(Не) верю. В любовь (СИ)

16

Алиса

Две недели спустя

Время пролетает быстро и незаметно. Каждый день наполнен новыми эмоциями. Ольга Захаровна и Юрий Леонидович делают всё, чтобы жизнь в доме была беспечной.

Ольга Захаровна, с её неиссякаемыми энтузиазмом и энергией, постоянно придумывает новые занятия — то это совместная готовка под музыку, то вечерние прогулки по городу. Я сохраняю каждое воспоминание, каждое мгновение, чтобы вновь и вновь прокручивать их в голове и благодарить судьбу за то, что свела Ксюшу и Диму. За то, что я оказалась в этом доме, в этой потрясающей семье.

Мама Ксюши, несмотря на мои возражения, продолжает обновлять мой гардероб. Каждый раз, когда я открываю шкаф, меня ждёт сюрприз — то новое платье, то стильная кофта, о которой я даже не мечтала. Она утверждает, что мне необходимо иметь собственный гардероб, и, признаться, я начинаю с ней соглашаться. Ведь в этих вещах я чувствую себя увереннее, будто они добавляют мне сил.

Все эти дни я чувствую себя свободной. Я перестала сжиматься, когда кто-то встаёт за моей спиной и кладёт руки на плечи. Я перестала бояться, что меня ударят, когда что-то сломаю или разобью.

О такой жизни я и мечтать не смела.

Единственной, что омрачает всю эту идеальную картину — Адам. Молодой человек избегает меня. Уходит из комнаты, стоит мне только войти. Отворачивается или смотрит сквозь меня, будто меня не существует. А я всякий раз пытаюсь поймать его взгляд, всякий раз пытаюсь заглянуть в серые глаза.

И каждую минуту я с болью и отравляющей душу ревностью думаю о словах Димы. В кого Адам влюблён? Кто она? Кто та девушка?

Я понимаю, что полюбила его. Полюбила настолько сильно, что мне сложно представить свою жизнь без того, чтобы видеть молодого человека. Пусть он на меня не смотрит. Пусть в школе всегда сидит отстранённый и сосредоточенный. Я просто смотрю на него со стороны, на его аристократический профиль. На губы, вкус которых я никак не могу запомнить. Я своровала поцелуй. И не жалею об этом. Ни капли.

Я всякий раз замираю и перестаю дышать, когда он входит в класс. Когда отвечает у доски низким грудным голосом, от которого по моей спине всегда бегают мурашки, а на руках дыбом встают волоски. Я хочу только одного — чтобы этот голос шептал мне все те нежности, которые я слышу во снах.

Я всегда надеялась на то, что встречу свою любовь. Одну и на всю жизнь. Я верила в любовь с первого взгляда. И я понимаю, что влюбилась в Адама сразу, как только он вскинул голову и столкнулся со мной взглядом. Когда я увидела его серые ледяные омуты. Уже тогда я провалилась под лёд, утонула, без какой либо возможности всплыть.

Каждое утро, стоя перед зеркалом в комнате, которую мне выделили, я с особой тщательностью укладываю каждую прядь волос, долго выбираю наряд. Я хочу выглядеть красивой. Я хочу поймать хоть каплю восхищения во взгляде Адама.

Но всякий раз меня ждёт разочарование. Как и сегодня. Адам спускается на кухню, окидывает взглядом пустое помещение, на меня даже не обращает внимания, будто мой стул пустует.

Молодой человек проходит к холодильнику, достаёт бутылку с водой, открывает её и залпом выпивает. А я, как заворожённая, смотрю на его кадык, движущийся на крепкой шее.

Я хочу прижаться к его коже губами. Поцеловать. Лизнуть. Почувствовать вкус кожи. А ещё я хочу его укусить. Сильно-сильно. Чтобы на коже остался красный след от зубов. Чтобы каждая девушка в округе знала, что Адам мой.

Хотя кого я обманываю? Не мой он.

От этой правды накатывает тоска. Я утыкаюсь носом в тарелку, с трудом доедаю яичницу. За две недели трёхразового питания, в которое входит мясо, я стала заметно лучше выглядеть. Мой землянистый оттенок кожи исчез, теперь на белой коже постоянно алеет румянец. Лицо округлилось, я стала чувствовать больше энергии.

Но к чему все эти изменения? Он всё равно не обращает на меня внимания.

— Почему я тебя так раздражаю? — не выдержав, выкрикиваю в спину Адама, когда он направляется на выход из кухни.

Мы с ним впервые за две недели оказались наедине. Крайне удивительно, что он вообще зашёл на кухню, когда увидел меня за столом. Он замирает на мгновение. Сжимает с хрустом кулаки. Я смотрю на его напряжённые плечи, ровную спину, будто он проглотил кол, жду колкого ответа. Жду, что он обернётся. Жду увидеть его полные ненависти и презрения глаза. Так лучше. Так хоть какие-то эмоции, которые направлены на меня.

Но нет. Он уходит, так и не удостоив меня ответом. Меня начинает трясти, в глазах собираются слёзы, но я зло одёргиваю себя.

К чёрту его! К чёрту! Не буду больше пытаться поймать его взгляд. Я постараюсь сделать всё, чтобы забыться.

Киваю сама себе, доедаю яичницу, ополаскиваю тарелку от остатков еды и ставлю в посудомоечную машину. Вытираю обеденный стол, чтобы Ольга Захаровна потом не убирала, промываю тряпку и иду в комнату за рюкзаком. На лестнице сталкиваюсь с Адамом. Молодой человек спускается вниз. Я вижу только его босые стопы, краем сознания подмечаю, что у него красивые пальцы, но тут же себя одёргиваю.

Хватит. Хватит им восхищаться!

— Быстрее. Мне нужно запереть дом. Мама попросила, — вдруг ловит меня за локоть, вынуждает остановиться.

Я сегодня в блузке с короткими рукавами, поэтому горячие пальцы прикасаются к коже, вызывают целый рой мурашек. Я с трудом подавляю в себе дрожь. Я не поднимаю на парня глаз, впервые не хочу видеть его лица.

Вообще не хочу его сейчас видеть.

— Хорошо. Через три минуты буду готова, — отвечаю сухо, дёргая рукой, чтобы вырвать локоть из пальцев, которые всё ещё крепко меня держат.

Я не рассчитываю силу, дёргаюсь назад всем телом, забыв о том, что нахожусь на лестнице. Один миг, а я уже лечу назад. Я взмахиваю рукой в воздухе, пытаюсь хоть за что-то ухватиться.

Я не успеваю даже вскрикнуть. Время словно замедляется, и я чувствую, как моя спина стремительно приближается к ступеням. Невесомость пугает, а чувство полёта вовсе не вызывает восторга. Но вместо ожидаемого удара я ощущаю резкий рывок за руку. Пальцы Адама впиваются в моё запястье, останавливая падение. Он дёргает меня на себя, второй рукой придерживает за поясницу.

— Ты что, с ума сошла? — его голос звучит резко и зло, но в нём мне мерещится испуг. — Ты могла сломать себе шею!

Я вскидываю голову и глазами шарю по его лицу. Испугался? За меня?

Я всё ещё не могу прийти в себя. Сердце колотится так, будто хочет вырваться из груди. Ноги дрожат, и я чувствую, как по спине стекают холодные капли пота. Адам всё ещё держит меня одной рукой за запястье, но теперь его хватка кажется не крепкой, а бережной. Вторая рука лежит на пояснице, прожигает сквозь ткань.

Лицо Адама бледное, губы сжаты в тонкую линию, а в глазах — смесь гнева и облегчения.

— Я… — начинаю я, но слова застревают в горле.

Вместо этого я просто киваю, пытаясь показать, что всё в порядке. Но это не так. Я чувствую, как внутри всё сжимается от стыда и злости — на себя, на него, на эту ситуацию.

— Отпусти, — наконец выдавливаю я, и он, после секундного колебания, разжимает пальцы и убирает руку с поясницы. — Спасибо, — сухо благодарю молодого человека. — Через три минуты буду готова, — повторяю я, уже не глядя на него, и быстро поднимаюсь наверх, чувствуя, как взгляд Адама прожигает мою спину.

Ну что? Добилась желаемого? Он смотрит на тебя. Только удовлетворения от этого я вовсе не испытываю. Только обжигающее чувство стыда и досады.

Я беру рюкзак, который мне подарила Ольга Захаровна, прохожусь расчёской по волосам, подкрашиваю губы и спускаюсь вниз. Адам стоит у входной двери, скрестив руки на груди и раздражённо топая ногой.

В полной тишине я обуваюсь. Вздрагиваю, когда перед лицом появляется рука, в которой Адам держит мой пиджак.

— Что это? — не удаётся скрыть недоумения.

— На улице холодно.

— Кхм…Ясно. Спасибо, — я забираю пиджак, пытаюсь его надеть, но гипс никак не желает пролезать в рукав.

Молодой человек забирает пиджак, разворачивает его и, не торопясь, помогает мне надеть. Его пальцы слегка касаются моего плеча, и я невольно замираю, чувствуя, как тепло его руки проникает сквозь ткань.

Адам поправляет воротник, его взгляд на мгновение задерживается на моём лице, но я отворачиваюсь, чтобы скрыть смущение. Я хмурюсь. Пытаюсь понять, что на него нашло.

Он отворачивается первым, берёт свою куртку и накидывает на плечи. Открывает входную дверь, пропуская меня вперёд.

Я иду к калитке. От дома до остановки четыре минуты пешком. Я иду медленно, смотря себе под ноги. Я вновь и вновь прокручиваю сцены на кухне, на лестнице и в коридоре. Что если бы он мне ответил? Что если бы сказал, что я его не бешу? Что если бы Адам сказал, что просто влюбился в меня и не знает, как выразить свои чувства.

Я усмехаюсь, как же глупо. Мне просто нужно отвлечься. Сходить в кинотеатр с Лёшей Демьяновым, он звал меня уже два раза. Так почему не принять предложение?

— Слушай, мелкая, ты с каждым днём всё красивее и красивее становишься, — я сталкиваюсь с Мишей на крыльце школы.

Друг заключает меня в крепкие объятия, прижимает к крепкому телу и замирает на некоторое время. Я чувствую некоторую неловкость, пытаюсь мягко высвободиться из объятий друга. Он сам отстраняется, но только для того, чтобы заглянуть в моё лицо. Молодой человек держит меня ручищами за талию, смотрит с таким восторгом, что мне хочется спрятаться.

— Блин, Назарова, ты с каждым днём всё красивее и красивее, — говорит с восторгом.

— Спасибо, — я смущённо улыбаюсь и опускаю голову, заливаясь краской.

— Не хочешь сегодня в кинотеатр сходить? — склоняет голову к плечу, большими пальцами поглаживает мою поясницу.

— Можно. А Диму можно позвать? — я поднимаю на друга глаза, вижу, как он скривился.

— Как хочешь, мелкая, — натягивает улыбку, подмигивает.

— А у вас отношения лучше не стали? — спрашиваю с надеждой.

— Всё по-прежнему, — молодой человек пожимает плечами. — Ты переживаешь по этому поводу, малышка?

Молодой человек подаётся вперёд, чуть склоняется, чтобы заглянуть мне в глаза. Его голубые глаза искрятся чем-то незнакомым. Тепло, нежность и что-то такое, из-за чего мне становится неловко и стыдно. И спрятаться хочется. Не от Мишки. А от тех чувств, которые на глубине его глаз мерцают.

— Я не знаю. Теперь не знаю. Я же не могу заставить вас снова дружить. Наверное, у вас уже разные интересы. Тогда, в таком случае, пойдём в кинотеатр вдвоём. Я там не была с восьми лет, — я широко улыбаюсь другу.

— Вот и вспомнишь — запах и вкус попкорна. И… — парень прерывается на полуслове, когда раздаётся звонок на урок.

— Побежали, — я хватаю Мишу за руку.

Держась за руки и смеясь, мы бежим на третий этаж. Влетаем в кабинет за мгновение до того, как зашла учительница, занимаем места. Друг кладёт учебник на середину парты. Он запретил мне носить учебники, чтобы я не таскала тяжести.

Я с нежной и благодарной улыбкой смотрю на друга. Повезло же мне когда-то встретить такого хорошего человека.

— Ты чего? — молодой человек ловит мой взгляд и заметно сильно смущается, кончики его ушей краснеют.

— Просто радуюсь, что у меня такой чудесный друг есть, — я широко улыбаюсь.

Миша странно дёргается, улыбается уголком губ, весьма натянуто, отворачивается. А я зачем-то снова кидаю взгляд на место, где сидит Адам. По телу проходит дрожь, когда я сталкиваюсь с пылающим от ярости взглядом. Я не выдерживаю злого взгляда парня. Отворачиваюсь. Хмурюсь и пытаюсь понять, чем могла вызвать такую реакцию.

— Всё хорошо? — Миша склоняется к моему уху.

— А? — я резко поворачиваю голову, из-за чего наши с другом лица оказываются всего в нескольких сантиметрах.

Я чувствую его дыхание на лице. И от этого становится ужасно неловко. Особенно, когда Миша опускает взгляд на мои губы. Я резко отворачиваюсь и утыкаюсь носом в учебник.

— Да. Всё хорошо, — бормочу себе под нос.

Последнее время Миша стал странно себя вести. Не так, как раньше. Стал смотреть по другому, прикасаться чаще, звать гулять настойчивее. Я постоянно вспоминаю слова Димы о том, что друг в меня влюблён. И боюсь. До ужаса сильно боюсь, что это правда. Потому что я не хочу терять нашу дружбу.

Пусть в детстве мы «играли» свадьбу и загадывали, что поженимся. Но мы были детьми. Дурачились. Для меня Миша ближе чем друг. Он для меня, как брат. И от одной мысли, что я прижмусь губами к его губам, мне становится не по себе.

Миша отодвигается, но его взгляд всё ещё прикован ко мне. Я чувствую, как он изучает моё лицо, будто пытается понять, о чём я думаю. Миша всегда был открытым, искренним, но сейчас в его поведении появилась какая-то напряжённость, которая заставляет меня нервничать.

— Ты точно уверена, что всё хорошо? — его голос звучит мягко, но в нём слышится что-то большее, чем просто забота.

Мне мерещится, что молодой человек хочет единолично владеть моими мыслями.

— Да, Миш, — отвечаю я, стараясь говорить как можно спокойнее. — Просто устала. Уроки, экзамены. Я ещё не знаю, куда поступать, пока не могу определиться с направлением.

Молодой человек протягивает руку, чтобы поправить мои волосы, но я инстинктивно отстраняюсь. Его рука замирает в воздухе, а затем медленно опускается.

— Значит, после школы не сможешь от меня отвертеться. Идём в кино отдыхать.

Учебный день пролетает незаметно. Миша вызывает такси, мы едем в торговый центр, в котором расположен кинотеатр. Молодой человек покупает огромное ведро с попкорном, апельсиновый сок и чипсы.

— Так, до начала сеанса ещё двадцать минут. Здесь вода только с газами, я сбегаю в магазин, куплю обычную. Я помню, что тебе запивать нужно.

— Мишка, ты же сок купил, — пытаюсь остановить друга.

— Я быстро, мелкая, — парень мне подмигивает. — Ты не успеешь заметить моего отсутствия.

Миша убегает, а я, не удержавшись, начинаю есть любимый сырный попкорн, смотря трейлеры на экране. Я не сразу замечаю, что Миша вернулся. Сначала перед лицом появляется букет, потом выглядывает улыбающееся лицо друга.

— Это тебе, — он тянет мне огромный букет.

— Мне? — я охаю, округляю глаза.

— Тебе, — повторяет с улыбкой. — Такие же голубые, как твои глаза.

— Мишенька, спасибо, — глаза наполняются слезами. — Мне так приятно! Ой, у меня вся рука в попкорне, я не могу взять. Бою испачкать.

Молодой человек улыбается. Достаёт из рюкзака пачку влажных салфеток, вытирает каждый палец моей руки. Вкладывает в ладонь цветы.

— Мишка! Они так вкусно пахнут, — шепчу, зарываясь в букет лицом. — Спасибо, — я подаюсь вперёд и целую молодого человека в щёку.

— Пожалуйста, мелкая, — парень подмигивает. — И ещё.

Огромное киндер яйцо оказывается на моих коленях. Я прикусываю губу и всхлипываю.

— Миш, мне так приятно! Словами не описать. Спасибо!

— Улыбайся чаще, малышка, — серьёзно говорит молодой человек.

Я опускаю глаза и прикусываю губу. Я не решаюсь спросить, считается ли наша встреча свиданием. Я очень сильно боюсь, что наши отношения испортятся. А я ведь не смогу Мише сказать, что люблю другого. Я побоюсь его обидеть. Вздыхаю, снова зарываюсь лицом в цветы.

Сюжет фильма оказывается настолько захватывающим, что я не замечаю, как заканчивается фильм. Миша снова вызывает такси и отвозит меня в мой новый дом. Помогает выйти, отдаёт цветы и шоколадное яйцо, целует в щёку и уезжает, дождавшись, когда я зайду в дом.

Я со счастливой улыбкой захожу в дом, меня встречает Ольга Захаровна.

— Боже мой, какие красивые цветы. Давай, я поставлю их в вазу в твоей комнате.

— Спасибо, — я широко и благодарно улыбаюсь, подставляя щёку для поцелуя.

Целуя женщину в ответ. Мама никогда меня не целовала, а Ольга дарит мне столько любви и заботы, что я чувствую, что наполнена ею до краёв.

— Кто же подарил? — женщина лукаво улыбается, но в глубине её глаз я вижу странную эмоцию.

— Мой лучший друг, — я снимаю обувь и вешаю пиджак на вешалку. — Мы ходили сегодня в кинотеатр.

— Друг сердца? — Ольга склоняет голову к плечу.

— Нет, что Вы? — я мотаю головой. — Мой лучший друг. Я, Димка и Миша с детского сада дружим. Он мне как брат.

— Какой внимательный мальчик, — улыбается Ольга, а мне кажется, что она расслабилась после моего ответа. — Ты ужинать будешь?

— Нет, спасибо. Я объелась всякой гадости. Хочу киндер открыть, посмотреть игрушку и поделиться со всеми, — с детской непосредственностью говорю я.

— Давай, я тоже заберу, отнесу на кухню. А ты иди, переодевайся и спускайся вниз, будем чай пить.

Я послушно направляюсь на второй этаж, захожу в свою комнату, тянусь к домашним штанам, когда меня вдруг сзади обхватывают руками, дёргают назад, впечатывая в жёсткое тело, и шепчут на ухо:

— Как погуляла?