Обраслечена поневоле, или Чешуйчатая подстава - 2 (СИ)

Ариана

Мама следила за моими метаниями по комнате и, когда я упала на кровать вниз лицом, села рядом и погладила по голове. Она гладила меня долго-долго, а когда я перестала всхлипывать, раздался ее тихий голос:

— Роды были сложными, понадобилась помощь ведьмы. Твой отец забрал тебя практически сразу, чтобы отвезти к лекарям. Я была слаба, и не могла отправиться с вами. В это время драконы меня и нашли. Четыре года я пыталась сбежать, всеми силами уйти от того, кто я есть, чтобы в итоге понять, как сильно ошибалась. Вайцек… — она замерла, подбирая правильные слова, — оказался не таким монстром, как рубиновые и хрустальные. Он показал мне другой мир. Мир, в котором я не пленница, а хозяйка своей судьбы.

Легла на щеку, слушая материнский голос, привыкая к новым ощущениям, пытаясь найти в сердце отклик.

— Когда Вайцек узнал, что у меня есть дочь, то помог найти Бертоломео и… Ариана, — она убрала с лица мои волосы и склонилась ближе: — он сказал, что тебя не удалось спасти. Что ты умерла сразу после рождения, и лекари ничего не смогли поделать.

Вытерла слезы и поднялась, глядя на мать, но не чувствуя в сердце отклика. Может, это из-за боли? Сложно верить женщине, которая не участвовала в твоей жизни. Ее слова расходятся с тем, что говорил отец.

— Подождите… отец сказал, что искал вас, но не мог найти. Что не прекращает поиски до сих пор.

Женщина грустно улыбнулась и перевела взгляд за окно.

— Любовь мужчин, Ариана, как ветер. Когда они добиваются твоего внимания — обещают бросить к твоим ногам все блага мира. А когда получают желаемое — забывают свои обещания. Первое испытание, и ты одна…

И кому верить? Отец всегда был ласков и добр ко мне, заботился, искренне участвовал в моей жизни. И когда говорил о матери, я видела честность в его глазах.

Не верю!

— Он говорил, вы познакомились на овощном рынке, — произнесла осторожно, страшась услышать ответ.

— Я продавала яблоки, — грустно улыбнулась женщина, разглаживая складки на подоле.

Моргнула, вспоминая рассказ отца. Кто из них врет?

— Точнее, отец говорил, что это было на цветочном рынке. Он не ходит по овощным рынкам и в тот день, кажется, покупал цветы Илсе, моей мачехе.

Салида растерянно улыбнулась и неожиданно сменила тему:

— Хочешь прогуляемся? Когда мне сказали, что ты умерла, я долго сидела взаперти. Думала, никогда не переживу этого. Какая-то часть меня умерла вместе с тобой, а другая часть — надеялась, что каким-то чудом ты все же жива. Только прогулки с Вайцеком и беседы с ним хоть как-то помогали отвлечься. Боль не уйдет, милая. Никогда не уйдет. Ты можешь немного приглушить ее, отвлекаясь на другие дела, но это груз, который тебе нести до конца жизни. Так бывает, если пускаешь кого-то в свое сердце. Если он уходит, то забирает часть сердца с собой, и ты никогда не будешь прежней. В твоей улыбке всегда будет примесь горя.

И она улыбалась так, словно я все еще мертва.

— Вы счастливы здесь?

Не получалось обращаться к матери на "ты". Мне казалось, когда мы встретимся, я сразу ее узнаю, дрогнет сердце, и не будет неловкости, которая царила между мной и Салидой.

— Счастлива. Правда счастлива. И, надеюсь, мы будем счастливы здесь вместе. У Вайцека растет замечательный внук — Аделард. Сильный дракон, подающий надежды.

Усмехнулась, глядя на нее.

— Поразительно… Я только что узнала, что мой любимый погиб, а вы предлагаете мне начать новые отношения?! Вы… вы монстр что ли?

— Солнышко, он еще совсем малыш… лет через десять, когда ты…

— Уйдите. Прошу вас, уйдите. Мне нужно побыть одной.

Женщина испуганно улыбнулась и нехотя покинула комнату, переступая осколки и обломки мебели.

Следующие дни прошли как в бреду. Большую часть времени я стояла у окна и надеялась, что в комнату войдет Рейнхарт. Я ждала… не верила никому, кроме сердца. Ждала, что дракон вернется и спасет меня! Когда обессиленно падала на пол, перебиралась в кровать и металась в полузабытье.

Мне снился Гардиан. Его огромное чушейчатое тело под водой. Я тянула к нему руку, но когда казалось, что вот-вот драконья морда вынырнет и коснется ее, все исчезало. В душе оставалась лишь боль, а в памяти — огромные сапфировые глаза, полные отчаяния.

День проходил за днем, не было ни Жозефины, ни Вайцека. Только изредка приходила мать, извинялась за тот разговор об Аделарде — хотела меня отвлечь. Пыталась кормить, но я отказывалась от еды, иногда пила чай с травами, от которых становилось плохо. Я теряла сознание и просыпалась с ужасной тошнотой и головной болью, напрочь лишенная сил. Мне снова давали чай и все повторялось.

А потом приснился сон. Снова я на том берегу, где впервые увидела Гардиана, еще до того, как узнала кто он. Сидела, гладила пальцами бархатную воду, когда почувствовала жесткие чешуйки. Дракон неуверенно коснулся моих пальцев, высунул из-под воды нос, затем голову и подался ко мне, напрашиваясь на ласку. Я гладила его грубые наросты и мягкий нос ладонями, и чувствовала их как наяву. Целовала огромную морду, что-то шептала, обнимала его…

— Ариана! Ариана, доченька…

Когда открыла глаза, не сразу поняла, где нахожусь. Осознание приходило медленно — это мир, тот самый, в котором больше нет ни Рейнхарта, ни Гардиана. Невыносимого человека, и дракона, которому я так и не простила жестокости. Точнее, уже простила, потому что поняла — он защищал своих детей… но я не успела сказать ему о своем прощении.

— Поднимайся. Сегодня позавтракаем с владыкой стаи.

— Где Жози?

— Она — дочь владыки, Ариана, — стальным тоном произнесла Салида. — У нее множество административных дел. Жозефина не в гнезде, но придет к тебе, как только сможет. Вставай.