Отвергнутая жена дракона. Второй шанс для попаданки

Глава 14. «Вас сегодня ожидают к ужину»

Громкий стук в дверь развеял мои воспоминания. Они растворились, как призрачная дымка, оставив лишь осколки горькой правды. Рассыпались крохотными снежинками — точно такими же, какие кружились в тот день, когда Игорь сделал мне предложение…

Не я по итогу оказалась его той самой, единственной, предназначенной судьбой… Не я. И с этим болезненным открытием я сумела смириться. Сумела простить и отпустить, подобно птице, отпускающей на волю ветер.

А здесь просто люди, похожие на них. Но не они сами. Не Игорь с Дианой, а лишь их двойники.

Тряхнув головой, отгоняя навязчивые образы, я ответила:

— Войдите.

В следующий миг дверь открылась и в комнату вошел тот же мужчина, который ранее сообщал о приглашении в кабинет.

На этот раз слуга чинно подошел к креслу, в котором я сидела, положил на стол передо мной какие-то бумаги, перевязанные лентой, и, склонив голову, сухо прокомментировал:

— Хозяин просил вам передать. А также велел напомнить, что вас сегодня ожидают к ужину.

«Ожидают» было подчеркнуто особой интонацией. Из чего следовало, что мои собственные желания не столь важны. Мне ясно дали понять: хочу я того или нет, а на ужин придется спуститься. Что ж, если они надеются испортить мне аппетит, то жестоко просчитались. Я решительно настроена набрать хотя бы пару килограмм.

— Благодарю. — с улыбкой промолвила я.

Брови слуги на мгновение удивленно взметнулись вверх, но он быстро вернул лицу прежнее непроницаемое выражение и бесшумно удалился.

Как только дверь за ним закрылась, я поспешно потянулась к бумагам. То был брачный договор, заключенный прежней хозяйкой при вступлении в брак с Иэроном. Написан он был мелким шрифтом на нескольких листах, но я быстро пробежала глазами по строкам, жадно впитывая каждое слово. И если этот документ подлинный, то Иэрон говорил правду.

В случае развода я останусь нищей, как церковная мышь, ободранная лисой. Но еще больше меня поразило другое: вступая в брак с Иэроном, я добровольно и безвозвратно отрекалась от своего рода Грэмм, тем самым лишаясь защиты и покровительства отца.

Неужели она действительно могла подписать такое? Что заставило ее пойти на это?

Голову на миг пронзила острая боль, в ушах эхом разнесся жесткий властный голос: «Если ослушаешься меня, неблагодарная девчонка, дорогу в мой дом можешь забыть!»

Боль схлынула, оставив лишь пустоту и обрывки чужих неясных воспоминаний. Как я не старалась, не могла вспомнить ничего больше. Лишь ощущение холода и отчуждения осталось в моем сердце.

Чтобы не дать мрачным мыслям завладеть моей душой, я вновь обратилась к книгам. Я хотела верить, что смогу затеряться в словах и забыть о навязчивом прошлом.

Перелистнув очередную страницу старинного атласа, я убедилась — ветер в тех краях, куда я направлюсь, не просто погодное явление. Его там ласково называли «Дыханием Дракона». Он был почти живым, наделенным собственной волей. Говорилось, что в штормовые ночи можно услышать его шепот среди скал. Наверно, поэтому мне еще сильнее захотелось туда. Сбежать от призраков прошлого, вдохнуть полной грудью вольный воздух.

Я не заметила, как время унеслось вперед. Обед остался без внимания. Очнулась, лишь когда чья-то тень упала на страницу, заслонив от меня карту.

— Не желаете ли выбрать наряд для ужина, госпожа? — тихий голос Салли заставил меня вздрогнуть и вернуться к реальному миру.

Оторвавшись от чтения, я наконец взглянула на предложенный ею наряд и содрогнулась от ужаса.

Передо мной словно расцвел ядовитый цветок — платье из атласа цвета запекшейся крови, с жемчужным кружевом на груди, напоминающем паутину. С рукавами, расшитыми тончайшими узорами, похожими на морозные письмена. Пояс был украшен стеклярусом, сверкающим, словно роса на могильных цветах. А подол искрился бусинами, как звезды в ледяном небе.

Мои глаза расширились от ужаса. В таком наряде могла предстать перед миром лишь та, кто жаждала восхищения, требовала его и отчаянно нуждалась во внимании.

Это платье подошло бы разве что актрисе из бродячего театра, возводящей в культ безвкусицу. Стремящейся продемонстрировать свое мнимое богатство и, судя по откровенному вырезу, пышность форм, которых здесь явно не хватало. Это тело нуждалось в добром десятке килограммов, чтобы выглядеть хоть сколько-нибудь привлекательно.

Те редкие проблески воспоминаний, которые милостиво открыло мне тело прежней хозяйки, рисовали ее как глубоко несчастную женщину.

— Что это? — вопрос сорвался с моих губ прежде, чем я успела его обдумать, выдавая мое неподдельное удивление.

— Платье, госпожа. — с легким недоумением в голосе подтвердила Салли и, словно желая оправдаться, торопливо добавила. — Одно из ваших любимых. Я подумала, раз сегодня у вас ужин с господином, вы захотите надеть именно его.

Я напрягла память, отчаянно пытаясь вспомнить, действительно ли, она отдавала предпочтение подобным фасонам, гремящим бусами, стеклярусом, расшитыми фальшивыми самоцветами и развевающимися на все лады рюшами. Но память снова стала капризной феей и противно играла в молчанку.

Не верить Салли у меня не было ни малейших оснований. Но облачаться в этот кошмар я точно не собиралась. Поэтому, сохраняя приветливую мину, я произнесла:

— Хорошо, Салли. Спасибо. Но давай посмотрим и другие наряды.

Лицо служанки слегка вытянулось, но она тут же послушно бросилась к огромному шкафу и устроила настоящую феерию шелка и кружев. Насколько мне подсказывали ее небольшие реплики, она выбирала очередность нарядов, исходя из моих прежних предпочтений.

И чего тут только не было!

Зеленый шелковый наряд, напоминающий женский костюм Робин Гуда, не пожелавшей раздать награбленные сокровища, и решившей увесить ими юбку и рукава

Блистательный лиловый наряд в пол, от цветных вставок которого начинала кружиться голова. Синяя парча, вышитая золотыми нитями, тоже пользовалась особым почетом, не говоря уже о бесконечных рядах стекляруса.

Мои глаза страдали, словно незадачливые путники, заблудившиеся в блестящем лабиринте, наблюдая за этим нескончаемым потоком дорогих и вычурно-вульгарных композиций, а сердце вдруг с грустью осознало истинную причину этой показной кричащей роскоши.

Догадка озарила меня. Я вдруг поняла, что, облачаясь во все эти шелка, парчу и шали, прежняя хозяйка не столько хотела привлечь к себе внимание, сколько старалась отвлечь взгляды от той горькой правды, которую шепотом обсуждали за ее спиной.

С помощью блестящих пуговиц и вычурных нарядов она надеялась скрыть шрамы. Мечтала стереть их под слоями золота. Особенно тот, что сиял на щеке, подобно ущербной серповидной луне.

В теле что-то тоскливо заныло, словно отголосок ее невысказанной боли, подтверждая мою догадку. Но тогда оставался неясным один вопрос.

Я могла понять, почему она приказывала занавешивать зеркала в доме, но почему она ни разу не воспользовалась «ликом луны» — магической повязкой, созданной с помощью специальной серебряной ткани, которая могла с легкостью скрыть любой шрам или изъян. Наверняка имелась какая-то причина…

— Может быть, это желтое? — с улыбкой спросила Салли, демонстрируя платье из желтого шелка, расшитое вдобавок золотыми нитями. — Оно похоже на солнце.

Прямой и ясный ответ «нет» я заменила легкой улыбкой и спокойным тоном:

— Возможно, в другой раз. А сейчас достань что-нибудь простое, похожее на то платье, что надето на мне сейчас.

— Но, госпожа, на вас сейчас домашнее платье, — неуверенно пролепетала служанка.

— Так мы сейчас вроде как дома, Салли. Разве нет?

— Да, госпожа, но вы всегда одеваетесь с особым изяществом, когда спускаетесь к ужину. — не сдавалась девушка.

— Иногда перемены идут только на благо. — ответила я и, сделав небольшую паузу, добавила, — Достань что-нибудь простое. Без приколотых украшений, золотых брошей и нескончаемых рюшей.

Слегка поклонившись, Салли стрелой метнулась к шкафу, чтобы исполнить мою просьбу.