Осколки

Глава 14

— У нас сегодня книжный клуб? — Лора удивленно подняла взгляд, когда Элль зашла в магазинчик и застыла у прилавка, стискивая пальцы. Хоть девушка и попыталась привести себя в порядок, выход из автокэба на ходу и пробежка через толпу все-таки сказались на ее внешнем виде. Выглядела Элоиза мягко говоря потрепанной и совершенно потерянной.

Маршрут к книжному магазину она прокладывала совершенно уверенно, легко исключив другие места. К Летиции она не собиралась, там ее ждали только еще большие проблемы, возвращаться к Ирвину не было смысла — там ее искать будут в первую очередь. Особенно, после храма. Была еще подпольная типография, где обитала Милли, конечно… Та, возможно, даже озаботилась бы вопросом безопасности Элль, предложи девушка ей достаточно ценную информацию, но Элоиза отмела и этот вариант. Реши она помогать Милли, то снова оказалась бы втянутой в подпольную возню, просто на этот раз с другой стороны — только и всего. То же самое касалось особнячка Пенни Лауб.

Вариантов оставалось немного: книжный магазин или «Колодец», но от бара Элль отказалась почти сразу. Зная себя, не сомневалась, что либо напьется, либо просто натворит дел. К тому же у нее почти не осталось денег. Все сбережения она хранила под матрасом, не думая, что ей придется выпутываться из сетей Летиции так быстро. По дороге она уже несколько раз успела пожалеть о том, что сбежала, но тут же одергивала себя. Промедление могло сделать положение вещей только хуже.

«Куда уж хуже?» — с едкой заботой поинтересовался внутренний голос.

На вопрос Лоры Элль ответила только лишь скомканным:

— Прости, я не знала, куда еще пойти, — слова давались тяжело, будто впивались в горло, изо всех сил не желая соскакивать с языка.

Веселая улыбка Лоры тут же померкла. Девушка оторвалась от лежавшей на прилавке книги и выпрямилась, отшагнула назад, чтобы рассмотреть Элоизу как будто издалека. Элль даже на мгновение показалось, что только теперь Лора заметила истрепавшуюся юбку, покрытую пятнами блузку, вообще отсутствующую мантию, гнездо на голове.

— Что с тобой случилось? — спросила девушка и тут же обогнула прилавок, чтобы обнять Элль. — Тебя как будто автокэб переехал.

— Вроде того, — усмехнулась Элоиза. — Кажется, я решила уйти с работы. Можно у тебя…

— Коне-е-ечно, — замахала руками Лора. — Мой диван всегда к твоим услугам. А также раковина, ванна и плита, если у тебя будет время их отмыть.

— Я надолго не задержусь.

— Оставайся хоть навсегда, — улыбнулась Ло. — Я бы предложила тебе поработать в магазине, но тут прескверно платят, а начальство просто невыносимое.

— Ты же сама себе начальство?

— А я о чем?! — и снова рассмеялась, крепко обняла Элль, а потом отдала ей ключи от жилища.

Подняться в квартирку Лоры можно было прямиком из магазина. Достаточно было пройти мимо стеллажа со справочниками и книгами рецептов, чтобы оказаться в закутке, где на серой шторе висела от руки написанная табличка «только для персонала». За шторой-то как раз и скрывалась дверь, которую можно было открыть первым ключом.

После двух пинков и непродолжительных уговоров дверь все-таки поддалась и впустила Элль на узкую лестницу из ощетинившихся занозами досок, пружинивших под каждым шагом. Лесенка вела круто вверх, с двух сторон стиснутая полками, на которых Лора хранила утварь для магазина: коробки с ценниками, средства для уборки, даже гроссбухи.

Наверху была еще одна дверь, на этот раз добротно сделанная и даже покрытая старыми символами богов — для защиты, привлечения любви и денег. Лора пару раз водила Элль этим потайным ходом, но Элоизе, что ни говори, больше нравилось заходить в гости к хозяйке книжного по-старинке — через обычную входную дверь с лестницы. Для этого нужно было обойти магазин и протиснуться в подворотню, где царила повседневная жизнь — сушилось белье на веревках, дымили сигаретами выбравшиеся на балконы соседи, передавали друг другу через окно прочитанные страницы газеты.

В первый раз Элль даже дар речи потеряла, когда увидела обиталище Лоры. Квартирка была совсем маленькой, немногим больше комнаты Элоизы при храме, но миниатюрной Лоре жилище было как раз, будто ладно скроенное платье. Даже не верилось, что обладательнице такого скромного жилья принадлежит целый книжный магазин — на это намекали только высоченные шаткие колонны книг, стоявшие повсюду, кроме ванной и уборной. Лора тогда рассказала, что ее отец во времена Чисток по дешевке скупил множество запрещенных книг у беженцев из Темера, и когда ненаглядная дочка заявила, что хочет открыть книжный магазин в спокойное время, с радостью выделил ей деньги на аренду помещения и жилья над ним. Добродушный книголюб и не подозревал, что его бесценное чадо делало большую часть продаж благодаря эротическим романам. А он-то молился на старинные философские трактаты. Лора очень гордилась собой и своим захламленным жильем, а вот Элль чувствовала себя в этих стенах чужой.

Она всегда жила так, чтобы не оставить следов своего присутствия. Сперва, во время Чисток, они с родителями жили, как призраки, лишь бы их не нашли при очередном обходе или обыске. Потом, уже в Галстерре, Элль поняла, что не останется там навсегда и старалась не обживаться, чтобы потом не тратить силы на сбор вещей. Потом было возвращение в Темер и тесное общежитие — Элль не спешила загромождать пространство в надежде как-то ворваться в лучшую жизнь, а потом…

Она прервала поток мыслей и села на край дивана. Как только подушки мягко промялись под ней, тело стало ватным. Мышцы расслабились, но вместо блаженного спокойствия на нее нахлынула тревога. Что же она наделала? И что делать дальше?

Она погоняла эту мысль в голове, но так и не смогла придумать ничего стоящего. На задворках сознания замелькала мысль: «Надо сказать Ирвину». Сказать, чтобы не искал. Чтобы не ждал. Можно было отправить ему записку, расписать все, как есть, чтобы он сразу понял, что она с самого начала знала, кого они ищут. Просто использовала его полицейские подвязки, чтобы быстрее выйти на Доминика, но это никак не помогло в прошлый раз — Дом сам нашел ее и снова обвел вокруг пальца. Или она сама дала себя обвести? Да и какая разница, в конце-то концов!

Элль вцепилась себе в волосы и опустилась лбом на колени. Сделала бы это сильнее, но слишком боялась повредить и без того закипавший мозг. Хоть она и не могла испытать ответной влюбленности, такой же осоловелой, как у Ирвина, ей не хотелось разбивать ему сердце. Ирвин славный парень. Достаточно славный, чтобы не вышибать его пинком из мира иллюзий, где существуют любовь между детективом и преступницей.

Элль не знала, сколько просидела так. Возможно, в какой-то момент нервы перегорели, как провода, и девушка попросту провалилась в зыбкую дрему. Когда она подняла голову, за окном уже смешалась синева сумерек, с тесной кухни пахло тушеной капустой, а Лора трепала девушку по плечу, протягивая бокал вина.

— Ты как? — спрашивала хозяйка книжного. Она всучила Элль бокал, всеми своими чертами как бы говоря: «Что бы ни случилось — вино явно не будет лишним». Элоиза вздохнула и выдавила слабую улыбку. Выдохнула:

— Всё в порядке.

По меркам самой Элль, получилось довольно небрежно. Настолько, что на душе заскребся стыд. Если все «нормально», то стоило ли вообще приходить? Какая-то ее часть, зубодробительно честная, требовала рассказать о произошедшем, поделиться хотя бы с одной живой душой, но стоило Элль только подумать об этом, как по мыслям набатом прокатывалось несокрушимое: «Всё в порядке». Всё всегда должно быть в порядке, а если закрадываются подозрения, что это не так — подобное обстоятельство ни в коем случае не должно беспокоить остальных.

— Ага, я вижу, — цокнула языком Лора и чокнулась с Элль своим бокалом. Сделала глоток и внимательно проследила за тем, чтобы Элоиза тоже отпила. Как будто сама Лора была опытным целителем, а Элль — упрямой пациенткой, отказывавшейся принимать лекарство.

— Прости, что я так внезапно…

— О, дорогая, — отмахнулась девушка. — Даже не переживай, я всегда рада тебя видеть. По случаю твоего визита я решила приготовить кое-что особенное.

Она так и лучилась азартом, приятным веселым возбуждением, будто пила большими глотками не вино, а саму жизнь, и та ей ни разу не показалась горькой. Элль почувствовала укол зависти, но это чувство быстро рассеялось. Ло шутками и загадками выманила Элоизу на кухню, где на плите уже пыхтела огромная кастрюля. В клубах пара вился запах трав и чего-то копченого.

— Наконец-то довелось ее опробовать. У меня так редко бывают гости, а ради себя одной доставать как будто смысла нет.

— Не стоило так утруждаться, — Элль постаралась сказать это как можно громче, потому что от одной мысли о еде ее желудок свернулся в клубок и пополз куда-то вверх по позвоночнику, явно намереваясь самостоятельно проложить себе путь к пище.

— О, не переживай. Не я одна буду утруждаться, — сверкнула глазами Лора и сняла с крючка фартук. Накинула его на Элль и ловко повязала на талии. — Я, конечно, радушная хозяйка, но сегодня я слишком устала, так что ты встаешь на лепешки.

— Лепешки?

— Фасоль с мясом почти подошла, — кивнула Ло и подняла с кастрюли крышку. Внутри булькало месиво из черной фасоли, томатной пасты, в которой плавали кусочки мяса и острые перчики. Ло решила не тратить время зря и закинула их целиком. — Мы будем накладывать их в лепешки. Папа готовил нам такое, когда мы были маленькими. Говорят, что это еда для бедняков, но я все равно вспоминаю детство…

Она достала миску, смешала в ней муку и воду, добавила немного масла и соли, пока не получилось жидкое тесто. А сама пустилась в воспоминания. Рассказала, как ее родители взяли все пожитки и купили разваливающуюся усадьбу в пригороде Галстерры, в которой время от времени останавливались темерцы, бежавшие от Чисток. Отец Лоры был тогда небогатым, но уважаемым человеком, и его знали даже влиятельные заклинатели при Реджисе. Многие обращались к нему за небольшой услугой. В своем погребе, вместе с закатками, которые делала мать Лоры, он хранил все «запрещенное»: книги, трактаты, фамильные артефакты. Все, что могло обернуться проблемой для уважаемых людей, найди соглядатаи Реджиса это в их домах. Отцу Лоры неплохо платили за такую помощь, но он не спешил тратить деньги. Как знал, что рано или поздно правление Реджиса закончится, и тогда накопления пригодятся. Так и произошло. Когда власть сменилась, семья Лоры оказалась весьма зажиточной, отец смог открыть свой банк и небольшой музей прямо в центре Галстерры, отремонтировал усадьбу, но все равно привык питаться простой фасолевой похлебкой с лепешками и рисом, как дань временам, которые легли в основу их богатства.

Элль слушала и кивала. Трясущимися руками, боясь что-то испортить, зачерпывала тесто и наливала в сковороду, а затем смотрела, как белая клякса становится золотистой и надувается от тепла. Переворачивала, ждала еще немного, потом снимала получившуюся лепешку со сковороды и складывала на тарелку. Через несколько попыток она наловчилась, и работа пошла быстрее, даже начала приносить спокойствие.

— У тебя отлично получается, — заметила Лора. Ей пришлось встать на цыпочки, чтобы заглянуть Элль поверх плеча.

— Спасибо.

— Я просто обожаю готовить. Это так успокаивает! Приходишь после тяжелого дня, хватаешь мясо и давай его кромсать, представляя лицо какого-нибудь идиота, который зашел в магазин просто чтобы сказать, что книги в мягкой обложке — это не книги вообще. И что не магазин у меня, а забегаловка для скудных умом. А потом посыпаешь это все специями и как швырнешь на огонь!

— Я редко готовлю, — беспомощно пожала плечами Элль. У нее действительно не было особого кулинарного таланта, да и чувство голода просыпалось так неожиданно и с такой силой, что ей проще было купить какую-нибудь лепешку с сыром в ближайшей лавке, быстро утолить голод и мчаться дальше. А при храме была своя трапезная, так что необходимости думать о пропитании не было.

— Ну, это ничего! — отмахнулась Лора. — У меня целая секция с кулинарными книгами, так что все быстро наверстаешь. Поверь мне, занятие такое же душеспасительное, как молитва. А когда начинаешь печь что-нибудь, чувствуешь себя, как будто мир сотворила.

— Даже если просто готовишь лепешки?

— Даже лепешки, — хихикнула Лора, доливая себе еще вина. — Ну, это у меня так. Возможно, тебе это покажется глупостью, ты же алхимик. Для тебя создавать что-то новое в порядке вещей. Кстати, ты пока не думала, что будешь делать дальше?

Элль шмыгнула носом. От пряного пара с нотками перца глаза слезились, и дышать становилось тяжело.

— Не знаю пока. Может, поищу какую-то подработку. Либо буду делать свечи, которые помогают засыпать.

Ло удивленно моргнула. Элль вопросительно подняла бровь.

— Я поражаюсь твоему оптимизму, — протянула хозяйка книжного, а затем взяла со стола газету. — Но тут новость была сегодня… Господин Лерой Шарп из Верховной Коллегии внес на рассмотрение целый пакет ограничений для алхимиков. Если его примут, вам нельзя будет владеть собственным бизнесом, осуществлять кустарное производство, а еще… Да, обязательная постановка на учет. Даже создадут специальное ведомство.

— Что?

— И теперь работодатели должны отчитываться, что не превышают квоту на рабочие места для алхимиков. А ее как раз снизят.

Элль застыла. От сковороды уже тянуло гарью, а она не могла пошевелиться. Она не застала этих ужасов в период первых Чисток, но читала о них. Папа и мама брали ее на встречи алхимиков-эмигрантов, где участники делились своими историями. Рассказывали, как у них отбирали дома, запрещали выходить на работу, душили налогами, отказывали в возврате денег с банковских счетов. А Лора все читала и читала: о предложении ввести дополнительные налоги, об обязательных уроках этики для детей-алхимиков и студентов, запрет на проживание в определенных районах. И, конечно, отдельные штрафы для тех, кто решит покрывать алхимиков, нарушающих закон.

По коже причудливым узором забегали мурашки, и все тело задергалось в мелкой дрожи. Дыхание сбилось, а сердце колотилось где-то под горлом, будто Элль с секунды на секунду должна была сорваться с места и бежать куда-то — как можно дальше, за горизонт, лишь бы только спасти свою жизнь.

— Э-э-эй, — Лора оторвалась от чтения, сняла с плиты сковороду. Для это ей пришлось разжимать пальцы Элоизы. Девушка стиснула их с такой силой, словно вся надежда была только на эту закоптелую сковородку. Лора сбросила угли в мусор, погасила огонь и мягко похлопала Элль по плечам.

— Элль, не бойся. Это просто предложение, его еще никто не принял. Они не примут. Не хотят же они, чтобы вернулись Чистки, ну? — Лора снова подлила в бокал Элль вина. — Я думаю, лепешек нам хватит.

Элль кивнула и рухнула на стул. Стянула перчатки и бросила их рядом. Есть было трудно. Желудок исходил спазмами, требуя пищи, а вот горло препятствовало. Элль ела с трудом, не различая вкуса. Только острота перцев отзывалась вспышками жжения на обкусанных губах. Лора вздыхала и смеялась, обмахивала рот и нахваливала свою стряпню, а Элль только рассеянно кивала. Новости из вечерней газеты захватили ее мысли.

Получается, Чистки действительно возвращаются. Даже раньше, чем боялись Летиция и Амаль. Не сбеги Элль утром, у нее был бы шанс… Летиция с протекцией Верховной Коллегии наверняка бы нашла способ сохранить свою лабораторию, а может, даже расширить. Теперь Темер заполонят свободные руки, и мало кто будет тратить время на разговоры с совестью. Под крылом Летиции Верс будет безопаснее всего, если только…

«Если только сама Верховная Коллегия не откроет на нее охоту», — подумала Элль и с силой потянула себя за прядь. Вспышка боли немного отвлекла ее от ныряния в закручивающийся водоворот отчаяния. Девушка потянулась к бокалу и сделала несколько больших глотков.

Лора воспользовалась шансом, чтобы попробовать вернуть Элль в реальность.

— Кстати, а что с тем парнем? Ну, красавчик, который купил тебе книги, — она уперла локти в стол и положила щеку на кисти рук, всем своим видом показывая, что не против услышать любовную историю, которой еще нет на страницах книг.

После знакомства с Элль, Лоре стали нравиться романы про жриц и служительниц храма. Она даже пыталась написать свой, про отважную жрицу и беглого преступника, который скрывается в храме в дамской одежде, но — как она сама сказала — получилось скверно.

— Ничего особенного, — пожала плечами Элль. — Сказал, что влюбился в меня с первого взгляда…

— Это и так было понятно! Если мужчина дарит тебе книги, то сомнений быть не может — тут только любовь и ничего другого.

— Даже если мужчина дарит анатомический атлас? Или географический справочник?

— Тогда тем более всё серьезно! Ты просто не умеешь понимать намеки. С книгами все, как с языком цветов. Анатомический атлас говорит о страсти, о весьма явном плотском желании. А географический справочник — это просто крик о том, что он готов подарить тебе весь мир.

Элль усмехнулась. Получилось кривовато и лениво — вино уже разбежалось по телу, расплавило позвоночник, сделало плечи и голову тяжелыми, а в груди образовало блаженную легкость.

— Это было бы мило, если бы было правдой, — хмыкнула девушка. Лора обиженно закатила глаза.

— Конечно, правда! Как ты вообще можешь сомневаться?

Элль хотела сказать, что запросто, но промолчала. Лора питала болезненную слабость к любовным романам и историям, которые разворачивались несмотря ни на что и неизменно заканчивались «и жили они долго и счастливо», как будто не могло быть такого, что в один прекрасный день герои смотрели друг другу в глаза и, не сговариваясь, говорили: «Ну нет, мы на такое не подписывались». Даже Мятежная Рошанна своей жизнью учила их не уповать на любовь, ведь она проходит невозмутимо, не считаясь с жертвами, принесенными во имя ее. Но все равно оставались люди, вроде Лоры, которые верили, что любовь прощает, окупается, воздает. И Элль спросила:

— Тео опять объявился? — вскинула бровь Элоиза и тут же пожалела об этом. Ло протяжно всхлипнула. Хотела драматично, но получился гудок речного трамвайчика. Глаза тут же оказались на мокром месте. — О, не-е-ет, Ло. Дай угадаю, все как обычно?

— Да-а-а… — простонала девушка и подставила поближе к Элль успевшую опустеть кружку.

«Как обычно» означало, что Ло опять искала встречи с Тео. Не самого одаренного целителя природа наградила улыбкой, от которой по комнате разбегались солнечные зайчики, и зубодробительной принципиальностью. Они с Ло расстались в начале прошлого лета по «запутанным причинам». Вернее, Тео просто решил повременить со свадьбой, а потом признался, что взрывной и непоседливый характер Ло никак не уживался с его планами строить карьеру. «Нормальная причина», — сказал бы кто угодно, но должность лучшей подруги обязывала соглашаться с эпитетами вроде «сволочь бессердечная» и «кобель». Ло не подавала виду, что расставание как-то задело ее, но время от времени она пыталась подловить Тео возле ворот академии целителей или в кафе неподалеку. Чем настойчивее становилась Ло, тем несговорчивее был Тео. Иногда девушке все же удавалось вывести его на разговор, который неизменно заканчивался страстными объятиями и обещаниями, что это было в последний раз, наутро. Но Ло была уверена, что их с Тео свела судьба. Просто у нее не было времени как следует выстроить сценарий их «долго и счастливо».

Вот и сейчас Элль в очередной раз слушала пересказ последнего свидания.

— … а потом он сказал, что это было ошибкой! Представляешь? Как можно так ошибиться два раза за ночь?! Что за нравы у вас в Темере!

Лора поникла, но попыталась улыбнуться. Элль даже не успела подобрать слова утешения и нанизать их на нить логики, Лора встрепенулась и продолжила говорить.

— Я, конечно, все понимаю. Академия, степень — это все важно. Потом он получит должность в целительской клинике. Говорят, за восстановление зубов платят просто невероятно, как за строительство целого дома! Но я не понимаю… — она уронила голову на руки. — Неужели женитьба так этому помешает?

Элль фыркнула. Она почти оказалась в сомне этих замужних счастливиц, но пребывая в статусе невесты не ощутила ни радости, ни облегчения.

— А ты так хочешь за него замуж? — осторожно поинтересовалась Элоиза. Лора выпрямилась, придавая себе максимально серьезный вид.

— Конечно! В моем возрасте у моих родителей уже была я. И ничего! Справились, построили бизнес.

Элль прижала пальцы к вискам. Картинка перед глазами начала расплываться и дрожать, и девушка изо всех сил старалась удержать взгляд на подруге.

— А что насчет тебя? Чего хочешь ты?

— Его, — не задумываясь ни на секунду, ответила Лора. Элль сцепила руки, чтобы не сказать что-нибудь лишнее, но подруга заметила это движение. — Я люблю его. И он любит меня, я уверена. Просто он застрял в своих дурацких стереотипах.

— А ты?

— Я просто хочу, чтобы мы были счастливы. И вот я подумала…

«Ну, конечно», — внутри Элль что-то оборвалось. Она знала, что Ло скажет дальше, но только сложила руки и смиренно ждала в слабой надежде, что хотя бы в этот раз ее интуиция ошиблась.

— Ты же алхимик, — заговорила Ло. — Может, ты можешь сделать какую-то формулу… Знаешь, чтобы придать ему решительности. Не для меня, конечно. Просто… в качестве эксперимента. А я заберу остатки, если они будут не нужными.

Это было очевидно и ожидаемо, и всё же Лора смогла превзойти ожидания. Элль так опешила от этой очаровательной непосредственности, что даже забыла о необходимости контролировать лицо. Брови мгновенно улетели куда-то в район поясницы, а рот раскрылся так, что в нем при желании могла поселиться целая стая чаек. Несмотря на открывшееся пространство, Элоиза не могла найти ни одного внятного слова. Просто взяла газету и развернула ее перед Лорой, чтобы подруга как следует могла рассмотреть список запретов и ограничений, который сама же зачитывала четверть часа назад.

— Ой, да ладно, — отмахнулась подруга. — Мы ведь никому не скажем.

— Ло, это преступление, — попыталась объяснить Элль.

— Как будто никто не знает, что ты и так делала эти зелья в храме. Да весь город в курсе! — начала заводиться Ло. — Или ты не можешь сделать что-то подобное просто так? Хорошо. Давай ты сделаешь мне зелье в счет проживания. На три месяца нормально будет?

— Не нормально, — замотала головой Элль. Лора вспыхнула.

— Полгода?! — теперь уже настала очередь Ло округлять глаза. Элоиза замахала руками.

— Ты не понимаешь. Этого вообще делать нельзя. Если мы попадемся, то у нас обеих будут проблемы.

Она тяжело вздохнула, прикидывая, стоит ли объяснять Лоре, что Летиция могла позволить себе подобный бизнес, потому что у нее были подвязки в Верховной коллегии, прикормленная полиция, а еще куча дуболомов, которые в случае чего выживали с рынка конкурентов, которые решались посягнуть на делянку хозяйки подполья. Была ли Лора вообще в состоянии понять это? Элль внимательно всмотрелась в лицо Лоры, в ее осоловеные глаза, в полыхающие румянцем щеки и шею. Дыхание Лоры сбилось от вспыхнувшего в груди гнева.

— Ло, я беспокоюсь о тебе. О твоем благополучии. Ты моя подруга.

— Если бы ты действительно считала меня своей подругой, то попыталась бы мне помочь, — надулась Ло, а затем порывисто встала из-за стола. Покачнулась и чуть не потеряла равновесие, но в последний момент удержалась за край стола. Элль встала следом. Тело сделалось неповоротливым и тяжелым. Усталость смешалась с обидой и тянула вниз. Хотелось просто сползти по стене и устроиться прямо на полу. Каждое движение требовало слишком много усилий.

— Ло, — выдохнула Элль. Протянула руки и попыталась коснуться подруги. — Давай обсудим это завтра, хорошо? Я обещаю подумать.

Ло угукнула и красноречиво шмыгнула носом.

— Можешь спать на диване.

***

— В смысле пропала? — опешил Ирвин. Он только вышел из участка, когда его настиг Эллиот и с видом ограбленного законопослушного гражданина принялся требовать, чтобы детектив выдал ему Элоизу. По горизонту разлился закат, и от его ослепительной красноты голова гудела и раскалывалась.

— В самом наипрямейшем. Идиотка, — целитель весь сморщился, словно собирался сплюнуть накопившийся яд, но передумал и, видимо, припас его до встречи с Эль. — Значит, так. Тебе времени до завтрашнего утра найти ее и привести к палаццо госпожи Верс.

— Но, сэр… — от приказного тона Ирвин аж закашлялся, будто его ударили по ребрам концентрированной наглостью. — У меня высокопоставленный труп. А после вечерних новостей всех людей вызывают на усиление. Ожидаем беспорядки.

И это он еще прилично выразился. Участок гудел, как улей. Безостановочно трещали колесики на телефонах, пока секретари и младшие сотрудники обзванивали всех заклинателей воды, которые только были в штате. Их вместе с заклинателями воздуха в первую очередь выгоняли на улицы, если придется давить демонстрации. Ирвина, конечно же, тут же направили в центр. Труп-то никуда не должен был убежать, а вот сотни напуганных алхимиков и сочувствующих им могла стать проблемой. Констебли уже сообщали, что на Торговой площади, где размещались биржи и банки, начали скапливаться люди. Из других частей города тоже приходили тревожные вести — взвинченные от нараставшей в городе паники алхимики занимали речные трамваи и пристани, парализуя городскую транспортную сеть. Стояли и на просьбы сдвинуться и пропустить тех, кто возвращался с работы, наотрез отказывались. Говорили, что пользуются своим гражданским правом.

Торговцы закрыли магазины пораньше, следом за ними также поступили владельцы кафе и ресторанов. Только хозяева баров старательно зарабатывали свои сильверы, заправляя заведенных алхимиков всем, что только могло гореть. Пришлось выделить людей, чтобы они обходили заведения и убедительно просили приостановить работу, чтобы не усугублять ситуацию на улицах.

Но Эллиота это не волновало. Выразить свое равнодушие он решил сосредоточенным ковырянием в зубах, затем направил на Ирвина долгий усталый взгляд. Будто ждал, когда молодой детектив сам додумается, что «Саламандр» ни капли не беспокоят проблемы полиции. Ирвин нахмурился. Он и так с ног сбился с самого утра, а тут еще этот малолетний хлыщ явно ожидает услышать что-то в духе: «Конечно, сэр. Извините, сэр. Уже бегу, сэр». Ирв опустил голову, словно готов был пойти на Эллиота, как заприметивший новенькие ворота баран.

Целитель на это лишь вздохнул.

— Что ж, видимо, мне придется немного растолковать. Королеве объявили войну. И Королева намеревается ее выиграть. Но для этого при ней должны быть все ее фигуры. Даже те, что пришли в негодность.

— Это ваша война, — парировал Ирвин, но получил только еще один снисходительный взгляд. Мягкий, но обжигающий, как оплеуха.

— Это и ваша война тоже. Вы так привыкли есть с мягкой руки госпожи Верс… — Эллиот с сожалением поцокал языком. — Не думаю, что вы готовы к тому, что эта рука натянет поводок. Забыли, каково это. Ничего страшного, она напомнит. Но не стоит до этого доводить.

Решив, что сказал достаточно, Эллиот развернулся и направился прочь от участка. А Ирвин так и остался стоять на углу. Хотелось курить, но во рту и так образовался едкий вкус пепла. Стало тошно. Еще и пропажа Элоизы. В глубине души Ирв надеялся, что это Доминик перехватил ее по дороге, но от этой надежды тоже не становилось легче. Дом травил людей. Стоял под окнами и смотрел, как действует его зелье. Ирвин видел его несколько раз, а Доминик, совсем осмелевший, с удовольствием ошивался возле места преступления, прекрасно понимая, что единственный человек, который мог бы указать на него, промолчит.

Как это всё достало. Почему сейчас? Почему в его смену? Ирвин устало привалился к стене и стиснул рубашку, пытаясь оттянуть ворот. На другой стороне набережной начали собираться люди. Они напоминали стаю чаек — вытянулись вдоль парапета и вертели головами в ожидании то ли угрозы, то ли подарка свыше. Заклинатель воды помассировал переносицу. Мысли вернулись к Элль.

Из груди вырвался еще один тяжелый вздох. Так жалеешь мышь, которую купили, чтобы скормить питону. В какой момент вообще появилось это чувство? Сперва ему нравилось быть частью этой игры. Проверять на Элль свое чувство юмора и очарование, чувствовать себя живым рядом с ней, ощущать тепло чужой кожи и не видеть в глазах отвращения или жалости. Но вот, вчера она сама тянулась к нему, зарывалась в объятия во сне, такая беззащитная и ласковая без своей брони, что Ирвин просто не мог выкинуть этот образ из своей головы. Не мог оборвать теплые нити, стянувшие его сердце и привязавшие его мысли к волнам кудрей и фарфоровой коже, к ледяному отблеску, живущему на самом дне больших глаз.

Надо было отправить весточку Доминику. Но если она не у него, то Ирвину придется объяснять, как он умудрился упустить ее. А ведь еще нужно было нанести визит их славной Пенни Лауб, она сама послала за ним, прося явиться как можно скорее. Само собой, дело было в пропаже ее драгоценной Милли.

За этими размышлениями его нашел Авер.

— Ждешь? — спросил Шон, закуривая. Огонек плясал на кончиках его пальцев, и Ирвин все-таки тряхнул головой, достал из кармана пачку сигарет. Каждый перекур ускорял процесс разложения, но Ирвин готов был пожертвовать часом-другим, чтобы просто взять перерыв от надоедливых суматошных мыслей.

— Вроде того, — неопределенно кивнул молодой человек. После стычки накануне стоять рядом с Авером было мягко говоря некомфортно. А тот вел себя, как ни в чем не бывало, здоровался, шутил, но в каждой черте его лица затаилась обида.

— Да, меня и других огненных никто давить демонстрацию не пустит. Не хватало еще кого-то подпалить или пожар устроить, — с сожалением проговорил Шон. — А так бы враз всех разогнали.

Ирвин неопределенно пожал плечами.

— Хотели красиво закрыть квартал по раскрываемости, а теперь в оцеплении стоять, — продолжал вздыхать Авер. — Как будто всех переловили. Слыхал, кстати, в нашем районе новый труп?

— Что-то необычное?

— Да, алхимичка. Нашли в заброшенной типографии. Отдали расследование Стенли.

Ирвин сделал еще одну затяжку. Стенли можно было не опасаться, этот увалень не видел половины улик из-за своего брюха, зато в написании докладных ему не было равных. Молодой человек даже поморщился от себя — настолько его не беспокоила смерть Милли.

— А что с твоим делом?

— Дежурим в доках вторую неделю, прочесываем квартал Увеселений, но никаких зацепок, — делано вздохнул Шон. Ирвин насторожился, но так ничего и не сказал. — А заявления о пропаже все приходят. Если раньше пропадали все подряд, то последнюю неделю только женщины.

— Бордели проверяли?

— А то. Все у нас под колпаком, а толку никакого, — заклинатель пламени прочистил горло прежде, чем скосить глаза на Ирвина. — Можешь присоединиться сегодня к обходу. Вдруг по старой памяти заметишь что-то подозрительное.

— Я в оцеплении.

— Я договорюсь с капитаном, — подмигнул заклинатель.

Ирвин поморщился, все это выглядело очень подозрительно. Настолько, что здравомыслящий человек, не лишенный инстинкта самосохранения, уже давно нашел бы отговорку, лишь бы не соваться. Но в груди заныло, будто раскрылась рана, отправившая Ирвина на тот свет. Этот мир летел в Бездну, и, возможно, у Ирвина был последний шанс выяснить, что с ним случилось той ночью.

И он согласился.

— Тогда в десять в квартале Увеселений, на границе с доками.