Пепел тебя

16

ЛОУСОН

Шаги раздались за моей спиной, и солнечный свет полосами падал через кухонное окно. Я поднял взгляд и увидел Дрю, который смотрел на меня так, будто подозревал неладное.

— Ты… готовишь завтрак?

Я изобразил усталое неодобрение.

— Я умею делать яичницу и бекон.

— Бро, в прошлый раз ты готовил горячий завтрак, когда сказал нам, что прабабушка умерла. — Дрю мгновенно напрягся. — Кто-то умер?

Я поморщился. Похоже, моя нелюбовь к готовке оставила им травму на всю жизнь.

— Никто не умер. Я просто проснулся рано и решил приготовить завтрак, пока Холт составляет план на день.

Проснулся рано потому, что ворочался всю ночь. Пальцы крепче сжали ручку сковороды. Я до сих пор ощущал прикосновение Хэлли — мягкую кожу, тепло, легкое нажатие.

Один простой, невинный жест — и кровь закипела.

— Разве сейчас не Хэлли готовит? — спросил Дрю с надеждой, обрывая мысли, которые точно отправили бы меня прямиком в ад.

Я помешал яйца и добавил чеддер, перец и лук.

— Она не обязана готовить каждый день.

— Но могла бы. И тогда мне бы не пришлось пропускать тренировку или свидание с крошками из-за отравления. Бро, понос — это вообще не секси.

Я покосился на сына.

— Тогда ешь хлопья. И следи за языком.

В дверь постучали.

— Я открою, — раздался громкий голос Люка. Он шел по коридору из своей комнаты.

Мы с Дрю обменялись взглядами. Когда это Люк в последний раз что-то предлагал?

Раздались приглушенные голоса, и вот Люк вернулся вместе с Хэлли. Я невольно застыл, глядя на нее — щеки розовые от холода, губы цвета спелой ягоды, серые глаза сияют.

— Доброе утро, — сказала она немного неуверенной улыбкой.

— Слава богу, — выкрикнул Дрю. — Папа пытается нас убить.

Брови Хэлли взлетели.

— Убить?

— Он готовит. Еду, которая требует нагрева и продуктов, которые портятся.

— Дрю… — предупредил я.

Люк прикрыл смешок кашлем.

Хэлли сдерживала улыбку.

— Это мило со стороны твоего папы.

— Ничего милого, если он нас травит, — проворчал Дрю.

Хэлли прикусила губу — ту самую, которую я хотел ухватить и попробовать.

— А если я понаблюдаю? Поможет?

Дрю уставился на нее, раздумывая.

— Наверное, это лучше, чем ничего.

Хэлли рассмеялась и пошла ко мне, а ее шаги сделали то, чего я не хотел признавать: леггинсы снова обтягивали ее длинные ноги, а под свитером она могла бы быть и без всего — по ощущениям точно. Мысль дернула меня так резко, что я напрягся вплоть до молнии на джинсах.

Черт.

Я попытался думать о чем-нибудь другом. О бейсболе — нет. О бумажной работе — бесполезно. О вонючих до ужаса лакросс-щитках Дрю — сработало.

— Дрю, иди убедись, что Чарли собирается, пока я добавляю в твою порцию чуть больше яда.

— Не круто, бро! — крикнул он, выходя из кухни.

Люк только фыркнул.

Хэлли улыбнулась мне чуть нервно.

— Хочешь, помогу?

— Возьми на себя тосты и напитки? — хоть что-то, чтобы создать между нами дистанцию и не вдыхать этот ее аромат — цветы апельсина.

— Идет. — Хэлли повернулась и широко улыбнулась Люку. — Принесешь мне стаканы для сока?

Люк открыл рот, будто собирался огрызнуться, но просто кивнул.

Что, черт возьми, происходит? Я в Сумеречной зоне?

Я еще раз помешал яйца, а потом переложил их на блюдо вместе с беконом. В кармане завибрировал телефон, и в коридоре раздались тяжелые шаги.

На экране мелькнуло имя Роана, и я нахмурился, отвечая.

— Что случилось?

— Почему ты всегда так берешь трубку? — проворчал он.

— Потому что звонят обычно по делу.

Роан умолк на пару секунд.

Черт.

— Что произошло?

— Один из наших нашел тело.

Холод резал кожу, пока я поднимался по тропе — молчаливое предупреждение о том, что ждет впереди. Над головой прокричала птица, ветер зашуршал в ветвях сосен. Должно было быть спокойно, умиротворяюще. Но спокойствия не было.

Я завернул за поворот и услышал голоса. Команда приехала раньше меня и уже работала. Мне пришлось объяснить Хэлли, что меня вызвали, и попрощаться с пацанами.

Я видел немой вопрос в ее глазах. Как лицо побледнело. Но я не мог дать ей ни грамма утешения. Не тогда, когда нас ждали худшие новости.

Показалась фигура Роана — огромная, напряженная, зол как черт. Он поднял подбородок в приветствии.

— Это она? — спросил я. Кимбер Андерсон. Двадцать четыре. Приехала отдыхать, черт возьми.

Мышца дернулась на его челюсти.

— Похоже на то. Луиза не скажет точно, пока не будет ДНК, но…

— Похоже на нее, — закончил я за него.

Я видел ее фото — мы разослали его куда только можно, надеясь найти хоть след. Рыжие волосы, веснушки — такое не спутаешь.

Я сделал шаг вперед.

Роан чуть сдвинулся, преграждая путь.

— Жесткая картина.

Я не обиделся на предупреждение. Он не думал, что я не справлюсь — мы оба видели такое, что въедается в память навсегда. Он говорил это, чтобы я успел собраться. Настолько, насколько умею.

Запереть чувства. Выключить эмоции. Обнулиться.

Я глубоко вдохнул, наполнив легкие запахом хвои. Держал этот запах как щит — чтобы бороться с другим.

Подойдя к техникам, я кивнул Луизе.

— Спасибо, что так быстро приехала.

Она подняла на меня янтарные глаза, темно-коричневые волосы стянуты в пучок.

— Я уже была в городе. Брала скон и кофе в The Brew. Неприятное окончание утренней радости.

Я перевел взгляд на тело и прикусил внутреннюю сторону щеки, чтобы не выдать реакцию. Боль помогает. Сдерживает от проклятий, тошноты и всего остального, что рвется наружу.

Кимбер Андерсон лежала на тропе, будто брошенная кем-то мусорная упаковка. Без куртки и рюкзака. Рубашка разорвана, грудь и живот исполосованы ножом так много раз, что я сбился со счета.

Темно-синяя полоса на шее говорила о том, что ее душили. Когда я прищурился, то увидел след от веревки — тонкие линии впились в кожу.

— От чего она умерла? — спросил я.

Выражение Луизы стало жестким.

— По петехиальным кровоизлияниям в глазах — удушение. Но я подтвержу в офисе. Некоторые ранения нанесены при жизни, другие — уже после.

— Ярость, — сказал Роан слева.

Ярость — мягко сказано. Такую злость сложно утолить.

Я взглянул на Роана.

— Чувствуется что-то личное. Но она туристка.

— Кто-то мог проследить за ней из дома, — предложил он.

— Верно. Свяжусь с полицией по месту жительства и поговорю с подругой. Может, там был парень. Или бывший.

Луиза наклонилась вперед.

— Есть еще кое-что.

В перчатке она чуть подняла край рубашки, открывая бедро. Там было повреждение. Я прищурился — не сразу понял.

Нагнувшись ближе, я увидел. Мелкие надрезы, складывающиеся в рисунок. Слишком знакомый. Точно такой же, как на фотографиях дела пятилетней давности. Тогда это были не порезы. Тогда это было клеймо.

То самое, которое выжгли на Хэлли — драгоценный камень со сложным узором.

И теперь он был здесь. На теле этой женщины.