уйдет, бросит меня, скажет, что я слишком сложная, что он не понимает меня. Потому что я и сама, если честно, запуталась во всем.

Но Марко не уходит. Он просто подходит и крепко обнимает меня. Целует в макушку и гладит по влажным волосам.

— Девочка моя. Любимая. Прости меня… Прости, что оставил так надолго одну. Маленькая моя, хрупкая девочка… Но знаешь что? Мы всё преодолеем. Потому что всё, чего ты хочешь, — это нормально и реально.

Поднимаю на него свои заплаканные глаза и не понимаю, что происходит. А он продолжает:

— Я ничего не знаю про венчание, но ты же мне расскажешь, что это такое… и мы вместе придем к этому. Хочу знать, что для тебя важно.

— Это… Это когда двое любят друг друга, заботятся, не изменяют, прощают, но еще и отвечают перед Богом за свою семью. И после смерти тоже вместе…

— Ну, начало хорошее, — он улыбается, и в его глазах нет насмешки, только нежность.

— Да ладно, я просто так сказала… Забудь, это не важно… — смущаюсь я, осознавая, что опять пытаюсь скрыть свои переживания. Вытираю глаза и щёки, машу рукой.

— Ну куда ты опять прячешься? — он не отпускает меня. — Я рад, что ты начала говорить, чего хочешь и о чем мечтаешь. Так, по крайней мере, понятно, куда двигаться. И я получил свой урок, что надо сначала выслушать, а потом обсудить. Игорька же сегодня не прибил? Заметь, ради тебя, — кивает головой, будто ждет, чтоб его погладили за это. — А ферма у нас будет. Я тоже ее хочу. И, кстати, трактор теперь умею водить. А еще прошел обучение и могу выращивать аж четыре вида помидоров.

— Ты? — удивляюсь я. — Ты сумасшедший! — На моем лице наконец появляется улыбка.

— Просто мне было очень плохо без тебя. И я больше не хочу знать, какого это. И я благодарен тебе, что ты позволила мне снова стоять рядом с тобой.

— Голым? — не удерживаюсь я от смешка.

— Ну, это тоже, конечно, — он прижимает меня к себе, и я чувствую, как кто-то уже давно «завелся». Марко шепчет мне на ухо: — Ты права во всем. Я должен был идти, узнавать, биться за нас, а я выбрал сидеть и страдать в стороне. Маша, но понял только одно: не могу без тебя. Ты — моя половинка мандаринки, а вместе мы — целая сладко-кислая пара. Не могу представить свое будущее без тебя. И не говори ничего на это. Просто наблюдай. Я буду стараться, и ты сама увидишь, что это не просто слова.

Он тянется, чтобы поцеловать меня, но я уворачиваюсь с хитрой улыбкой и выкручиваюсь из его объятий, начинаю быстро одеваться. — Давай, кто быстрее оденется, тот и загадывает желание, — визжу я, натягивая джинсы.

— Ты уже почти оделась! Это нечестно! — пытается надеть дедовы поношенные штаны, которые я ему принесла.

В этот момент его телефон начинает назойливо звонить. Марко хмурится, подносит трубку к уху. — Алло? Да, Сережа? Я тут… у козы роды принимал. Да?.. Он же пьяный в стельку. Понял. Жди меня.

Смотрю на парня. Выражение его лица резко меняется, бледнеет на глазах. — Маша, мне надо срочно уйти…