Обраслечена поневоле, или Чешуйчатая подстава - 2 (СИ)

Эйри

— Человеческая кровь немного разбавляет драконью. Это не панацея, и гарантий нет. Но с Шаамни жена Рейнхрта сможет родить здорового дракона с сильной человеческой ипостасью. Конечно, ты бы родила дракона куда сильнее, но…

Она сделала настолько невинное выражение лица, что я сразу заподозрила неладное.

— Вы пытаетесь заставить меня ревновать!

— Пытаюсь! — не стала скрывать эта интриганка. — Но ты не оставила мне выбора, Ари!

Ари… так меня называл только отец. По-доброму, с теплотой. Драконица ведет свою игру, это очевидно, но при этом в ее искренности ко мне я тоже не сомневалась.

— Рейнхарт действительно женится, потому что обязан дать стае сильного потомка.

— Я понимаю, — опустила взгляд на скрещенные пальцы, чувствуя себя идиоткой. — Что ж. В таком случае, отведите меня к Еве, и я… что?

Моя решимость разбилась о волевой взгляд драконицы. Наклон ее головы, легкий прищур, дипломатичная улыбка — все в ней говорило, что дружелюбие в любой момент обернется холодным расчетом запереть меня в подземелье или башне, чтобы… что? Я — абсолютное благо для драконов!

— Ты же не думаешь, что можешь уйти вот так?

— Что вы хотите сказать?

Точно запрут! Без Шаамни ментальная волна снова расшалилась и уже сдавливала виски. Толку-то? Я до двери не успею добежать, как Райра оклемается и скрутит меня одной левой. Она — драконица! Даром, что по меркам древних уже старушка. Такая старушка даст фору любым молодушкам.

— Ты же не уйдешь без моего напутствия и подарков!

От сердца отлегло, но виски все равно неприятно ломило. Я не полагала, что Шаамни так сильно влияет на сущность моей магии, а поблизости, как назло, ни одного кандидата для воздействия!

— Спасибо, но мне не нужны подарки.

— Девочка, ты еще и сама не знаешь, что тебе нужно, — она беззлобно фыркнула и извлекла из потайного кармана платья сложенный вчетверо листок и небольшую бархатную коробочку. — Я кое-что тебе расскажу, а ты послушаешь и сделаешь выводы.

Кивнула и отважилась взяться за кружку. Пальцы почти не дрожали.

— Как только ты выдвинешься за пределы родового гнезда сапфировых, за тобой увяжутся все, кому ни лень. С Триадой и Фрейей мой мальчик справится сам, но свободные наемники попробуют забрать браслет, которого у тебя больше нет. Но дело даже не в этом, охрану мы тебе предоставим, — она посмотрела в окно и поджала губы, тщательно взвешивая каждое слово. А я увидела призрачную тень ее драконицы: восхитительной, невозмутимо спокойной и величественно прекрасной! — Либо в дороге, либо уже в Гардии, к тебе придут двое: твоя сестра — Кайра, и его высочество принц Кейлар.

Острый, как кинжал, взгляд пронзил меня насквозь.

— Какое отношение к этому имеет Кайра? И откуда вы вообще о ней знаете?

— Самое прямое, — многозначительно протянула женщина, подвигая мне сложенный листок.

Сердце ускорило бег, предвкушая страшное, даже на лбу проступила испарина. Весь этот разговор в непринужденно-ласковом тоне пропитан какой-то драмой, неведомым надрывом, он словно ломает мою жизнь на до и после, как это было после побега из дома.

Бессмысленно спрашивать, что там. Я нерешительно взяла лист, развернула плотную бумагу, прочитала содержимое и сглотнула.

— Тогда погибли не только яйца Рейнхарта, — через какое-то время в замутненное от ужаса сознания прорвался голос Райры. А я смотрела на досье Кайры-Норы, которая никогда не была на тракте, никогда не спасала селения от оборотней и не устрашала одним своим именем разбойников. Я читала досье женщины, сызмальства служившей императору Гардии. — Он должен был сам рассказать тебе об этом, но…

Не представляю, как бы он смотрел в мои глаза. Весь мой образ для него теперь запятнан родством с женщиной, убившей его детей.

— Не верю, — мотнула головой, отшвыривая листок. Глаза заполнили слезы и сорвались по щекам крупными каплями.

— Понимаю, — сочувственно произнесла Райра. — Но, видишь ли, ошибка исключена. И я, и Рейнхарт узнали ее на вашем семейном портрете. Узнавать о близких такие вещи — страшно. Да и быть дурным гонцом тоже нелегко.

Женщина нервно улыбнулась и тоже потянулась к чаю. Ромашка должна расслаблять и успокаивать. Будь в ней градусов сорок, может, и успокоила бы.

В голове билась мысль, что это невозможно! Моя сестра не монстр и не изверг, она никогда не причинит боль другим, тем более — детям!

— Если вы так уверены, почему, по-вашему, она это сделала?

Вытерла слезы, отсекая даже вероятность правды.

— Приказом императора. Видишь ли, для драконов настали тяжелые времена. Мы вырождаемся, теряем человеческую ипостась, сходим с ума. К сожалению, ты стала свидетелем того, как Гардиан захватил разум моего внука — он рассказал мне об этом. Сегодня самок, способных отложить яйца, почти не осталось: бесплодие, родственные связи, возраст. Из тех, кто рождается, большинство мальчики. Все девочки, как правило, лишены человеческой ипостаси с младенчества.

Вот почему Рейнхарт пришел в бешенство, когда Ева обернулась. Она — самка с человеческой ипостасью, то есть редкость. И, если бы из-за меня погибла ее драконица… Я передернула плечами, не желая даже думать о последствиях. Мог бы мне все рассказать, объяснить, поставить задачу, а не тащить меня в гнездо гром-птиц против воли.

Хотя, по доброй воле я бы вообще туда не пошла! Может, он и верно поступил.

— Мне жаль. Но это никак не объясняет предполагаемую жестокость моей сестры.

— Ее отправили, как мы думаем, выяснить положение дел в стае. Она узнала об артефакте, с помощью которого можно контролировать дракона. Втерлась Рейну в доверие, родила драконят, а потом… Когда выяснилось, что большинство малышей безумны — без сожаления уничтожила их, а остальных похитила. По нашим данным, они пошли на корм гром-птицам.

Я нервно выдохнула и поднялась.

— Ну, знаете!!! Это серьезные обвинения! Я не верю, что моя сестра на такое способна! Это неправда!

— Она выкрала артефакты, Ари. Кроме нее никто не имел доступа в сокровищницу. Мужской браслет Рейн вернул почти сразу — они с Инмаашем связаны, а женский отыскался совсем недавно.

— Но браслет был у графа, а не у моей сестры!

— Верно. Почему так получилось — спросишь у нее сама. Ари, это нелегко принять, я понимаю. Но и его высочество ищет браслет.

— Зачем всем дался этот злополучный браслет?! — прорычала, душа слезы.

— Он дает контроль над драконом. Мой мальчик одним дыханием испепелит пять дюжин императорских гвардейцев. Убить его магией — почти невозможно, оружием — еще сложнее. Для этого они выращивают гром-птиц. Теперь представь, если на страже Гардии будет боевой дракон и десятки гром-птиц?

— Но зачем императору такая армия? — выдохнула в ужасе, уже не понимая, где правда, а где выдумка, чему верить!

— Мы задаемся тем же вопросом, Ариана! Если люди продолжат провоцировать нас, продолжат создавать армию и убивать наших детей, мы перестанем молчать, мы дадим отпор. И мой сын настаивает на этом.

Стерла слезы со щек и помотала головой:

— Райра, нельзя судить сгоряча! Я не верю, что император Гардии так далеко зашел! Наверняка, он сам не знает, что происходит!

— Царь хороший — бояре плохие? — улыбнулась драконица. — Так не бывает. В любом случае, чтобы исключить ошибку, прими мой второй подарок.

Та самая бархатная коробочка. В ней оказался браслет, точная копия Шаамни.

— Я не понимаю.

— Это подарок лично от меня. Браслет поможет сдерживать твой дар. Каждый раз, когда он попробует хлынуть помимо твоей воли — натолкнется на блок драконьей магии. К тому же, это защитный артефакт.

Я долго смотрела на браслет, складывая в голове все слова, факты и события.

— Он выглядит в точности как Шаамни, чтобы ни Кейлар, ни Кайра не догадались, что настоящий браслет уже у вас, не так ли? — спросила, защелкивая на запястье пустое украшение. Магия в нем, несомненно, чувствовалась — сильная, драконья, древняя. Но это не магия Шаамни.

— Я не хочу этой войны, Ариана, — жестко произнесла драконица. — Ни я, ни Рейнхарт, ни мой сын в ней не заинтересованы.

— Мы друг друга поняли, — ответила сухо, стараясь не думать о сестре, не винить ее и не судить. Я слышала версию одной стороны и, до тех пор, пока не поговорю с ней, запрещу себе плакать. — Теперь могу я увидеть Еву? Я чувствую ответственность за судьбу этой малышки.

— Конечно, дорогая. Идем.