Осколки Солнца

Глава 31. Ты всё дальше

3 сентября 1908 года

Порт Кале почти сразу скрылся из виду — туман над проливом Ла-Манш стоял плотным, даже удушливым. Зато пассажирам повезло, что не было сильного ветра и волн, хотя и на таком огромном и современном пароходе, как «Арундел» многих укачивало. простудиться тоже было легко, тем более в довольно коротком жакете из твида. И почему я не надела пальто! Стоило только вспомнить, как прохладно на севере Франции было в это время года. А учитывая, что говорят об английской погоде… Я тяжело вздохнула, и плотнее закуталась в шаль. Глупо будет, если пережив события в Париже, я умру от воспаления лёгких в Лондоне.

Но выбор был сделан. Я в самом деле покидала Францию, имея с собой лишь один чемодан, и деньги, которых едва ли хватит на несколько месяцев. Большую часть той суммы, что вручил мне Луи, я подсунула Клоду, приехавшему в Париж поступать в Сорбонну. А остаток пожертвовала приходу в Баланьяке, когда навещала родителей. Мама, конечно, была против моей поездки в Англию. Отец привычно придержал своё мнение при себе, но и он был не слишком доволен своей блудной дочерью. Но своё отеческое благословение всё же дал.

Туман постепенно рассеивался, а ветер, наоборот, крепчал. Я не стала спускаться в дамский салон, не желая, чтобы моё, пусть и условное, но все же одиночество, нарушали.

Как оказалось, от моего желания ничего не зависело. Совсем рядом один отчаянно рыжий господин затеял ссору с другими господами, уже немного подвыпившими. Я понимала немного английский, но речь рыжего была слишком быстрой, а его акцент чудовищным, так что суть претензий уловить не удалось. Зато результат столь бурного обсуждения неизвестной мне проблемы оказался для меня плачевным. Одному из англичан надоел махающий перед ним руками скандалист, и он недолго думая, толкнул от себя рыжего. Тот заскользил на влажных досках, едва не перевалился через перила в воду, и, пытаясь сохранить равновесие, схватил меня за рукав жакета.

Рукав жалобно треснул, и почти полностью оторвался. А шаль от слишком резкого движения свалилась с плеч и улетела в воду. Рыжий тихо ойкнул, и аккуратно поправил сползающий вниз рукав.

— Не берите больше английские ткани, мисс. Они дерьмо. Как и большинство англичан.

На французском этот тип говорил ещё более чудовищно.

— Вы так уверены, что я не англичанка? — сухо спросила, отстраняясь от дебошира. — Будьте добры. Решайте свои проблемы подальше от меня.

— Как скажете, мэм, — смиренно кивнул рыжий тип. — Но тут нет моей вины. Чесс слово.

Я фыркнула, выражая недоверие, и решила поискать место поспокойней, где в меня бы не швыряли ирландцев. Стоило мне только немного успокоиться, и перестать злиться из-за порванной одежды, виновник моего плохого настроения появился вновь. На скуле его красовался синяк, верхняя губа была разбита, но выглядел он до неприличия жизнерадостным и довольным собой.

— Я выбил из них дурь, а потом вмешалась охрана. Но я, как видите, в порядке.

— Рада за вас.

— Там один из этих уродов оказался щипачом, ну то есть карманником, а я думал, что он к дамочке одной полез. Ну вот и решил поговорить с ним по душам в сторонке. А у него приятели оказались. Хорошо хоть кошелёк дамочки во время драки выпал, иначе бы с ними повязали.

— Спасибо за пояснение, — я вежливо кивнула и отвернулась, показывая, что не слишком заинтересована в дальнейшей беседе.

— Да я как бы не за этим пришёл, мэм. Просто очень болтливый, когда волнуюсь. А я всегда волнуюсь, когда беседую со столь очаровательными девушками, — обаятельно улыбнулся рыжий. — Позвольте мне исправить содеянное.

— И как вы представляете это?

Театрально поклонившись, взмахнув невидимым пером на невидимой же шляпе, мужчина достал из наплечной сумки катушку чёрных ниток, в которую была воткнута иголка. Теперь он смог привлечь моё внимание.

— Вы всегда носите подобное с собой, месье?

— Так получилось, — пожал плечами ирландец. — Позвольте мне ваше одеяние, мэм.

— Что, прямо здесь?

— Точно, вы ведь замерзнете! Полагаю, лучше спуститься в салон.

Значит, у него был доступ в один из салонов? Я внимательней пригляделась к мужчине. Одежда выглядела не новой, но была добротной и опрятной, а сам ирландец чисто выбрит, и даже пах не дешевым алкоголем, как следовало бы ожидать, а парфюмом с ненавязчивым, но приятным ароматом. И несмотря на ужасный акцент, речь его была поставлена правильно. На рабочего он точно похож не был, хотя и до почтенного буржуа не дотягивал.

От безысходности ли, а может, и от любопытства, я приняла приглашение нахального незнакомца. Салон второго класса, в котором отдыхали пассажиры, был переполнен. За столиками не было свободного места, но ирландец всё же смог освободить одну из скамеек у боковой переборки.

— Что вы сказали тому господину, что он так шустро пересел? — шёпотом спросила я у ирландца.

— Что моя жена в положении, и что ей в любой момент может стать дурно.

— Лгать — нехорошо. И я не ваша жена.

— Кто знает — может, когда-нибудь это и станет правдой, — хмыкнул мужчина. — Ну же, раздевайтесь!

— Да вы уже и говорите, как мой супруг, — проворчала я, стягивая жакет. — А вы зачем снимаете с себя пиджак? Месье, я же пошутила!

— Просто не хочу, чтобы вы замерзли.

На мои плечи лёг пиджак, и я затихла, старательно пытаясь не покраснеть под любопытными взглядами кумушек по соседству. Между тем ирландец ловко вдел нитку в иголку, и начал изучать порванный шов жакета, что-то недовольно ворча о ленивых портных.

— Вы что, и вправду будете шить прямо здесь?

— Угу. Не бойтесь, я умею. Моя бабушка заставляла освоить меня это мастерство. При желании я не только дырку смогу заштопать, но и самому сшить себе рубашку. Или жене панталоны. Хотя я не женат, к слову. Это вам так, на заметку.

— Вы не можете без пошлостей, да? — укоризненно спросила я. — Говорите хотя бы потише. На нас и так косятся.

— Хорошо, мэм, — послушно кивнут ирландец. — Кстати, пора бы нам и познакомиться. Я Патрик О`Ши родом из Дублина, хотя последние несколько лет живу в этом ужасном Лондоне. Талантливый актер, не менее талантливый поэт, и прекрасный спаситель храбрых дам… Точнее, наоборот. Храбрый спаситель прекрасных дам, хотя в прекрасности мне тоже не откажешь. А вы?

Язык у него точно без костей.

— Клэр Легран.

— И всё? — разочарование в голосе ирландца заставило меня улыбнуться.

— И всё.

Теперь, когда мы сидели совсем близко, я могла немного лучше изучить мужчину. Ему было около двадцати пяти, хотя из-за широких плеч и крепкой фигуры вначале он показался мне старше. Волосы отчаянно рыжие, с медным отливом, кожа светлая, с россыпью веснушек на переносице и скулах. Немного кривоватый нос, скорее всего не раз ломанный, упрямый подбородок, выразительный и подвижный рот, карие глаза — вполне обычные, без всякой чертовщины. Хотя и не без хитринки.

— Так вы актёр?

— А что, не похож? — хмыкнул О`Ши. — Ну хотите, Шекспира прочитаю? «Короля Лира», например?

Он откашлялся, готовясь к декламации, и я поспешно закивала.

— Верю-верю! И что вы делали во Франции, мистер О`Ши?

— До чего же вы любопытны! Смотрел «Бориса Годунова».

— Это что-то русское?

— Из какой глубинки вы приехали? — снисходительно спросил ирландец. — Это русская опера, которую привез в Париж гениальный Дягилев. Так как сам до Петербурга я едва ли когда-нибудь доберусь, то я не мог упустить этот шанс услышать Шаляпина хотя бы во Франции. Он восхитителен! Знаете, я ведь разбираюсь в музыке, и сам неплохо пою.

О русских сезонах в Париже, проводимых уже второй год, я краем уха слышала, но если честно, мне было совсем не до этого.

— Так вы не только талантливый актер и поэт, но еще и не менее талантливый певец? — ехидно спросила я, наблюдая за тем, как ловко мелькала иголка в руках ирландца. — Значит, вы отправились во Францию только ради оперы?

— И ещё съездил к троюродной тётушке в Лион. Она вышла замуж за одного из лягушатников… Ау! Мэм, зачем так больно щипаться?!

— Не говорите о моих соотечественниках так грубо.

— Ну хотите я вам шутку про ирландцев расскажу? Один ирландский священник в Белфасте прочел проповедь, направленную против пьянства: «Дети мои, пьянство — это ужасно… Виски заставляет нас терять разум… мы ссоримся с англичанами и стреляем в них… и промахиваемся…»

— Ш-ш-ш, да потише вы! Вы понимаете, что эта шутка более оскорбительна для англичан, которых здесь большинство, чем для ирландцев?

К тому времени О`Ши закончил свою работу, и я поспешно вывела его на палубу, пока он не стал причиной нового скандала. — Вы так ничего и не рассказали о себе, мадмуазель Легран. Как я должен вас очаровывать, если я не знаю ничего о том, что вам нравится? Но, позвольте предположить, что вы натура творческая! Хотя судя по тому, что вы не знаете, кто такой господин Шаляпин, едва ли певица. Так что же вам по душе?

Я пожала плечами, и оперлась о поручни, задумчиво глядя на свинцовую холодную воду, плещущуюся внизу. До другого берега плыть ещё около часа. Можно развлечь себя небольшой беседой, тем более что ирландец оказался забавным.

— Ну же, неужели столь талантливый человек, как вы, не может догадаться? У вас три попытки.

— Вы флиртуете со мной, Клэр? — ухмыльнулся О`Ши.

— Я?! Нет!

И все же это было именно то, что я делала. Этот ирландец располагал к себе, хотя характер имел весьма ершистый. И флиртовать с ним, несмотря на всю его дерзость, казалось почему-то безопасным. Совсем иначе, чем это было с Михаилом — когда в даже самом простом разговоре я чувствовала, будто хожу по натянутой струне.

Нет, не стоит думать о Ракоци. Он остался там — в прошлом.

— Вот мое первое предположение — вы наверняка прекрасно танцуете. Может быть, даже профессионально, — между тем сказал неугомонный ирландец, попытавшись незаметно ко мне придвинуться. Так, чтобы наши плечи соприкоснулись. Я окинула его суровым взором, но это не произвело на него ни малейшего впечатления.

— Разочарую — но нет.

— Играете в любительском театре?

— И вторая попытка — мимо. В этот раз не ошибитесь, мистер. Тем более вариантов у вас осталось не так много.

Ирландец сделал шаг назад, окинув меня задумчивым взглядом:

— Хм… Вы не снимете перчатки, мисс?

Я, немного помедлив, все же выполнила его просьбу. И все же вздрогнула, когда он коснулся теплыми, немного шершавыми на кончиках пальцами моих ладоней, изучая.

— Так вот оно что! Вы художница, Клэр Легран! Вам часто приходиться держат в руках кисть.

— Почему не карандаш или перо? Я могла бы писать романы.

— Вот тут, у большого пальца, видите? Пятнышко краски.

Ох, и в самом деле.

— Вы очень внимательны.

— Это часть моего ремесла. Подмечать интересные детали… и интересных людей. Мисс… нет, мадмуазель Легран, а где вы собираетесь остановиться? Мне хотелось бы, чтобы наше знакомство не закончилось вместе с этим путешествием.

Вопрос О`Ши привёл меня в чувство. И что я творю? Не следовало мне заговаривать с этим человеком. Даже если он не опасен, то в ближайшем будущем мне хватит иных забот, чтобы отвлекаться на дружбу с ирландцем. Хотя о какой дружбе я говорю? Наверняка он просто посчитал меня легковерной дурочкой, и решил развести.

— Простите, это невозможно. В Лондоне меня ждёт жених, — соврала я.

Искры в карих глазах потухли.

— О. Я ведь ещё не говорил, что из англичан получаются ужасные мужья?

Я виновато пожала плечами.

— Ну… Тогда простите, мэм, за излишнюю назойливость. И за потерянную шаль. Возьмите хотя бы в качестве компенсации шарф.

О`Ши стянул с шеи длинный полосатый шарф с симпатичными кисточками на концах, и обернул вокруг мое шеи. И прежде, чем я успела возразить, ушёл, махнув на прощание рукой.