Не развод, а война

Глава 10: Я заберу половину твоего бизнеса

Сижу в кабинете Тихона Мензурова и пытаюсь переварить то, что он мне только что сказал. Мой адвокат выглядит довольным, как кот, который стащил сметану, а я чувствую себя так, будто меня только что ударило током.

— Повторите, пожалуйста, — шепчу я, сжимая в руках чашку остывшего кофе. — Я правильно поняла?

Тихон снимает очки, протирает их и снова водружает на нос. У него такая привычка — делать паузу перед важными заявлениями.

— Злата Владиславовна, вы имеете полное право на половину строительной компании вашего мужа. «ГрандСтрой» создавался в браке, развивался за счет семейных средств. По закону вы можете претендовать на пятьдесят процентов акций компании.

Черт возьми. Черт возьми!

— Но как же... — начинаю я и тут же замолкаю. Мозг начинает лихорадочно работать, пытаясь осознать масштаб этого открытия. — Тихон Аркадьевич, а сколько эта компания стоит?

— По последним данным? — он листает толстую папку. — Приблизительно четыреста пятьдесят миллионов рублей. Чистые активы, недвижимость, действующие контракты на три года вперед...

Господи Иисусе. Двести двадцать пять миллионов. Половина этого — моя. Моя!

— А он знает об этом? — голос мой звучит хрипло.

— Сомневаюсь. Мужчины редко интересуются тонкостями семейного права, — Тихон усмехается. — Особенно когда дело касается их бизнеса. Они считают, что раз они создали компанию своими руками, то она принадлежит только им.

Я встаю и начинаю ходить по кабинету. Ноги дрожат, но не от страха — от возбуждения. Впервые за все эти месяцы кошмара я чувствую, что у меня есть по-настоящему мощное оружие.

— Что нужно сделать? — спрашиваю я, поворачиваясь к адвокату.

— Подать официальное требование о разделе бизнеса. Я уже подготовил все документы, — он показывает мне толстую стопку бумаг. — Справки об активах компании, свидетельство о браке, доказательства того, что средства семейного бюджета инвестировались в развитие «ГрандСтрой».

Боже мой, как же я была слепа! Все эти годы я думала, что Руслан — это бизнес, а я — это дом и семья. А оказывается, половина его империи принадлежит мне. Половина всех этих контрактов, проектов, прибылей...

— А если он откажется? — интересуюсь я.

— Тогда пойдем через суд. И поверьте, у нас железные доказательства, — Тихон постукивает пальцем по документам. — Ваш муж очень неосторожно ведет документооборот. Все семейные траты на развитие компании прекрасно задокументированы.

Я думаю о том, сколько раз Руслан просил меня подписать какие-то бумаги "для налоговой", "для банка", "для отчетности". А я подписывала, не читая. Доверяла. Какая же я была дурочка!

— Когда можно подавать требование? — голос мой становится твердым.

— Хотите эффектно? — в глазах Тихона загорается азартный блеск. — Сегодня пятница. Если решите, то можно подать в понедельник с утра. Тогда ваш супруг начнёт неделю с приятных новостей.

Домой я еду в каком-то лихорадочном состоянии. В голове крутится одна мысль: "Половина «ГрандСтрой» — моя!" Это не просто деньги. Это власть. Это возможность ответить Руслану той же монетой, которой он меня унижал все эти месяцы.

Паркуюсь у дома и вижу знакомую машину Милославы. Отлично. Именно с ней мне сейчас и нужно поговорить. Она знает Руслана с детства и лучше всех понимает, как его правильно зацепить.

Захожу в дом и слышу голоса из гостиной. Милослава сидит за кофейным столиком, а Савелий что-то увлеченно ей рассказывает про новую компьютерную игру.

— Мам! — радостно кричит сын, бросаясь ко мне. — Тетя Мила обещала показать мне в музее картины импрессионистов!

— Это замечательно, солнышко, — целую я его в макушку. — Иди сделай уроки, а мы с тетей Милой поговорим о взрослых делах.

Когда Савелий уходит в свою комнату, Милослава изучающе смотрит на меня.

— У тебя такое лицо, будто ты только что выиграла Джек пот, — говорит она, отпивая кофе.

— Почти угадала, — усмехаюсь я и рассказываю ей о разговоре с адвокатом.

Милослава медленно ставит чашку на стол. На её лице появляется выражение, которое я никогда раньше не видела — что-то между восхищением и ужасом.

— Святая Матерь Божья, — шепчет она. — Ты понимаешь, что это означает?

— Что именно?

— «ГрандСтрой» — это вся жизнь Руслана. Это не просто бизнес для него, это смысл существования. Отец завещал ему свою компанию на смертном одре, сказал: "Береги дело, сынок. Это наша семейная гордость". И Руслан всю жизнь пыхтел над этой гордостью, как паровоз. В своё время он передал в «ГрандСтрой» всю собственность отцовской компании.

Я сажусь рядом с ней на диван.

— А теперь окажется, что половина его священной коровы принадлежит мне, — говорю я с плохо скрываемым злорадством.

— Злата, — Милослава берет меня за руку, — ты уверена, что готова к его реакции? Руслан может быть... непредсказуемым, когда дело касается компании.

— Он был непредсказуемым, когда унижал меня перед гостями в день нашей годовщины, — отвечаю я жёстко. — Он был непредсказуемым, когда покупал мою студию, чтобы выгнать меня. Теперь моя очередь быть непредсказуемой.

Милослава кивает.

— Тогда сделай это красиво. Руслан ценит театральность, хотя никогда в этом не признается.

Понедельник утром я просыпаюсь с чувством, будто сегодня решится моя судьба. Тихон обещал подать документы к десяти утра, а это значит, что к обеду Руслан уже будет знать о моих претензиях на его бизнес.

Завтракаю с Савелием, который болтает о школе и друзьях. Смотрю на сына и думаю: всё, что я делаю, я делаю ради него тоже. Чтобы он знал — его мама не тряпка, которую можно швырять куда угодно.

— Мам, а почему папа так редко приходит домой? — вдруг спрашивает Савелий.

Господи, как же отвечать на такие вопросы?

— У папы сейчас много работы, солнышко. Взрослые иногда ссорятся, но это не значит, что мы перестали тебя любить.

— А вы помиритесь? — в его зеленых глазах столько надежды, что у меня сжимается сердце.

— Не знаю, Сава. Честно не знаю.

Он кивает и убегает в школу. А я остаюсь одна со своими мыслями и планами мести.

В половине двенадцатого звонит Тихон.

— Документы поданы, — коротко сообщает он. — Через час-полтора ваш муж получит официальное уведомление.

— Спасибо, — говорю я и кладу трубку.

Теперь остаётся только ждать.

Жду недолго. В два часа дня я слышу звук машины на подъездной дорожке. Затем хлопает дверца, быстрые шаги по ступеням. Звонок в дверь звучит как набат.

Открываю дверь и вижу Руслана. Он держит в руке мятые документы, лицо его красное от ярости, а глаза... Господи, если бы взгляд мог убивать, я бы уже лежала на пороге собственного дома.

— Ты спятила? — рычит он, размахивая бумагами. — Какая тебе, твою мать, половина бизнеса?

— А ты заходи, не стесняйся, — язвительно отвечаю я, отступая в глубь коридора. — Проходи, дорогой супруг. Давай поговорим о наших общих активах.

Он врывается в гостиную, как огненный торнадо. Швыряет документы на кофейный столик и начинает ходить кругами, как разъяренный тигр в клетке.

— Ты даже не знаешь, как устроена строительная отрасль! — орёт он. — Ты понятия не имеешь о том, что такое тендеры, подрядчики, сметы!

— Знаю теперь, — спокойно отвечаю я, беру со столика специализированный журнал "Строительный бизнес", который купила по дороге домой. — Очень интересная сфера. Особенно финансовая отчетность. И знаешь, что меня больше всего удивило?

Руслан останавливается и смотрит на меня с подозрением.

— Что?

— То, что согласно документам, которые я подписывала все эти годы, я не просто жена владельца компании. Я соучредитель. А точнее — совладелец пятидесяти процентов акций «ГрандСтрой».

Лицо Руслана становится ещё краснее.

— Это чертова формальность! Налоговые схемы! Ты ничего не вкладывала в развитие компании!

— А кто покупал твою первую спецтехнику на деньги, вырученные от продажи квартиры моих родителей? — парирую я. — А кто отдал свои сбережения на залог под кредит в банке? А кто три года работал дизайнером в твоих проектах бесплатно, пока ты раскручивал бренд?

Руслан замолкает. Я вижу, как он лихорадочно пытается найти аргументы, но мы оба знаем правду. В первые годы нашего брака мой вклад в его бизнес был огромным. Я не только отдала все свои деньги — я работала за идею, веря в наше общее будущее.

— Злата, — голос его становится мягче, — ты же понимаешь, что я не могу отдать тебе половину компании. Это разрушит весь бизнес. У меня сотни сотрудников, обязательства перед клиентами, кредиты в банках...

— А ты понимал это, когда публично унижал меня в день нашей годовщины? — отвечаю я холодно. — Когда покупал мою студию, чтобы выбросить меня на улицу? Когда угрожал лишить родительских прав?

— Это другое дело...

— Нет, Руслан, это то же самое дело. Ты решил, что можешь распоряжаться моей жизнью, как тебе заблагорассудится. Теперь моя очередь распоряжаться.

Он подходит ко мне вплотную. Я чувствую знакомый запах его парфюма, вижу маленький шрам над левой бровью, который он получил в детстве. Когда-то всё это вызывало у меня нежность. Теперь — только холодную решимость.

— Ты не имеешь права распоряжаться тем, чего не создавала, — тихо говорит он, пытаясь взывать к моей совести.

— А ты не имел права публично унижать меня в день нашей годовщины, — парирую я. — Но это тебя не остановило.

Мы стоим, глядя друг другу в глаза. В его взгляде я читаю отчаяние, ярость и что-то ещё... страх? Да, Руслан боится. Боится потерять то, ради чего жил все эти годы.

— Что ты хочешь? — спрашивает он, наконец.

— Хочу? — усмехаюсь я. — Хочу справедливости. Хочу, чтобы ты понял: с людьми так не поступают. Хочу, чтобы ты заплатил за каждое унижение, за каждую слезу, за каждую блин бессонную ночь.

— Злата...

— И ещё я хочу быть равноправным партнёром в бизнесе, которым совместно с тобой владею по закону, — продолжаю я. — Хочу иметь доступ к финансовой отчетности, участвовать в принятии решений, получать свою долю прибыли.

Руслан хватается за голову.

— Ты с ума сошла! Ты же ничего не понимаешь в строительстве!

— Научусь, — отвечаю я со сладкой улыбкой. — У меня теперь есть всё время в мире. И отличная мотивация.

Руслан начинает нервно расхаживать по гостиной, периодически останавливаясь и сверля меня взглядом.

— Хорошо, — говорит он, наконец. — Допустим, формально ты имеешь права на долю в компании. Но ты же здравомыслящий человек! Пятьдесят процентов акций — это стратегическое управление. Ты хочешь разрушить дело, которое начинал строить ещё мой отец?

— А ты хотел разрушить нашу семью, которая строилась двенадцать лет? — отвечаю я. — Но это тебя не остановило.

— Мать твою за ногу! — взрывается он. — Ты же издеваешься надо мной!

— Нет, Руслан, милый, ты же не думал, что я так и останусь наивной дурой, которую можно бросить как грязный носок? Ты сам научил меня, что в отношениях выживает не тот, кто любит, а тот, кто умеет ударить ниже пояса. И знаешь что? Я оказалась отличницей. Теперь я играю по твоим правилам — без жалости, без совести, без глупых иллюзий. Ты хотел войны? Пожалуйста. Ты хотел, чтобы я стала такой же подлой сукой, как ты? Смотри — получи и распишись. Только не плачь потом, что сам создал чудовище. Ведь это ты научил меня: в любви нет места слабым. Поздравляю, учитель. Теперь ты сам пожнёшь то, что посеял.

Он подходит к окну, упирается в него ладонями и стоит так несколько минут. Я вижу, как напряжены мышцы его спины под рубашкой. Когда-то я гладила эту спину, целовала, шептала слова любви... Нет, хватит сентиментальности. Это было в прошлой жизни.

— Сколько тебе нужно денег? — спрашивает он, не поворачиваясь. — Назови сумму.

— Ты меня не понял, — говорю я, и в моем голосе появляются стальные нотки. — Мне не нужны подачки. Мне нужно то, что принадлежит мне по праву. Половина «ГрандСтрой».

Он резко поворачивается.

— Ты хочешь войти в бизнес? Серьезно? Хочешь сидеть на совещаниях с прорабами, которые матерятся через слово? Хочешь решать проблемы с мигрантами на стройке? Хочешь разбираться с налоговиками и пожарниками?

— Хочу, — киваю я. — Очень хочу. И знаешь что, Руслан? Думаю, я справлюсь лучше тебя. У меня есть то, чего тебе всегда не хватало.

— И что же это?

— Умение разговаривать с людьми, не унижая их.

Он смотрит на меня так, будто видит впервые. И возможно, так оно и есть. Все эти годы он видел во мне только милую домашнюю жену, мать своего ребенка, красивое дополнение к своему успеху. А теперь перед ним стоит женщина, готовая бороться за свои права.

— Злата, — голос его становится почти умоляющим, — подумай о Савелии. Если ты разрушишь компанию, что останется нашему сыну?

— Останется мать, которая не позволила себя втоптать в грязь, — отвечаю я. — Останется пример того, что справедливость существует. И останется половина многомиллионной компании, которая по закону принадлежит его матери.

Руслан садится в кресло и закрывает лицо руками.

— Я не могу поверить, что ты так поступаешь со мной.

— А я не могла поверить, что ты так поступил со мной в день нашей годовщины. Но жизнь полна сюрпризов, не так ли котик?

Он поднимает голову и смотрит на меня. В его глазах больше нет ярости — только усталость и что-то похожее на... уважение?

— Хорошо, — говорит он медленно. — Хорошо. Ты хочешь войти в бизнес? Ты получишь свой шанс. Но не думай, что это будет легко. Строительство — это не рисование картинок в уютной студии.

— Увидим, — улыбаюсь я. — Увидим, кто из нас окажется сильнее.

Он встаёт и направляется к двери.

— Это война, Злата. Настоящая война. И ты понятия не имеешь, во что ввязалась.

— Ну, нет, дорогой, — говорю я ему в спину. — Войну объявил ты, когда решил публично унизить меня. А я просто принимаю твои правила игры.

Дверь хлопает. Я остаюсь одна в гостиной, и вдруг меня начинает трясти. Не от страха — от адреналина, от осознания того, что я только что сделала.

Иду на кухню, ставлю чайник. Руки дрожат, когда достаю чашку из шкафа. Господи, что я наделала? Я развязала беспощадную войну с человеком, который контролирует многомиллионный бизнес. Человеку, который знает все ходы и лазейки в строительной отрасли.

Но с другой стороны... Я чувствую себя живой впервые за много месяцев. Я больше не жертва. Я игрок. И у меня есть козыри, о которых Руслан даже не подозревал.

Телефон звонит. На экране имя Милославы.

— Ну? — спрашивает она без предисловий. — Как прошла встреча?

— Он в ярости, — рассказываю я. — Сначала кричал, потом пытался уговорить, потом угрожать. В общем, полный набор.

— А что в итоге?

— А в итоге он согласился принять меня в бизнес. Правда, предупредил, что это будет настоящая война.

Милослава смеется.

— Мой братец всегда недооценивал женщин. Думал, что мы способны только на слезы и истерики. Боюсь, его ждёт неприятное открытие.

— Милослава, — говорю я серьезно, — а вдруг он прав? Вдруг я действительно ничего не понимаю в строительстве? Вдруг я только всё испорчу?

— Злата, дорогая, — голос её становится тёплым, — ты двенадцать лет была замужем за человеком, который живёт и дышит этим бизнесом. Ты думаешь, за все это время ты ничего не узнала? Плюс ты художница — у тебя есть вкус, чувство прекрасного. Современное строительство — это не только прочность и функциональность, это ещё и эстетика. Может быть, именно этого не хватает компании Руслана?

После разговора с Милославой я чувствую себя увереннее. Иду в кабинет, достаю ноутбук и начинаю изучать всё, что можно найти о «ГрандСтрой» в интернете. Сайт компании, отзывы клиентов, статьи в специализированных изданиях...

Через два часа у меня болят глаза, но в голове складывается четкая картина. «ГрандСтрой» — солидная компания с хорошей репутацией, но есть проблемы. Жалобы на однообразие проектов, отсутствие инновационных решений, проблемы с дизайном жилых комплексов.

Может быть, Милослава права? Может быть, мой взгляд художника — это именно то, чего не хватает компании для выхода на новый уровень?

В шесть вечера приходит Савелий из школы. Он сразу замечает, что что-то изменилось.

— Мам, а почему ты такая... сияющая? — спрашивает он, подсаживаясь рядом.

— Просто у мамы сегодня был хороший день, солнышко.

— А папа приходил?

— Приходил. Мы с папой... обсуждали рабочие вопросы.

— А вы больше не ругаетесь?

Как же отвечать на такие вопросы? Как объяснить одиннадцатилетнему ребенку, что его родители ведут войну, в которой на карту поставлено всё?

— Савушка, взрослые отношения — это сложно. Иногда люди не могут решить свои проблемы быстро. Но это не значит, что мы перестали тебя любить.

Он кивает и убегает делать уроки. А я остаюсь сидеть за столом, листая документы о строительной компании и думая о том, что завтра моя жизнь изменится навсегда.

Впервые за все эти месяцы я не жертва обстоятельств. Я сама создаю обстоятельства. И пусть Руслан думает, что сможет запугать или переиграть меня — у меня есть то, чего у него никогда не было.

Мне нечего терять. И это делает меня по-настоящему опасной.

Но почему-то внутри меня зарождается холодное, гнетущее предчувствие. "Что, если я не справлюсь? Что, если он прав, и я действительно ничего не понимаю в этом бизнесе?"

Мне предстоит встретиться с Русланом и доказать ему, что я не та наивная девочка, которой он меня считал. Совсем скоро я узнаю, кто из нас сильнее. И если я проиграю, то потеряю всё. Включая себя.