Первая

Глава 14

Это был Аспен, который поднял меня из задней части грузовика и спешно перенес меня в крошечную комнату. Пространство этой комнаты было меньше мой ванной, в нем были две узкие кровати и комод.

Здесь были маленькие записи и фотографии на стене,которые придавали определенную индивидуальность; с другой стороны это было скучновато, не говоря уже о невероятной близости с Аспеном, Максеном,и Пейдж, которые заполняли каждый дюйм этой крохотный комнатки.

Аспен положил меня на кровать как можно осторожнее, но моя рука продолжала пульсировать.

- Мы должный вызвать доктора, - сказал он. Но я была уверена,он сомневался в собственных словах.

Приступая к работе, доктор Ашлэр будет либо говорить абсолютную правду или возмутительную ложь, и ни один из этих вариантов не то, что мы хотим.

- Не, - сказала я слабо. - Я не умру от этого. Это будет просто шрам. Мы должны промыть его. - Я поморщилась.

- Тебе нужно что-то от боли, - добавил Максон.

-Туда могла попасть инфекция. Та улица была грязной и я коснулась ее, - виновато сказала Пейдж.

Рана горела огнем и я прошетала - Энн. Приведите Энн.

-Кого? - спросил Максон.

- Ее горничная, - пояснил Аспен. - Эйвери, приведи Энн и захвати аптечку. Придется делать что-то. И нам нужно что-то сделать с ней, - добавил он, кивая головой на Пейдж.

Я посмотрела в обеспокоенные глаза Максона, на мою окровавленную руку и в неспокойное лицо Пейдж.

- Ты преступница?Беглец? - спросил он ее.

- Не то, что бы я преступница. Я сбежала, но меня никто не искал.

Максон обдумал ее слова.

- Добро пожаловать на борт! Следуйте за Эйвери на кухню, и скажите Мэллори, что вы будете работать в команде принца. Приказы приходят из офицерского крыла

- Мэллори. Да, Ваше Величество. - Пейдж сделала глубокий реверанс и последовала за Эйвери из комнаты, оставив меня наедине с Maксоном и Аспеном. Я была с ними всю ночь и это был первый раз, когда мы просто остались втроем. Я чувствовала, что тяжесть наших секретов переполняла комнату.

- Как ты сделал это? - спросила я.

- Август, Джорджия, и Мика услышали выстрелы и прибежали, - сказал Maксон. - Они сказали правду, когда пообещали никогда не вредить нам. - Он сделал паузу. В его глазах была грусть. - Мика не делал этого.

Я повернула голову в сторону. Я ничего не знала о нем, но он умер сегодня вечером для нас. Но чувствовалась вина, как будто я забрала его жизнь.

Я подняла руку,чтобы вытереть слезу и закричала от боли в левой руке.

- Америка, успокойся, - сказал Аспен, забыв о формальности.

- Все разрешится, - пообещал Максон.

Я кивнула, поджав губы,чтобы не расплакаться снова. Какая утрата. Мы были спокойны за наши чуства, ведь при таком всегда чуствуешь боль.

- Замечательно иметь такую преданность, - внезапно сказал Максон.

Сначала я подумала, что речь снова идет о Мике. Но мы с Аспеном посмотрели на него и увидели, что он смотрит на пространство на стене позади меня.

Я повернула голову, будучи счастливой сосредоточиться на чем-то, что не было жгучей болью в руке. Там, среди нескольких картин, нарисованных одним из его младших родных братьев и сестер, была записка.

Я всегда буду любить тебя. Я буду ждать тебя всегда. Я с тобой, несмотря ни на что.

Мой почерк был более небрежным год назад, когда я оставила эту записку на окне для Аспена, и она была окружена глупыми маленькими сердечками, которые я бы никогда не поместила в любовную записку сейчас, но я все еще чувствовала важность этих слов. Это был первый раз, когда я изложила их в письменной форме, боясь, насколько больше я почувствую эти вещи, когда они будут на бумаге. Я также вспомнила о страхе, что моя мать найдет эту записку, понимая, что я, без сомнения, люблю Аспена.

Я боялась, что Максон узнает мой почерк.

- Это должно быть хорошо, иметь того, кто напишет тебе такое письмо. Для меня , любовные письма - это роскошь, - сказал Максон, грустно улыбаясь. - Она сдержала свое слово?

Аспен взял подушки с другой кровати, чтобы подложить мне под голову, избегая зрительного контакта как со мной, так и с Максоном.

- Трудно описать словами, - сказал он. - Но я знаю, что она со мной, не смотря ни на что. Я в этом не сомневаюсь.

Я посмотрела на короткие темные волосы - единственную часть Аспена, которую я могла увидеть и почувствовала новую боль. В некотором смысле он был прав. Мы никогда не оставим друг друга. Но…слова на этой записке? Эта захватывающая любовь, которая используется, чтобы сокрушить меня? Нет, этого здесь больше не было.

По-прежнему ли Аспен рассчитывает на это?

Я перевела глаза на Максона и грусть в его глазах читалась немного как ревность.Это не было сюрпризом. Я вспомнила, как сказала Максону, что была влюблена прежде; он выглядел так, будто он не был уверен, на тот момент, что он когда-нибудь влюбится.

Если он узнает, что любовь о которой я говорила и любовь Аспена, разделившая нас, есть одно и тоже, я уверена, это разрушит его.

- Напиши ей в ближайшее время, - посоветовал Максон. - Не позволяй ей забыть.

- О чем можно говорить так долго? - Бормоча себе под нос Аспен покинул комнату, не утруждая себя в признания слов Максона.

Максон посмотрел ему вслед и повернулся ко мне лицом. - Я настолько бесполезен. У меня нет ни одной идеи, как помочь тебе, поэтому я подумал, что смог бы помочь хотя бы ему. Он спас наши жизни этой ночью. - Максон покачал головой. - Похоже, я только расстроил его.

- Каждый из нас волнуется.Ты молодец, - заверила я его.

Он раздраженно засмеялся, опускаясь на колени перед кроватью. - Обманщица. У тебя проникающее ранение в руке и ты еще пытаешься подбодрить меня. Это нелепо.

- Если когда-нибудь ты решишь написать мне любовное письмо, я буду причиной этого, - пошутила я.

Он улыбнулся. - Могу ли я сделать для тебя еще что-нибудь?

- Возьмешь меня за руку?Это не так сложно.

Максон положил свою ладонь в мою, и несмотря на то, что это ничего не изменило, это было приятное чувство.

- Вероятно, я не буду этого делать. Писать тебе любовное письмо. Но я стараюсь побороть смущение, насколько это возможно.

- Ты не знаешь, как спланировать войну, не представляешь, как готовить, и отказываешься писать любовное письмо, - подразнила я.

- Это верно. Список моих недостатков растет. - Он пошевелил пальцами в моей руке, я была благодарна ему за отвлечение.

- Отлично. Я продолжу угадывать твои чувств до тех пор, пока ты сам не откажешься писать мне записки. Лиловой ручкой. Все усеяно сердечками.

- Какие именно я бы сделал, - сказал он с напускной серьезностью. Я хихикнула, но остановилась быстро, когда поняла,что движения стали более горячими. - Я не думаю,что ты можешь угадать мои чувства.

- Ну, - начала я, находя все труднее и труднее дышать, - не похоже, что ты когда-либо говорил это вслух.

Maксон открыл рот, чтобы возразить и заставил себя замолчать. Его глаза пристально смотрели в потолок , так как он продумывал нашу историю, пытаясь определить тот момент, когда он сказал, что любит меня.

В убежище, на это намекалось разными способами. Он позволил чувствам незаметно проскользнуть в десяток романтических жестов, либо указал, что это было там, танцуя вокруг слов … но фактического заявления не было. Не между нами. Я помнила бы, и я бы сделала эти слова моей причиной никогда не расспрашивать его, моей причиной признаться в том, что я чувствую, тоже.

- Моя леди? - сказала Энн, ее голос, пробивающийся через дверь за момент до ее взволнованного лица.

Максон отступил назад, отпуская мою руку и освободив пространство для нее.

Энн сосредоточила глаза на ране, и она коснулась ее осторожно, она так осмотрела, как-будто все было плохо.

- Вам нужны швы. Я не уверена, что у нас есть что-либо, что поможет онеметь вам, - оценила она.

- Всё в порядке. Просто сделай все возможное, - сказала я. Я чувствовала себя спокойнее с ней рядом.

Она кивнула. - Кто-нибудь принесите кипяченой воды. Мы должны иметь антисептик в комплекте, но я хочу воду, тоже.

- Я принесу. - У двери стояла Марли, ее лицо выражало беспокойство.

- Марли, захныкала я, теряя контроль. Я сопоставила вещи об Мэлори вместе. Конечно, она и Картер не могли использовать их настоящие имена, в то время как они скрывались прямо под носом короля.

- Я сейчас вернусь, Америка. Держись. - Она ушла, но я чувствовала облегчения, зная, что она будет со мной.

Энн была в шоке от присутствия Марли, и я наблюдала, как она вытащила иглу и нить из аптечки. Я утешала себя тем, что она сшила почти все мои вещи. Моя рука не должна стать проблемой.

С невероятной скоростью Марли вернулась с кувшином горячей водой, охапкой полотенец, и бутылкой янтарной жидкости. Она поставила кувшин и полотенца на комод, открутив бутылку, с которой пришла

- От боли. - Она подняла мою голову, чтобы я могла выпить, и я подчинилась.

Субстанция в бутылке была обжигающей, и я закашлялась, пытаясь ее проглотить. Марли убедила меня сделать еще один глоток, я так и сделала, испытывая все время отвращение.

-Я так рада, что ты здесь, - прошептала я.

- Я всегда здесь для тебя, Америка. Ты знаешь это. - Она улыбнулась; и впервые, за все время нашей дружбы, она казалась старше меня, такая спокойная и уверенная. - Что вы делали?

Я поморщилась.

-То, что казалось хорошей идеей.

Ее глаза стали сочувствующими. - Америка, ты полна только плохих идей. Большие намерения, но ужасные идеи.

Она была права, конечно, и я должна была знать лучше к настоящему времени. Но то что она здесь, даже чтобы сказать мне, насколько глупой я была, сделало все это менее ужасным.

- Насколько звуконепроницаемы эти стены? - спросила Энн.

- Довольно хорошие, - сказал Аспен. - Не слышно слишком много глубоко во дворце.

- Хорошо, - сказала она. - Хорошо, мне нужны все, кто в холле. Мисс Марли, мне нужно некоторое пространство, но вы можете остаться .

Марли кивнула. - Я буду держаться в стороне , Энн.

Эйвери ушел первым, с Аспеном, тянущимся близко позади него, и Maксон был последним. Взгляд в его глазах напомнил мне день, когда я сказала ему, что голодала прежде: печальный, что узнал об этом и разоренный тем, что он не мог отменить это.

Дверь захлопнулась, и Энн начала работать быстро. Она уже приготовила все, что ей было нужно и протянула руку к Марли за бутылкой.

- Выпейте это, - приказала, поднимая мою голову.

Я старалась держать себя в руках. Мне пришлось оторваться от бутылки, и вернуться к ней несколько раз по причине кашля, но я сумела выпить хорошее количество. Или, по крайней мере, это было достаточно хорошо для Анны.

- Держите его, - сказала она, передавая мне маленькое полотенце. - зажимайте его зубами, когда будет больно.

Я кивнула.

- Наложение швов будет не так болезненно, как очистка раны. Я вижу попавшую туда грязь, так что собираюсь все сделать основательно. - Она вздохнула, снова глядя на раны. - У вас останется шрам, но я постараюсь сделать его небольшим, насколько я смогу. Мы предусмотрим свободные рукава на ваших платьях в течение нескольких недель, чтобы скрыть это, пока вы исцеляетесь. Никто не узнает. И, видя, что вы были с принцем, я не буду задавать вопросы. Что бы вы ни делали, верю, что это было нечто важное.

- Я думаю что так, - сказала я, действительно не уверенная больше.

Она взяла влажное полотенце и держала его в нескольких дюймах от раны. - Готовы?

Я кивнула.

Я зажала полотенце во рту, надеясь, что это заглушит крики. Я была уверена, что все в холле могли слышать, но, вероятно, никто больше. Было такое чувство, как будто Энн протыкает каждый нерв в моей руке, и Марли держала меня, чтобы я не корчилась.

- Это скоро закончится, Америка, - пообещала она. - Подумайте о чем-то счастливом. Подумайте о своей семье.

Я пыталась. Я боролась, чтобы держать смех Мэй или понимающую улыбку моего папы перед мысленным взором, но они не оставались. Я могла только поймать их достаточно долго, чтобы почувствовать, что они ускользают при новой волне боли.

Как же Марли вынесла и осталась жива, вытерпев наказание плетьми?

После того, как моя рана стала чиста, Энн приступила к наложению швов. Она была права: при зашивании было не так больно. Я не могла сказать, это из-за того, что это, на самом деле, было менее болезненно или подействовал ликер, который мне дали. При этом казалось, что края комнаты не имеют больше резких очертаний.

Затем люди вернулись, говоря о вещах, обо мне. Кто должен остаться, кто должен пойти, что мы скажем утром… столько деталей, которым я не могла поспособствовать.

Наконец появился Maксон, который подхватил меня, чтобы отнести в мой номер. Потребовалось некоторое усилие держать голову вертикально, но так было легче слушать его.

- Как ты себя чувствуешь?

- Твои глаза выглядят как шоколад, - пробормотала я.

Он улыбнулся.

- А твои выглядят как утреннее небо.

- Можно мне воды?

- Да. Сколько угодно, - пообещал он. - Поднимите ее наверх, - обратился он к кому-то. И я погрузилась в сон, качаясь под ритм его шагов.