Пепел тебя

13

ХЭЛЛИ

— Тебе правда не стоило возиться с завтраком, — сказал Лоусон, отрезая кусок яичной запеканки.

— Пап, молчи. Это божественно, — пробурчал Дрю, едва прожевывая.

Я сжала губы, чтобы не рассмеяться.

— Мне совсем не трудно. Все равно готовлю себе, а на одного готовить непросто.

Дрю осклабился:

— Хэлли, выходи за меня. Мои девчонки поймут.

Люк фыркнул:

— Будто ты способен охмурить Хэлли.

Дрю бросил на брата возмущенный взгляд:

— Я еще какая находка.

— Разве что для твоих школьных прихлебателей.

— Что за прихлебатели такой, этот твой при... кто? — вспыхнул Дрю.

— Дети… — предупредил Лоусон.

Но одно то, что Люк заговорил при мне, странным образом вселило в меня надежду.

Дрю повернулся к отцу:

— Это ругательство, да? Забери у него телефон еще на день.

Люк сверкнул на брата глазами:

— Почитал бы книгу хоть раз, придурок.

Дрю резко отодвинул стул, собираясь к нему кинуться, но Лоусон поймал сына за футболку.

— Без кровопролития до первого урока. Идите за вещами. Через пять минут выезжаем. — Он повернулся к Люку: — Извинись перед братом за оскорбление.

Глаза Люка вспыхнули, но он буркнул:

— Прости.

Дрю вывернулся из отцовской хватки и направился в комнату:

— Очень убедительно.

Чарли переводил взгляд с одного участника перепалки на другого.

— Это плохое слово? — прошептал он мне.

— Нет, — успокоила я.

— А что значит?

Я взглянула на Люка:

— Умное слово для обозначения того, кто кому-то поддакивает. Наверное, брат читает очень серьезные книги, раз знает такие слова.

Люк отодвинулся от стола:

— Мне пора собирать вещи.

Лоусон вздохнул:

— С вами скучно не бывает.

Я послала ему сочувственную улыбку:

— Думала, ты давно привык к такому, ведь у тебя четверо младших братьев и сестер.

Он потер шею, и мышцы под форменной рубашкой ярко обозначились:

— Я уже много раз извинялся перед своими родителями за того… прихлебателя, что мы им устраивали.

— Пап, я знаю слово на букву х, — сказал Чарли, доедая последний кусок.

— Отец года, — пробормотал Лоусон с виноватым видом.

Он был куда строже к себе, чем следовало. Он любил своих детей до безумия и был готов на все ради них. Главное — он был рядом. Не утыкался в телефон за едой, не сбегал к друзьям. Мальчики знали, что он рядом в любую минуту.

— По мне, ты заслуживаешь твердую пятерку. — Я поднялась, собирая посуду, и Лоусон встал следом.

— Я справлюсь. До участка мне только через полчаса, — сказал он.

Я удивленно посмотрела на него:

— Ты ведь платишь мне за это.

В его взгляде мелькнуло веселое выражение:

— Ты и так делаешь больше, чем должна. С парой тарелок я управлюсь.

Я раскрыла рот, чтобы возразить, но Лоусон мягко положил руку мне на плечо:

— Ты отвозишь моих оборванцев в школу. Уборку я возьму на себя.

От его прикосновения по телу разлилась дрожь. Я не знала, нормально ли это, ведь обычно, когда мужчина подходил слишком близко, меня накрывало паникой.

Я не спала полночи, водя пальцами по тому же шраму, что трогал Лоусон, повторяя путь его руки. Эхо этого чувства до сих пор жило под кожей, как фантомное тепло, от которого я не хотела избавляться.

— Хорошо, — прошептала я.

Он снова сжал мое плечо и убрал руку, и я почти физически ощутила, как исчезает тепло, исчезает опора.

— Хэлли, поможешь найти мой второй ботинок? — крикнул Чарли.

Это вернуло меня в реальность. Я не в какой-то сладкой грезе. Я на работе. Лоусон платит мне за то, что я здесь.

Я поспешила помочь Чарли, а Дрю с Люком уже выходили к внедорожнику. Чарли крикнул отцу «пока», и мы вышли следом. Дрю занял место рядом с водителем, а я пристегнула Чарли в его кресле.

Когда я обошла машину, Люк стоял у задней двери. Он переминался с ноги на ногу.

— Хэлли?

Я застыла, услышав свое имя, и стала ждать.

Он сглотнул, кадык дернулся:

— Прости за вчерашнее. Я вел себя как придурок.

Я попыталась не улыбнуться, будто бешеный клоун:

— Спасибо, Люк. Считаем, что уже забыли.

Он поднял на меня взгляд, и наши глаза встретились:

— Что бы с тобой ни случилось, это наверняка было больно. Мне жаль.

Грудь сжало. Вот он — настоящий Люк. Ранимый, тонкий, чувствующий слишком много. Мне хотелось обнять его и прижать к себе. Но я лишь встретила его взгляд и вложила в слова все, что могла:

— Спасибо.

Вывеска The Brew манила меня, пока я шла по Мейн-стрит прочь от начальной школы. В последний момент я свернула и припарковалась прямо у кафе. Парни наверняка обрадуются двойным шоколадным маффинам на полдник. И мне бы не помешала порция кофеина.

Ночью я спала урывками. Неудивительно. Организм был на пределе. Кофеин не помог бы снять напряжение, но хотя бы удержал меня на ногах.

Я смотрела в окна кофейни, оценивая обстановку. Народу было не слишком много, но и не пусто. Я изучила каждого. Явных угроз не видно, но иногда опасность не бросается в глаза.

Я сжала руль.

— Ты в безопасности. Это просто кафе. Ты бывала в тысячах таких мест.

Отключив двигатель, я выбралась из машины и направилась к двери. Колокольчик звякнул. Очередь была небольшой, передо мной стояла женщина. Когда она отошла после заказа, меня встретила широкая улыбка.

— Хэлли! Как рада тебя видеть, — сказала Аспен, зеленые глаза светились теплом.

— Привет. Я и не знала, что ты здесь работаешь.

— Уже больше пяти лет. Могу подсказать лучшие позиции в меню.

Я невольно улыбнулась:

— Я уже подсела на двойные шоколадные маффины.

Аспен широко улыбнулась:

— Девочка в духе моей Кэйди. Хочешь один?

— Можно четыре с собой? И латте лесной орех.

— Лакомство для детишек? — уточнила она, уже наклоняясь к витрине.

— Для них и для меня, — призналась я.

— Вот это девочка по моему сердцу.

Я тихо рассмеялась:

— У меня слабость к сладкому.

Аспен пробила заказ, и я отошла в сторону подождать, пока она приготовит напиток.

По коже на затылке пробежали мурашки — верный признак того, что кто-то на мне застрял взглядом. Мышцы напряглись, я боролась с желанием вытащить из сумки баллончик. Я в безопасности. День, людное место. Аспен всего в нескольких шагах.

— Встречаемся снова, — прозвучал глубокий голос. Близко. Слишком близко.

Я повернулась — рядом стоял тот самый офицер из другого дня.

— Привет, — выдавила я. Желание рвануть к выходу было почти непреодолимым, но это только заставило бы Аспен считать меня странной, а она мне так нравилась. Я хотела подружиться с ней.

— Рид. Рид Холл, — напомнил он.

Я только кивнула, будто игрушечная фигурка с болтающейся головой.

— Значит, ты либо новенькая в городе, либо приехала в затяжной отпуск, — сказал он с ухмылкой, делая шаг ближе.

Я попыталась отступить, но уперлась в витрину. Сердце стучало так громко, что отдавалось в ушах, дыхание сбилось. Перед глазами мелькали черные точки.

— Рид, — раздался голос.

Какая-то часть меня узнала голос Аспен. Безопасность.

Рид отступил на шаг, улыбнувшись Аспен:

— Как семейная жизнь?

Она тоже улыбнулась, но по рту прошла напряженная складка:

— Все хорошо. Ты знаком с Хэлли? Новая няня Лоуса?

Второй мужчина из того дня появился позади Рида:

— Шеф завел няню?

— Да. Она взяла кое-что для него и ребят.

Лицо Рида чуть дернулось. Неприязнь? Что бы это ни было, он тут же спрятал выражение.

— Приятно познакомиться, Хэлли.

Второй мужчина улыбнулся теплее, и темные глаза будто засветились. Он был немного старше Рида и выше.

— Добро пожаловать в Сидар-Ридж. Я Брайан, но все зовут меня Дэниелс.

Я кивнула, больше не смогла.

Взгляд Дэниелса затуманился — он явно не понимал, что со мной. Лицо у меня наверняка пылало. Я чувствовала взгляд Рида, сверлящий меня. Это было слишком. Дыхание сбилось еще сильнее, руки задрожали.

— Парни, вам пора. Не хочется опоздать, правда? — легким тоном сказала Аспен.

Дэниелс хлопнул Рида по плечу:

— Она права. Шефа злить нельзя.

Рид что-то проворчал и бросил на меня последний взгляд, прежде чем направиться к выходу.

Когда дверь за ними закрылась, Аспен подошла ближе:

— Ты в безопасности. Подыши ровно. Иди за мной.

Она подняла и опустила ладонь, показывая только мне. Я попыталась повторить. С нескольких попыток получилось.

Глаза жгло, щеки горели:

— Извини, я…

— Меня может разозлить только одно — если ты еще раз за что-нибудь извиниться вздумаешь. Рид напористый. Табличку «не подходить» он бы не прочитал, даже если бы женщина вывела ее у себя на лбу красной краской.

У меня дернулся смешок, но вырваться не смог.

Лицо Аспен смягчилось:

— Скажу тебе то, чего почти никому не говорю. Я потеряла сестру из-за человека, который должен был ее любить. Он едва не убил и меня. Я знаю, что значит тащить тьму за собой. Знаю, что у тебя тоже есть свои тени. Если когда-нибудь захочешь поговорить — я рядом.

Я моргала, удерживая слезы.

Эспен взяла меня за руку и сжала:

— И если не захочешь говорить — знай, я все равно место, где тебя поймут.

Горло саднило, словно внутри пылало.

— Спасибо, Аспен. Спасибо.

Это было все, что я смогла выговорить. Но этого должно было хватить.