Отшельник

Глава 4



Доминик

Мне следовало бы расстроиться, но, наблюдая за тем, как Грейс выходит из себя, я действительно впечатлен.

Огонь, горящий в ее глазах, настолько силен, что я начинаю думать, что она вот-вот набросится на своего отца. Затем мой взгляд перемещается на мышку, прячущуюся у Грейс под боком, и моя верхняя губа кривится.

Определенно не мой тип женщины.

Мой взгляд возвращается к свирепому выражению лица, делающему Грейс похожей на гребаную королеву.

Она была избита до полусмерти, но в ее глазах нет и следа той травмы, которую я видел прошлой ночью.

В них горит только огонь и желание защитить сестру.

Думаю, мое первое впечатление о ней было ошибочным. Когда я влетел через окно и увидел, как правая рука Павлова избивает Грейс, я не почувствовал к ней ни капли жалости. Когда я заглянул в ее широко раскрытые глаза, полные ужаса и страха, она показалась мне слабой и сломленной.

А еще она завизжала мне в ухо, как чертова банши, и вцепилась в меня, как паукообразная обезьяна, когда я выскочил из здания.

И не прошло и минуты после отъезда, как она потеряла сознание.

А я-то думал, что Грейс – всего лишь еще одна слабая принцесса мафии.

Глядя на эту свирепую женщину, я понимаю, как сильно ошибался на ее счет.

Если бы у меня было желание иметь жену и построить семейную жизнь, я бы настоял на том, чтобы жениться на Грейс. По крайней мере, брак с ней был бы интересным.

Но меня не волнуют такие тривиальные вещи, как любовь, семья и брак, так что мышь вполне подойдет.

Мне даже не нужно ее трахать. Мы можем прибегнуть к искусственному оплодотворению, чтобы завести ребенка.

Моя бровь приподнимается при этой мысли, а что, отличный вариант.

Секс не является неотъемлемой частью моей жизни. Если подумать, то, наверное, прошло уже больше десяти лет с тех пор, как я в последний раз трахался.

Меня это не особо волнует, потому что интимная близость с кем-то означает впустить его в свою жизнь.

Как я уже сказал, я отшельник, и одна только мысль о том, чтобы находиться среди людей, утомляет меня. Мне нужны месяцы, чтобы восстановиться после одного дня общения, так что присутствие женщины в моем личном пространстве – совсем не вариант.

— Грейс, успокойся, — требует Девлин.

Ухмылка приподнимает уголок моего рта, а затем взгляд серых глаз Грейс устремляется на меня. Когда она прищуривается при виде моей ухмылки, по моим венам разливается адреналин.

Ее голос вибрирует от ярости, когда она с удвоенной силой произносит:

— Ты не женишься на Сиаре. — Она резко вдыхает, прежде чем продолжить. — Я благодарна тебе за то, что ты сделал прошлой ночью, но моя сестра под запретом.

Я слишком сильно наслаждаюсь этой неразберихой и не могу удержаться, чтобы не подколоть ее. Я скрещиваю руки на груди и вскидываю бровь, глядя на нее.

— Тогда что дашь мне ты за мои хлопоты?

Ее губы приоткрываются, и на долю секунды странная смесь разочарования и страха отражается на ее лице, после чего она вновь гневно смотрит на меня.

— Моя благодарность – это все, что ты получишь, — выдавливает она сквозь стиснутые зубы.

Рана на ее нижней губе трескается, и по подбородку стекает струйка крови. Не отрывая от меня взгляда, она стирает ее тыльной стороной ладони, оставляя на коже лишь тонкую полоску алого следа.

Кровь придает ей еще более свирепый вид, и мое сердце, блять, замирает на мгновение.

Как только я чувствую влечение к Грейс, я тут же отгораживаюсь от этого и поворачиваю голову в сторону Девлина.

— У меня заканчивается терпение, Йен.

Тень паники мелькает на его лице, а затем он снова одаривает Грейс суровым взглядом.

— Хватит! Иди, приведи себя в порядок и успокойся. Я поговорю с тобой позже.

Когда Грейс хватает Сиару за руку, он рявкает:

— Без Сиары! Клянусь, я запру тебя в твоей спальне, если ты продолжишь вести себя так абсурдно.

Грейс удивляет меня тем, что заливается смехом, затем выражение ее лица становится ледяным, когда она говорит:

— Хотела бы я посмотреть, как ты попробуешь это провернуть. — Она делает шаг к отцу. — Продолжишь в том же духе, и я заберу Сиару и уйду. Мы взрослые женщины и запросто можем выжить без твоей помощи.

— Господи Иисусе, Грейс! — Кричит Девлин. — Уходи, пока я не сказал чего-нибудь, о чем потом пожалею.

Грейс демонстративно берет Сиару за руку и выводит сестру из гостиной.

Придется прибегнуть к искусственному оплодотворению, учитывая, что Грейс не позволит мне хоть как-то прикоснуться к Сиаре.

Улыбка во второй раз кривит мои губы, заставая меня врасплох, но я быстро стираю ее с лица.

Когда я остаюсь с Девлином наедине, то бормочу:

— У тебя довольно вспыльчивая дочь.

— Я прошу прощения, — вздыхает он. — Я возьму ее под контроль. Просто дай девочкам время переварить новость.

Я перевожу взгляд на него.

— Дай мне знать, когда состоится свадьба.

— Тебе нужно получше узнать Сиару. У нее чувствительная душа.

Нет, спасибо. Мышь меня совершенно не интересует.

— Останься с нами на несколько дней, — говорит он. — Нам все равно нужно обсудить свадьбу и уладить дела.

Я снова скрещиваю руки на груди.

— На несколько дней – это насколько?

— До свадьбы. — Улыбается он мне. — Это займет по меньшей мере месяц.

Месяц.

В этом доме.

С этими людьми.

Боже, помоги мне.

— Я привык быть один, — говорю я без всякой необходимости. Все, кто со мной хоть как-то контактировал, знают об этом факте.

Девлин бросает на меня умоляющий взгляд.

— На заднем дворе есть коттедж. Там ты сможешь уединиться.

Мой дом, если его можно так назвать, находится в горах Тетра, которые являются частью Карпатской хребта между Словакией и Польшей. Это скорее бункер, расположенный на склоне горы, откуда открывается вид на лес и озеро внизу, в долине.

В радиусе нескольких миль от моего дома нет ни одного живого человека. Там только я и горы, и единственный человек, нога которого когда-либо ступала в мой дом, – это Эвинка.

Коттедж будет находиться недостаточно далеко от этих людей.

Jebat.

Я недовольно вздыхаю.

— На несколько дней. Я не останусь здесь на месяц.

Девлин быстро кивает, выглядя чертовски довольным.

— Присаживайся, пока я скажу домработнице, чтобы она приготовила коттедж.

Когда он выходит из гостиной, я тяжело вздыхаю. Вместо того, чтобы сесть, я подхожу к окну и окидываю взглядом передний двор, где на постах стоят охранники.

В кармане у меня вибрирует телефон, и, достав его, я вижу сообщение от Эвинки.

ЭВИНКА:

Как долго ты еще пробудешь в Ирландии?

Я набираю ответ, который наверняка вызовет у нее беззвучный смех.

Я:

Еще немного. Я согласился на брак по расчету с дочерью Девлина, чтобы получить пятьдесят процентов его бизнеса.

Я смотрю, как она читает, и через секунду становится видно, что она печатает. Вскоре на моем экране появляется череда смеющихся смайликов.

ЭВИНКА:

Молодец. Когда ты вернешься домой?

Я:

Я не шучу. Я пробуду здесь несколько дней, чтобы организовать свадьбу и уладить все дела. Кстати, тебе придется присутствовать в качестве моего шафера.

На этот раз, когда становится видно, что она прочитала мое сообщение, и мой экран гаснет. Затем проходит несколько минут, прежде чем он снова загорается от ее ответа.

ЭВИНКА:

Что. За. Хрень?

Я:

Пятьдесят процентов бизнеса Девлина.

ЭВИНКА:

И все же. Ты не из тех, кто женится. Ты убьешь бедную женщину за то, что она слишком громко дышит.

Я:

Брак будет в основном формальным. Она останется в Ирландии.

ЭВИНКА:

О. Это может сработать. Ты уверен в этом? Ты будешь связан с Девлином до конца жизни.

Я:

Еще раз. Пятьдесят процентов его бизнеса.

ЭВИНКА:

Я тебя слышу. Ну, тогда удачи тебе.

За этим следуют еще смеющиеся смайлики, и я качаю головой, прежде чем положить устройство обратно в карман.

Я ощущаю легкое дуновение воздуха и, слегка повернув голову, прислушиваюсь к тихим шагам, которые приближаются из гостиной.

Через мгновение Грейс спрашивает:

— Где мой отец?

Я поворачиваюсь к ней лицом, одновременно засовывая левую руку в карман брюк.

— Он пошел поговорить с вашей домработницей. — Она поворачивается, чтобы уйти, и я говорю: — Грейс.

Как бы ни было забавно наблюдать, как она противостоит своему отцу, я должен провести черту, чтобы она поняла, что я не потерплю неуважения к себе.

Она смотрит на меня, изогнув бровь.

Я медленно приближаюсь к ней, пока она не запрокидывает голову, чтобы посмотреть на меня. Я рассматриваю фиолетовые и синие синяки на ее лице, а затем смотрю прямо в глаза.

Мои слова, вырывающиеся из груди, полны предупреждения.

— Только потому, что я женюсь на твоей сестре, не означает, что я буду относиться к тебе снисходительно. — Я даю ей несколько секунд, чтобы она поняла мои слова. — Никогда не проявляй ко мне неуважения.

Я наблюдаю, как в ее серых глазах появляется ярость, когда она, прищурившись, смотрит на меня.

— Ты не женишься на моей сестре.

Я немного наклоняюсь, и мой тон становится мрачнее, когда я говорю:

— Только через твой труп, верно?

Вспышка страха еще больше искажает ее черты, и я удивляюсь, когда она не сдается и отвечает:

— Да. Тебе придется убить меня, чтобы добраться до Сиары.

Мне начинает казаться, что она совершенно не дорожит своей жизнью. Если бы она хоть наполовину так же сильно боролась за себя прошлой ночью, у нее было бы меньше синяков.

— Брак будет только формальным, — говорю я, надеясь, что это успокоит ее. Меньше всего мне хочется, чтобы в течение следующей недели или около того мы с этой женщиной постоянно ссорились.

Грейс вздергивает подбородок, и я опускаю взгляд на свежую ссадину, появляющуюся на ее нижней губе, когда она бормочет:

— Мне все равно. — Затем на ее лице появляется странное выражение, после чего она произносит: — Достаточно одного дня с таким мужчиной, как ты, чтобы сломить мою сестру, и я этого не допущу. Она никогда не станет твоей женой, с которой ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится.

На ее лице появляется странное выражение, которое вытаскивает на поверхность воспоминания из моего прошлого.

Эвинка, с выражением ужаса на лице, бежит босиком по покрытой льдом земле, как будто за ней гонится сам ад.

При виде ее порванного свитера и отсутствующих штанов мое сердцебиение ускоряется. Я едва успеваю раскрыть объятия, прежде чем она прижимается к моей груди, и ее тело сотрясается от беззвучных рыданий.

Я запихиваю это воспоминание обратно в преисподнюю, где сформировалась моя душа, и говорю:

— Я не планирую прикасаться к твоей сестре. Меня абсолютно устраивает искусственное оплодотворение.

Глаза Грейс расширяются от удивления, когда она ахает:

— Что?

— Брак будет только формальным, — повторяю я в последний раз. — Твоя слабая сестра меня не интересует.

Из-за моей последней фразы в глазах Грейс снова появляется гнев.

— Если ты хочешь, чтобы мы тебя уважали, следи за тем, что говоришь о Сиаре. Она самый милый и заботливый человек, которого ты когда-либо встречал, и никоим образом не заслуживает того, чтобы о ней плохо отзывались.

Я уже должен был выйти из себя. Если бы на ее месте был другой человек, то я бы уже вытащил пистолет и был бы готов пустить пулю ему в лоб.

Но по какой-то причине, стоя перед этой женщиной, я чувствую себя абсолютно спокойным.

Я не только спокоен, но и снова не могу удержаться, чтобы не надавить на ее кнопки, наклоняясь к ней, пока наши лица не оказываются всего в дюйме друг от друга.

— Но к тебе это не относится? Только к Сиаре? — Уголок моего рта слегка приподнимается. — Ты позволишь мне делать с тобой все, что я захочу, при условии, что я пощажу твою драгоценную сестру?

В ее глазах снова появляется страх, и на этот раз они кажутся немного раненными.

Ее дыхание согревает пространство между нами, и я замечаю, как быстро поднимается и опускается ее грудь.

Какое-то долгое мгновение Грейс просто смотрит мне в глаза, и проходит чертовски много времени, прежде чем я замечаю остекленевшее выражение в ее серых радужках.

На моем лбу появляется морщинка, и, немного отстранившись, я окидываю взглядом ее лицо. Внешне она выглядит так, будто застряла в своих мыслях, но ее глаза, наполненные травмой, все больше темнеют, и кажется, что они дрожат.

Когда я поднимаю руку и ухитряюсь незаметно положить ее ей на плечо, я абсолютно уверен, что у нее начинается приступ панической атаки, точно такой же, как у Эвинки, когда мы были намного моложе.

Прежде чем я успеваю обдумать свои действия, я поднимаю руку и обхватываю ее щеку ладонью, оставаясь на месте.

Мне следовало бы оставить ее в покое и поручить Девлину разобраться с его дочерью, но вместо этого я снова наклоняюсь к ней поближе и подстраиваюсь под ее быстрое дыхание. Как и в случае с Эвинкой, я постепенно замедляю дыхание, и мне приятно, что тело Грейс следует моему примеру: ее дыхание замедляется, пока снова не становится ровным.

Она моргает пару раз, а затем смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Мы слишком долго смотрим друг на друга, прежде чем она, наконец, отрывает щеку от моей ладони. Не говоря ни слова, она разворачивается и со всех ног бежит по коридору.

Я глубоко вздыхаю и качаю головой, наблюдая, как ее светлые волосы развеваются по спине.

Лучше бы этот коттедж уже был готов, потому что мне нужно побыть в одиночестве, чтобы подзарядить свою социальную батарею, которая уже на исходе и близка к тому, чтобы разрядиться окончательно.