Огненная невеста, или Отбор без правил (СИ)

Глава 2. Храм Трех Стихий

– Кисун, погоди, потише, я за тобой не успеваю! – запыхалась Эрна.

Утро выдалось ярким, как солнечный зайчик. В ветвях пели птицы. Весенние теплые лучи золотили листья на верхушках деревьев. Кот внезапно расшалился и, как несмышленый котенок, прыгал от одного яркого пятнышка света к другому. Он ловил лапами мягкие травинки, запрыгивал на деревья и вел себя, как законченный охламон.

– А вроде взрослый солидный кот, – пыхтела Эрна, пытаясь не отстать от друга. – Кисун, ну тише ты, я не успеваю!

Временами, когда она взмахивала руками, чтобы перескочить ямку или корягу, с кончиков ее пальцев срывались искры и, падая вниз, прожигали в листве ровные дырочки. Самой Эрне огонь не приносил никакого вреда. И это было вдвойне странно. Она даже пыталась сунуть вечером палец в костер, чтобы посмотреть, что будет. Эксперимент провалился с треском – пламя облизало ей кожу, не оставив следа. Не было даже просто горячо. Хотя оставшаяся половина булочки на волшебном огне, сотворенном Эрной, превосходно поджарилась, как и весенние грибы-подсолнухи, найденные котом и нанизанные беглянкой на прутик. Огонь у нее получался самый настоящий, ни разу не иллюзия.

В итоге она сунула в пламя ладонь целиком. Зрелище было жутковатое, но завораживающее. Огонь не жег свою хозяйку. Он вел себя, как котенок, подставлял спинки языков пламени под пальцы девушки, выгибался, только что не мурчал.

Утром все вокруг того места, где спали друзья, выглядело основательно подкопченным. Хорошо, что пожара удалось избежать. Место ночевки решили покинуть и побыстрее.

Наконец, Кисун напрыгался, наигрался и присел отдохнуть. Эрна повалилась в траву и с наслаждением раскинулась на спине.

– Умотал, попрыгун, – выдохнула она.

– Ничего, тебе для фигуры полезно, – ехидно муркнул кот, – а то вон какую ж-ж-ж… задницу наела!

– Ты же говорил, что я тощая! – возмутилась девушка.

– А я передумал! – гордо сообщил нахал. – Что я, передумать не могу, что ли?

Над полянкой повисла тишина, нарушаемая только щебетом птиц. Эрна любовалась далеким небом, облаками и солнечными бликами в листве. Внезапно ее осенило:

– А как они собираются отдать меня огню? Пламя меня любит и не причиняет вреда. Я же не сгорю!

– Так это твой огонь. Его создала твоя магия, вот он и не может причинить тебе вреда. А там, – в голосе Кисуна появились нотки сомнения, – будет чужой костер и как он себя поведет, кто знает. – Кот совсем по-человечески покачал головой. – Эрна, ты уже который раз спрашиваешь! Я не знаю, что будет в храме. Никто не знает, кроме жрецов. А их спрашивать не лучшая идея.

Настроение было испорчено. Магия теплого весеннего утра исчезла без следа.

– Давай перекусим, что ли? – спросила девушка.

– Я уже, – кот довольно фыркнул, – у меня здесь еда под каждым кустом.

– Эх, вот бы мне так. – Эрна вытащила из мешка остатки орешков и шоколад. – Это все, – сказала она обреченно. – Потом будут только грибы и чай, если ты травок соберешь.

– Не ной. Здесь недалеко хутор. Я чую, – кот повел головой и лапой указал направление, – там. Перекусишь, и пойдем продукты покупать. Может, что и выйдет.

– На что покупать? У нас же денег нет! – изумилась Эрна.

– А кошелек? Тот, что в сумке был. Ты же его себе в вещи переложила! Я все видел. – Кот довольно зафыркал. – Ограбила несчастную даму, а сама притворяешься невинной овечкой! Хитрюга!

– И правда, а я и забыла совсем.

Эрна достала из своей сумки кошелек, высыпала монеты на ладонь, быстро пересчитала. Денег много, на еду точно хватит. И даже не раз.

– Вот и хорошо, – сказала она, – с голода не помрем.

Кисун восхищенно вытатращился:

– А еще благородная девица, называется, бандитка, натуральная бандитка! Ну, ладно, я за заваркой, а ты сиди здесь, никуда не уходи. Пока разведи огонь и вскипяти воду. Ручей там. – Он небрежно махнул лапой в сторону и скрылся в кустах.

– Там так там, – пробурчала Эрна и пошла за водой.

Ручей оказался совсем рядом.

Глядя на свое отражение, девушка умылась, расчесала светлые, катастрофически кудрявые волосы и перетянула их лентой в длинный пушистый хвост. Эрна невольно засмотрелась на себя. Она не была красавицей в классическом смысле этого слова, нет. Но слегка курносый нос, ямочки на щеках и удлиненные с прищуром глаза цвета коньяка придавали ей озорной и невероятно милый вид. Только губы слегка подкачали – пухлые, сочные, совсем не по моде. И все-таки она была очень хорошенькой – благородная девица Эрнестина Кодейн, дочь бургомистра, невеста огня. Эрна эффектно прищелкнула пальцами, отправила в полет две капельки огня и силой мысли приземлила их на воду, в свое отражение, точно по центру глаз, там, где зрачок.

– Ух ты, здорово, – выдохнула она с восторгом, – жаль, никто не видит. Девчонки бы обзавидовались.

– Любуешься?

Эрна вздрогнула. Рядом с ней примостился Кисун.

– А воду дядя набирать будет?

– Кисун, как ты меня напугал!

– А нечего мечтать попусту. Пойдем, чай будем делать. Я там травок принес.

И он удалился, не дожидаясь Эрны. Она последний раз глянула в ручей, улыбнулась своему отражению, набрала в чашку воды и пошла следом.

Чай кипятили в лопате. Кто бы мог подумать, что лопата для благородной девицы – такая полезная вещь.

Ближе к полудню Кисун вывел Эрну к небольшому хуторку. Пяток простых деревянных домишек, заборы из штакетника, деревья в цвету. По дорожкам сновали беспокойные куры. Людей нигде не было видно.

– Я пойду? – неуверенно спросила Эрна. Ей было не по себе от мысли, что придется выйти к людям. Слишком часто последнее время ее предавали и пытались продать.

– Погоди, повяжи на шею платок. Метка становится заметной и яркой. Деньги не забудь и лишнего не покупай, нести тяжело будет. А нам придется постоянно перемещаться, пока ты не обуздаешь свой дар.

Эрна подошла к крайнему дому. Калитка в невысоком штакетнике была открыта. На огороде стояло забавное чучелко в красной юбочке, украшенное яркими лентами, стеклышками и колокольчиками. С его помощью хозяева пытались привлечь в свой дом духа-хранителя. А значит, дом был совсем новый. Ленты трепетали на ветру, колокольчики мелодично звенели. Издалека казалось, что чучелко танцует. На крыльце старательно умывалась милая серая кошечка, ухоженная, как и все вокруг. Дом Эрне понравился сразу. Она огляделась, хозяев найти не смогла и решила постучать.

Дверь была самая простая деревенская, из массивных отшлифованных досок, пропитанных маслом. От досок остро пахло хвоей. Зато ручка на двери красовалась очень изящная, дорогая – две витых бронзовых скобы с продетым в них большим кольцом, которое казалось сплетенным из застывших в металле веток с мелкими цветами и листьями. Эрна невольно залюбовалась. Мастер, который сотворил это чудо, был настоящим художником.

Она погладила цветы кончиками пальцев и только собралась постучать, как за спиной раздался молодой женский голос.– Это мой муж сделал, Ленс, он у меня на все руки мастер. Тебе нравится?

Эрна резко обернулась. За спиной стояла женщина, немногим старше самой беглянки. Лицо ее было симпатичным, приветливым, глаза лукаво посмеивались.

– Очень нравится, – призналась девушка, – добрый день, хозяюшка.

– И тебе добрый, – согласилась хозяйка. – Ты что-то хотела?

– Да, хотела, еды купить. Мне в дорогу надо.

– А дальняя дорога-то?

– Нет, не очень…

– Не очень так не очень. Ну пойдем в дом. Чего на пороге стоять без толку?

Женщина толкнула дверь и пропустила Эрну вперед.

– Заходи. Муж уехал в город, на ярмарку. И соседи тоже. Я здесь одна.

Эрна украдкой вздохнула от облегчения. Чем меньше людей, тем меньше опасность. А сама хозяйка опасной не выглядела ни на капельку. Очень милая.

Дом был просторный, уютный, чистый, наполненный светом. Сразу чувствовалось, что хозяева здесь живут рукодельные. На столе красивый бронзовый подсвечник, под стать дверной ручке. Шторы, скатерть и покрывало на большой кровати со сложной вышивкой. В углу, накрытый рогожкой, небольшой гончарный круг.

Хозяйка уловила восхищенный взгляд гостьи и немного смутилась.

– Это я балуюсь, – она повела рукой, показывая на шторы и круг, – и это, и это. В свободное время. Гончарному делу пока только учусь.

– А покажешь? – загорелась гостья.

– Покажу, чего не показать-то.

Она достала с полки плетеный из ивняка короб. Внутри была незатейливая утварь: небольшой кувшинчик, миски, тарелки, огромное блюдо и куча глиняных игрушек с разноцветной росписью.

– Красиво, – честно сказала Эрна.

– Ну так Ленс с утра до ночи на кузне пропадает, а мне скучно. Детей пока нет, хозяйством толком не обзавелись…

– А продай мне кувшин?

– Бери, конечно. Я тебе к нему еще свистульку положу. Подаришь кому-нибудь и про меня расскажешь. – Хозяйка улыбнулась. – А еще чего надо?

– Я бы купила хлеб, пироги, десяток яиц, сыр, колбасу и бутыль молока, – Эрна притормозила, все это надо было кому-то нести, – можно?

– Сейчас соберу, только пирогов нет, Ленс с собой забрал. Есть сдоба. Будешь?

– Хорошо, пусть будет сдоба.

Хозяйка достала ажурную корзину, постелила на дно льняную тряпицу и подошла к большому буфету. Достала оттуда яйца в берестяной коробочке, проложенные сеном, кирпичик хлеба и четыре сдобных булочки.

У притолоки висели пучки сушеных трав. И женщина, открывая дверцы буфета, невольно их задевала. По дому волнами растекался одуряющий пряный аромат. В травах Эрна была не сильна, но запах был таким притягательно приятным, что она невольно сглотнула слюну. Хозяйка проследила за взглядом гостьи, довольно улыбнулась и спросила:

– Хочешь, заварю отвар? Выпей, пока я еду кладу. Я травки сама собираю и сушу. У меня вкусный сбор выходит. Небось, утомилась в дороге? Заодно и отдохнешь немного.

– Я с радостью, спасибо, – поблагодарила Эрна.

Пока собирали еду, закипел чайник. Женщина споро нащипала с пучков травок, заварила чай и подала гостье большую кружку, явно собственной работы.

Прихлебывая крохотными глоточками пряный ароматный напиток, Эрна достала из корзины булочку и спросила:

– Сколько с меня?

– Пять медных хватит. Сперва допей спокойно, потом рассчитаешься.

Эрна и не заметила, как голос хозяйки начал уплывать, исчезать из сознания, да и сама она как-то странно померкла. Последнее, что услышала гостья:

– Ты так устала, бедная, ляг, отдохни.

И правда устала, надо отдохнуть, подумала Эрна и провалилась в небытие.

Очнулась она довольно быстро. Голова была легкой. По ощущениям, проспала совсем немного, но кто знает… Лежала девушка на спине, на чем-то среднем между топчаном и лавкой. Ноги связаны, ворот блузки расстегнут. Из-под ткани разливалось теплое рыжее свечение. Знак набирал силу. Платка нигде не видно.

Эрна вздохнула и попыталась пошевелиться. Сразу стало ясно, что руки у нее чем-то накрепко прихвачены под лавкой. Она согнула пальцы и нащупала веревку. От обиды Эрна застонала.

В комнату из сеней вошла хозяйка. Она смотрела с жалостью и ласково улыбалась.

– Проснулась, милая?

Эрна насупилась и промолчала.

– Я тебе попить дам. – Хозяйка поспешила к окну, и скоро вернулась с чашкой, от которой шел парок, и тянуло травяным дурманом. – На, пей.

Она одной рукой приподняла пленнице голову и поднесла чашку к губам.

Эрна резким движением боднула чашку, та выскользнула у женщины из рук и покатилась по полу, оставляя за собой желтоватые лужицы.

– Ну не хочешь и не надо, – снова улыбнулась женщина. – Скоро придет Ленс, и мы отвезем тебя в храм. Это такое счастье, что ты забрела к нам.

На лице хозяйки заиграла мечтательная улыбка. Взгляд пленницы упал на стол. Там все так же стояла корзина, прикрытая льняной салфеткой. На полу валялась недоеденная булочка. Эрна опустила глаза – кошелек висел на поясе.

– Мне чужого не надо, – встрепенулась хозяйка, – что по закону мое, то возьму. Остальное ни-ни, ни к чему духов гневить. Мне здесь еще жить.

– Что я вам сделала? – внезапно спросила Эрна.

– Ничего, милая, ничего. Просто невеста огня должна вернуться к огню. Это же так просто. Понимаешь? Закон такой. А закон нарушать негоже. Никому. Даже тебе. – Она с укоризной посмотрела на неразумную невесту. – А если за тебя заплатят золотом, то, видят небеса, мы тебя каждый год поминать будем. Это такое счастье!

– Как вы узнали, кто я?

Хозяйка замялась, а потом ответила:

– А я и не узнала. Просто решила проверить, а вдруг… Заварила тебе сонный отвар, совсем немного, ты даже часа не проспала, и не прогадала!

Она умильно оглядела пленницу.

– Как тебя зовут, милая?

– Эрнестина, – не понимая зачем, ответила та.

– Красивое имя, – кивнула женщина, – если у нас родится дочка, обязательно назову в честь тебя.

И она пошла к выходу, обернулась на пороге и все так же с умильной улыбкой добавила:

– Ты потерпи, милая, недолго терпеть осталось. Скоро отмучаешься. Ах, это же надо какое счастье, что ты к нам зашла.

Эрна просто с ума сходила от предельной честности своей пленительницы. Та не пыталась юлить, оправдываться или врать. Она искренне радовалась нечаянному счастью. Это никак не укладывалось в голове, отчего становилось еще противнее. Эрна от омерзения передернула плечами и подумала, что надо выбираться. Такая, как здешняя хозяйка, точно не пожалеет. Никто не жалеет кучу золота. Ее вожделеют. Ею любуются. Ее используют. А жалеть-то зачем? Никакой пользы.

Пленница задержала дыхание, сосредоточилась, прищелкнула пальцами и постаралась удержать язычок пламени на ладони. И у нее вышло. Она мысленно приказала огню пережечь веревки и, когда руки были свободны, рывком села на лавке. Следом пришла очередь ног. Огонь послушно выполнял все ее приказы. Очень скоро она была свободна.

Эрна вскочила и бросилась к приоткрытому окну. Вначале она хотела просто сбежать, а потом внезапно разозлилась на себя за никому не нужное чистоплюйство и принципиальность, прихватила с собой корзину, сунув туда по дороге хозяйский нож и свой платок.

Опыт по побегам через окно у нее имелся огромный. Очень часто в детстве они с Риной так же сбегали от излишне назойливой матери подруги, за что регулярно получали от родителей нагоняй. Где это видано, чтобы девицы из благородных семей лазили в окна?

Второпях Эрна не заметила, что веревки, упавшие на пол, не погасли, что огонь уже начал свой танец мести.

Крадучись, девушка прошмыгнула к крыльцу. Хозяйка что-то тихо напевала в сенях. Эрна схватила грабли, прислоненные к стене, продела их через кольцо в дверной ручке, развернула черенок наискосок и закрепила так, чтобы дверь нельзя было открыть изнутри. Она оглядела дело своих рук, сдунула с лица прядь волос, удовлетворенно хмыкнула и собралась уходить. Как вдруг из дома раздался заполошный стук и крики:

– Помогите! Открой, Эрна, открой дверь! Умоляю, открой!

Крик перешел в кашель.

– Ага, щас, размечталась, пусть тебя Ленс выпустит! – прокричала в ответ Эрна. И побежала к калитке.

– Выпусти меня, я сгорю! Выпусти! – Голос женщины сорвался на визг.

Эрна остановилась и обернулась. Изо всех щелей дома валил густой серый дым.

– Так тебе и надо, гадина! Тебе меня жако не было? И мне тебя не жаль! – выкрикнула Эрна в запале и сама испугалась своих слов.

Она замерла, собрала в кулак всю свою силу, приказала огню погаснуть и поняла, что духи огня, пусть нехотя, но подчинились ей. Волшебная сила начинала слушаться свою хозяйку с каждым разом все лучше и лучше.

В доме надсадно кашляла пленница.

Эрна подошла к дверям, рывком вынула грабли и отскочила в сторону, держа их за черенок наперевес.

Дверь открылась. Женщина, шатаясь, вышла на волю и без сил сползла по стене на крыльцо. Лицо ее было перемазано копотью. Взгляд перепуганный.

– Сиди смирно и не ори, – приказала ей Эрна, – я хочу, чтобы ты понимала, что здесь произошло. Я могла спокойно оставить все здесь гореть, но я пожалела тебя. Если задумаешь какую-нибудь гадость, я спалю тут все, клянусь Небесами. Ты сама виновата. Я хотела только еды купить. Я бы не стала никому вредить! Если узнаю, что ты навела погоню – тебе не жить! Поняла?

Та прижала ладони к груди и испуганно закивала.

– Вот так, – сказала Эрна, – вот так! Все по закону – по закону совести.

Она развернулась и пошла прочь.

Беспомощная, испуганная, загнанная всеми жертва навсегда осталась в прошлом.

– Ну чего ты ревешь?

Пламя жадно пожирало хворост. Кисун прохаживался между Эрной и огнем, хвост его нервно подергивался. Беглянка ревела в три ручья. Она пыталась стереть слезы, смешанные с копотью, двумя ладонями сразу, из-за чего ее лоб, нос и щеки были равномерно покрыты затейливыми узорами.

– Чего ты ревешь, я спрашиваю? – рявкнул, не сдержавшись, кот.

– Ты не понимаешь!

– Не понимаю, – честно признался Кисун. – Мы сбежали, ты жива, полная корзина еды. Что не так?

– Я ее хотела убить! Я ее почти сожгла! Я ей желала смерти!

– Но ты же этого не сделала. Смотри, пожар потушила, всех спасла. Умница! – Кот замолчал, а потом на полном серьезе выдал: – Хотя тварюку эту мало и три раза сжечь!

Его слова произвели неожиданный эффект. Эрна перестала рыдать, задумалась, довела до абсурдного совершенства разводы на лице и вдруг спросила:

– Почему?

– Продать хотела мою девочку, гадина! – Кисун возмущенно фыркнул.

– А, – Эрна немного помолчала, а потом виновато попросила: – Я есть хочу.

– Я там у тебя молоко видел. Поделишься?

– Поделюсь, – шмыгнула носом девушка.

Молоко Кисуну налили в лопату.

Ближе к вечеру беглецы набрели в лесу на заброшенную дорогу, мощенную большими каменными плитами. Дорога была старая и очень странная. Часть плит лопнула от времени, часть местами погрузилась в землю, но сама дорога казалась девственно чистой. Нигде в швах между плитами не проросло ни травинки. Даже вездесущий кустарник не смог подкрасться сюда ближе, чем на расстояние вытянутой руки.

От дороги веяло древней магией. Эрна не могла объяснить, почему так решила, но она была твердо уверена, что здесь потрудились отнюдь не простые люди.

– Странно, – сказала Эрна, – я никогда не слышала про дорогу в лесу. Папа с друзьями часто ездил на охоту, но никто из них никогда не видел этого. – Она задумчиво обвела рукой вокруг. – Странно.

– Ничего странного, – хмыкнул кот, – огонь, который живет в тебе, открыл нам сюда дорогу.

– Почему ты так думаешь?

– Я чувствую. Твоя магия и магия этого места похожи. Они родные, они притягиваются друг к другу. – Кот вздохнул,

Эрне нравилась дорога. От нее исходило странное тепло, которое успокаивало, согревало душу. Она присела и коснулась ладонью камня. Между пальцами и плитой возникла яркая искра и пробежала вдаль в обе стороны. Дорогу озарило теплое желтое свечение, совсем слабое, но все же.

– Удивительно, – сказала девушка, – и странно. Она меня чувствует. Она мне радуется. – Куда пойдем?

– Туда, – Кисун указал головой влево, – я чувствую, там что-то есть.

– Люди? – Эрна напряглась.

– Нет, строение, древнее, как и дорога. Заброшенное, без людей, – он замялся, подбирая слова, – оно тебя ждет и зовет. Оно очень хочет тебя увидеть.

– Ты знаешь, – Эрна удивленно покачала головой, – я тоже хочу его увидеть.

Шли довольно долго. Кисун впервые за последние дни расслабился и что-то тихо мурчал себе под нос. Эрна тоже ощущала странный покой, практически умиротворение. Из-под ее ног то тут, то там взлетали стайки светлячков, кружили над головой искристыми облаками и растворялись в лесу. Зрелище было волшебным.

Из-за деревьев на дорогу выпорхнула большая сова, ошалела от внезапного обилия света и, возмущенно ухая, сбежала обратно. Эрне это показалось таким забавным, что она рассмеялась.

В конце пути дорога уперлась в древнее строение, до боли знакомое по прежней жизни.

– Храм? – изумилась Эрна. – Кисун, это храм, смотри! Только совсем старый.

– Конечно, храм, а где еще, по-твоему, может быть магия огня?

– Я как-то не подумала, – не на шутку смутилась девушка.

Древний Храм Трех Стихий был неимоверно огромным, гораздо больше храма в родном городе Эрны. И даже больше, чем храм в столице, куда ее возил на праздник отец. Величественное строение почти совсем не пострадало от времени, только барельефы у входа слегка оплыли, потеряли резкость под напором ветра и дождя. Высокое крыльцо в десяток ступеней вело к большой арке, где когда-то красовалась кованая ажурная решетка. Металл, в отличие от камня, напора времени сдержать не смог. Безжалостная коррозия изгрызла петли. Одна створка отвалилась и медленно разрушалась, лежа у входа. Вторая, повиснув на одной петле, привалилась углом к стене.

– Иди, – ободрил хозяйку Кисун, – не бойся. Здесь не опасно, – он замолк и уточнил, – для нас не опасно. А незваные гости и так не смогут найти дорогу сюда. Не знаю кто, но кто-то запечатал этот путь. – Кот говорил так убедительно, что Эрна ни на минуту не усомнилась в его словах.

– Кисун, откуда ты все это знаешь? – изумилась она.

– Я тебе расскажу, правда, расскажу. Только чуть позже. Мне тебе многое нужно сказать. Время пришло.

– Обещаешь?

– Да, только не торопи.

– Я не буду, я подожду, я очень люблю тебя, Кисун.

Эрна присела, обняла друга и поцеловала пушистую виноватую мордочку.

– Я тебя тоже, моя маленькая добрая девочка.

Как только они пересекли черту входа, в храме вспыхнул свет. Он струился из каменных чаш, установленных на высоких подставках вдоль стен. Сами стены покрывали надписи на неизвестном языке.

– Это язык древних времен, – сказала Эрна, – я видела у отца книги с такими письменами. Сейчас его никто не знает.

Недалеко от входа на сером полу выделялись три розовых прямоугольных площадки, слегка возвышающихся над общим уровнем пола. В центре огромного зала, напротив площадок, стояло три алтаря. За ними три каменные невесты – символы стихий. Первая держала в руках пламя, из рук второй стекал куда-то под каменные плиты хрустальный ручеек, третья укрощала ладонями маленький живой смерч. И вода, и огонь, и ветер были отнюдь не каменными, они были настоящими, живыми.

– Потрясающе! – Эрна задохнулась от восторга. – В нашем храме такого нет. И в столице тоже нет, я бы запомнила.

– Такого сейчас нет нигде, – серьезно сказал Кисун. – Ты можешь набрать воды. Она целебная и вкусная, попробуй.

– Позже наберу. Как они это сделали? – Эрна разглядывала смерч. Он кружился, как заводной волчок, и едва слышно гудел. Даже такой маленький вихрь выглядел опасно. – Почему этот храм заброшен?

– Кто знает, – Кисун покачал головой, – спросить-то не у кого.

Эрна отошла вдаль, чтобы оглядеть все три скульптуры целиком и нечаянно наступила на одну из прямоугольных площадок, выложенных розовым камнем. Площадка вздрогнула и ушла в пол. Эрна даже не успела толком испугаться, как в воздухе что-то зазвенело, и перед ней материализовались огромные весы – две до блеска отполированные каменные чаши, висящие на цепях прямо в воздухе, без опоры.

– Хочешь узнать, сколько весишь? – задорно зафыркал кот.

– Я? Не знаю… – Эрна смутилась.

Внезапно она решилась, захватила руками цепи и встала на дно одной из чаш.

– Три пуда, – объявил из пустоты бодрый голос и замолк.

– Три пуда чего? – обиженно уточнила невеста.

– Определение стоимости невозможно, – ответил голос, помедлил и добавил: – Цена не определена.

– Вот нахал! – поразилась Эрна.

– И чего ты возмущаешься? – развеселился кот. – Ты у меня бесценная.

– А давай и тебя взвесим!

Эрна спрыгнула на пол, подхватила не успевшего увернуться кота и водрузила его на весы. Тот от такой наглости обомлел.

– Дух-хранитель не может считаться избранной Небесами, – браво возвестил голос.

– Кто? – изумленно переспросила девушка.

Голос оставил ее вопрос без ответа. Она бросила вопрошающий взгляд на кота. Тот виновато прижал уши, весь поник и произнес:

– Я же обещал все рассказать. Позже.

Внезапно весы взмыли вверх и растаяли в воздухе. Эрна от испуга ахнула, а Кисун, перевернувшись в воздухе, приземлился на все четыре лапы, как самый настоящий кот.

– Даром что дух, – буркнула Эрна, но разговор благоразумно отложила на будущее. Пусть сам расскажет, когда будет готов.

Чудеса на этом не закончились. Древний храм, как шкатулка с секретом, был полон сюрпризов. За статуями невест возвышалась каменная перегородка с двумя арочными проходами по бокам. Сама перегородка была отполирована до зеркального блеска, но ничего не отражала. Она словно поглощала свет. Даже когда Эрна дотронулась кончиками пальцев до зеркальной поверхности, отражение не появилось. Стена была теплая на ощупь. Они прошли в арку и попали в кромешную тьму. Слава Небесам, что ночное зрение осталось с беглянкой.

Свет, в отличие от лицевой стороны храма, сам не зажегся нигде. Слегка разгоняло темень сияние, исходящее от одной из статуй.

Да, здесь тоже были статуи. За перегородкой вообще все было похоже на первую половину храма, но при этом выглядело иначе. Древние строители тут тоже воздвигли три алтаря. Между алтарями и перегородкой высились три невесты стихий. Только внешний вид каменных дев разительно изменился. Первая вознесла над головой руку, а с ее ладони вот-вот грозила сорваться ослепительно белая молния. Вторая держала на раскрытых ладонях перед лицом океан, где огромные волны качали крохотный парусник. Третья надула щеки, собираясь сдуть с ладони черную, гудящую воронку урагана. Это зрелище пугало и завораживало одновременно.

– Обратная сторона стихийной магии, – серьезно сказал Кисун.

– Я тоже так могу? – Эрна замерла.

– Только с огнем. Вода и воздух тебе не подчиняются.

– Неужели поэтому всех невест и забирают в храм?

– Не знаю, – ответил кот, – я уже говорил. Но, возможно, и поэтому. Чтобы бед не натворили.

– А почему эта магия стихий просыпается в людях не постоянно, а три раза в столетие? – озадачилась девушка.

– Не знаю. Этого я тоже не знаю.

Дальняя стена храма образовывала полукруг, в самом центре которого, на небольшом расстоянии от стены, располагалась узкая ажурная арка. Сделана она была, как и все в этом храме, из камня. Но выглядело это сооружение таким тонким и невесомым, что было совершенно не понятно, как оно держится вертикально. В центр арки от алтарей по полу сходились розовые каменные лучи.

– Интересно, это для чего?

– Может, в арку нужно было входить, двигаясь по лучу? – с сомнением в голосе произнес Кисун.

– Сейчас попробуем.

Эрна встала спиной к алтарю, решительно прошла по розовой полосе, вошла в арку и замерла в ожидании. Ничего не случилось. Эрна прошла арку насквозь и вышла с другой стороны. Снова ничего. И вдруг…

По стенам начали сами собой зажигаться каменные чаши, так же, как и в первой половине храма.

– Кисун, тебе не кажется, что такой способ зажигать свет выглядит довольно нелепым?

– Смотри. – Кот уставился перед собой немигающим взглядом.

Эрна резка развернулась. На стене с обеих сторон от арки проявлялись две громадные фрески. С левой стороны на пришедших взирала ослепительно красивая женщина в богатом платье, высокую прическу которой украшала драгоценная тиара. Рядом с ней стоял статный молодой мужчина с короной на голове. Между ними маленький мальчик в дорогом расшитом золотыми нитками костюме. На его белокурой головке тоже была корона. Только совсем крохотная.

– Король, королева и маленький принц, – сказал кот.

– Как живые, – восхитилась Эрна. – Кажется, что еще мгновение, и они выйдут из стены! Аж мороз по коже.

– Не выйдут, – хмыкнул Кисун, – это всего лишь картина.

– Жаль, а я бы хотела их увидеть.

– Ты лучше смотри там. – Кот указал на другую сторону от арки.

Там тоже появилась фреска, но сюжет на ней был иной. Прекрасный юноша в короне, в котором угадывалось портретное сходство с маленьким принцем, надевал на палец столь же прекрасной девушке кольцо. Невеста просто светилась счастьем.

По бокам от фресок медленно проявлялись письмена. Правда, прочесть их друзья снова не могли. Это были буквы древнего языка, которого ни Эрна, ни кот не знали.

– Как жаль, – вздохнула она, – я бы хотела узнать, о чем здесь написано.

Эрна с сожалением провела ладонью по стене. Надписи, повинуясь ее движению, молниеносно начали трансформироваться, превращаясь в знакомые с детства слова.

– Ого, – изумился кот, – я же говорил, что этот храм любит тебя.

– В одном далеком королевстве, – начала читать Эрна вслух, – жили добрые и справедливые король и королева. Жили они в любви и согласии. Вот только детей у них не было. И тогда королева стала молить Небеса послать ей маленького сыночка. Небеса услышали мольбы, только взяли с королевы страшную клятву…

– Кисун, – ахнула Эрна, – так это же сказка. Мне мама часто читала ее в детстве. Помнишь?

– Помню. Небеса подарили им сына и магию, а также дали в руки все нити управления духами стихий. С этого момента король и королева должны были следить за стихиями, не допуская в своих владениях бедствий.

– Да-да-да, король с королевой усмирили три стихии. А их королевство зажило без бед, – Эрна аж захлопала от восторга в ладоши, – в честь этого события и воздвигли первый храм Трех Стихий! Неужели это и есть тот самый храм?

– Возможно, – согласился кот.

– Тогда с другой стороны должно быть о том, как принц сбежал из дома, чтобы найти свою любовь.

Эрна подошла ко второй фреске и положила ладонь на надпись. Как и следовало ожидать, буквы послушно изменились, и девушка смогла прочесть окончание любимой сказки. Все было, как она и думала. А фреска изображала момент свадьбы.

– Как ты думаешь, все, о чем говорится в сказке, правда?

– Кто теперь скажет, что правда, а что нет, – хмыкнул кот. – Все может быть. Жизнь – странная штука. Давай лучше ужинать и ложится спасть. Поздно уже.

– Только пойдем на другую половину, – попросила Эрна, – меня эти статуи пугают. Те, что с той стороны, добрые, а эти такие страшные. Первые мне больше нравятся. Я после хутора все время боюсь натворить бед. – Она горько вздохнула. – Вдруг я не смогу удержать огонь в узде. Мой дар слишком опасен. Я иногда думаю, что это не дар, а проклятие. Только за что мне все это?

– Ни за что, милая. Просто в тебе живет магия. Это не проклятие. Это просто часть тебя.

Кот задумался. Они прошли под аркой и очутились на первой половине. Здесь правда было уютнее. Ощущение тревоги, которое не покидало беглецов рядом со вторыми статуями, постепенно исчезало.

– Я знаю зелье, которое усыпляет дар. Не навсегда, только временно, – осторожно начал кот, – если его пить понемногу, но постоянно, дар станет не таким ярким. Он слегка притухнет. Тогда тебе проще будет контролировать выплески магии, – он наклонил голову и посмотрел на Эрну задумчивым взглядом, – если захочешь, я могу приготовить.

– Я подумаю.

Она выглядела слегка растерянной. Конечно, дар пугал ее, но и лишиться магии, даже частично, Эрна была не готова.

Ужинали в первом зале. Коту молока налили снова в лопату.

– Того и гляди привыкну к такой посуде, – хмыкнул он и с удовольствием принялся лакать.

Эрна на алтаре возле невесты огня расстелила льняную салфетку и, заявив на полном серьезе, что Небеса-то уж точно возражать не станут, принялась выкладывать из корзины снедь. Душистый хлеб с колбасой и сыром она запивала молоком. Счастливому коту тоже перепало колбасы. Кувшин наполнили из ручейка у невесты воды. Как и обещал кот, вода была невероятно вкусной. Перекусив, друзья расстелили у стены плед и устроили там походную постель. Впервые за последние дни беглецы ночевали под крышей.

Уже на грани сна и яви Эрна вдруг сказала:

– Ты знаешь, я, пожалуй, не буду пить твое зелье. Я сама должна научиться управлять своей силой. Нельзя постоянно прятаться от трудностей. Я откажусь, Кисун, извини.

– Ты становишься взрослой, моя маленькая Эрна.

В голосе друга было столько тепла, что девушка не сдержалась, придвинулась к его мягкому пушистому боку, обняла своего главного друга и советчика и практически сразу провалилась в сон.