Отшельник

Глава 11



Грейс

Я захлопываю за собой дверь спальни и успеваю сделать всего пару шагов, прежде чем мои ноги подкашиваются. Опустившись на пол, с моих губ срываются рыдания.

Прошло всего несколько часов, в течение которых Сиара бросила меня, и теперь я вынуждена выйти замуж за Доминика.

Боже.

Подняв руку, я хватаюсь за ткань своей рубашки, когда из меня вырывается безнадежный крик.

После всего, что я сделала для Сиары, она не могла полностью довериться мне и сказать, что уходит.

Хотя я и предлагала себя в качестве жертвы, я никогда не думала, что это действительно произойдет. А если и произойдет, то, по крайней мере, брак будет только формальным.

Но теперь это уже не так.

Доминик дважды спас мне жизнь, а в папу он выстрелил за то, что тот дал мне пощечину. Он бы ни за что не стал так стараться ради брака, в котором не будет секса.

В голове мелькает образ того, как он прижимает меня к кровати.

Мое дыхание становится невероятно быстрым, а сердце бешено колотится в груди.

Я задыхаюсь, когда та ужасная ситуация опустошает мой разум. В глазах темнеет, а, когда горло сжимается и я не могу сделать еще один отчаянный вдох, я теряю сознание.

Стоя на заднем дворе, я смотрю на особняк, который мне приходится называть своим домом. Я не могу так просто вернуться туда.

Только не после прошлой ночи.

Каждое движение вызывает у меня боль, как будто внутри меня находятся осколки стекла.

— Грейс! — Кричит Брейден изнутри.

Я стою неподвижно, и мое тело охватывает панический страх.

Когда он выходит через раздвижные двери, инстинкт самосохранения берет верх, и я бросаюсь бежать. Я понятия не имею, куда бегу, пока мчусь через двор.

Несмотря на то, что вокруг меня вовсю распускаются цветы, я не замечаю этого великолепия.

Брейден врезается мне в спину, и я с душераздирающим криком падаю на землю.

Его пальцы грубо хватают меня за волосы, и я с силой прижимаюсь лицом к траве.

Я слышу, как расстегивается его молния, и теряю рассудок, истерично сопротивляясь его хватке.

Когда я прихожу в себя от испуга, мое тело покрывается потом, отчего кожа кажется горячей и липкой.

Я осознаю, что лежу на полу, хватая ртом воздух, а остатки кошмара вызывают у меня тошноту.

Слезы льются из глаз, стекая по лицу и впитываясь в ковер.

Я понятия не имею, который сейчас час, и у меня нет сил встать.

Как я переживу Доминика?

Может, мне стоит просто покончить со всем этим?

Мои глаза закрываются, когда эта мысль борется с моей волей к жизни.

Независимо от того, насколько мрачными становятся события, какая-то часть меня всегда верит, что жизнь наладится.

Действительно ли Доминик не будет принуждать меня? Могу ли я вообще надеяться на это?

Я безнадежно вздыхаю, потому что не могу найти ответа ни на один из этих вопросов.

Совершенно обессиленная, я со стоном поднимаюсь с пола. Я подхожу к тому месту, где лежит мой мобильный телефон, и хватаю его.

Открыв чат с Сиарой, я еще раз перечитываю ее сообщение, а затем отвечаю.

Я:

Я бы поехала с тобой. Пожалуйста, будь осторожна и регулярно выходи на связь. Я люблю тебя больше всего на свете.

Нажав "Отправить", я замечаю, что уже час ночи. Зная, что не смогу заснуть, я бросаю взгляд на свой шкаф.

Собрать ли мне вещи и уехать с Домиником или отказаться от брака с ним?

Поможет ли мне, если я буду бороться?

Он выстрелил в папу за то, что тот дал мне пощечину. Не думаю, что мой отказ что-то изменит. Скорее всего, он бы вырубит меня и вытащит из особняка, как пещерный человек.

Господи.

Мое сердцебиение ускоряется, и из меня вырывается разочарованный стон.

Истерики никогда до добра не доводят, поэтому я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

Как только мое сердцебиение успокаивается, я подхожу к шкафу и открываю дверцы.

В последний раз, когда я собирала свои вещи, я боялась выходить замуж за Брейдена. Но теперь, когда я знаю, что такое брак, страх и близко не подходит для описания того, что я чувствую, когда достаю свои сумки с верхней полки.

Я кладу их на кровать и, как женщина, которой вынесли смертный приговор, медленно складываю в них один предмет одежды за другим.

Когда солнце показывается из-за горизонта, я несу свой багаж к входной двери, где ставлю сумки на пол.

Я возвращаюсь в свою комнату и быстро принимаю душ, а затем надеваю черные джинсы и свитер, которые выбрала для церемонии.

Я ни за что не надену белое или какое-либо платье. Я не прилагаю никаких усилий, чтобы выглядеть как невеста.

Я заплетаю волосы в косу, чтобы они не мешали, прежде чем наношу макияж, который считаю своей боевой раскраской перед предстоящим адским днем.

Может, у меня и нет выбора, но я точно не стану облегчать им жизнь.

Когда я встаю из-за туалетного столика, раздается стук в дверь.

Я молчу, но это не мешает моему незваному гостю распахнуть дверь.

Когда Эвинка заходит в мое личное пространство с чехлом для одежды, перекинутым через руку, я начинаю качать головой.

— Я не надену то, что в этом чехле, — огрызаюсь я.

Она кладет чехол на мою кровать, затем вздергивает бровь, глядя на меня.

— Забирай это и уходи, — требую я.

Она качает головой, скрестив руки на груди.

Господи, она, наверное, пришла, чтобы заставить меня надеть платье.

Я оцениваю ее, гадая, смогу ли одолеть ее в драке.

Прежде чем я успеваю отговорить себя от этого, я бросаюсь на Эвинку. За долю секунды она каким-то образом перелетает через меня, обхватывает меня рукой за шею и сбивает с ног.

Я падаю на ковер, и только через мгновение до меня доходит, что Эвинка могла бы легко убить меня, если бы захотела.

Она ослабляет хватку на моей шее, а другой рукой начинает успокаивающе поглаживать мои волосы.

Этот успокаивающий жест такой неожиданный, что все мои эмоции вырываются на поверхность.

Когда я начинаю плакать, она быстро обходит меня и крепко обнимает. Я и не подозревала, как отчаянно нуждаюсь в утешении, и, несмотря на то что она мне незнакома, я прижимаюсь к ней, когда срываюсь.

Я плачу, и мои губы беззвучно дрожат от всхлипов. Но потом она мягко отталкивает меня назад. Наклонив голову, она взглядом спрашивает меня, чувствую ли я себя лучше.

Хотя из-за этого срыва моя жизнь не сильно изменилась, напряжение значительно уменьшилось.

Ее губы растягиваются в ободряющей улыбке, когда она помогает мне подняться на ноги, а затем указывает на чехол с одеждой.

Не сводя с нее глаз, я спрашиваю:

— Он причинит мне боль?

Я наблюдаю, как она достает из кармана свой телефон и что-то набирает на нем, после чего поворачивает устройство ко мне.

Пока ты делаешь то, что тебе говорят, и никоим образом не предаешь нас, ты в безопасности. Надевай платье. Мы опаздываем, а Доминик этого терпеть не может.

Когда я заканчиваю читать, она похлопывает меня по плечу и выходит из комнаты.

Эвинка ведь не стала бы мне врать, правда? Между нами должен быть какой-то женский кодекс.

Качая головой, я смотрю на чехол с одеждой.

Она сестра Доминика. Не пытайся найти в ней союзника.

Зная, что, заставив Доминика ждать, я только сильнее разозлю его, я расстегиваю молнию и достаю свадебное платье.

Одному Богу известно, где он его взял.

С неохотой я снимаю джинсы и свитер, а затем надеваю платье. Мне удается застегнуть молнию, но я с трудом застегиваю крошечные застежки.

Придерживая платье сзади, чтобы оно не упало, я иду к двери, чтобы позвать Мэйв на помощь. Когда я открываю дверь, то вижу, что Эвинка что-то читает в своем телефоне. Она бросает на меня вопросительный взгляд.

— У меня проблемы с застежками сзади. Можешь помочь?

Она кивает и жестом приглашает меня вернуться в спальню.

Эвинка закрывает за нами дверь, и пока она застегивает одну застежку за другой, я бросаю взгляд на платье в стиле русалки, которое идеально сидит на мне. Оно элегантное и великолепное.

Закончив, она обходит меня и оглядывает с головы до ног, а затем улыбается и кивает.

Затем ее взгляд останавливается на моем лице, и она указывает на туалетный столик.

— Верно. Должно быть, мой макияж полностью испорчен, — бормочу я.

Я подхожу к стулу и осторожно сажусь. Когда я начинаю приводить лицо в порядок, Эвинка садится в кресло у окна.

Я бросаю на нее осторожный взгляд, прежде чем спросить:

— Ты всегда была немой?

К счастью, она не выглядит оскорбленной моим вопросом, поскольку качает головой. Подняв подбородок, она указывает на шрам, который проходит через половину ее шеи.

Боже, что бы ни стало причиной этого шрама, должно быть, ей было очень больно.

Поэтому я искренне шепчу:

— Мне жаль, что с тобой это случилось.

Эвинка только пожимает плечами и указывает глазами на туалетный столик.

Я быстро наношу макияж, а когда заканчиваю, она встает и подходит ко мне сзади. Я наблюдаю за ее отражением в зеркале, пока она расплетает мою косу. Взяв мою расческу, она проводит ею по прядям и, закончив, одаривает меня довольной улыбкой.

Я встаю со стула и кладу руку на живот, который сводит судорогой, когда выхожу вслед за Эвинкой из спальни.

После того, как я поплакала на плече у Эвинки, уровень моего стресса немного снизился, но с каждым шагом напряжение возвращается в мое тело в десятикратном размере.

Когда мы спускаемся по лестнице, я замечаю, что папа ждет меня в холле.

Он поднимает голову и смотрит на меня с напряженным выражением лица.

У подножия лестницы Эвинка оставляет меня и направляется к французским дверям.

— Ты прекрасно выглядишь, милая, — шепчет папа.

Я смотрю на человека, который должен был защищать меня, и все, что я чувствую, – это гнев и разочарование.

Он протягивает мне руку, и я качаю головой.

— Я сама пойду навстречу своей гибели.

Он смотрит на меня с мольбой в глазах, и на его лице застывает чувство вины.

— Я ничего не могу сделать, чтобы остановить Доминика.

Горько усмехнувшись, я одариваю его неумолимым взглядом, а затем иду к французским дверям.

В отличие от моей первой свадьбы, здесь не звучит свадебный марш.

Когда я выхожу на веранду, Эвинка стоит рядом с Домиником, который разговаривает со священником.

Доминик одет в черный костюм, его волосы идеально уложены, и он выглядит слишком привлекательно.

Эвинка хлопает его по плечу, и он поворачивает голову, устремляя на меня взгляд.

Я слышу папу за спиной и, желая доказать, что я сильнее, чем кажется, заставляю себя сократить расстояние между мной и Домиником. Эвинка начинает фотографировать, как будто этот момент действительно что-то значит.

Когда я останавливаюсь рядом со своим будущим мужем, мое тело дрожит, а во рту пересыхает.

Священник, совершенно незнакомый мне человек, даже не смотрит на меня, когда спрашивает:

— Доминик и Грейс, стоите ли вы здесь перед Богом, желая вступить в брак без принуждения, свободно и искренне?

Нет, нет и еще раз нет.

— Да, — отвечает Доминик.

Черт. Да.

Да.

Да.

Мои губы приоткрываются, и из них вырывается лишь жалкий писк.

Доминик тянется к моей руке, но я быстро делаю шаг назад.

Должно быть, священнику платят очень много, потому что он полностью игнорирует меня. Когда он продолжает церемонию, я понимаю, что она значительно сократилась.

Священник обращает внимание только на Доминика, когда говорит:

— Повторяйте за мной. Я, Доминик Варга, беру тебя, Грейс Девлин, в свои законные жены, чтобы с этого дня оберегать тебя, жить в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас. Я буду верен тебе и буду почитать тебя все дни своей жизни.

Когда Доминик повторяет свои клятвы, я хмурюсь, потому что слово "любовь" заменили на "верность".

Может, наш брак все-таки будет формальным? Только время покажет.

— Твоя очередь, — бормочет Доминик, ни на секунду не отрывая от меня пристального взгляда.

Когда мои губы приоткрываются, я ужасно дрожу.

— Я, Грейс Девлин, беру тебя, Доминик Варга, в свои... — мой голос затихает, и Доминик наклоняет голову.

Я быстро прочищаю горло и торопливо произношу:

— В свои законные мужья, чтобы с этого дня оберегать тебя, надеюсь, жить в радости, но у меня такое чувство, что все обернется горем, — добавляю я кое-что от себя, а затем продолжаю: — В богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас, и я определенно приложу все усилия для этого, если ты попытаешься консуммировать наш брак.

Плечи Эвинки сотрясаются от беззвучного смеха, который она даже не пытается скрыть, в то время как Доминик просто ухмыляется мне.

— Я буду верна... — говорит священник, напоминая мне последнюю фразу.

— Я буду верна тебе и буду почитать тебя, пока ты относишься ко мне так же, — бормочу я.

Эвинка вручает нам два простых золотых кольца, и когда Доминик прикасается ко мне, мое тело напрягается до предела, пока он надевает кольцо мне на палец.

Я быстро надеваю кольцо ему на палец и снова отступаю назад.

— Объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту, — объявляет священник, и на лице Доминика появляется сексуальная улыбка.

Вместо того чтобы впиться в меня страстным поцелуем, как это сделал Брейден, Доминик сокращает расстояние между нами и лишь нежно целует меня в лоб.

Когда он отстраняется и смотрит на меня, то говорит:

— Ты прекрасно выглядишь в этом платье, но иди быстро переоденься, чтобы мы могли уехать.

Я бросаю на него настороженный взгляд, и только когда Эвинка подходит и тянет меня за руку, я ухожу с того места, где только что связала свою жизнь с Домиником.

Я полностью игнорирую папу, который спешит к Доминику, чтобы они могли пожать друг другу руки.

В конце концов, сделка между ними уже заключена.