Огненная невеста, или Отбор без правил (СИ)

Глава 17. Невеста огня

– Сарден, – позвал один из охотников, – смотри, какую мы еще птичку поймали. Тоже невеста огня, как и та, первая. Только попородистее будет. Точно беглая дочка бургомистра. Сейчас сам увидишь.

Беспомощную Эрну бесцеремонно выволокли из-за спин охотников и поставили перед… Она не поверила своим глазам! Перед бывшим женихом. Дайр, улыбаясь во весь рот, распахнул ей навстречу объятья.

– Глазам своим не верю! Эрна, душа моя, ты ли это? – нарочито радостно воскликнул он. – Ты даже представить себе не можешь, как я рад. А ведь я уже и не надеялся тебя встретить.

Эрна промолчала в ответ, только шарахнулась от него, как от прокаженного. В голове промелькнула счастливая мысль: «Значит, меня ловил Дайр? Это он считает меня влюбленной дурой. Слава Небесам. Прости меня, Рик, что я так плохо подумала о тебе». А еще она сама себе поразилась, что за эти дни практически забыла о бывшем женихе, что ни разу не вспоминала его.

– И где твоя хваленая любовь? – язвительно спросил Дайр. – Где клятвы быть всегда рядом? Ты уже все забыла? Ты ничуть не лучше своего папаши!

– Причем тут отец? – удивилась девушка. – Ты сам меня предал!

– Я предал? Это я-то тебя предал? – Дайр наступал на нее, а она пятилась, пока не уткнулась спиной в телегу. – Это вы меня предали! Ты и твой отец!

Он схватил бывшую невесту за руку и потащил вперед, к костру, к тому месту, где был разбит основной лагерь. Там стояла понурая Рина. Руки у нее тоже были скручены за спиной, а другим концом веревки она, как коза, была привязана к дереву. На лице красовались свежие царапины. От Дайра она отворачивалась, делая вид, что в упор его не видит.

– Гляди-ка, – ухмыльнулся Дайр. – Еще одна невинную жертву из себя изображает!

– Подонок! – выплюнула ему в лицо Рина.

– А ты тупая овца! И место тебе на костре. Ты меня считаешь поддонком, а сама что, лучше? Сначала продала ее, – он ткнул пальцем в сторону Эрны, – жрецам, потом ограбила и опоила какой-то дрянью. А потом еще и нам рассказала, где ее искать. Ты лучше? Я тебя спрашиваю!

– Лучше! – заорала Рина. – Гораздо лучше! Мне она никто, так, подруга, которую навязали родители. Дочка бургомистра, выгодное знакомство, грех этим было не воспользоваться. А тебе она невеста. И она тебя любила!

– Была невеста. – Дайр вдруг успокоился и заулыбался. – Была! Пока ее папенька не побеседовал со мной по душам. – Он скривил губы и противным голосом проговорил: – Ты же понимаешь, милый мой мальчик, что Эрна тебе не пара! Кто ты, а кто она! Так что заруби себе на носу, даже не смей о ней мечтать!

Он рассмеялся, схватил Рину за подбородок и, глядя прямо в глаза, процедил:

– Не пара я им, понимаешь?

– Я об этом ничего не знала! – попыталась оправдаться Эрна.

– А ты, дура, вообще молчи, – оборвал ее Дайр. – Твое мнение теперь никого не интересует. Ты теперь товар. И права голоса не имеешь. А я собираюсь тебя выгодно продать в храме.

Вдруг он отпустил Рину, обернулся к Эрне, плотоядно оглядел ее и заявил:

– А может, оставить тебя себе или вот им подарить? – Он махнул рукой в сторону охотников.

Эрна зажмурилась. Только этого не хватало. Нет, Рик, конечно объяснил, что будет с тем, кто попытается лишить невинности невесту стихий, но вдруг он ошибся? Что, если все выйдет не так?

– А так можно? – спросил кто-то из охотников. – Я не против. Хороша девка, даром, что бургомистрова дочка.

– Дурак, – беззлобно сплюнул Дайр. – Ты-то не против, а жрецы? Невест велено доставить целыми и невредимыми.

Тот, что не против, обиженно вздохнул.

– У огня будет довольно пищи, – расхохотался друг детства, – жаркое, – он грубо ткнул пальцем в живот Рины, отчего та взвизгнула по-поросячьи и пошла некрасивыми красными пятнами, – и десерт. – Обломанный ноготь Дайра медленно, вдумчиво, со смаком прошелся по щеке Эрны.

Он склонился к ней и крепко поцеловал в сомкнутые губы. Его глаза стали пьяными от вожделения. Эрна замерла. Ее любимый Дайр, друг детства, ее рыцарь неожиданно превратился в зверя. А зверя не стоило дразнить. Хотя что он может ей сделать? Если хочет получить плату, пальцем не тронет, пылинки будет сдувать и ораву олухов, которые жаждут испробовать девок, приструнит. Да он потом на это золото столько девок себе купит! Если будет это потом, если будет золото.

О Небеса, молю вас, пусть за меня заплатят по весу песком или овсом, пожелала она.

Дайр отстранился резко, рывком и скомандовал:

– Руки связать спереди. Надежно, но так, чтобы могли себя обслужить. На ноги цепь, а то удерут. Накормить, напоить, спать уложить в разные телеги. А то еще покалечат друг друга по-дружески.

– Верни мне сапоги, – попросила Эрна и указала на Рину, – она их у меня украла. И вещи тоже верни.

– Зачем тебе вещи, милая? – гадко улыбнулся он. – Завтра тебе уже ничего не будет нужно. И без сапог обойдешься. Зато босиком ты точно не сбежишь.

Он окинул задумчивым взглядом Рину и снова приказал:

– Со второй обувь тоже можете снять, пусть будут в равных условиях. Все, что в сумках у пленниц, разделите поровну. Дарю!

Эрна вознесла хвалу Небесам, что ворот ее блузки застегнут на все пуговицы. Она бы сошла с ума, если бы эти скоты отобрали последнюю память о Рике – амулет с небесным камнем. А так пусть берут, что пожелают. Ей не жалко. Дайр прав, завтра ей до всех этих вещей не будет никакого дела.

Мужики подхватили сумки пленниц, вытряхнули содержимое на расстеленную холстину, кинули кости, разобрали каждый свое и пошли обмывать добычу все, кроме счастливчика, получившего сапоги Рины.

Рина встретила его ударом ноги, но промахнулась. Мужик ловко повалил строптивицу на землю, перевернул на живот, уселся сверху на ноги и стянул добычу. Рина ругалась, как сапожник. Эрна даже не подозревала за подругой такого таланта.

Наконец, друг детства не выдержал:

– Если ты сейчас же не заткнешься, я велю вставить тебе кляп. Так в храм с кляпом и приедешь! Ты этого добиваешься?

Рина сплюнула на землю и замолчала, только злобно зыркала по сторонам, рассыпая шепотом проклятья.

Потом им сковали ноги, а руки связали спереди. Босиком и с цепью ходить было почти невозможно. Только до кустов и обратно. Эрна смирилась и оставила все мысли о побеге. Она впервые поняла, что бесконечно устала.

Перед сном Дайр напомнил своей команде:

– К девкам чтобы близко не походили. Кто себе тут чего навоображал, не дай Небо, увижу – сперва, откручу все лишнее, а потом оторву башку! Сам! Вы меня знаете. Сладкий персик не стоит, – он окинул оценивающим взглядом плененных невест, – семи пудов золота! Всем понятно или повторить?

Вокруг, хмыкая в усы, засуетились охотники. И разошлись по местам. Было ясно, что от персиков никто из них бы не отказался просто так, но семь пудов золота – это да, это аргумент, с которым не поспоришь.

Утро, как по заказу, выдалось пасмурным. Охотники поднялись с первой зорькой. Пленницам дали умыться, накормили, проверили путы и оставили в покое. Все были заняты сборами. Сначала Дайр к ним не подходил. Наблюдал на расстоянии. Наконец, когда все собрались у повозок, он подошел к бывшей невесте, заглянул ей в глаза и сказал:

– Сегодня каждый получит сполна за все, что сделал. Ты костер, я мое золото. Кто-то должен ответить за слова твоего отца, за мое унижение. И это будешь ты.

– Я ни в чем не виновата, – возразила ему Эрна, – я никогда ничего плохого тебе не делала. Я любила тебя.

– Это уже неважно, – отрезал Дайр, – и да, хочу, чтобы ты знала. Твоего хранителя в ловушку заманил я. Я вас всех перехитрил. Поняла?

Эрна опустила глаза. Она не хотела, чтобы этот человек, долгие годы бывший ей самым дорогим, а оказавшийся совершенно чужим, алчным и жестоким, увидел ее слезы.

– Вижу, что поняла, – подвел итог друг детства и приказал: – Грузите их на телегу!

Связанных по рукам и ногам пленниц осторожно, с пиететом, водрузили на устланную сеном телегу и повезли.

Это конец, устало подумала Эрна, быстрей бы, все, не могу.

Погода разгулялась. Небо над головой стало бездонным, синим. Облака напоминали белых пушистых котят. Бывшая дочка бургомистра, будущая возлюбленная огня вспомнила дом, матушку, Кисуна, Рика и совсем пригорюнилась.

– А знаешь, почему я привела жрецов к сараю? – внезапно спросила Рина, и голос у нее был холодный, презрительный.

Эрна промолчала. Что толку?

– Нет, ты послушай! Всю жизнь только и слышу: «Рина, посмотри, какая Эрна красавица? Стройная, высокая, вот бы и тебе похудеть. Рина, видишь, как Эрна учится? Тебе стоит брать с нее пример. Рина, а какое у Эрны доброе сердце! Чистый ангел!» Я все сделала, чтобы тебя сожгли, я должна была получить за тебя плату, чтобы посмотреть, как жрецы ценят ангелов! Так нет же, ты, дура, все испортила! Ты мне всю жизнь испортила!

Лучшая подруга немного помолчала и выдохнула с ненавистью:

– Так бы и убила, тварь. Ты чего молчишь, гадина?

Эрна не могла поверить, что в ее Рине, в ее любимой, самой лучшей, самой родной Риночке, столько злости. Разве она, Эрна, виновата, что матушка подруги не самая умная женщина, что она всю жизнь унижала дочь, заставляя чувствовать себя неполноценной? Сколько раз Эрна утешала подругу, сколько слез было пролито на ее плече? И за все вот это?

Рина изогнулась и попыталась лягнуть подругу скованными ногами.

Дайр спрыгнул со своей подводы, легко догнал телегу с пленницами и спросил с хохотком:

– Что, подруженьки, общаетесь?

После чего ловко, в одно движение перевернул Рину на живот, любовно прихлопнул ладонью по филейной части и практически промурлыкал:

– Полежи-ка так, змеючка.

– Вот посмотрим в храме, кто сколько стоит! – не унималась Рина. – За меня золотом заплатят, слышишь, ты, ЗОЛОТОМ! А тебе красная цена три пуда дров.

После этого она замолчала, словно внезапно сдулась, словно вся злость ее куда-то делась. И до самого храма они ехали молча, только возница мурлыкал под нос старинную песенку про храм, про стихии, про жрецов, про плату и счастливую жизнь.

Эрна, убаюканная песней, незаметно для себя уснула.

К вечеру выяснилось, что везли их в соседний город. Эрна была здесь несколько раз с отцом, когда тот ездил по делам и брал с собой любимую дочь.

Любимую, мысленно хмыкнула девушка. Это слово горечью разливалось у нее в сердце. Как счастлива она была еще совсем недавно. Как любила своих родителей! Особенно папу. Как верила Рине и Дайру. Какой слепой она была. Хорошо, что город чужой, подумала Эрна. Мама ничего не увидит. Потом ей, конечно, расскажут. Жрецы публично отчитываются о каждой пойманной невесте. Но это будет потом. А сейчас она не увидит, как дочь ведут на заклание. Спасибо Небесам.

Остановились на постоялом дворе, совсем недалеко от храма. С телеги их сгружали как хрустальные вазы – бережно, с пиететом. Правда, выяснилось, что скованные ноги окончательно затекли, и пленницы не могут не то что ходить, а даже твердо стоять. Ноги расковали. Дали немного времени, чтобы невесты пришли в себя. Дайр отправил в храм гонца. Держали их порознь, опасаясь драки.

Рина все время поглядывала на подругу детства с вызовом и что-то бормотала. До Эрны иногда долетали отдельные слова: золото, вот увидишь… И она поняла, что Риной окончательно завладела идея хоть здесь, но оказаться лучше. Идея доказать всем, что храм ее ценит дороже.

Эрна только усмехнулась такой настойчивости и очередной раз попросила Небеса: пусть за меня заплатят песком или дровами, как того хочет Рина. Не хочу, чтобы на моей смерти кто-то нажился. Страха не было. Осталось только тупое безразличие.

А потом за ними пришли жрецы. Это была невероятно торжественная процессия. На небольшом отрезке пути от постоялого двора до храма умудрилась разместиться едва ли не половина города. Люди стояли вдоль дороги, выглядывали из окон, некоторые даже умудрились рассесться на крышах. Радостно переговаривались. Кто-то начал петь хвалебные песни Небесам. Какая-то дородная матрона принялась из окна на дорогу рассыпать лепестки роз и чуть не вывалилась наружу. Ее чудом подхватили и втянули обратно. Толпа пребывала в экстазе.

У Эрны скулы сводило от гадливости. Она украдкой бросила взгляд на Рину и увидела, как у той фанатично блестят глаза. Это было кошмарное преображение. Подруга окончательно утратила разум. Эрна опустила взгляд, чтобы не видеть все то безумие, что творится вокруг.

Жрецы подошли практически беззвучно. Молча проверили у девиц метки. Похвалили добытчиков. Накинули на беглянок ярко-алые накидки и перерезали на руках веревки. Эрна на миг почувствовала, как магия проснулась, а потом сразу покинула ее. Что блокировало дар – накидка или присутствие жрецов, она не знала. Но огонь теперь был абсолютно неподвластен своей невесте, как и вода.

Жрецы окружили невест плотным кольцом. Немного постояли и двинулись вперед. Их повели в храм. Медленно, торжественно, величаво. Охотники во главе с Дайром замыкали процессию. Краем уха Эрна уловила их разговор:

– За дочку бургомистра плату забираю я, – говорил Дайр, – за вторую плата достанется вам. Делите ее, как хотите, но мы с вами будем в расчете.

Вот, значит, как, подумала Эрна, Дайр хочет плату только за меня. Ну что ж, посмотрим, что ему достанется. Главное, чтобы не золото. Она сквозь ткань блузки нащупала амулет и еще раз адресовала свою просьбу Небесам.

Толпа ревела от восторга. Отдельные, особо отчаянные зрители, пытались прорваться сквозь заслон и дотронуться до избранных, чтобы получить благословение Небес, но их довольно грубо оттесняли в сторону. Так и дошли до самых ступеней. Дальше зрителей не пустили. И в храм вошли жрецы, невесты и охотники, жаждущие получить за свои труды плату.

И снова Эрна.Этот храм изнутри был точь-в-точь как древний храм в лесу, только без статуй. Девиц довели до розовых каменных плит и остановили перед ними. Первой взвешивали Рину. Жрец велел зайти ей на плиту, но та совсем обезумела и на посторонние звуки не реагировала. Только повторяла все время:

– Золото, золото, пусть это будет золото!

На розовый квадрат ее затащили волоком. Что-то щелкнуло, и плита ушла в пол. Эрна знала, что сейчас должно произойти, но все равно вздрогнула от неожиданности, когда сверху спустились две чаши весов. Обуянные суеверным страхом добытчики шарахнулись к дверям и начали вполголоса возносить молитвы Небесам. Дайр делал вид, что ему все равно, но Эрна точно знала, что ему тоже страшно. Довольные жрецы откровенно хмыкали в бороды.

Рину, как куль, водрузили на весы. Повисла звенящая тишина. И спокойный голос возвестил:

– Четыре пуда с четвертью. Плата определена Золотом.

На вторую чашу весов из пустоты со звоном просыпался золотой дождь. Когда последняя монета упала, а весы пришли в равновесие, воцарилась абсолютная тишина. Все молча взирали на сверкающую золотую гору. Зато притихшая было Рина оживилась, нашла глазами Эрну и начала кричать, брызгая слюной:

– Золото! Я же говорила, золото! Сейчас мы узнаем, кто лучше.

С весов ее стаскивали силой. Она цеплялась за цепи и отказывалась спускаться на пол. А потом весы растаяли, как и под котом когда-то. Рина шлепнулась с высоты на пятую точку и разрыдалась. Золото рассыпалось по полу. Жрецы, небрежно переступая через монеты, начали собирать его в мешочки. Потом выдали выкуп охотникам.

Те в азарте потирали руки и пуще прежнего, возносили молитвы. Их быстро выпроводили вон. Дайр, как и обещал, платы за Рину не взял.

– Теперь ты, – обратился к Эрне жрец.

Она взошла на плиту сама. Что толку упираться и позориться. Будь что будет. Внутри разлилось равнодушное спокойствие. Раздался щелчок, плита погрузилась в пол, мгновение тишины, и перед Эрной повисли чаши. Она слегка замешкалась.

– Заходи, – приказал жрец, и девушка сделала шаг.

– Три пуда, – сказал все тот же голос, – плата определена… солью.

Во второю чашу просыпался белый дождь. Образовавшаяся гора сверкала ничуть не хуже золотой. Монахи споро подстелили под чашу холстину. Сзади раздался возглас отчаянья. Эрна обернулась, встретилась глазами с бывшим женихом и постаралась вложить в этот взгляд столько торжества и презрения, сколько смогла отвесить. А потом спокойно сошла с весов. Весы растаяли в воздухе.

– Я не согласен! Я не отдам ее за соль! Она стоит дороже! Гораздо дороже! – Дайр рванулся к пленнице, вцепился ей в руку. – Пусть взвесится еще раз!

– Плата назначена Небесами. Мы не в силах ее изменить. Смирись!

Жрецы ловко оттеснили его от пленницы.

– Вы должны покинуть храм. Плату вам вынесут.

Его довольно бесцеремонно вытолкали наружу. Когда за Дайром закрылись двери, Рина внезапно встрепенулась и громко спросила:

– А почему не дровами? Почему солью?

Но этот вопрос так и остался без ответа.

Невест посадили на широкую скамью. Жрецы посовещались, потом с оборотной стороны храма вынесли чашу с каким-то напитком и напоили им Рину. Эрне напиток не предлагали. Потом их оставили в покое, и Рина ненадолго задремала, а когда проснулась, внезапно пришла в себя и перестала походить на сумасшедшую. Она насупилась и отодвинулась от бывшей подруги на другой конец лавки, как от прокаженной. Обе девушки молчали.

В арку, ведущую на оборотную сторону храма, с ними зашли только два жреца. Здесь все было как в лесном храме. Даже статуи стояли. Только в них не было ни капли жизни или угрозы. Так, жалкая подделка. Не было и фресок на стенах.

Эрна подошла к невесте огня и провела рукой по молнии. Камень, везде камень. Никакого огня. Ее никто не стал останавливать, только один из жрецов шел следом.

– Ты смогла понять, почему невесты стихий опасны для этого мира? – внезапно спросил он.

– Мы не опасны, – ответила Эрна, потом покосилась на Рину и поправилась, – не опаснее других людей.

– Ты умеешь контролировать свою силу? – не поверил жрец.

– Могу, – сказала девушка с уверенностью, – могу разжечь огонь, могу погасить. Огонь меня слушается. И вода тоже слушается.

Эрна протянула к нему ладонь с печатью воды. Тот небрежно глянул, словно для него это давно не было новостью.

– А когда спишь, – жрец приподнял одну бровь, голос его зазвучал вкрадчиво, – тоже можешь?

– Могу! – Щеки Эрны зарделись.

– Нет, не можешь. Тебе духи воды помогли, поставив свою печать. А если бы ее не было? Что тогда? А если ее кто-то разрушит?

– Но ведь есть зелье, которое гасит дар! Пусть на время, но гасит. Почему нельзя просто его пить?

– И ты согласишься жить без дара?

Эрна промолчала. Врать она так и не научилась.

– То-то же, – удовлетворенно сказал жрец. – Кроме всего прочего, у зелья есть обратный эффект. – Он сделал многозначительную паузу, дождался внимательного взгляда невесты и продолжил: – Если его пить постоянно и долго, мощь дара не исчезает, она накапливается и в конце концов вырывается наружу. Тогда стихия убивает и свою хозяйку, и всех вокруг.

– Всегда вырывается? – не поверила девушка.

– Всегда.

Они замолчали.

– И что теперь? – спросила Эрна.

– Невеста огня должна вернуться к огню, – менторским тоном произнес жрец, потом смягчился и добавил: – А там стихия сама решит, что дальше. Не бойся, это не смерть, это что-то другое.

Слабое утешение, подумала Эрна. Но спорить не стала. К чему?

Дальше все было как во сне. Рину жрецы в четыре руки водрузили на полосу из розового камня, ведущую в арку.

– Иди вперед. Надо войти в арку, – приказали они.

И та безропотно пошла. С каждым шагом по ее лицу разливалось необычайное спокойствие, словно она достигла того, к чему стремилась всю жизнь. В самом конце пути из-под ног девушки полетели искры, потом появились языки пламени, и в арку она вошла по пояс в огне.

– Я иду к тебе! – в восторге вскрикнула девушка.

Потом на глазах у Эрны она вспыхнула, взмыла ярким факелом вверх и рассыпалась алыми угольками по полу. Эрна прикрыла ладонями рот, чтобы не закричать от ужаса, и остолбенела. Коснувшись каменных плит, угли подскакивали, искрились, гасли и исчезали без следа. Очень скоро пол храма был девственно чист. От Рины не осталось ничего. Ни дыма, ни пепла, ни гари. Эрне стало плохо. Она рванула ворот, по полу застучали, запрыгали пуговки.– Это не смерть, – спокойно повторил жрец, – клянусь Небесами, я говорю правду. Невесты стихий не умирают. Это просто другой способ существования. Небеса уже выбрали тебе судьбу. Иди, не бойся.

И Эрна пошла.

Каждый шаг ей давался с огромным трудом. Чтобы не заплакать, она сжала кулаки так, что ногти врезались в ладони. Под ногами у нее появились первые искры, потом возникло пламя. Сначала до лодыжек, потом до колен. Возле арки огонь вырос до пояса. Эрна замерла от ужаса, не в силах сделать ни шага. Вокруг нее плясало, ревело, бесновалось неистовое пламя.

– Иди, дитя мое! – раздался в ушах рокочущий голос, и Эрна поняла, что с ней говорит огонь. – Не бойся. Позволь судьбе принять тебя.

Горячие ладони взъерошили золотистые кудри, обняли за плечи. Из груди Эрны вырвался огненный вихрь. Она закричала что было сил, скорее, от испуга и неожиданности, потому что боли не было. Потом зажмурилась, рванула вперед и провалилась в блаженную прохладу.