Отшельник

Глава 3



Доминик

Следуя за Девлином по фойе его особняка, расположенного на окраине Дублина, я замечаю какое-то движение. Я вижу его младшую дочь, стоящую на верхней ступеньке лестницы и внимательно наблюдающую за нами.

В отличие от своей старшей сестры, у нее рыжие волосы.

Мои мысли возвращаются к Грейс, которую сразу же отвезли в больницу после того, как прошлой ночью я передал ее отцу.

Я не удосужился спросить, как она себя чувствует. Я внес свой вклад в спасение этой женщины, и теперь пришло время Девлину внести свою лепту.

Мы заходим в его кабинет, и когда он жестом указывает на кресло, я расстегиваю пиджак и сажусь.

— Знаю, я уже говорил это, но спасибо, что спас Грейс. К счастью, у нее ничего не сломано, и она в своей спальне, приходит в себя, — сообщает он мне ненужную информацию, садясь за стол. Его глаза встречаются с моими, прежде чем он продолжает: — Братва становится проблемой, которую мы не можем игнорировать.

— Знаю, — бормочу я. Я откидываюсь на спинку коричневого кожаного кресла и долгое время смотрю на своего делового партнера.

Мы занимаемся одним бизнесом, и вместо того, чтобы работать друг против друга, мы научились сосуществовать в мире. Он контролирует рынок стрелкового оружия и пулеметов, а я занимаюсь взрывчаткой.

Когда он позвонил мне и сообщил, что Братва похитила одну из его дочерей, у меня не было другого выбора, кроме как помочь. К счастью, я был в Лондоне, заключал сделку с новым клиентом, иначе не успел бы вовремя.

Мне совсем не нужно, чтобы Девлин продавал ракеты моему врагу.

И мне бы не хотелось убивать Девлина. В нашем мире трудно найти союзника.

Он вздыхает, затем спрашивает:

— Что ты хочешь за спасение Грейс?

Уголок моего рта приподнимается.

— Пятьдесят процентов.

Если я стану владельцем пятидесяти процентов бизнеса Девлина, я буду контролировать рынок оружия во всем мире. Это сделает меня неприкасаемым Богом.

Его глаза на мгновение расширяются, а затем он, нацепив на лицо непроницаемую маску, качает головой.

— Ты сумасшедший.

Я пожимаю плечами.

— Может, и так, но это то, чего я хочу.

— Господи, Доминик, — ворчит он. Он пристально смотрит на меня мгновение, затем снова качает головой. — Пятьдесят процентов моего бизнеса – это не вариант.

Я поднимаюсь на ноги и, распахнув пиджак, достаю пистолет, спрятанный в боковой нагрудной кобуре.

— Ты ведь в курсе, что сейчас я запросто могу застрелить тебя и забрать все?

— Подожди! — Он поднимает руку, показывая, чтобы я успокоился. — Ради бога, сядь.

Я вскидываю бровь, глядя на него, и он поднимается на ноги. Положив руки на стол, он наклоняется вперед:

— Я не хочу наживать в твоем лице врага. Сейчас, когда Братва атакует по всему чертову миру, нам нужно держаться вместе.

Наклонив голову, я, прищурившись, смотрю на него.

— Пятьдесят процентов.

— Господи Иисусе! — Восклицает он, прежде чем мы снова смотрим друг на друга.

Единственное, что имеет для меня значение, – это деньги и власть, а у Девлина их очень много. Больше он ничего не может мне дать.

Выдохнув еще раз, он говорит:

— Я рассмотрю это при одном условии.

Я скрещиваю руки на груди.

— Каком?

— Женись на моей дочери. Если мы станем семьей, я отдам тебе акции.

Я делаю недовольное лицо, мне совсем не нравится, как это звучит. Я отшельник по натуре и не хочу, чтобы кто-то еще вторгался в мое личное пространство.

Единственный человек, с которым я часто контактирую, – это Эвинка, моя заместительница, и единственная причина, по которой она не раздражает меня до смерти, заключается в том, что она немая.

Эвинка контролирует моих сотрудников, а я покидаю свой дом только тогда, когда мне нужно заключить важную сделку.

Как эта.

Она – единственный человек, которому я доверяю, потому что мы выросли в одном детском доме и с самого начала прикрывали друг друга.

С таким же успехом мы могли бы быть кровными родственниками, потому что я считаю ее своей семьей и знаю, что она всегда относилась ко мне как к старшему брату.

Если бы она сейчас стояла в этом кабинете, то, наверное, надрывалась бы от смеха.

— Я не гожусь в мужья, — бормочу я. — Я предпочитаю одиночество.

— Знаю. — Он обходит стол и встает передо мной. — Женись на ней и подари мне внука. В остальное время вам даже не придется видеться. Она может продолжать жить своей жизнью здесь, в Ирландии, со мной, а ты – своей в Словакии. Брак и один внук в обмен на пятьдесят процентов акций.

— Jebat, — бормочу я себе под нос что-то похожее на "блять".

Уголок его рта приподнимается.

— Давай же. Это чертовски выгодная сделка, и у тебя будет наследник. Это беспроигрышный вариант для нас обоих. Мы будем непобедимы.

Он прав.

Перед моим мысленным взором всплывают огромные серые глаза Грейс. Несмотря на то, что она была избита, это не скрыло ее красоту.

— Она останется здесь, — бормочу я.

Девлин быстро кивает.

— Она знает, что я сделал ее вдовой?

На его лице появляется замешательство.

— Ты женишься не на Грейс. Я говорю о Сиаре.

Я, прищурившись, смотрю на его лицо.

— Почему не на Грейс? Она старшая.

— Сиара более покорная и не будет устраивать нам разнос из-за нашей договоренности.

Совсем не мой тип женщин.

Я издаю ворчливый звук.

В его глазах мелькает подозрение.

— Неужели так важно, на какой из моих дочерей ты женишься?

— Нет.

Он протягивает мне руку.

— Значит, договорились. Ты женишься на Сиаре и произведешь, как минимум, одного ребенка, а взамен получишь пятьдесят процентов моего бизнеса.

Я перевожу взгляд на его руку и, пожимая ее, соглашаюсь:

— Договорились.

На его лице расплывается улыбка, и он похлопывает меня по плечу свободной рукой.

— Теперь мы действительно будем непобедимы. — Отойдя от меня, он говорит: — Пойдем. Уверен, у меня где-то в доме есть бутылка шампанского.



Грейс

Сидя в кресле у окна, я смотрю в никуда. Мои мысли заняты всем, что произошло вчера.

Бывают моменты, когда трудно поверить, что я выжила.

У меня болит лицо, а ушибленные ребра и правое предплечье очень саднят. При малейшем движении боль усиливается, поэтому я стараюсь двигаться как можно медленнее.

Раздается стук в дверь, затем она открывается, и в мою комнату заглядывает Сиара.

— Привет.

Я начинаю улыбаться, но останавливаюсь, когда нижняя губа начинает щипать.

— Привет.

Она заходит внутрь и спрашивает:

— Чувствуешь себя лучше?

— Да, — шепчу я.

Она наклоняет голову, и я купаюсь в любви, сияющей в ее глазах.

— Скажи мне, если тебе что-нибудь понадобится. Считай меня своей личной служанкой.

Мои губы растягиваются в улыбке, и я съеживаюсь от боли.

— Не смеши меня.

— Прости.

Сиара подходит ближе и опускается на корточки рядом с моим уютным плюшевым креслом, где я свернулась калачиком. Ее глаза встречаются с моими, затем она говорит:

— Спасибо, что затолкала меня в кусты.

— Конечно. — Я поднимаю руку и провожу пальцами по ее шелковистым, мягким волосам. — Я всегда буду защищать тебя.

Она прижимается щекой к моей ладони, ее глаза слегка слезятся.

— Мне так повезло, что ты у меня есть. Я просто хотела бы сделать для тебя больше.

Несмотря на боль, я позволяю мягкой улыбке тронуть мои губы.

— Ты любишь меня, и это все, что мне нужно.

Сиара – это вся моя жизнь. Я бы умерла за нее.

— Извините, что прерываю. Ваш отец просит вас присоединиться к нему в гостиной, — говорит Мэйв, наша домработница, появляясь у открытой двери.

Я стону, когда Мэйв уходит, чтобы вернуться к своей работе. Она работает у нас всего месяц, после того как наша предыдущая домработница ушла на пенсию.

Когда я пытаюсь встать с кресла, Сиара спрашивает:

— Нужна помощь?

— Нет. Я в порядке.

У меня болит все тело, пока я иду к двери, и Сиара в сотый раз говорит:

— Я сожалею о том, что произошло.

— Ты не виновата, — бормочу я, чувствуя, как в груди клокочет гнев на папу.

Уже дважды из-за него меня избивают до полусмерти.

— Должно быть, это было так страшно. — Сиара обхватывает меня за поясницу и нежно прижимает к себе. — Я просто рада, что ты дома и не сильно пострадала.

Физическую боль можно выдержать.

А вот ментально меня уничтожали больше раз, чем я могу сосчитать.

Вспышки разорванного платья и страх быть изнасилованной пронзают меня насквозь. Я останавливаюсь и, прижав ладонь к животу, делаю глубокие вдохи.

— Ты в порядке? — Спрашивает Сиара.

Я киваю, борясь с воспоминаниями.

Ты выжила. Это все, что имеет значение.

Паника нарастает, угрожая захлестнуть меня.

Дыши.

Просто дыши.

— Пойдем, — говорит Сиара. — Чем скорее мы с этим покончим, тем скорее ты сможешь забраться в постель и отдохнуть.

Верно.

Мои ноги словно наливаются свинцом, когда я заставляю их двигаться. Я сосредотачиваюсь на том, чтобы восстановить контроль над своими эмоциями, не позволяя им утянуть меня в темную яму.

Когда мы подходим к гостиной, я слышу, как папа говорит:

— Сегодня хороший день.

Хороший день, мать вашу. Все, чего я хочу, – это свернуться калачиком в кресле у окна и переварить все то дерьмо, которое мне пришлось вынести.

Хотя я чувствую себя дерьмово, я поднимаю подбородок и придаю лицу серьезное выражение, прежде чем мы входим в комнату.

Когда мы с Сиарой замечаем мужчину, стоящего с папой возле камина, мы обе одновременно останавливаемся.

Татуировки и поведение этого мужчины указывают на то, что он является частью мафии. Я хмурюсь, потому что папа никогда не приводил домой мафиози. Он всегда встречается с ними в другом месте.

Хотя в драке у меня не будет ни единого шанса, я все равно слегка загораживаю Сиару, разглядывая незнакомца.

На его правой скуле вытатуировано слово, которое я не могу разобрать, а под левым глазом – крест и разбитое сердце.

Татуировки также покрывают его шею и руки, но пока я не подойду ближе, я не смогу их разглядеть.

Не проходит и минуты, как я успеваю рассмотреть этого человека во всей красе. Темно-синий костюм подчеркивает голубизну его глаз, к тому же у него короткие и очень аккуратные темно-русые волосы.

Его внешний вид безупречен, поэтому я чувствую себя так, будто только что вылезла из корзины для грязного белья. Спортивные штаны, старая футболка, носки и свежие синяки, покрывающие мое лицо – да, не самый лучший мой образ.

Мой взгляд снова останавливается на его глазах, и я чувствую, как что-то шевелится у меня внутри.

Льдисто-голубые.

Мои губы приоткрываются, когда я опускаю взгляд на татуировку на его скуле.

Это тот самый человек, который спас меня прошлой ночью?

На мгновение наши взгляды остаются прикованными друг к другу, но затем папа отвлекает мое внимание, говоря:

— Подойдите ближе, девочки.

Я вслепую хватаю Сиару за руку и подталкиваю ее к дивану, который стоит как можно дальше от нашего гостя.

Папа бросает на меня предостерегающий взгляд и говорит:

— Перестань так опекать ее, Грейс.

Никогда!

Пока Сиара садится, я остаюсь стоять рядом с ней, переводя взгляд с нашего гостя на папу.

Нашего очень привлекательного гостя.

То, как он хорош собой, отвлекает, но если другие женщины, увидев его, могут потерять сознание, то я лишь ощущаю внутри леденящий холод.

Благодаря Брейдену я теперь буду ненавидеть мужчин до конца своих дней.

Папа указывает на нашего гостя.

— Это Доминик Варга.

‘Меня можно будет считать покойником, если я поставлю тебе ракеты. Это территория Варги.’

Слова отца эхом отдаются во мне, и когда я снова смотрю на Доминика Варгу, я вижу нечто большее, чем просто татуировки и привлекательную внешность.

Я вижу опасность в его глазах, которые смотрят на меня так, словно я всего лишь надоедливая муха, жужжащая по комнате.

Страх пробегает по моей спине, и мышцы напрягаются, когда я хмуро смотрю на папу.

— Ты никогда раньше не приносил работу домой.

Папа улыбается Доминику.

— Прошлой ночью он спас тебе жизнь, так что, думаю, мы можем немного нарушить правила.

Хотя у меня были подозрения, но от слов отца меня охватывает шок. Мой взгляд возвращается к Доминику, и я вспоминаю, как он влетел в окно.

Как он схватил меня, прежде чем выпрыгнуть из здания.

Силу в его теле, когда он спас меня от участи, худшей, чем ад.

В какой безопасности я чувствовала себя прямо перед тем, как потерять сознание.

Прошлой ночью он был моим таинственным спасителем, но, глядя на него сейчас, я совсем не чувствую себя в безопасности.

Он опасен.

Я высовываю язык, чтобы облизать губы, прежде чем успеваю сказать:

— Спасибо.

Доминик просто кивает, и только тогда я понимаю, что он еще ничего не сказал.

Я снова перевожу взгляд на папу, затем спрашиваю:

— Тебе еще что-нибудь от нас нужно?

Я очень хочу вернуться в свою спальню, чтобы продолжить зализывать раны. Мне нужен день или два, чтобы переварить тот ад, который мне пришлось вынести.

— Да, — говорит папа, а затем кивает в сторону дивана. — Садись, Грейс.

Уф.

С неохотой я сажусь рядом с Сиарой, выжидающе глядя на нашего отца.

Папа указывает рукой на Доминика, а затем говорит:

— Мы с мистером Варгой решили объединить наши деловые интересы.

Что это значит?

— Я договорился о браке между ним и Сиарой.

Несколько секунд я не могу до конца осознать его слова, но затем они бьют меня прямо в грудь, взрываясь и сея разрушение в каждом дюйме моего существа.

— Нет, — шепчу я, пока Сиара ахает рядом со мной.

Проходит еще несколько драгоценных секунд, прежде чем я вскакиваю на ноги и встаю перед Сиарой. Мой голос низкий и наполненный гневом, когда я шиплю:

— Только. Через. Мой. Труп.

— Грейс! — Огрызается на меня папа, словно я – капризный ребенок, которого он может усмирить одним лишь словом.

Я сильно качаю головой, направляя весь свой гнев и обиду на нашего отца.

— У нас был уговор! Я вышла замуж за Брейдена, чтобы Сиара могла выйти замуж по любви.

— Все изменилось, — ворчит папа, его глаза сужаются, и он молча приказывает мне успокоиться и замолчать. — Кроме того, в основном этот брак будет только на бумаге. Большую часть времени Сиара будет проводить с нами.

Мне на это насрать.

Я снова качаю головой, в то время как в груди нарастает желание закричать во всю глотку.

— Сиару никто не заставит выйти замуж по расчету, — практически рычу я. Одарив папу яростным взглядом, я продолжаю: — Ничего не изменилось. Я выполнила свою часть сделки. — Тыча пальцем в сторону Доминика, я шиплю: — Сиара не выйдет замуж за этого человека. Мне все равно, кто он.

Я ощущаю, как мое тело сотрясает волна ярости. В этот миг я действительно верю, что смогу дать отпор и отцу, и Доминику.

Ради Сиары я бы попыталась.

Я слышу, как моя сестра поднимается на ноги. Она прижимается ко мне, положив руку мне на спину. От того, что она дрожит, мой гнев возрастает в десятки раз.

Прошлой ночью меня избили до полусмерти, а сегодня мне предстоит самая важная битва в моей жизни.

Я вздергиваю подбородок выше, готовая сделать все необходимое, чтобы защитить Сиару.