Не развод, а война

Глава 18: Поздно что-то менять

Домой я возвращаюсь с таким чувством, будто мне под ребра засунули раскаленную кочергу. Перед домом стоит машина Руслана. Руки трясутся, когда вставляю ключ в замок. Господи, что со мной творится? Всего пару часов назад мы сидели в том парке, вспоминали... А теперь я схожу с ума от мыслей о том, что всё это было неправдой.

Или правдой?

Захожу в прихожую и сразу чувствую запах — Руслан здесь. Как он попал в дом? Я же сама меняла замки!

— Руслан? — кричу я, сбрасывая туфли. — Руслан, ты где?

— Здесь, — доносится его голос из кухни.

Иду туда, сердце колотится где-то в районе горла. Он сидит за кухонным столом, перед ним чашка кофе и мой ноутбук. Мой долбаный ноутбук!

— Как ты вошел? — первое, что вырывается из моих губ.

— Я взял ключ у Савелия, — равнодушно отвечает он, не поднимая глаз от экрана. — Сказал, что мне нужно взять документы.

Вот гад.

— Что ты делаешь с моим компьютером?

Теперь он смотрит на меня. И взгляд у него такой... Холодный. Чужой. Будто я ему никто.

— Смотрю твою переписку с адвокатом, — спокойно сообщает Руслан. — Интересное чтение, знаешь ли.

Меня начинает трясти. Не от страха — от ярости.

— Ты копаешься в моих личных вещах?! У тебя совсем мозги поехали?

— А у тебя нет, когда ты планируешь отсудить у меня весь бизнес? — Он поворачивает ноутбук ко мне экраном. — Вот здесь ты пишешь Мензурову: «Нужно найти способ доказать его некомпетентность как руководителя». А тут: «Может, стоит привлечь частного детектива для поиска компромата?»

Кровь отливает от лица. Да, я это писала. После того, как узнала про его тайные счета и махинации.

— Это... это не то, что ты думаешь.

— А что это, Злата? — Он встает, захлопывает ноутбук. — Просвети меня, дорогая жена. Что это, если не попытка уничтожить меня полностью?

— Ты же сам начал эту войну! — взвизгиваю я. — Ты же первый решил меня растоптать!

— Я предложил тебе цивилизованный развод. Дом, алименты, студию...

— Студию, которую ты купил, чтобы меня выгнать! — Голос срывается на крик. — Дом, который ты можешь продать! Алименты, которые можешь перестать платить в любой момент!

Руслан обходит стол, подходит ко мне вплотную. Раньше это меня заводило — его близость, запах туалетной воды, тепло от его тела. Сейчас мне хочется отшатнуться.

— Ты думаешь, я идиот? — шипит он. — Думаешь, не понимаю, что ты играешь в долгую игру? Сначала сентиментальный разговор в парке про наше счастливое прошлое, а потом — бац! — и ты отсуживаешь у меня всё до нитки.

— Ты сам говорил, что помнишь, как мы любили! — кричу я ему в лицо. — Ты сам это сказал!

— Сказал. И что с того?

— Как — что с того?! Может, стоит попробовать вспомнить не только плохое, но и хорошее? Может, не всё ещё потеряно?

Он смеется. Так противно смеется, что у меня мурашки бегут по коже.

— Ты серьезно? После всего, что ты планировала против меня, ты предлагаешь помириться?

— А ты что предлагаешь? — Я чувствую, как в горле встаёт ком. — Убить друг друга в судах? Превратить Савелия в сироту при живых родителях?

— Савелий выберет, с кем ему жить. А мы разведёмся по-взрослому. Но только при условии, что ты прекратишь свои игры с адвокатами и детективами.

— Какие игры?! — Я хватаю ноутбук, прижимаю к груди. — Я защищаю свои права! То, что мне положено по закону!

— Тебе положено то, что я решу тебе дать. — Голос у него становится металлическим. — И не более того.

Господи, кто это говорит? Не мой Руслан. Не мужчина, который строил мне мольберт своими руками. Не тот, кто говорил полчаса назад, что помнит наше счастье.

— Значит, всё, что ты говорил в парке — враньё?

— Не враньё. Я действительно помню. — Он отходит к окну, засовывает руки в карманы. — Помню, какими мы были. Молодыми, глупыми, влюбленными. Но это было в другой жизни, Злата. С другими нами.

— Мы те же!

— Нет. — Он поворачивается ко мне, и я вижу в его глазах что-то страшное. Пустоту. — Тех нас больше нет. Остались только мы — озлобленные, уставшие, готовые перегрызть друг другу горло ради копейки.

— Но мы можем...

— Что? Можем что, Злата? Притвориться, что ничего не было? Забыть про твоих адвокатов и моих? Сделать вид, что мы не планировали друг другу смерть в судебных процессах?

Я молчу. Потому что он прав. Мы зашли слишком далеко.

— Видишь? — усмехается Руслан. — Молчишь, потому что знаешь — я прав. Мы убили друг друга, Злата. Может, не физически, но морально — точно.

— Нет, — шепчу я. — Нет, мы можем попробовать. Можем начать заново.

— Ты хочешь начать заново с мужчиной, который, по твоему мнению, некомпетентен как руководитель? — Он показывает на ноутбук. — С человеком, на которого ты собираешься копать компромат?

— Я была в отчаянии! Ты сам довёл меня до этого!

— Довёл? — Он подходит ко мне снова, но теперь в его движениях есть что-то угрожающее. — Я довёл тебя до того, что ты хочешь уничтожить дело всей моей жизни?

— Ты же первый начал уничтожать моё дело! Купил мою студию, выгнал оттуда!

— Я хотел, чтобы ты поняла — развод неизбежен. Хотел, чтобы ты не цеплялась за иллюзии.

— Какие иллюзии?! — Я чувствую, как по щекам катятся слезы. — Иллюзии о том, что мой муж не сволочь? Что он способен на человеческие чувства?

Руслан останавливается как вкопанный. Лицо у него делается каменным.

— Повтори, — тихо говорит он.

— Что повторить?

— То, что ты только что сказала. Про сволочь.

Я понимаю, что сказала лишнее. Но уже поздно отступать.

— Ты сволочь, Руслан. — Голос звучит устало. — Настоящая сволочь. Потому что даёшь мне надежду, говоришь про прошлое, про то, как мы любили, а потом спокойно заявляешь, что всё это ничего не значит.

— Ничего не значит? — Он сжимает кулаки. — Думаешь, мне легко это говорить?

— А мне что, легко это слышать?!

— Тебе легко планировать моё уничтожение! — рычит он. — Тебе легко писать своему адвокату про компромат!

— Я защищаюсь!

— От чего? От развода? От того, что наш брак кончился?

— От того, что ты хочешь оставить меня ни с чем! — кричу я. — От того, что ты решил стереть меня из своей жизни как ненужную запись! Да ты просто долбаный факир — одним движением руки превращаешь наши годы в мусор, а чувства — в пустой звук. Наверное, так проще, правда? Не надо объясняться, не надо мучиться — просто взял и выбросил, как старую чековую книжку. Только не удивляйся потом, что жизнь начнёт возвращать тебе всё с процентами. Или ты и это спишешь на "мои истерики и неумение отпустить?" Ах да, конечно, ты просто освобождаешь место для нового счастья — только не забывай, что карма — это такая сука, которая умеет считать.

Повисает тишина. Мы стоим напротив друг друга, тяжело дышим, смотрим друг другу в глаза. И я вижу в его взгляде... ненависть. Да, именно её. Ненависть к женщине, которую он когда-то любил.

— Знаешь, что самое страшное? — тихо говорит Руслан. — Я действительно помню, как мы любили. Но эти воспоминания теперь причиняют только боль. Потому что они показывают, во что мы превратились.

— Мы можем не превращаться...

— Поздно, Злата. — Он качает головой. — Поздно что-то менять. Мы уже превратились. Из любящих людей во врагов. И пути назад нет.

— Есть! — Я делаю шаг к нему. — Всегда есть путь назад, если захотеть!

— Я не хочу. — Эти слова он произносит спокойно, но они бьют меня больнее всех его криков. — Понимаешь? Я не хочу пути назад. Потому что знаю — через месяц мы снова будем здесь стоять и кричать друг на друга.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что мы уже не те люди, Злата. Мы изменились. Ты теперь не доверяешь мне, а я — тебе. Ты готова уничтожить мой бизнес, а я готов оставить тебя без копейки. Какая, к чёрту, любовь? Какое примирение?

Я чувствую, как внутри меня что-то ломается. Окончательно и бесповоротно.

— Значит, всё? — шепчу я.

— Всё.

— И ничего уже не вернуть?

— Ничего.

Он берет с подоконника ключи от машины, идёт к выходу из кухни. Останавливается в дверях, не оборачиваясь.

— Завтра мой адвокат пришлет тебе окончательное предложение по разводу. Советую согласиться. Потому что если ты продолжишь свою игру с компроматом и попытками отсудить бизнес, я сделаю так, что ты получишь только то, что положено по минимуму. И даже Савелия ты можешь потерять. Честные игры кончились.

— Ты угрожаешь мне?

— Нет. — Теперь он оборачивается, и я вижу в его глазах абсолютную решимость. — Я тебя серьёзно предупреждаю.

И уходит.

Я остаюсь одна на кухне, держу в руках ноутбук и понимаю — он прав. Мы превратились в чудовищ. В людей, которые готовы растерзать друг друга ради победы в войне, которую сами же и развязали.

Но самое страшное не это. Самое страшное — что тот Руслан, который говорил в парке про нашу любовь, действительно умер. Остался только чужой человек, который хочет стереть меня из своей жизни полностью.

Сижу за столом, уставившись в пустую чашку из-под его кофе. Господи, даже запах остался. Тот самый, знакомый. От этого становится ещё больнее.

Телефон звонит. На экране — Милослава. Наверное, Руслан уже добрался до неё, рассказал, какая я стерва. Но отвечать не хочется. Да и что я скажу? Что мы окончательно угробили друг друга? Что между нами теперь только ненависть?

Звонок прерывается. Через секунду — эсэмэска: "Злата, я всё знаю. Сейчас приеду".

Великолепно. Сейчас будет читать мне лекцию о том, как нужно было себя вести. Как будто я сама не понимаю, что всё пошло к чертям.

Встаю, иду к окну. Во дворе темно, только фонари горят. Где-то там, в этой темноте, едет моя единственная союзница. А где-то — мой бывший муж, который теперь мечтает меня уничтожить.

Боже, что я наделала? Зачем написала Мензурову про детектива? Зачем про компромат? Ведь знала же, что Руслан может это увидеть. Знала, что он не дурак.

Но ведь и он не ангел! Он же первый начал эту войну! Он же купил мою студию, чтобы меня оттуда выгнать!

Хотя... Стоп. А что, если он говорил правду? Что просто хотел показать мне неизбежность развода? Может, в его понимании это было проявлением заботы — не давать мне надежд на то, чего не будет?

Нет, ни хрена! Какая забота? Он просто садист, которому нравится меня мучить!

Или...

Чёрт, у меня в голове каша. То я его ненавижу, то жалею, то опять ненавижу. Как будто во мне живут две разные женщины, и они дерутся за право голоса.

Звонок в дверь. Милослава.

Иду открывать, по дороге пытаюсь привести лицо в порядок. Хотя зачем? Всё равно видно, что я ревела.

— Привет, — говорю я, открывая дверь.

Милослава стоит на пороге с бутылкой коньяка и пачкой сигарет. На ней строгое черное пальто, волосы идеально уложены, но глаза усталые.

— Привет. — Она входит, целует меня в щеку. — Как дела?

— Как в морге. Только хуже.

— Понятно. — Она раздевается, вешает пальто в прихожей. — Руслан звонил. Орал в трубку, как безумный. Говорил, что ты хочешь его разорить.

— А ты что ему ответила?

— Что он мудак. — Она проходит в кухню, ставит коньяк на стол. — И что если он хочет развестись, пусть ведет себя как мужчина, а не как истеричная баба.

Я невольно улыбаюсь. Милослава умеет одной фразой разложить всё по полкам.

— Он мне угрожал, — говорю я, садясь за стол. — Сказал, что может отобрать у меня даже Савелия.

— Приукрашивает. — Милослава достаёт сигарету, закуривает. — Суд никогда не отдаст ребенка отцу, если мать не наркоманка или алкоголичка. А ты пока ни то, ни другое.

— Пока?

— Ну, если будешь сидеть дома и жалеть себя, может, и допьёшься до белочки. — Она затягивается, выдыхает дым. — Рассказывай, что произошло.

Рассказываю. Про парк, про воспоминания, про то, как Руслан говорил, что помнит нашу любовь. И про то, как потом всё разрушилось из-за моей переписки с адвокатом.

— Идиотка, — спокойно резюмирует Милослава. — Зачем ты ему это показала?

— Я не показывала! Он сам влез в мой ноутбук!

— Ну да, наверное пароль "12345", поставила?

Я краснею. Пароль действительно был простой — дата нашей свадьбы. Руслан его знал.

— Видишь? — Милослава качает головой. — Ты как ребенок, честное слово. Планируешь против него подлянки, а доступ к переписке оставляешь открытым.

— А что мне было делать? Он же хотел оставить меня ни с чем!

— А теперь точно оставит. — Она тушит сигарету, наливает коньяк в чашки. — Потому что ты дала ему козырь. Теперь он может говорить всем, что ты коварная стерва, которая строит против него планы.

— Но ведь он тоже...

— Он тоже мудак. Но умный мудак. — Милослава пьет коньяк залпом. — А ты просто стерва.

— Спасибо за поддержку.

— Не за что. — Она смотрит на меня серьезно. — Злата, а ты, правда, хотела его разорить?

Я молчу. Потому что не знаю ответа. С одной стороны, я просто защищалась. С другой... Да, когда писала Мензурову про компромат, то думала о том, как здорово было бы отобрать у Руслана все его деньги. Пусть поживет как нищий, пусть почувствует, каково это — остаться ни с чем.

— Видишь? — усмехается Милослава. — Молчишь, потому что понимаешь — хотела. И он это почувствовал.

— Ну и что теперь делать?

— Теперь? — Она закуривает ещё одну сигарету. — Теперь готовься к войне. Потому что Руслан в ярости, а когда мой братец в ярости, он становится опасным.

— Опасным как?

— Он найдёт способ доказать, что ты неадекватная мать. Найдёт свидетелей, которые скажут, что ты психически неуравновешенная. Подкупит экспертов, адвокатов, кого угодно. — Милослава смотрит на меня через дым сигареты. — Он богат, Злата. А деньги решают многое.

— Но он же любил меня когда-то...

— Любил. — Она кивает. — И именно поэтому теперь ненавидит ещё сильнее. Потому что ты разрушила его иллюзии о том, какая ты хорошая.

— Я не плохая!

— Не плохая. Но и не хорошая. Обычная. Со своими слабостями, страхами, способностью на подлость. — Милослава тушит сигарету. — Просто Руслан этого не хотел видеть. Ему нужна была идеальная жена, а не живая женщина.

— А теперь что?

— А теперь он увидел, что ты живая. И это его бесит. — Она встаёт, подходит ко мне, кладёт руку на плечо. — Злата, послушай меня внимательно. Руслан сейчас не тот человек, которого ты знала. Он озлоблен, обижен и готов на всё, чтобы тебя наказать. Так что готовься к худшему.

— К какому худшему?

— Он попытается отобрать у тебя сына. — Милослава говорит это спокойно, но я чувствую, как холод разливается по телу. — И дом. И деньги. Всё, что можно отобрать.

— Но почему? За что?

— За то, что посмела его обмануть. За то, что оказалась не такой, как он думал. — Она садится обратно, наливает ещё коньяка. — Понимаешь, для Руслана предательство — это самое страшное. А твоя переписка с адвокатом — это и есть предательство в его понимании.

— Но я же защищалась!

— Это ты так считаешь. А он считает, что ты планировала его уничтожение, пока он искренне рассказывал тебе про свои чувства в парке.

Я пью коньяк, чувствую, как он обжигает горло. Милослава права. Руслан действительно мог воспринять мои действия как удар в спину. Но ведь я не хотела его обманывать! Просто... просто всё получилось так хреново.

— Милослава, — говорю я тихо. — А что, если я попытаюсь с ним поговорить еще раз? Объяснить, что не хотела его обманывать?

— Бесполезно. — Она качает головой. — Он тебе не поверит. Для него ты теперь враг. А врагов он не щадит.

— Но мы же любили друг друга...

— Любили. Прошедшее время. — Милослава смотрит на меня с сочувствием. — Злата, тот мужчина, которого ты любила, умер сегодня в этой кухне. Остался только Руслан-бизнесмен, который хочет тебя уничтожить.

Эти слова добивают меня окончательно. Потому что я понимаю — она права. Сегодня, когда Руслан уходил из дома, я видела в его глазах ненависть. Не злость, не обиду — именно ненависть. К женщине, которая когда-то была ему дороже жизни.

— Что мне делать? — шепчу я.

— Драться. — Милослава встает, забирает сигареты. — Драться за сына, за дом, за своё право на достойную жизнь. И не ждать от него пощады.

— А ты... ты на чьей стороне?

— На стороне справедливости. — Она одевается, собирается уходить. — А это значит — на твоей. Потому что Руслан сейчас творит беспредел. И кто-то должен его остановить.

Она уходит, оставляя меня одну с бутылкой коньяка и осознанием того, что настоящая война только началась. И самое страшное — что мужчина, которого я любила тринадцать лет, действительно умер. Остался только чужой человек с лицом Руслана, одержимый желанием стереть меня из своей жизни.

Допиваю коньяк из чашки и понимаю — Милослава права. Пора готовиться к настоящей войне. Потому что пути назад больше нет.

Я сижу одна на кухне, сжимая в руках пустую чашку. Почему мне так хочется плакать? Почему мне больно? Ведь я должна чувствовать облегчение. Или... я всё ещё люблю этого человека, который хочет меня уничтожить?