Не развод, а война

Глава 12: Тайна в подвале

Господи, как же меня достала эта война. Стою в подвале и перебираю коробки с новогодними игрушками, пытаясь найти хоть что-то ценное, что можно продать. Деньги на адвоката заканчиваются быстрее, чем я рассчитывала.

— Мать твою за ногу, — бормочу я себе под нос, сдувая пыль с фарфоровой елочной звезды. — До чего же я докатилась.

В подвале пахнет пылью и старыми консервами. Света мало — только одна голая лампочка под потолком, которая мигает, как больная. Но зато тихо. Здесь не слышно, как Савелий плачет по ночам, думая, что я не замечаю. Не слышно, как соседи шушукаются за спиной: "А Громова-то совсем озверела, мужа из дома выгнала".

Перетаскиваю тяжелую коробку с елочными украшениями и вдруг замечаю что-то странное. За старым стеллажом с банками варенья виднеется металлический угол. Что это ещё за хрень?

— Интересненько, — шепчу я и лезу за стеллаж.

Пыли там — мама не горюй. Чихаю так, что едва не оглушаю себя в этой каменной коробке. Но руки нащупывают что-то твёрдое. Металлический ящик размером с небольшую коробку из-под обуви. Тяжелый. И на замке.

Сердце начинает колотиться как бешеное. Что Руслан мог здесь спрятать? И главное — зачем?

Вытаскиваю ящик на свет. Металл потемнел от времени, но замок ещё крепкий. Трясу — внутри что-то шуршит. Документы?

— Ну же, — бормочу я, пытаясь найти что-то подходящее, чтобы взломать замок.

Нахожу старую отвертку в папином ящике с инструментами. Папа всегда говорил: "Златочка, мужчина в доме не главное. Главное — уметь пользоваться инструментами". Если бы он знал, для чего мне сейчас это пригодится.

Замок поддается не сразу. Минут десять ковыряюсь, ругаясь на чём свет стоит. Наконец раздаётся щелчок.

— Есть, сволочь!

Открываю крышку и замираю. Внутри — стопка документов, перевязанная резинкой. Сверху лежит флешка и какие-то справки. Руки дрожат, когда беру первый документ.

Договор купли-продажи земельного участка в Подмосковье. Покупатель — некая Светлана Ивановна Корешкова. Сумма — пятнадцать миллионов рублей. Дата — два года назад.

— Какая ещё Корешкова? — шепчу я, лихорадочно листая дальше.

Ещё один договор. Участок в Калужской области. Покупатель — Игорь Семенович Быстров. Двенадцать миллионов. И ещё один — Анна Петровна Злобина, восемь миллионов.

Мозг будто перегорел, мысли застряли, а в голове стоит густой туман от бессильного бешенства. Эти фамилии мне ни о чём не говорят. Но суммы... Господи, да тут куплено земли на сорок миллионов! О каких сделках я не знала?

Листаю дальше. Справки из банков. Но не из наших банков. Это какие-то швейцарские счета. И на них...

— Мать честная, — выдыхаю я, чуть не роняя документ.

На счете в Кредит Суисс лежит двенадцать миллионов долларов. На имя всё того же Игоря Семеновича Быстрова. А вот ещё один счет — в Дойче Банке. Восемь миллионов евро. На имя Светланы Ивановны Корешковой.

Я схожу с ума или что? Руслан выводил деньги за границу через подставных лиц? И сколько лет это продолжается?

Я пытаюсь в мыслях разделить себя на двое. Вот я одна — шокированная женщина, которая обнаружила, что муж водил её за нос годами. Вот я вторая — разумная стерва, которая понимает: это золотая жила для развода.

Какая же вторая я противная дура. Но какая полезная.

Беру следующий документ. Переписка по электронной почте. Распечатки каких-то сообщений. Читаю и волосы встают дыбом.

"Руслан, переводи деньги частями, по миллиону в месяц. Налоговая не должна ничего заподозрить. И.Б."

"Игорь, всё под контролем. Земля оформлена на Корешкову, деньги уйдут в Швейцарию через неделю. Р.Г."

Дата — полтора года назад.

— Сволочь, — шиплю я сквозь зубы. — Сколько лет ты меня дурил?

А вот ещё интереснее:

"Руслан, жена ничего не подозревает? Если что — я тебя не знаю. С.К."

"Светлана, Злата дура полная. Она и понятия не имеет, какие деньги проходят через компанию. Только бы студия её процветала. Р.Г."

Вот гад. Вот мразь. Называл меня дурой, а сам столько лет воровал из семейного бюджета. И ещё смеет говорить, что я ничего не внесла в наш брак!

Руки трясутся от злости. Хочется разорвать эти документы, сжечь, выкинуть. Но нет. Это моё оружие. Мой шанс получить не половину, а всё, что он у меня украл.

Беру следующую бумагу и чуть не падаю на коробки с консервами.

Медицинская справка. Андрологическая клиника "Отец и дитя". Пациент: Громов Руслан Дмитриевич. Диагноз: азооспермия. Дата обследования — июль 2011 года.

Азооспермия... Это же... Это же полное отсутствие сперматозоидов. Бесплодие.

— Не может быть, — шепчу я, перечитывая справку.

Но дальше ещё интереснее. Вторая справка из той же клиники. Дата — февраль 2012 года. "Курс лечения завершен успешно. Фертильность восстановлена. Рекомендуется планирование беременности в ближайшие месяцы".

Планирование беременности... А мы с Русланом познакомились в марте 2012-го. И я забеременела Савелием через два месяца после свадьбы.

Значит, он скрывал от меня, что лечился от бесплодия. Боялся, что я его брошу? Или просто не считал нужным посвящать в свои проблемы?

Что ещё он утаил за эти годы? Кем я была для него на самом деле — женой или просто удобным прикрытием для его тёмных делишек?

Листаю дальше. Ещё документы, ещё счета, ещё переписка. Голова идёт кругом от цифр и фамилий. Сорок миллионов рублей только на земле. Двадцать миллионов долларов на зарубежных счетах. И это только то, что я нашла в одном ящике.

А сколько ещё тайников в этом доме?

Фотографирую каждый документ на телефон. Руки дрожат, приходится переснимать несколько раз, чтобы получилось без размытости. Но я не успокоюсь, пока не зафиксирую каждую запятую.

— Ну, милый, — бормочу я, складывая документы обратно в ящик. — Теперь посмотрим, кто из нас дура.

Наверху хлопает входная дверь. Савелий вернулся из школы. Быстро прячу ящик обратно за стеллаж, стираю пыль с лица и поднимаюсь наверх.

— Мам, я дома! — кричит сын из прихожей.

— Иду, солнышко! — отвечаю я, стараясь, чтобы голос звучал нормально.

Но внутри всё кипит. Руслан думает, что он такой хитрый, что может меня обвести вокруг пальца. А я теперь знаю правду. И эта правда стоит не половины его бизнеса, а гораздо больше.

Иду на кухню, где Савелий роется в холодильнике.

— Как дела в школе? — спрашиваю я, пытаясь вести себя как обычно.

— Нормально. Мам, а папа когда придёт?

Сердце болезненно сжимается. Как объяснить одиннадцатилетнему мальчику, что его отец — лжец и вор?

— Не знаю, дорогой. Мы с папой... сложно сейчас.

Савелий закрывает холодильник и смотрит на меня своими зелёными глазами — точь-в-точь как мои.

— Мам, а вы точно разведётесь?

Вопрос как удар ножом в сердце. Я так устала от этой войны. Так устала ненавидеть человека, которого когда-то любила больше жизни.

— Я не знаю, Савка. Правда, не знаю.

Мальчик кивает и идет к себе в комнату. А я остаюсь на кухне и думаю: что теперь делать с этой информацией?

Звоню Тихону Мензурову. Трубку берёт не сразу — наверное, с клиентами.

— Златочка! Как дела, боец? Новости есть?

— Тихон Аркадьевич, мне нужно к вам приехать. Срочно. У меня есть кое-что интересное.

— Интрига! — смеётся адвокат. — Давайте через час. Я как раз освобождаюсь.

Кладу трубку и иду собираться. Сбрасываю документы с телефона на флешку и кладу её в сумку. Оригиналы пока оставлю в подвале. Мало ли что.

По дороге к Мензурову прокручиваю в голове нашу с Русланом жизнь. Сколько раз он ездил в командировки? Сколько раз говорил, что дела идут плохо, что нужно экономить? А сам в это время переводил миллионы на зарубежные счета.

Вспоминаю, как два года назад я хотела купить новую машину. Руслан тогда сказал: "Злата, деньги не резиновые. Потерпи ещё годик". А в это время покупал землю за пятнадцать миллионов.

Или когда я просила денег на ремонт студии. "Сейчас трудные времена, дорогая. Давай отложим". А сам откладывал миллионы долларов в зарубежные банки.

Мразь. Подонок. Как я могла быть такой слепой?

В офисе Мензурова показываю ему фотографии документов. Адвокат сначала листает их вяло, потом всё внимательнее, а к концу просто присвистывает.

— Златочка, где вы это взяли?

— В подвале. Случайно нашла.

— Случайно... — Мензуров снимает очки и протирает их. — Ну и случай. С такими козырями мы можем потребовать две трети всего имущества в качестве компенсации за сокрытие доходов.

— Две трети? — Сердце начинает колотиться от предвкушения.

— Минимум. А если эти Корешковы и Быстровы — подставные лица, то можем и вообще всё потребовать. Сокрытие доходов, уклонение от налогов, обман супруги... Да твой Руслан сядет, если не захочет…

— Я не хочу, чтобы он сел. У нас сын.

— Понимаю. Тогда используем это как рычаг давления. Он даст нам всё, что мы потребуем, лишь бы избежать тюрьмы.

Мензуров встаёт и начинает ходить по кабинету. Я вижу, как в его глазах загораются огоньки — адвокат почуял большую добычу.

— Златочка, а вы уверены, что документы подлинные?

— А как проверить?

— Я наведу справки. У меня есть связи в банковской сфере. Пару дней — и мы будем знать точно.

Киваю. Две трети бизнеса... Это же сколько миллионов. Да там процентов хватит и на студию, и на учебу Савелия, и вообще на всю жизнь.

— И что дальше?

— А дальше, милая моя, мы устроим твоему благверному такую встряску, что он забудет, как зовут эту его Виолетту.

При упоминании любовницы Руслана внутри всё скручивается от злости. Да, я почти забыла про эту молодую стерву. Интересно, знает ли она, на какие деньги её содержат? На ворованные?

— Тихон Аркадьевич, а можно узнать, откуда эти деньги? Я имею в виду — законно ли их заработали?

Мензуров останавливается и смотрит на меня.

— Златочка, а вы действительно хотите это знать?

Я задумываюсь. А хочу ли? Если Руслан ворует у государства, у рабочих — смогу ли я жить на эти деньги? Даже если они по закону мне положены?

— Не знаю, — честно отвечаю я. — Наверное, да. Я устала быть дурой.

— Тогда я всё выясню. А вы пока никому ни слова. Даже Савелию. И документы спрячьте хорошенько.

Я киваю и собираюсь уходить. В дверях Мензуров окликает меня:

— Златочка! А вы готовы играть по-крупному? Потому что теперь это будет не просто развод. Это будет война на уничтожение.

Война на уничтожение... Да она уже началась в тот день, когда Руслан заявил мне о разводе при гостях. Просто теперь у меня появилось настоящее оружие.

— Я готова, — говорю и выхожу из кабинета.

На улице моросит дождь. Иду к машине и чувствую, как внутри что-то изменилось. Ещё утром я была жертвой — брошенной женой, которая борется. А теперь... Теперь я хищник, который вышел на охоту.

Руслан даже не подозревает, что его тайна раскрыта. Пусть думает, что я всё ещё та наивная дурочка, которая верит в его россказни про трудные времена. Пусть строит планы, как поделить со мной наши "скромные" накопления.

А я пока подготовлюсь к финальному удару.

Дома сажусь за компьютер и начинаю копаться в интернете. Гуглю фамилии из документов: Корешкова, Быстров, Злобина. Ничего особенного не нахожу — обычные люди, ничем не примечательные. Слишком обычные для владельцев миллионных счетов.

Звонит телефон. Руслан.

— Алло, — отвечаю я как можно равнодушнее.

— Злата, нужно поговорить. Завтра, после работы.

— О чем?

— О разделе имущества. Мой адвокат подготовил новое предложение.

Новое предложение... Интересно, что он придумал на этот раз? Наверное, решил быть великодушным и предложить мне не сорок процентов, а все-таки половину от официально задекларированного имущества.

— Хорошо. Приезжай к семи.

— Нет, завтра поедем в ресторан. Нейтральная территория.

— Как скажешь.

Кладу трубку и усмехаюсь. Нейтральная территория... Как будто мы враги на переговорах. Хотя так оно и есть.

Весь следующий день не могу найти себе места. Постоянно думаю о документах в подвале. А что, если Руслан вспомнит про них и пойдет проверить? Что, если догадается?

К вечеру нервы натянуты как струны. Савелий ушёл к родителям — договорились, что переночует у дедушки с бабушкой. Хорошо. Не хочу, чтобы сын видел, во что превратились его родители.

Руслан приезжает ровно в семь. Сигналит под окнами — как в старые добрые времена, когда мы ещё были счастливы. Только теперь этот сигнал звучит как похоронный марш.

Выхожу к машине. Руслан выглядит уставшим. Под глазами синяки, щетина небритая. Видимо, нелегко ему даётся роль разводящегося мужа.

— Привет, — говорит он, не глядя на меня.

— Привет.

Сажусь в машину. Пахнет его парфюмом и сигаретами. Когда он начал курить? После того, как бросил, терпеть не мог табачный дым.

Едем молча. Руслан включает радио — играет какая-то попса. Я смотрю в окно и думаю: знает ли он, что его жизнь вот-вот перевернётся с ног на голову?

Ресторан выбрал приличный — "Каравелла" в центре. Дорогой, пафосный. Официанты в белых рубашках, живая музыка, винная карта толще телефонного справочника. Раньше мы сюда приходили отмечать только значимые события.

— Ностальгируешь? — спрашиваю я, когда нас усаживают за столик у окна.

— Что? — Руслан отвлекается от меню.

— Место выбрал знакомое. Помнишь, тут отмечали пять лет свадьбы?

Лицо мужа каменеет.

— Злата, давай без сентиментов. Мы пришли по делу.

По делу... Вот так просто можно перечеркнуть двенадцать лет брака. "По делу".

Заказываем. Я беру салат и воду — есть не хочется, желудок сжат в кулак от нервов. Руслан заказывает стейк и коньяк. Аппетит у него отменный для человека, который разрушает семью.

— Так о чем ты хотел со мной поговорить? — спрашиваю я, когда официант уходит.

Руслан достает из портфеля папку с документами.

— Мой адвокат пересчитал наше совместно нажитое имущество. Готов предложить тебе, как договаривались, сорок процентов от всего.

Сорок процентов... От официальной части, конечно. А про швейцарские счета ни слова.

— Щедро, — говорю я с сарказмом.

— Злата, это честное предложение. Ты получишь много.

А это уже не так уж и много... Ведь на одном только швейцарском счете у него двенадцать миллионов долларов лежит. По нынешнему курсу это больше миллиарда рублей.

— А студия?

— Студию я верну. Это было глупо с моей стороны.

Верну... Как благородно. Вернёт то, что украл.

— И что взамен ты хочешь?

— Чтобы ты не претендовала на бизнес. «ГрандСтрой» остается моим.

Конечно. Потому что через «ГрандСтрой» проходят все его темные схемы.

— А алименты?

— Пятьсот тысяч в месяц на Савелия.

Приносят заказ. Руслан нарезает стейк и жует, будто ни о чем не беспокоится. А я сижу и думаю: неужели он считает меня настолько глупой?

— Руслан, а откуда столько свободных денег? — спрашиваю я невинно. — В прошлый раз ты говорил, что у компании проблемы с ликвидностью.

Он поднимает глаза от тарелки.

— Продам несколько объектов. Найду деньги.

— Каких объектов?

— Злата, какая разница? Главное, что ты получишь справедливую долю.

Справедливую... Если бы он знал, что я знаю о его справедливости.

— А что, если я захочу больше?

Руслан кладет вилку и смотрит на меня внимательно.

— Больше не получишь. Это максимум, на что я готов пойти. А потом, мы же договорились.

— Даже если у меня есть основания требовать больше?

— Какие основания? — В его голосе появляется настороженность.

— Ну, например, если выяснится, что ты скрывал доходы. Или имеешь активы, о которых я не знала.

Лицо Руслана не меняется, но я замечаю, как он крепче сжимает бокал с коньяком.

— О чем ты говоришь?

— Ни о чем конкретном. Просто гипотетически.

— Злата, у тебя есть какая-то конкретная информация или ты просто пытаешься уколоть меня, не имея ничего конкретного?

Вот он и выдал себя. Спокойный тон, но глаза бегают. Нервничает.

— Я просто думаю вслух. Двенадцать лет брака — это много. Мало ли что могло остаться незамеченным.

— Все наши доходы официальные. Налоговая проверяла компанию два года назад — никаких нарушений.

Налоговая... А швейцарские банки налоговая проверяла?

— Конечно, — соглашаюсь я. — Ты же честный бизнесмен.

Руслан допивает коньяк и машет официанту — ещё один.

— Злата, ты согласна на моё предложение или нет?

— Дай подумать до завтра.

— До завтра? Злата, это отличные условия. Любой адвокат скажет — лучше не добьёшься.

— Может быть. Но я все-таки хочу посоветоваться со своим юристом.

Руслан кивает, но я вижу — недоволен. Наверное, рассчитывал, что я сразу соглашусь на его "щедрое" предложение.

— Ладно. До завтра так до завтра.

Доедаем в молчании. Атмосфера тяжелая, будто перед грозой. Руслан пьёт коньяк, я ковыряю салат вилкой. Раньше мы могли часами болтать обо всём на свете. А теперь даже десяти минут не можем просидеть, не поссорившись.

— Как Савелий? — спрашивает Руслан, когда приносят счёт.

— Нормально. Скучает по папе.

— Я хочу забрать его на выходные. В аквапарк съездим.

— Хорошо.

— И Злата... Постарайся при нём не говорить обо мне плохо.

Вот наглец. Сам разрушил семью, а теперь ещё и требования предъявляет.

— А ты постарайся дать мне основания говорить хорошо.

Руслан расплачивается и мы выходим на улицу. Вечер прохладный, дует ветер. Я кутаюсь в пальто и думаю: когда же, наконец, эта пытка закончится?

— Подвезти домой? — спрашивает Руслан.

— Спасибо, на такси доберусь.

Он кивает и садится в машину. Я смотрю, как красные огни исчезают за поворотом, и достаю телефон.

— Тихон Аркадьевич? Это Злата. Он предложил мне деньгами сорок процентов от официального имущества, вместо доли в бизнесе. А как дела с проверкой документов?

— Златочка, с документами всё в порядке. Более того — я нашел ещё два счета. В лихтенштейнском банке. Там ещё пятнадцать миллионов евро лежит.

Пятнадцать миллионов евро... Голова кружится от этих сумм.

— Что делаем дальше?

— А теперь, милая моя, мы можем играть ва-банк. Мне нужно только ваше решение. Я могу хоть завтра подготовить документы с требованием всего имущества. А если он не согласится можем подать заявление в налоговую.

— Тихон Аркадьевич, а если он догадается, откуда у меня информация?

— А что он может сделать? Документы в безопасности, копии у меня. Максимум — поймет, что недооценил свою жену.

— Тогда мне надо подумать и всё взвесить.

Еду домой в такси и чувствую себя странно. С одной стороны, у меня есть козыри для победы в этой войне. С другой — почему-то не радостно. Может, потому что окончательно понимаю: мой брак действительно мёртв.

Мужчина, которого я любила одиннадцать лет, оказался лжецом и вором. Он годами водил меня за нос, тратил деньги на любовниц, а мне рассказывал про трудные времена. И самое страшное — он считал меня дурой, не способной догадаться о его махинациях.

Дома иду сразу в ванную. Включаю горячую воду и сижу в пене, думаю. Завтра я объявлю Руслану ультиматум. Завтра начнётся настоящее побоище.

А пока нужно позвонить родителям и предупредить, что Савелий останется у них ещё на ночь. Потому что завтра, когда его отец узнает правду, в этом доме будет происходить такое, что ребёнок видеть не должен.

На этот раз я не намерена отступать — война будет без правил, а я сыграю так, чтобы он запомнил каждую свою ошибку.