(Не) верю. В любовь (СИ)

Бонус

Неухоженная женщина, под глазами которой залегли чёрные синяки, дрожащими от нетерпения пальцами открывает письмо, чтобы тут же с ненавистью уставить на фотографии.

— Чёртова девка, чтобы ты горела в Аду, — выплёвывает, смотря на фото, где её сын и дочь счастливо улыбаются.

Дочь в свадебном платье, рядом с ней высокий жених, который обнимает девушку слишком собственнически. Рядом с дочерью темноволосая девушка. Тоже в свадебном платье. Сын женщины бережно держит её пальцы в руке.

— Мерзкие твари, — шипит и рвёт фото.

Хватает следующую, где оба её ребёнка в церкви. Венчание. И сын, и дочь. Счастливые. Умиротворённые. Вторую фотографию постигает та же участь, что и первую. Мелкими кусочками она оседает на пол.

На третьей фотографии её дети крестят малышей. Женщина смотрит на счастливую семью, которая стоит у церкви. Пара среднего возраста, на руках у мужчины серьёзный мальчуган, похожий на отца. Справой стороны от них стоит темноволосый парень и голубоглазая блондинка. На руках у девушки маленький ангелочек в белом платье. Слева стоит блондин, похожий как две капли воды на сестру, обнимает брюнетку одной рукой, а другой держит сына, который недовольно смотрит в камеру исподлобья. А посередине стоит священник. Тот самый священник, из-за которого весь план провалился.

Женщина кричит, рвёт письмо и все фотографии. Она в ярости.

Одна из соседок по камере поднимает с пола четверть фотографии, рассматривает её.

— У тебя дочь замуж вышла? — спрашивает с улыбкой.

— Да эта тварь… — из уст женщины льются проклятия.

Она кричит о том, что плохо детей воспитывала. А вечером того же дня её находят со сломанными рукой и носом, заплывшими от синяков глазами на её койке.

Мать всегда должна оставаться матерью в любой ситуации.

А что касается Евгения… То с ним сделали то же, что делал он с несовершеннолетними. Только в разы, в разы хуже. Но это уже совсем другая история…