Осколки Солнца

Глава 28. Из Парижа с любовью

Лучше бы мне ничего и не знать о Клоде. К ночи я успела накрутить себя до рыданий в подушку, и так же резко успокоиться. Сил больше не осталось даже на переживания. Я могла только сидеть в оцепенении, без единой мысли в голове, и с глубоко застрявшей тревогой в груди, так и не вышедшей со слезами.

Михаил обнаружил меня всё в том же кресле, с живописно раскиданными клочками бумаги вокруг и обломками карандаша. Вампир уселся напротив меня, опершись спиной о кровать. След на лбу так и не прошёл. Должно быть, яд, которым его отравили, влиял и на регенерацию.

— Привет, Клэр. Луи сказал, что ты уже знаешь про своего брата.

— Клоду и в самом деле что-то угрожает? — тихо спросила я.

Сложно было поверить, что Рейнард Эмбер и вправду мог причинить ему вред. Ведь я запомнила Рейнарда совсем другим. Себе на уме, и не без хитринки, он все же казался порядочным человеком. Я… ошибалась?

— Клода могут обвинить в убийстве у Нотр-Дама и в особняке братства.

— Но это был не он, а Истван! Она виновна… — я осеклась, вспомнив, что говорю о матери Михаила.

— Да. Только Истван мертва, — спокойно ответил вампир. — А ложа ищет козла отпущения. И пытается через Клода найти тебя. Хотя, как ты понимаешь, на этом цепочка не заканчивается. Но я не собираюсь играть в прятки. Мне понадобиться еще некоторое время, но тебе не стоит беспокоиться за брата. Скоро он будет на свободе.

— Почему ты помогаешь ему?

— Ради тебя. Ты расстроишься, если с Клодом произойдет беда.

— И чем мне оплатить за твою помощь?

Михаил вздохнул.

— Я не собираюсь предъявлять счёт. Ты просто могла бы сказать «спасибо» и подарить свою очаровательную улыбку.

— Тогда… спасибо.

Улыбнуться так и не удалось, да и вряд ли улыбка была бы искренней. Михаил поднялся, без привычной грации. Было видно, насколько он устал.

— Ева тебя ранила? Давай я посмотрю.

Склонившись, он размотал повязку и провёл пальцами по горлу. От этой небрежной ласки по коже тут же побежали мурашки.

— Всё почти зажило. Для человека это было бы невозможно. И чувствительность к свету не проходит.

Задумчивость в голосе вампира заставила напрячься. Как бы он не передумал о ритуале… Я отвела руку Михаила от своей шеи.

— И всё же я человек. И хочу им остаться.

— Ты цепляешься за прошлое только из страха будущего, Клэр. Но оно — блистательно и великолепно. Я собираюсь предложить тебе поехать вместе со мной в Санкт-Петербург. Увидеть белые ночи, побывать на самых роскошных вечерах в княжеских домах. Познакомить тебя с величайшими людьми своей эпохи.

— Увидеть своих родителей, обнять — без желания выпить их крови. Прогуляться с сестренкой по цветущему саду под ярким полуденным небом. Это то, чего я хочу на самом деле. Почему ты не можешь меня отпустить? Потому что я твой любимый десерт?

— Потому что ты моя любимая женщина.

Михаил уселся прямо на пол — у моих ног, и будто большой кот, требующий, чтобы его погладили, ткнулся мне в колени лбом. Я несмело коснулась жестких волос, вьющихся ещё больше, чем обычно. Настроение сменялось, будто погода весной. Если совсем недавно я сгорала от ярости и желала смерти всем вампирам, то теперь меня переполняли совсем другие чувства. Растерянность, беспомощность, нежность… Неужели это тоже влияние ритуала?

Адриан признавался мне в любви, и не раз. Вот только в его словах — пылких и романтических, не было и той толики искренности, что я слышала сейчас. И всё же этого было недостаточно, чтобы затянуть раны моей души.

— Ты причинил мне боль. И… — голос дрогнул. Произнести это было невероятно сложно. — И изнасиловал. Так не поступают с любимыми.

— Мне жаль, — глухо сказал Михаил, не поднимая головы. — Мне жаль, что я обидел тебя. Не всё можно исправить, но я услышал тебя.

— Услышал?

— Я пока не знаю, удастся ли мне уладить конфликт с ложей. Но если всё получится, полагаю, что можно будет не торопиться с обращением. Ты сможешь повидаться с родителями, и даже закончить учёбу. Если дашь мне обещание — когда я приду за тобой снова, ты не станешь убегать.

Мне потребовалось время, чтобы ответить. Да и столь близкое присутствие Михаила несколько отвлекало. Это сейчас он жалостливо жался к моим ногам, будто пытаясь сгладить своё подавляющее превосходство в силе и размере. А стоит только расслабиться — и всё. Вампирьи зубы на моей шее, руки на… кхм.

— Ты даёшь мне полгода, если не меньше, а вместо этого забираешь всю мою жизнь, — с упрёком сказала я. — Не очень-то щедро.

— Это то, что я могу тебе предложить. Я решу все твои проблемы, помогу Клоду, дам тебе время попрощаться с прежней жизнью. Но не проси отпустить тебя.

— А как начиналось то хорошо. «Достаточно только благодарности, подари мне улыбку», — я передразнила хрипловатый голос Михаила, нарочито усилив акцент. — Русские все такие собственники? Или это черта высших?

— Скорее — влюбленных мужчин. Я никогда не понимал это раньше — но когда любишь кого-то, то хочешь, чтобы он принадлежал тебе целиком и полностью.

А я думала, что это называется жадностью.

В этот раз я проснулась от того, что кто-то тыкался мне в шею холодным носом. Не собака, как можно было бы подумать, и даже не кот. У котов лапки, а не загребущие руки, прижимающие меня к крепкому мужскому телу.

— Месье Ракоци, вы же ушли спать в другое место, — сдавленно сказала я. — Месье… Михаил! Руки убери! И перестань меня облизывать!

Вампир вздрогнул, и проснулся.

— Прости, — в голосе его совершенно не слышалось вины, но хотя бы он перестал так смущающее прижиматься. — Я сильно устаю. Часто приходиться выходить на улицу днём, да и не ел я давно…

— За питанием стоит следить, — нервно посоветовала я.

— Значит…

— Нет!

Удивительно, но после этого Михаил все же отстал. Я продолжила за ним следить, не слишком доверяя. И заметила, что он выглядит не просто уставшим, а почти больным. Движения его были замедленны, а радужки продолжали светиться янтарно-красным, даже когда он подчеркнуто миролюбиво обсуждал погоду, одеваясь.

— Сколько ты можешь без крови? — прервала его, подавая неведомо как попавший мне под подушку носок.

— До нескольких недель. Но я не до конца восстановился.

— И что ты собираешься делать? Ты же собираешься сегодня встречаться с людьми?

— У меня хватит силы воли не напасть на них. А вечером, как стемнеет, полагаю, удастся поохотиться.

— Нет, так дело не пойдёт!

— Ты предлагаешь какой-то другой вариант, Клэр? — Михаил попытался скрыть заинтересованность в голосе, но удалось ему это плохо.

Я закатала рукав ночной рубашки, открывая запястье.

— Тебе же не обязательно пить много?

— Почему не шея? Так будет больнее, и займёт больше времени.

— Мне… я чувствую себя некомфортно.

— Потому, что слишком похоже на поцелуй? — Михаил, так и не застегнувший рубашку до конца, сел рядом, щекоча дыханием ухо: — Или боишься, что я зайду слишком далеко? Не стоит. Хотя ты выглядишь так соблазнительно…

— Да кусай куда хочешь, и проваливай!

— Куда хоче… к-хы! — я ткнула Михаила локтем в бок, и он, наконец, перестал изображать из ловеласа. — Так можно в шею?

Столько надежды в голосе!

Мой болевой порог, должно быть, изменился. Или я привыкла к укусам. В этот раз было не так больно, как раньше. Да и слабости после почти не было. Михаил выпил совсем немного, а потом практически сбежал. Как мне показалось, от греха подальше.

А на третий день я получила возможность увидеть Клода. И не только его.

Не знаю, что сделал Ракоци, чтобы вытащить моего брата, и какие связи задействовал, но за одну возможность увидеть и обнять Клода я готова была подкармливать вампира до конца жизни. Так, маленькими порциями, не вредными для моего здоровья. К несчастью, Ракоци не интересовался одним лишь пропитанием, а хотел гораздо большего от меня.

Но и об этом я готова была забыть. Если моя жизнь и так уже пошла под откос, то значит нужно уберечь хотя бы Клода. Если с ним всё будет хорошо… То и родители смирятся с тем, что однажды я пропаду, исчезну, будто меня и не было.

Клод обнимал так, что хрустели косточки, и выглядел непривычно взволнованным и серьезным. Запашок от него шёл так себе, и вихры, давно нечесаные, торчали в разные стороны, но выглядел он вполне здоровым.

— Почему ты пришла с этим упырем? — прошипел брат.

— Он нам помогает, — пробормотала я.

— Да в гробу я видел такую помощь!

— Между прочим, я вас слышу, — вежливо напомнил Михаил, и был проигнорирован.

— Мы же теперь можем уйти? — спросил Клод, оборачиваясь к господину с тростью.

Но вмешался бородатый.

— Боюсь, придётся немного обождать. Многие вопросы необходимо обсудить, и не все… О! Мадмуазель, вы приглашены?

В комнату, будто королева, вплыл Луи. Точнее, мадам Вирджиния. Аппетитная мушка над губой, ровно там же, где располагалась родинка у меня, подкрашенные и подведенные глаза, широкополая шляпка с перьями и шелковое струящееся платье, которое Луи изящно придерживал рукой в перчатке. Давно я не видела его в этом облике.

— Мадам, — тонко улыбнувшись, ответил вампир. — В данном случае я представляю сообщество высших во Франции. По праву старшинства. Не обманывайтесь моей юностью.

Краем глаз я заметила, как Михаил дернул подбородком, но все же промолчал.

— Месье Ракоци, наш договор ещё в силе? — уточнил полноватый господин с тростью.

— Конечно. Не думаю, что у мадам, — губы Михаила иронично дернулись, — будут претензии к нам. Тем более что ведь просьба покинуть Францию касается лишь меня?

Михаил вынужден уехать? Так вот почему он заговорил о Петербурге! Но это было совсем не в характере Ракоци — отступать. Скорее он бы вынудил ложу терпеть его присутствие… Но не сделал это. Заметив мой непонимающий взгляд, Луи пояснил:

— Мишель позаботился о том, чтобы твоей семьи не коснулись наши проблемы. Хотя не скажу, что это ничего ему не стоило. У месье Лилля довольно высокие запросы для того, кто едва своими неосторожными действиями не разрушил хрупкий мир в Европе.

— Каким образом? — не удержался от вопроса Клод, продолжая крепко держать меня за ладонь. Заметив внимательный взгляд Михаила я потянула брата к стульям у окна. Не стоит привлекать внимание.

— Мир в Европе поддерживается не только союзом Антанты, сдерживающей германскую агрессию. Высшие помогают нам найти диалог со многими нашими друзьями. И врагами тоже… — сказал русский посол, разливая по бокалам прозрачно-янтарный напиток. Я бы тоже не отказалась выпить, но судя по количеству бокалов, мы тут с Клодом в качестве статистов.

— Действуя, прежде всего, себе на благо, — недовольно возразил господин с тростью. — Ситуация на Балканах не решится, пока…

Луи взмахнул рукой.

— Скучно говорить о политике. Ответьте лучше, кто будет нести ответственность за смерть двух высших в Париже, месье Лилль?

— Истван Ракоци совершила преступление, убив множество людей, — прошипел Великий магистр общества Орлеанского. Не так я себе его представляла. Пройди в толпе — и не заметила бы. — Мы только защищались. Да и смерть Германа Мартелла не наша вина.

— Он ведь защищал вашу дочь, — сверкнул глазами Луи. — А преследование месье Леграна?

— Месье Легран был пособником Истван. Может, это вам следует объяснить похищение Клэр Легран и удержание её против воли?

Хотелось бы мне исчезнуть куда-нибудь… Но вместо этого я несмело откашлялась, привлекая внимание.

— У меня нет претензий к Михаилу Ракоци. Я ушла с ним добровольно.

— Клэр! — возмущенно произнёс брат. — Как ты можешь так говорить!

— Ясно, — презрительно скривил губы магистр. — Но ваши слова едва ли стоит принимать в расчёт, мадмуазель. Вы скажете всё, что месье Ракоци захочет.

И это тоже было правдой. Хотя и неполной. Но мне не хотелось стать очередным поводом для конфликта между людьми и высшими. Да и едва ли этого Лилля и в самом деле интересовала моя судьба.

— Думайте, как хотите, — я пожала плечами. — Но вам не кажется странным считать моего брата пособником вампиров, в то время как из меня делаете священную жертву?

Магистр недовольно дернул плечами.

— Высшие известны своими умениями убеждать. Но я…

— Еве гораздо лучше, — неожиданно прервал магистра Луи, вертя в руках тонкую ножку бокала. — Думаю, если восстановление продолжится, через несколько дней вы сможете её увидеть. Хотя не обещаю, что она вас узнает. — Замечательное вино, месье Нелидов. Хотя я слышал, что вы привезли с собой из Армении и коньяк?

— Я прикажу подать его позже. Ведь вы останетесь? — вежливо улыбнулся русский, никак не подав вида, что перепалка Лилля и высших его как-то обеспокоила.

— Боюсь, такой возможности у меня нет. Как и у Мишеля. Ведь правительство Франции так невежливо выдворяет его из Парижа.

— Пока всё не утихнет, — пожал плечами Лилль, всем своим видом показывая, что высшим здесь никогда не будут рады. Но после упоминания Евы он несколько сменил тон.

Вот, значит, о чём говорил тогда Луи. Ещё одна заложница. Если магистр не глуп, он уже понял, что его дочь во всём зависима от своего создателя. И на её месте могла быть я. По спине прошёлся холодок. Даже сейчас моя свобода была более чем условна.

— Мальчик может вернуться к учёбе, если того желает, — магистр сухо кивнул Клоду. — И я позабочусь, чтобы мой племянник не побеспокоил мадмуазель Легран. А взамен вы забудете о мести Рейнарду, месье Ракоци.

— С Рейнардом всё в порядке?! — вырвалось у меня.

Луи театрально вздохнул.

— Дорогая, ты разбиваешь моё сердце, заботясь об этом ничтожном человечишке. Меня ты так не жалела. И подумай о своём супруге. Не вынуждай его ревновать.

Не думаю, что Михаила мучила именно ревность. Невозможно представить, что он испытывал, зная, что убийца его матери остался безнаказанным. Да, он спасал свою жизнь и жизнь Клода и Евы. И все же… Доводы рассудка не всегда доходят до сердца.

— Да. Он хотел бы вас увидеть, но не думаю, что подобная встреча была бы уместна, — Лилль искоса посмотрел на Ракоци. На лице вампира не дрогнул ни один мускул. — Что ж, полагаю, раз всё всех устраивает, то в моем нахождении здесь нет смысла. Позвольте откланяться.

— Я вас провожу, — откликнулся русский.

— Мы тоже уходим! — вскинулся Клод, бросая свирепые взгляды на вампиров. Но Лилль и русский дипломат уже вышли.

— Не торопись. Я отвезу тебя в школу, — сказал Михаил, так и не притронувшись к вину. Он был погружен в свои мысли, но отчего-то мне казалось, что внутри него бушевал шторм.

— А Клэр? Я никуда её с тобой не отпущу!

— Ей нужно в пансион, чтобы собрать вещи и не опоздать на поезд. Если хочешь, можешь проводить сестру.

— Мы уезжаем? — голос у меня постыдно дрогнул.

— Не мы. Ты, Клэр. Я же обещал тебе, что ты сможешь вернуться к родителям. В Париже тебе точно оставаться нельзя. Билет уже куплен.

Брат как-то обмяк.

— Это… Всё закончилось? — с надеждой спросил он у меня. — Ты свободна?

— Да, — я сжала его ладонь, кинув предупреждающий взгляд на Михаила. — Всё закончилось. Больше не надо бежать или прятаться.

Не думаю, что Клоду стоит знать о моем договоре с вампиром. К счастью, и Михаил, и Луи промолчали, позволив Клоду оставаться в неведении.

В пансионе не было никого, кроме мадам Жабер. Кто-то был ещё на учёбе, кто-то пропадал на свиданиях или гулял, пытаясь насытиться последними теплыми осенними деньками. Хотя дыхание зимы уже чувствовалось.

Или это я просто так и не смогла согреться после вампирского сна? Иногда мне казалось, что я так и не проснулась, и лежу там, в саркофаге. А всё, что было после, просто мне приснилось.

Попрощаться ни с кем не удалось. Ни со своими подругами, ни с Базилем, или мэтром Саваром и Николя. Может, это и к лучшему. Мой спутник вызвал бы много вопросов. Как и мой вид. В зеркале отражался кто-то другой, а не я. С тем же миндалевидным, доставшимся моим предкам от сарацинов, разрезом глаз, ямочками на щеках, немного вздернутым носом. Меня, сколько я помню, всегда называли хорошенькой и миленькой. Но теперь, когда кожа стала бледнее, а радужки глаз, напротив, потемнели, и то же время стали ярче, приобретя почти изумрудный оттенок, во внешности проявилась холодность и даже некоторая чуждость. Зато пышности в бедрах и груди не прибавилось, а волосы всё так же были непослушными и постоянно путались.

Я оставила Кристе записку и свою шкатулку с не слишком дорогими, но все же ценными украшениями — серебряные сережки, черепаховый гребень, брошка с жемчугом. Это должно было хватить, чтобы оплатить ущерб от порванного и испачканного платья для бала.

Клод всё же поехал с нами, не желая оставлять меня наедине с Михаилом. Брат так и не спросил, что было между мной и вампиром в храме, но то, как он отводил глаза, и неловко молчал, когда мы остались одни, говорило о многом.

— Ты расскажешь родителям? — спросил Клод, наблюдая с моей кровати в пансионе, как я пытаюсь запихнуть вещи в чемодан. Мадам Жабер не слишком хотела пускать молодого парня в пансион, но братец умел убеждать.

— Боже упаси! Отец не должен ничего знать о наших приключениях.

— Приключениях? — скривился Клод. — Да в гробу я видал такие приключения… Слушай, а ты ещё хочешь крови?

Я вздрогнула.

— Нет! И не напоминай! Будем считать что я вылечи… — в спину мне полетел тюбик краски, но прежде чем он столкнулся с моим затылком, я успела его перехватить. — Ну и что ты делаешь, засра… сорванец?!

— Проверяю твои рефлексы. Отменные. Есть от упырей польза. Может, бросишь рисовать и займешься спортом?

— Может быть, — без энтузиазма ответила я.

Со школой искусств оставалось только распрощаться. Конечно, я могла продолжить писать картины, вот только будущего у меня, как у художника, могло и не быть. Даже если мой «муж» не будет против увлечений своей младшей, останется ли во мне хоть капля вдохновения? Или только жажда крови и желание услужить сиятельному супругу?

Так. Пора прекращать вводить себя в уныние! Я с трудом захлопнула чемодан и подтолкнула его ногой к Клоду.

— Давай, неси, раз уж вызвался провожать на вокзал.

Клод проворчал, но послушался.

Билеты оказались на место первого класса в отдельном купе. Так мне ездить приходилось впервые. Дав попрощаться с Клодом, Михаил зашёл следом со мной в вагон, помогая разместиться.

— Ты помнишь, о чём я говорил? Я приеду за тобой в Бланьяк. Не позднее, чем через шесть месяцев. Весной, или в самом начале лета. Могу ли я надеяться, что ты не будешь делать глупости?

— Сбегать? Куда? — я горько усмехнулась. — Дай знать, когда решишь забрать меня.

— Что ты родителям скажешь?

— Практически правду. Что встретила в Париже таинственного незнакомца, и теперь не могу без него жить. Настолько, что готова бросить всё, и сбежать с ним на край света.

— Они поверят?

Я неопределенно повела плечами.

— Не думаю, что захочу это проверять. Мама строгая, и отец, хоть и позволяет мне многое, консервативен во взглядах на отношения. Родители не выгонят меня, даже если я принесу ребенка в подоле. Но вот любовника, заявившегося в дом, не потерпят.

— То есть ты собираешься оставить записку? Почему бы тебе не представить меня как мужа? — Михаил положил руки мне на плечи, привлекая к себе. — Это ведь правда. Мы женаты.

— Нет! Не для меня! И я не хочу, чтобы отец что-то заподозрил, увидев тебя.

Раздался свисток, обрывая непростой разговор.

— Идите, месье Ракоци. Вам пора.

— Поцелуй меня, Клэр.

Во взгляде Михаила я видела сомнение, будто он так и не был уверен в своем решении отпустить меня.

— Это приказ?

— Просьба. Но я не буду настаивать.

Может, стоило бы отказать, выразить своё презрение вампиру. Но почему-то я не могла просто оттолкнуть его. Я положил руку на сгиб локтя Михаила, и потянувшись на цыпочках, подарила целомудренный поцелуй в гладко выбритую щёку.

— Береги себя, Михаил Ракоци. И пусть твоя богиня тебе благоволит.

Узкие губы тронула едва заметная улыбка.

— У тебя доброе сердце, Клэр Легран. Не давай никому иному, кроме меня, этим пользоваться.

В окно требовательно постучали. За стеклом стоял недовольный Клод, делая руками непонятные, но вроде бы угрожающие знаки.

— Если обидишь моего брата, — строго сказала я вампиру, — можешь забыть о моей доброте.

Михаил хмыкнул, и неожиданно склонившись, торопливо поцеловал. Уже по-настоящему. И прежде, чем я успела возмутиться, вышел из купе.

Надеюсь, у Клода хватит ума не пытаться придушить Ракоци там же, на перроне.