Осколки Солнца

Эпилог. Три года спустя (нет)

Париж, 1991 год, Париж.

В Лувре даже в будние дни было очень много народа, поэтому сына я держала за руку крепко. И всё же он как-то умудрился незаметно высвободиться, и исчезнуть в толпе.

Хорошо, что Серж ещё совсем маленький — только недавно шесть исполнилось, и жажда у него проснется нескоро. А значит, опасности для окружающих юный высший не представляет. Но вот за него я волновалась. Как бы не испугался, потеряв маму!

И совсем зря беспокоилась. Сначала я услышала его пронзительный голос:

— Да! Это мой папа! Я не вру!

И только затем увидела его кудрявую макушку. Он разговаривал с миловидной студенткой, тыча пальцем… О, нет! Михаил расстроится.

Кто бы мог подумать, что картина, написанная мной под влиянием работ Савара, и давно пропавшая, всплывает именно в Лувре. То, что Лувр разместил дну из картин, мне конечно льстило. Но вот то, что на ней был изображен Михаил в образе Аида…

— Эта картина была написана очень давно, так что на ней не может быть твой папа, — рассмеялась девушка. Акцент выдавал в ней англичанку. — Наверное, просто очень похож.

— Это мой папа! — продолжал упорствовать сын. — Мама часто его рисует, только не таким сердитым! Она, наверное, на него тогда сильно злилась.

Я поспешно вмешалась в разговор.

— Серж, нам пора идти. Простите, мадмуазель. Мой сын бывает иногда очень шумный.

— Очень умный мальчик, — улыбнулась она. — А вы в самом деле похожи на Клэр Легран.

Я не только похожа, я она и есть, милая. Только вот откуда тебе знать о том, как я выгляжу? Все высшие повернуты на своем инкогнито, а тут такой казус.

— Разве портреты художницы сохранились? — невзначай спросила.

— Долгое время думалось, что нет. Но я изучаю работы Уолтера Сикерта в Лондоне, и нашла среди его набросков портрет художницы. Они были дружны…

— Это очень интересно, но нам пор идти. Серж, держись крепче за меня.

Серж надулся. Ему не дали покрасоваться перед внимательно слушающей незнакомкой.

— Я не Серж, а Сергей! — наконец придумал он претензию ко мне. — Так папа меня называет!

— Твой папа в своих именах то не может разобраться, так и теперь тебя путает.

Михаил встретил нас у выхода. Поцеловал меня, и тут же взял сына на руки. Соскучился. Мы приехали во Францию впервые за многие годы, Михаил постоянно был в делах, и виделись мы реже, чем хотелось бы.

— Понравилось в Лувре? — ласково спросил он у сына.

— Да! Там статуи голых тёть, много людей, и еще всякие старые картины. А еще твой…

Я поспешно сунула в рот Сержа ириску. Пусть жует, и не болтает лишнего. С мужем я потом поговорю.

— И как? Встретился с Луи? — тихо спросила.

Взгляд Михаила потемнел.

— Да. И даже не убил. Но общих дел с ним иметь не собираюсь. Я уже много раз тебе говорил, Клэр. Моя семья это вы с Сергеем, и больше никто мне не нужен. Но я так и не спросил, как вы съездили в Тулузу.

— Отлично. Представь себе, видела правнука Клода. Вылитая его копия! Махинатор ещё тот.

— Леграны, — многозначительно сказал муж. — Не скучаешь по прошлому?

Конечно, скучала. Особенно в Париже, в месте, с которым меня так много связывает. Но Михаил был как всегда прав. Теперь важна только наша семья. Я, Михаил, и Серж, в котором воплотились многие наши надежды и мечты.

Я солнечно улыбнулась мужу и предложила:

— Не хочешь после Франции съездить в Россию? Помнится, когда-то давно ты обещал мне показать Санкт-Петербург.

Финал.