Осколки судьбы

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Любой город для приезжего начинается с вокзала и таксиста. Для Тани Митава началась с городских ворот и хозяина обувной мастерской. Ещё будучи в пути, она собственноручно соорудила что-то вроде записной книжки и вносила туда всё, что удалось нового выяснить о столице, новом мире, его традициях и обычаях. Уже к концу путешествия Тане было известно, где покупают самые свежие продукты и по не высокой цене, к кому можно обратиться в городском совете, и за небольшую мзду тебе могут пойти навстречу в решении возникшей проблемы. Нужно было просто уметь слушать, а информация лишней никогда не бывает.

К въезду в город у неё уже существовал набросок плана действий. Первое — найти жильё. Для начала сойдёт и постоялый двор, но жить там постоянно будет кусаче для их с Андрейкой мизерного бюджета. Поэтому, пару дней можно потерпеть, а вот потом…

Вторым пунктом в созревшем плане было посещение местного банка. И, хоть денег у неё и немного, но не хотелось потерять всё по глупости или потому, что её банально ограбят. Третьим пунктом стоял поиск работы, точнее, средств пропитания. И вот тут у Татьяны был набросан более подробный план действий.

В свою бытность Татьяной Валентиновной Вороновой, она очень любила читать. Читала и детективы, и современные романы, попадались и книги фентезийного жанра. Таню всегда удивляло, как супер-пупер крутой попаданец (попаданка) легко могли вспомнить строение велосипеда и мясорубки, швейной машинки, танка и револьвера. Вот она ту самую мясорубку за свою жизнь разбирала, мыла и снова собирала бесчисленное множество раз, но как объяснить её строение тому, кто эту мясорубку в глаза не видел?

И не стоит забывать о существовании цехов и гильдий, стоящих на страже своих интересов. Так можно вляпаться, по незнанию, в большие для себя проблемы. И потом, она собралась представиться почтенной вдовой знатного происхождение, а это сразу уменьшало количество способов заработать.

В служанки? Пф… Не с её комплекцией и внешностью. Да и работа проблемная и совершенно не денежная. Подмастерье в мастерской? То же самое. Прогрессорство? Пф! Не зная местных реалий, не имея начального капитала, знакомств и связей лезть в волчью пасть не хотелось. Опять же, цеха и гильдии. Как же ей быть? Оставалось ещё несколько вариантов.

Можно было заняться вязанием — шали, воротнички. Не очень любимое занятие, но, если прижмёт, придётся сесть и вязать. Благо, мать в детстве научила управляться и со спицами, и с крючком. Да потом и сама, в проблемные девяностые, уделяла этим занятиям много времени. Надо было как-то растить детей и самой одеваться.

Наборный шрифт здесь уже изобрели и вовсю им пользовались. Книги. Писать книги для маленьких детей. Записать сказки, которые сохранились в памяти. Почему бы и нет? Как один из вариантов. Только придётся переделывать под местные реалии.

Она биолог. Зря, что ли столько лет отдала этой специальности? Лягушку в разрезе она и с закрытыми глазами изобразит. А, если нужна не лягушка? Судя по пользовавшему её лекарю, медицина тут была не сильно развита. Кровопускание, пиявки. А из этого следует, что и анатомия человека тоже не изучена, впрочем, о генетике вообще лучше промолчать. Вот только, как приспособить свои знания к этому миру так, чтобы они и доход приносили, и не завели в неприятности? Задачка, но разрешимая. Всё упирается, опять-таки в отсутствие информации.

Столица встретила путешественников дождём. В небесах грохотал гром, сверкали молнии. Настоящая летняя гроза.

— Плохая примета, — мрачно глянув на обложившие небосвод тучи, сообщил возница. И тут же с досадой сплюнул на землю, рядом с переминающейся с ноги на ногу, лошадью.

— Почему? — не смогла не поинтересоваться Таня.

— Таранис-громовержец гневается.

— А, как же вера в Единого? — опять не удержалась Таня. Оказывается, наряду одним общим богом, существовали и разные мелкие божки?

— А, что Единый, — снова сплюнул возница. — Он супротив своего сына не пойдёт. А раз громовержец гневен, значит, есть тому причина. Единый — верховный.

Татьяна не решилась дальше задавать вопросы, как бы себя не выдать. В памяти Талины сведений о местных божествах сохранилось, на редкость, мало.

Из-за дождя приходилось прятаться в повозке и обзор оказался ограничен. Стражники не стали проводить полный досмотр, лишь получили полученную плату за въезд, и отступив в сторону, пожелали счастливого пути.

Таня в очередной раз подивилась слаженности их работы. Она уже знала, что получаемые деньги шли на благоустройство городских улиц, вывоз мусора и иных отходов, уличное освещение и другие нужды. «Разумно, — согласилась она, видя чистенькие, выложенные булыжником, городские улицы. — У нас бы так».

Все торговые караваны обычно прибывали в одно и то же место — рынок около восточного въезда в город. Там неподалёку находились склады, для привезённых товаров. Да и купеческий квартал примыкал почти вплотную. Как кого, но Татьяну это не устраивало. Ехать туда придется почти через весь город, а потом уже оттуда добираться до нужного ей места. Это было не слишком-то и удобно. Её целью был вполне респектабельный квартал с северной части города. Там селились небогатые дворяне, чиновники, местная интеллигенция. Обо всём об этом Тане удалось разузнать по дороге в Митаву. А теперь она планировала добраться до недорого постоялого двора, отдохнуть и, прежде чем предпринимать свой следующий шаг, пораспрашивать людей. Торопиться не стоило.

Она распрощалась с обозом на очередном повороте. Крупные капли дождя стучали по накинутому плащу. Небогатый багаж остался стоять у её ног. Ребенка пришлось упаковывать в дополнительные одёжки, и теперь он сидел у Татьяны на руках, прижавшись всем своим маленьким тельцем к её боку. Только любопытные глазёнки поблёскивали в щёлочку плаща, да нос морщился, когда до него долетала какая-нибудь шальная капля.

«Не везёт», — хмыкнула про себя Таня, оглядываясь вокруг. Никакого городского транспорта поблизости не наблюдалось. Но и не мокнуть же, стоя под дождём? Она с трудом подхватила небольшой дорожный мешок, и Андрейкину корзину, которая до сих пор продолжала использоваться в качестве кроватки, и потащилась в сторону ближайшего магазинчика. Как ни странно, но улочка, на которой её высадили, пестрела обилием небольших лавок и магазинчиков.

Тане «повезло» ввалиться в обувную лавку. Приказчик, выяснив, что заскочившая спрятаться от дождя дама, заказ делать не собирается, уж совсем собрался выставить её вон, вместе с вещами. И неизвестно, что его остановило: отброшенный прочь капюшон и просьба о помощи от Татьяны, или Андрейка, умудрившийся выглянуть из-под плаща и залепетавший что-то на своём детском языке. Ребёнок, на редкость, оказался очень жизнерадостным и общительным. А может, причиной изменения в поведении стала демонстрация родового кольца на руке гостьи? Всё же не нищенка, не бродяжка заглянула в лавку. Мало ли, вдруг потом ославит на весь белый свет?

— Я мало чем могу вам помочь, — нахмурился мужчина, окидывая девушку скептическим взглядом. А стоит ли вообще оказывать помощь?

— Я в столице впервые. Слегка растерялась. Мне нужно добраться в район старого города. В Корде. А на улице сейчас, как назло, дождь льёт. И ни одного извозчика. Не подскажете, как мне быть?

— Госпоже нужен какой-то конкретный адрес?

— Меня интересуют «Гордость Митавы» или «Приют путника».

— Постоялые дворы? — удивился приказчик.

— Ну, пока так. Я думала, со временем подобрать иное жильё.

— Госпожа имеет какие-то конкретные требования к жилью? — снова нахмурился приказчик, но при этом смотрел уже более заинтересовано, чем прежде.

— В респектабельном тихом районе, чтобы было чисто и уютно, и не слишком дорого. Я не привередливая, но и переплачивать тоже не слишком хочу.

— Я мог бы вам с этим помочь, — начал было мужчина, но ещё раз с сомнением окинув Татьяну взглядом, добавил:

— Родственница моя подыскивает себе постояльцев. Старушка себе на уме. Живёт, как раз в Корде. Вдова писаря. Домик у неё не очень большой, зато на два входа. Будете жить отдельно. Там есть сад и речка рядом. Если согласны, я могу вас проводить.

— А, как же лавка? — не удержала своего любопытства Татьяна.

— Мальчишка присмотрит. Ти-и-им! Поди сюда, негодник!

Из подсобного помещения тут же выскочил взъерошенный подросток лет шестнадцати.

— Хозяин?

— Останешься за прилавком. Мерки снимать, заказы записывать. Денег брать в залог четверть от стоимости. Я скоро вернусь. Всё равно по такой погоде вряд ли кто заглянет.

— Пойдёмте, госпожа. Кстати, меня зовут рейн Картер Наоки. А, как мне обращаться к вам?

— Тьяна Валейтайн. Я из Велисии. Вдова.

Тане снова пришлось накидывать на себя капюшон и подхватывать, брошенные у ног вещи. Это случайное предложение выглядело очень соблазнительно, чтобы быть правдой. Но и отказываться сходу от него она не собиралась. Нужно было посмотреть дом. Узнать цену. Не факт, что она может найти что-то лучшее. А, если и найдёт — всегда можно будет переехать.

Идти пришлось довольно долго. Тане пришлось тащить свой груз самой. Правда, недолго. Рейн Наоки, видя, что узлы сильно тормозят их передвижение, подхватил часть из них и помог добраться до наёмного экипажа. А потом было не очень долгое путешествие по городу.

Домик Тане понравился. Действительно небольшой. В два этажа, весь обвитый плющом, он совершенно терялся на фоне огромного сада. В распоряжении Татьяны оказались две комнаты, маленькая гостиная и кухня. И цена, как она поняла, за всё это, была не сильно кусачая. Всего лишь одна крона в месяц. Золотая. А их всего у неё оставалось не так и много. Двадцать Таня взяла у Талькиного отца, и найденных кошелях тоже было десятка полтора монет. Если учесть, что пару крон она потратила на дорогу, то имеющихся денег хватит от силы на год очень скромной жизни в столице. Если не случится форс-мажор. Печально, но не катастрофично.

Хозяйкой дома оказалась женщина на вид лет шестидесяти, ещё вполне

крепенькая, имеющая обо всём свое мнение и не очень желающая прислушиваться к советам своего племянника. Послушав пару минут «милую родственную беседу», Таня поняла, почему рейн Картер назвал свою тётушкой женщиной себе на уме. Её будущая хозяйка жила в своё удовольствие и под дудку остальных родственников выплясывать не собиралась. И это очень импонировало Тане. Она уважала таких вот женщин, твёрдо стоящих на ногах, и знающих, что им от жизни требуется.

— Проходите, госпожа Валентайн. Не стоит стоять у порога. Идёмте, я вам покажу, где и что находится в доме.

Таня осторожно спустила на пол малыша, дав тому возможность размять ножки. Непоседа уже давно пытался выбраться на волю, вот только погода к этому не располагала. Ивен Наоки, хозяйка дома, разглядев ребёнка, тут же смягчила, брошенный в сторону постоялицы взгляд.

— Как зовут малыша? Или это девочка?

— Мальчик. Андрей, можно просто Рей. Ему всего пятнадцать лунных оборотов.

— О, и он уже ходит? — изумилась хозяйка. — Дети ходить обычно начинают лишь к трём веснам. И девочки, много позже мальчишек.

— Это потому, что ими никто не занимается, а предпочитают держать их в колыбели, пока они оттуда не выпадут, — не выдержала Татьяна. — А ещё выдумали, про кривые ноги. Ничего не кривые. Раннее развитие ещё никому не вредило!

Она думала, что опять услышит в ответ замечание по поводу своей молодости и неопытности. И ошиблась. Рейна Ивен внезапно рассмеялась звонким молодым смехом, так, что на глазах выступили слёзы. Которые она тут же вытерла, извлечённым из неприметного кармашка, платочком.

— В кои то веки, этот охламон сделал хорошее дело! — заявила почтенная рейна, с улыбкой поглядывая на Татьяну. — Дорогая моя, ваше присутствие в моём доме — глоток свежего воздуха. Вы мне нравитесь.

Вот так, сходу.

«Ну не может же быть, чтобы мне так подфартило»! — думала обо всём Таня, изучая дом и знакомясь с его хозяйкой. Вдова бывшего писаря из городского Совета имела обо всём своё мнение, обладала кипучей энергией и необходимыми для Тани знакомствами. Вот только, как заручиться поддержкой рейны Ивен?

Установить более близкий контакт с Ивен получилось чуть ли не на следующий день. Почтенная дама страдала от недостатка общения. Видимо, ей и постоялица — то нужна была именно по этой причине. Чтобы было с кем вечером попить ягодного взвара с яблочным пирогом и поговорить о жизни. Таня не стала отказываться от приглашения на чаепитие. Развитие добрососедских отношений с Ивен ей показалось очень выгодным. Как источник разнообразных сведений, чисто из практических соображений — с хозяйкой квартиры стоит дружить, и потому что хотелось избежать одиночества. Общение с малышом спасало, но не всегда. Иногда хотелось от тоски просто повыть на луну. Словно дикий зверь.

— Милая девочка, надеюсь, вы позволите мне так к вам обращаться? — улыбнулась Ивен, разливая по тонким фарфоровым чашечкам ароматный напиток. — От родителей осталось, — кивнула она, заметив Татьянин интерес к посуде. — Тайская.

— Очень тонкая работа, — согласилась Таня, отводя взгляд от стоявшей перед ней небольшой чайной тарелочки. Работа действительно было тонкая. Фарфор, буквально, просвечивал насквозь, да и роспись оказалась очень искусной

— Я сама родом из очень обеспеченной семьи. Отец мой считал, что каждый из его детей должен получить хорошее образование. И неволить меня при выборе мужа, тоже никто не стал. Так вот я и превратилась в рейну Наоки. Мой Тагрий хорошим был человеком, жаль, прожил мало. Да детей нам Единый не дал, только племянники мужа.

— А лекари не могли помочь? — поинтересовалась Татьяна, — Ой, простите, если я ненароком вам сделала больно.

— Ничего-ничего, — невесело усмехнулась Ивен. — За столько лет я уже свыклась, что стать матерью мне была не судьба. Да и причина оказалась не во мне, а наши лекари такое не лечат. Тагрий в детстве удушающей лихорадкой переболел. А после неё не у всякого могут быть дети. Он меня предупреждал, да вот только я не поверила, всё надеялась, что Единый милует. Но, видимо, на роду так написано.

— У вас остались племянники.

— Остались, — согласилась Ивен. — Ждут не дождутся, когда за Грань соберусь, чтобы наследство поделить. А я ещё годков двадцать, а то и тридцать планирую прожить. На целителей средств не экономлю, да и от проклятий поостереглась. Давайте лучше, поговорим о вас, дитя. Как же так вышло, что в таком нежном возрасте вам пришлось скитаться, да ещё и с ребёнком на руках? А, как же семья, родители? Или ваш малыш рождён не с той стороны одеяла, и вы теперь вынуждены себе самостоятельно добывать пропитание?

Не с той стороны одеяла. Бастард значит, незаконнорожденный. Выражение Тане было знакомо, потому и неприятна оказалась мысль, что о ней так могли подумать. Она даже слегка поморщилась, услышав Ивен. «А старушка-то, не промах! Зубастенькая. Ох, и наплачутся её племянники, пока наследства дождутся»!

— Вы меня, старую, простите, коли лезу не в своё дело…

— Да, нет, вы правы, — как-то устало вздохнула Татьяна и горько усмехнулась. — Чего-то подобного я и ожидала.

Она подняла глаза на любопытствующую женщину и взгляды столкнулись. Один, умудрённый прожитым опытом, и другой, почти такой же, но на удивительно молодом лице.

— А вы старше, чем выглядите, — спокойно промолвила Ивен, как-то очень внимательно оглядывая Таню. — Магичка?

— У нас говорят: «Маленькая собачка — до старости щенок». Нет, не магичка. Никогда не магичила.

И две женщины, встретившись вновь взглядами, вдруг рассмеялись. Словно две подружки или сообщницы.

— Поделитесь? — поинтересовалась та, что постарше.

— Не всем, — согласилась молодая и ненадолго задумалась, чтобы через пару минут продолжить:

— Я родилась в далёкой отсюда стране. Получила неплохое образование. Всё было. Мне казалось, что я была счастлива. Но это была лишь иллюзия. Я всё потеряла. Я не могу рассказать, как я здесь оказалась. История, достаточно долгая. Скажу только, мой малыш — законный сын своего отца. Про мужа мне не хотелось бы говорить.

— Вы чужеземка? А по виду и не скажешь, да и говор тоже наш, митерский, вот только взгляд иной. Наши женщины так не смотрят.

— Как, так?

— Словно ровня мужчине. По взгляду, по манере себя держать в вас, Тьяна, сразу определишь дворянку, да и не из последних. Высокорожденные не привыкли ни спину гнуть, ни подчиняться. Но женщина всегда уступит мужчине.

— Да, с чего вы взяли, что у меня такой взгляд?!

— Когда говорили о семье и муже, взгляд поменялся, появилось нечто этакое, я бы сказала, что мужа вы призирали, и была ещё там некоторая нотка превосходства и гордости. Я же говорю, наши женщины так не смотрят.

— Вы наблюдательны.

Пожилая дама лишь усмехнулась в ответ. Занимательная у них получалась беседа, нескучная. И постоялица оказалась необычной, и тайна, что она скрывала, так и манила её разгадать. А, что ещё делать пожилой, одинокой, скучающей женщине?