Осколки

Глава 7

Домик их свидетельницы уютно устроился между доходными домами квартала Рек, и с непривычки его запросто можно было не заметить. Что Ирвин и Элоиза и сделали. Они несколько минут бегали кругами, не видя ничего, кроме ухоженного палисадника, приютившегося между четырехэтажными домами из белого камня, украшенного барельефами. И только когда прошедшая мимо них старушка, больше напоминающая одуванчик, подхваченный ветром, направилась вглубь шелестящего скверика по белой дорожке среди розовых кустов, напарники решили проследовать за ней.

Оказалось, что доходные дома с двух сторон обнимали довольно просторный двор, в котором заботливой рукой разбили целый сад с деревьями и кустами. В центре расположился дом: в нем было всего два этажа, и на фоне окруживших его строений он выглядел совсем игрушечным. Покатая крыша, аккуратные окошки, на каждом подоконнике уже цвела примула. Элль стянула перчатку и протянула руку к розовым бутонам, распустившимся несмотря на все еще холодные ночи, и тут же уловила на кончиках пальцев знакомое покалывание магии. Защитные чары, но само плетение было одновременно знакомым и незнакомым. Интуитивным, как делала сама Элль.

— Наша хозяйка алхимик, — шепнула она Ирвину. Не стала добавлять, что, похоже еще и очень сильный алхимик, знающий старые методы, против которых боролась Верховная Коллегия.

— И как я мог упустить то, что указано в материалах дела? — ухмыльнулся Ирвин.

Старушка стояла на крыльце домика и, надвинув на глаза шляпку, старательно тыкала ключом в замочную скважину.

Элль и Ирвин застыли в нескольких шагах от нее, не решаюсь подойти, пока старушка сама не бросила им через плечо:

— Может, поможете? Или так и будете смотреть, как старая женщина мучается?

Ирвин глянул на Элоизу. Во всем его лице, в каждой черте читалась готовность что-то сказать, пошутить или сострить. Не оставляя ему возможности хотя бы начать говорить, Элль зашагала в сторону старушки. Хотя называть так женщину, живущую в собственном особнячке посреди самого дорогого квартала, язык не поворачивался.

— Здравствуйте, — Элль поднялась на крыльцо. — Меня зовут Элоиза, я…

— Кто ж знакомится-то на пороге? — старушка прижгла ее взглядом из-под полей шляпы. Лицо хозяйки дома уже давно утратило округлость и ровность черт, но даже стянутое сетью морщин, оно все равно оставалось живым и подвижным. Особенно горели глаза — большие, темно-зеленые, с желтыми крапинками, как у кошки. Во всех ее повадках было что-то кошачье: в том, как она неохотно поворачивала голову, чтобы одарить собеседницу взглядом, и протягивала руку, в которой была зажата связка ключей. Только сейчас Элль заметила, что несмотря на внешнее спокойствие, руки женщины тряслись.

Передав ключи, старушка стиснула пальцы на ридикюле.

— Не обращай внимания, дорогуша, — миролюбиво сказала она. — Я в последнее время сама не своя. Хотя, тебе ли не знать, раз ты пришла сюда с детективом. Здравствуй, Ирвин, дорогой.

Старушка метнула быстрый взгляд в сторону Ирвина. Заклинатель воспринял это как разрешение приблизиться.

— И вам не хворать, Госпожа Лауб.

— Все вашими молитвами, — отмахнулась госпожа. — И мы уже договорились при прошлой встрече, чтобы вы называли меня Пенни. Если только ваша спутница не будет ревновать.

— Не очень-то и хотелось, — буркнула себе под нос Элль, проворачивая ключ в замке. Дверной проем вспыхнул белым светом, на мгновение ослепляя, и тут же погас. Элоиза усиленно заморгала, а Пенни Лауб довольно хихикнула.

— Прости, милочка, должна же я убедиться, что вы с добрыми намерениями.

— Никогда не сунусь в жилище алхимика без приглашения, — прокомментировал Ирвин и перехватил дверную ручку, чтобы пропустить женщин вперед.

В отличие от остальных свидетелей, укрытых плащом скорби, госпожа Лауб излучала радость и жизнелюбие. Она небрежно, чуть ли не пританцовывая, сбросила шляпку и шаль, оставшись в серой мантии алхимика, но и ее позволила себе расстегнуть, демонстрируя яркое платье, совершенно не соответствующее ее почтенному возрасту.

— Так что вас привело, детектив и его очаровательная спутница? — спросила она. Махнула рукой, приглашая проследовать за ней.

Дом утопал в белых и голубых цветах. Вазы, ковры, обивка диванов, шторы — все радовало глаз и, хочешь того или нет, успокаивало. В проеме дверей, что вели на уютную кухоньку, выросла молодая служанка. Стоило хозяйке небрежно помахать одними пальцами, как девушка скрылась за дверями, а уже через минуту вернулась с подносом, груженым чайным сервизом и несколькими вазочками со сладостями. Элль попробовала вспомнить, когда ела в последний раз. Кажется, между адресами они с Ирвином купили по лепешке с сыром и кунжутом. Еда оказалась настолько жирной, что доедать ее было опасно для здоровья.

— Угощайтесь. Если, конечно, вы не считаете, что я, как единственная родственница моего бедного Луиса, должна скорбеть и истязать свое немощное тело, лишая его последних радостей, — кокетливо прокомментировала Пенни, внимательно глядя на Элоизу.

Девушка сидела на мягком, как облако, диване, и изо всех сил старалась держать спину прямо. Чуть улыбнулась.

— Не мне вас судить, госпожа Лауб, — она чуть склонила голову, ну прямо невестка на смотринах.

— А это зря, дорогуша. Нет ничего приятнее, чем поперемывать чужие кости и поучить других жизни. Итак, молодые люди. Зачем явились? Луис уже давно обитает в колумбарии, а его дух — надеюсь — все же пытается докричаться до Дремлющих богов.

— Видите ли, Пенни, — Ирвин с благодарным кивком принял из ее унизанных кольцами пальцев чашку и передал ее Элоизе, одними губами шепнув «расслабься», — как вы знаете, ваш племянник и его супруга стали не первыми жертвами этого…трагического отравления.

— О, если бы они оставались единственными, с меня бы ваши коллеги живой не слезли, — захлопала ресницами женщина и, поймав взгляд Элль, пояснила. — Я последняя из семьи Лауб и единственная наследница. В какой-то момент этот ужасно грубый детектив, ваш сосед по столу, позволил себе подумать, будто я специально убила своего племянника и его жену, якобы из-за ссоры о наследстве.

— А ссора-то была? — спросила Элль, заранее догадываясь, каким будет ответ.

— Конечно же, была! Как ее может не быть, когда у меня в собственности особнячок в квартале Рек, акции нескольких официальных алхимических мануфактур, а еще счета в банках? Это не секрет. Но я сразу сказала Луису, что он и его семья получат все после моей смерти. На том мы и порешили.

— И вот вопрос, который мы вам не додумались задать, — повинился Ирвин. — Как обстояли дела у Луиса и его жены? Ну, до несчастного случая.

Ярко накрашенные губы сложились в букву «о». Госпожа Лауб поспешила прижать к ним ладонь, удерживая в себе все вздохи и сожаления. Ее быстрые глаза забегали по комнате, пока не остановились на розетке с печеньем. Женщина взяла бисквит с изюмом и, не размачивая его в чае, принялась грызть.

— Опять засохли, — грустно вздохнула она. — Но вы все равно попробуйте. Я могу отложить вам с собой. К чаю они не очень подходят, но вот к ликеру или крепленому вину — очень даже.

Элль набрала в грудь воздуха, чтобы мысленно помолиться всем Дремлющим богам и попросить их о терпении, но теплая ладонь Ирвина легла ей на колено, обрывая нить размышлений.

— Обязательно, Пенни. Но что насчет Луиса и его невесты. Катрины, кажется?

— Катрины, — кивнула госпожа Лауб. — Не знаю, я не лезла особенно в их дела. Молодые совсем, в конце концов, но они иногда заходили в гости. И в последний раз Катрина попросила меня помочь ей на кухне, представляете? Где я, а где готовка? Но она была такой бледной, что я не могла оставить ее одну.

Элль непроизвольно подалась вперед.

— И что она сказала?

— Ну, довольно обыкновенную историю о том, что на второй год отношений Луис к ней охладел. Якобы, она чувствует на нем чужие духи и почти уверена, что после работы он с сослуживцами из военной лаборатории ходит на набережную увеселений. Я, конечно, предложила ей чаю с капелькой коньяка.

— Хороший рецепт, — поддакнул Ирвин.

— Само собой, но Катрина не унималась. «Вы же алхимик, госпожа Лауб, сделайте мне какое-нибудь зельице, чтобы милого вернуть», — она совершенно безжалостно передразнивала уже мертвую невестку. — Но я не согласилась. Решила, что они так меня подставят, напишут анонимный донос, мол, почетная дама в свободное от книжного клуба и театра время занимается распространением алхимических субстанций. А там и изъятие имущества и всех активов, а они тут как тут, мои миленькие. Так я тогда подумала. Может, все-таки добавить в чай коньяка?

— Не стоит, Пенни.

— Тогда я плесну себе, — жеманно повела плечами старушка и достала из ридикюля фляжку. — Мне ужасно тяжело об этом говорить, но знаете, что еще ужаснее? Если бы я знала, что Катрине действительно нужна помощь, я бы все равно ей отказала. Вы можете представить, каково это — жить с человеком, который души в тебе не чает, и знанием, что это не по-настоящему?

— А вам это знакомо?

— Конечно. До введения запрета и всех Чисток я так в первый раз замуж вышла. К счастью, Генри быстро скончался. Прямо у меня на руках.

На секунду Элль показалось, что она даже ощутила симпатию к этой пожилой женщине, но чувство быстро прошло.

— Мисс Элоиза бы с вами согласилась, — тепло улыбнулся Ирвин. Старушка с надеждой посмотрела на Элль и благодарно улыбнулась.

— Приятно знать, что молодое поколение понимает, когда нужно остановиться. Жаль, что так делают не все.

— А вы не знаете, — подала голос Элль, — где Катрина могла взять зелье?

— Понятия не имею. Если бы Верховная Коллегия не маялась дурью и не вводила бы новые запреты, этого бы и вовсе не случилось, — в узловатых пальцах появился белый платок, весь в подтеках помады и туши. — Я посоветовала Катрин вообще начать с малого и посетить гадальный салон. Может, она себя и вовсе накручивает?

— Гадальный салон? — не понял Ирвин. Пенни посмотрела на него, как на дурачка с ярмарки.

— Конечно, гадальный салон. Каждая уважающая себя женщина в непредвиденной ситуации сначала паникует, потом гадает, потом действует, — она перевела взгляд на Элоизу. — Ты-то хоть понимаешь, о чем я?

Элль кивнула. И как они раньше об этом не подумали? Как полиция не выдвинула эту версию? В Темере были десятки гадальных салонов, а также множество женщин, которые предоставляли услуги предсказателей в частном порядке. В отличие от других видов магии, предсказательные способности никак не оценивались и могли проявиться у неодаренных, для этой работы не нужна была лицензия или справка о профессиональной пригодности. А за закрытыми дверями гадальных салонов могло и вовсе происходить все, что угодно.

Элоиза и Ирвин переглянулись. Старушка еще несколько раз промакнула глаза и смяла платок, скомканно попросила прощения за свои эмоции.

— Может, еще по чашечке?

— Не стоит, Пенни. Вам, наверное, нужно отдохнуть, — с заботой проговорил Ирвин. Перегнувшись через журнальный столик, он подцепил ее руку и оставил легкий поцелуй на тыльной стороне ладони. Пенни Лауб тут же захихикала.

— Ну-ну, Ирвин. Тебе не стоит позволять лишнего, а то твоя спутница будет ревновать. Ты ведь знаешь, молодые и красивые не терпят конкуренции.

— Перед вами просто невозможно устоять, — улыбнулся молодой человек и выпустил ее руку.

Элль сдержанно попрощалась и поднялась с дивана, но старушка сделала то же самое и схватила Элль за руку.

— Милая, я вижу в тебе большой потенциал. Если захочешь работать в лаборатории, то можешь смело обратиться ко мне. Я вхожу в управляющие советы трех крупных мануфактур, и мне всегда нужны специалисты.

— Спасибо, мэм, но у меня есть работа, — Элль осторожно попыталась высвободить руку, но старушка была сильнее, чем могло показаться на первый взгляд.

— Ну, ты ведь знаешь, жизнь такая — никогда не знаешь, как обернется, — она понизила голос. — Если надоест работать на Летицию Верс, то смело заходи в гости на чай.

— Как вы…?

— А то я не знаю, как пахнет в ее храме, — отмахнулась Пенни. Свободной рукой она взяла со стола кулек конфет и вложила его в ладонь Элли. — А это от меня. Для хорошего настроения.

— Мисс Элоиза, я отсюда слышу, как вас соблазняют на чай с коньячком, — раздался голос Ирвина из прихожей.

— Ну, иди, дорогая.

Элль спрятала угощение в карман мантии и вышла на улицу.

Небо, весь день ослепительно ясное, теперь куталось в одеяло серых облаков. Влажный воздух разрезали холодные порывы ветра, на брусчатку упали первые капли. Элоиза поспешно натянула капюшон, и чуть не споткнулась о подол мантии — благо, Ирвин успел выставить руку и поймать девушку.

— Я начинаю гадать: ты неуклюжая или это твоя манера флирта? — подмигнул он и взмахнул свободной рукой. Редкие, но увесистые, капли дождя повисли в воздухе над ними, и обрушились на мостовую только после того, как напарники сошли с места. Ирвин и дальше придерживал Элоизу за руку, будто девушка без его трепетного участия рисковала свернуть себе шею.

— Я задумалась, — буркнула Элль.

— О том, что неплохо бы с помощью приворотного зелья стать очень хорошо обеспеченной вдовой?

— Что у вас в целом есть на эту госпожу Лауб? Вы не проверяли? Вдруг она сама дала невестке зелье, а потом приторговывала другим?

— Была такая версия, но госпожа исключительно светская львица. Престарелая, но все же. Она отошла от дел, а в прежние годы, если верить ее собственным показаниям, занималась удобрениями и преподавала в Академии. Куда она делась во время Чисток — не известно точно, была где-то заметка, что вместе со вторым мужем сделали состояние на продаже усовершенствованных удобрений Архипелагу, там ведь с почвой вообще кошмар.

Элль кивнула собственным мыслям, все еще сжимая через ткань мантии кулек. Даже через упаковку и перчатки она чувствовала, как звенит внутри конфет магия. И она точно не имела ничего общего с удобрениями.

***

Они зашли в «Колодец» за мгновение до того, как небо вспучилось от раската грома, и дождь зарядил с удвоенной силой. Капли вперемешку с мелким градом забарабанили по окнам, а улицы превратились в каналы с выстеленным брусчаткой дном. Хоть магия Ирвина и скрывала их с Элль от дождя и не дала промокнуть, от влажности и ледяных порывов ветра девушка продрогла. Оказавшись в тепле, она мгновенно разомлела и даже не стала возмущаться, что заклинатель все-таки воплотил свой план и привел ее в бар.

Рабочий день подходил к концу, и Элль с Ирвином, успевшие обойти несколько районов, вполне уместно вписывались в компанию работяг, набившихся в бар, как в последний речной трамвай. А за стойкой уже начала собираться их неизменная Алколлегия.

Первым появление Элль заметил Фатих.

— Какие люди! Элли, неужели в нашем полку прибыло? Кто этот обаятельный молодой человек? — и, не дожидаясь ответа, заключил девушку в крепкие объятия.

В этом был весь Фатих — что на уме, то и на языке. Никакого умения кривить душой или немного фильтровать речь. Смуглый и высокий, широкий в плечах, он заклинал металлы, запросто гнул железные прутья и завязывал изящные бантики из тросов толщиной с человеческую руку. А ещё заковывал в металлические панцири всё взрывоопасное. Лаборатория, где он работал, занимала целый остров вдали, уже совсем рядом с нейтральными водами. Фатих жаловался, что на работе сильно не поговоришь, а все происходящее связано с государственной тайной, поэтому он прозвал их остров «Островом Молчания» и отводил душу в «Колодце», чтобы наболтаться вдоволь.

— Это Ирвин, мой… коллега, — ответила Элоиза. Фатих прищурился.

— Не про этого ли коллегу мне рассказывала наша Лейлочка? Ладно-ладно, не буду вас смущать, ребятки. Но, Элли, кажется, это славный парень. Вы же задержитесь? — встрепенулся он и замахал в сторону бара, будто был его хозяином. — Том сказал, что ему завезли какое-то необычное пиво. На вкус, как… м-м-м-м… рельса, которую не меняли лет двадцать.

— И-и-и… Зачем это пить? — спросила Элоиза, начиная думать, что, возможно, «Колодец» был не самой лучшей идеей.

— Хотя бы из желания посмотреть: «А что будет»? Или чтобы внукам рассказывать, что в жизни ты успела попробовать все, — весело пожал плечами мужчина и ускакал вперед, на ходу прося Тома налить три стакана со вкусом железной дороги.

— Это Фатих, — только и сказала Элоиза, с опаской глядя на Ирвина. Она бы не удивилась, если бы заклинатель воды сейчас сказал, что все они чокнутые, а он идет домой, но нет… Ирвин только улыбнулся.

— А этот человек знает толк в развлечениях, — хохотнул он и внимательно посмотрел на Элоизу. — Или ты хочешь пойти куда-то еще?

— Нет, — она заправила выбившуюся из пучка прядь за ухо. — Всё в порядке.

— Ты сегодня в облачении, — отметил Фатих, разглядывая наряд Элль.

Девушка неуютно поморщилась и принялась расстегивать мантию.

— Нет-нет, я хотел сказать, что тебе идет, — поспешил исправиться Фатих.

— Не хочу привлекать внимания, — отмахнулась Элоиза. Она и так заметила направленные на нее косые взгляды, а один из гостей демонстративно развернул газету так, чтобы Элоиза увидела заголовок на первой полосе: «Поцелуй смерти: диверсия радикально настроенных алхимиков?».

— Тогда проще сразу мешок на голову надеть, — усмехнулся Фатих, приобнял Элль за плечи и повел к барной стойке. — Наши сейчас подойдут. Сколько мы не виделись! Как твоя жизнь?

Элль невольно сжалась под его пристальным вниманием. Она не скрывала, что служит в храме Рошанны, для Алколлегии ее работа заключалась в изготовлении благовоний для храма. Немного алхимических субстанций, и прихожане с большей готовностью рассказывали о своих тяготах и искреннее возносили молитвы, а значит — оставляли и более щедрые подношения.

— Как всегда, — пожала плечами девушка. — Скучно.

— Я понял это по тому, что ты здесь, а не молишься нашей великой Мятежной Рошанне, — ухмыльнулся мужчина. — А ты, Ирвин? Чем ты помогаешь храму? Я думал, что там служат только женщины.

— Я занимаюсь восстановлением книг, спасаю их от сырости, — ответил детектив. Даже глазом не моргнул.

Элль поджала губы и постаралась незаметно ущипнуть Ирвина, но тот либо не почувствовал, либо не подал виду. Только вопросительно взглянул на девушку, а та и сама не знала, что сказать. Для всей честной компании она была служительницей храма, любящей буквально воспроизводить жизнь Рошанны в том, что касалось получения удовольствия от жизни.

— Да, в борьбе с влажностью только заклинатели могут помочь. Выпьем же за это!

— Выпьем, — поддержал Ирвин.

— Только один бокал, — предупредила Элоиза.

Уже через пятнадцать минут Алколлегия была в сборе в полном составе, заняла всю барную стойку и обсуждала насущные вопросы. На повестке вечера была тема: «Почему нельзя просто делать пиво со вкусом пива». Мнения разделились. Фатих убеждал всех, что у нового веяния масса преимуществ. Том тоже поддерживал эти странные эксперименты, напоминая, что барам тоже нужно выживать в условиях конкуренции. Харрис умывал руки, говоря, что ему, в общем-то, без разницы, чем прожгут себе желудки его будущие пациенты. Лейла неистовствовала, требуя запретить подобное пиво на законодательном уровне, и в этом с ней соглашался Барри. Но звездой вечера был Ирвин, взявший на себя роль непредвзятого судьи. Он поочередного переводил течение разговора на каждого участника и давал каждому возможность высказаться. Он сбавлял накал страстей, когда беседа рисковала перейти в полноценный спор, приправлял обсуждение шутками Казалось, их компании не хватало кого-то вроде Ирвина. Элоиза смотрела на молодого человека, показывавшего свои заклинательские фокусы, используя пиво вместо воды, и на сердце становилось тяжело. Ей нравился этот вечер, эта легкость, эти одобрительные кивки и подмигивания, которые посылала Лейла. И Элоиза, как бы ей ни хотелось поступить правильно, изо всех сил старалась растянуть мгновение просто веселого вечера, когда все части ее распадавшейся на осколки жизни ещё оставались на своих местах.

— Славный парень, — проговорила Лейла, когда мужчины все вместе вышли курить.

— Ты так думаешь? — повела бровью Элль. Лейла лишь хохотнула.

— Просто я вижу, как ты на него смотришь. Мое мнение в эти моменты тебя волновать не должно, — подмигнула женщина. Элль благодарно сжала ее руку.

— А все-таки, если я захочу убедиться, что это…

— Что он — тот самый, кто выкупит тебя из храма и вы вместе проживете счастливую и беззаботную жизнь? — улыбнулась Лейла и, высвободив руку, вытащила смятый листок из внутреннего кармана куртки. — Тогда обратись к госпоже Фортуне. Она сейчас очень популярна.

В руки к Элль перекочевала смятая брошюра. Чернила почти полностью выпали и расплылись, но надпись еще можно было различить:

«Гадальный салон госпожи Фортуны. Квартал Ливней».

***

— Ты почти не говорила весь вечер, — заметил Ирвин, когда они выгадали момент и вышли на задний двор только вдвоем. Лейла направилась в дамскую комнату, а мужчины перешли к обсуждению вкусов пива, которые не оскорбляли бы их гастрономических предпочтений.

Элль встрепенулась, будто только теперь ощутила на коже промозглую прохладу наполненной дождями весны.

— Всё в порядке, — улыбнулась она. Ирвин прищурился.

— Ты всё время так говоришь, когда дергаешься.

— Ты знаешь меня три дня.

— Я наблюдательный, — он подошел к ней вплотную, так, чтобы она чувствовала тепло, запах пива, смешавшийся с сигаретным дымом. — О чем думаешь?

— О деле, — соврала Элль.

В ее голове вилось слишком много мыслей. Об отравлениях, о Летиции, о Доминике, о банде и храме, даже о Пенни Лауб и ее леденцах, которые Элль продолжала мять в кармане. А еще была усталость — Элль устала думать, бояться, ощущать груз ответственности на своих плечах. Хотелось отмотать время на три дня назад, когда она была просто недовольной служительницей храма, скрывающейся от себя самой в работе и мимолетных свиданиях, в попытках почувствовать хоть что-то. Отчаяние то нарастало, то становилось слабым, маячило на задворках мыслей, но так и не исчезало полностью. И ее раздражало, что кто-то может заметить ее состояние.

Ирвин улыбнулся.

— Тебе не о чем беспокоиться, — уверенно произнес он. — Летиция обладает поразительной способностью выходить сухой из воды. Даже если отравления продолжатся, она найдет способ защитить вас.

— Возможно, — без особого воодушевления пожала плечами девушка. Ирвин мягко рассмеялся и положил руки ей на плечи, чуть сжал, видимо, пытаясь размять сведенные мышцы, но Элль только сильнее напряглась.

— Что ты делаешь?

— Хочу помочь тебе расслабиться.

— Зачем это?

— В смысле? — улыбка тут же слетела с его губ. Он убрал руки. — Я подумал, тебе было бы приятно…

— Не надо думать, — вспыхнула Элль. — Ты меня не знаешь.

— Я пытаюсь исправить это, — посерьезнел заклинатель воды, но быстро смягчился и шутливо отметил. — И ты мне в этом почти не помогаешь.

— И зачем тебе это? — Элль скрестила руки на груди и подошла ближе. Понизила голос, чтобы расслышать ее мог только он. — Ты еще не понял? Я не простая девушка из бара, Ирвин. Я алхимик, я работаю на банду, которая прикрывается храмом. Об этом знают, по-моему, все, но делают вид, что не в курсе. А ты — детектив и защитник закона, и в целом имеешь все основания, чтобы задержать меня. Если не сейчас, то как-нибудь в другой раз. Этого недостаточно, чтобы ощутить желание держаться от меня подальше?

— М-м-м, — Ирвин окинул Элоизу внимательным взглядом, а затем пристально посмотрел ей в глаза. — Вообще-то нет.

— Нет?!

— Ни капли. Ты создала слишком сильное первое впечатление. И я готов поклясться, что если бы ты стала главой «Саламандр», то я бы стал самым продажным полицейским, только чтобы прикрывать твою прекрасную спину и все, что ниже. Неужели в это так сложно поверить?

Он вновь подшагнул к ней, попытался коснуться, обдавая запахом алкоголя. Элль нахмурилась. Ирвин едва заметно покачивался с поднятыми руками, как хлипкое пугало на ветру.

— Сколько ты выпил?

— Понятия не имею. Но если ты позволишь на себя опереться, я буду рад.

Она тяжело вздохнула и скрепя сердце подставила плечо. Ирвин благодарно приобнял ее и позволил отбуксировать себя к стене. Привалился к каменной кладке спиной и рассмеялся.

— Что смешного?

— Ты не хочешь ни к кому привязываться. Боишься, что тебе разобьют сердце?

— Бояться нечего, — ответила девушка. — У меня его нет.

И больше всего ей не хотелось, чтобы кто-то узнал, что это правда.

— Быть такого не может. Ты слишком хорошая для бессердечного человека, — расплылся в глуповатой улыбке Ирвин. Элль хмыкнула.

— Как будто люди не совершают плохих поступков из-за любви, — и прежде, чем он ответил, сказала. — Я вызову тебе кэб.

— Только не рассказывай никому, что я напился, — попросил молодой человек, глупо хихикая своей же шутке.