Песнь бездны

Глава 34 Дайос

Никогда в жизни ему не было так же сложно что-то сделать, как оставить ее. Все голоса в его голове прорвались на передний план, наперебой крича о всевозможных бедах. Она погибнет из-за него, как погибли все остальные. Он бросил ее умирать, как полный трус. Потому что если его не будет рядом с ней, то она умрет. Будет болтаться в морских пучинах вместе со всеми остальными, и ее душа никогда не найдет покоя.

Их руки хватали его за плечи, пытались развернуть к себе лицом. Хотели выцарапать ему глаза, вырвать глотку, заставить почувствовать их боль.

Столько всего он в этой жизни натворил, но об этом, без сомнений, ему предстояло сожалеть сильнее всего. Потому что, потеряв Аню, он потеряет последнюю связь с реальностью, и тогда… тогда он сам не знал, что с ним станет.

Тяжело дыша, Дайос несся через океан обратно к братьям. Ему нельзя было оставаться рядом с городом, да это и к лучшему. По плану он должен был вернуться к Мире, которая настроила Байту прямую связь с Битси.

Два дроида теперь могли переговариваться на дальних расстояниях и позволяли видеть все Аниными глазами. Так они могли точно знать, что она в безопасности и с ней ничего не происходит.

Но плавники Дайоса отказывались работать при мысли о том, как далеко он от нее. Если что-нибудь случится, он ничего не сможет сделать. Застрянет где-то, вынужденный смотреть, как ее убивают или пытают, как сородичей Фортиса.

Тело не двигалось. Дайос просто не мог уплыть, как ни старался. Он хотел остаться там безмолвным сторожем – не есть, не спать, только ждать, когда она снова окажется в его руках, целая и невредимая.

Сглотнув ком в горле, он обернулся посмотреть на Альфу, ставшую точкой вдалеке. Он хотел… Проклятье, да он сам не знал, чего хотел.

Хотел, чтобы она спасла их народы. Чтобы каждая капля славы по праву принадлежала ей. От одной только мысли об этом Дайос преисполнялся гордости. Его людям будет куда проще принять ахромо, которая помогла им, и его любовь к ней они тоже поймут быстрее.

Но все эти мысли меркли перед осознанием, что Аня была одна. Что ей так легко причинить вред. Он вспомнил, как они наконец слились воедино. Мягкость ее кожи под его пальцами. Как просто ранить ее до крови.

Он все еще чувствовал этот вкус и теперь боялся ощутить его вновь. Призрак металлического привкуса касался жабр, словно наполняя его рот кровью, и Дайосу стало страшно, что что-то пошло не так. Может, она уже совершила ошибку. Или ее отец видел их приближение. Кто мог предугадать, что задумал этот злобный человек? Дайос хотел вернуться к ней.

Сейчас же.

Он развернулся, но дорогу ему преградил темный силуэт. Сначала он подумал, что это один из преследовавших его призраков. Часть его вины, принявшая вид большого самца, вероятно погибшего в первом сражении за Бету.

Но тут вспыхнул синий свет, и Дайос понял, кто его остановил.

– Арджес, – прорычал он. – Отвали.

– Нет, – отозвался брат. – Не отвалю. Ты не можешь вернуться к ней, Дайос. Тебе нужно обратно в купол.

– Мое место рядом с ней.

– Так решил океан, – согласился Арджес, не сдвинувшись с места. – Но ты не можешь разрушить все, к чему мы так долго шли. Речь о многих людях, не только об Ане.

– Если ты меня не пропустишь, я тебя заставлю.

Его когти уже подрагивали. Может, драка помогла бы ему. Может, если он вцепится в брата и выплеснет все свои эмоции, он сможет сдержаться и не поплыть к ней.

– Ты не заставишь меня уступить, Дайос.

Оскалив зубы, Дайос яростно прорычал:

– Уже забыл последний раз, когда мы дрались? Я вот помню. Я был только после боя, у меня не было руки, и все равно я вышвырнул тебя на воздух, как малька.

Тогда это казалось правильным. Он верил, что Мира была предвестницей конца. Глубинники предупредили его, что от ахромо бывает только разрушение. Фортис повторял ему это снова и снова, пока он дышал парами в сердце океана. Ахромо угрожали жизни каждого из них.

Может, Фортис говорил не конкретно о Мире, но что еще Дайос мог подумать? Она объявилась в самый неподходящий момент, и из-за нее все изменилось. Для него тогда этого было достаточно.

И если его брат хотел еще одной драки, то он был более чем готов порвать чешую Арджеса и скинуть его в бездну, если понадобится.

– Дайос, – сказал Арджес едва слышно. – Я знаю, что ты чувствуешь. Понимаю твою боль. Но ты не можешь вернуться.

Его грудь уже вздымалась от гнева. Он чувствовал, как раскрываются шире жабры, втягивая нужный для драки воздух. Плевать ему было, знал ли Арджес, что он чувствует.

– Мира в безопасности! – почти закричал он. – Твоя пара рядом с тобой. Она остается в своем куполе, а если и уплывает, то вы всегда вместе. Тебе ни разу не приходилось подвергать ее опасности одну.

– Что, по-твоему, произошло, когда она вернулась в свой город? Уже забыл, что нам пришлось напасть на Бету, чтобы отбить ее? Что я полз по тому проклятому пространству без воды, протискиваясь в двери, только чтобы вернуть ее, – раскатисто рявкнул Арджес. – Я почти потерял ее! Я знаю, что творится в твоем сердце! Но если ты нам не позволишь, тебе никто не сможет помочь.

Не нужна ему была их помощь. Он вообще не хотел от Арджеса помощи. Он просто хотел, чтобы Аня была дома.

Оба его сердца ныли в груди. Потерев их рукой, Дайос тряхнул головой и ринулся на Арджеса. Ему нужна была боль, и он знал, где ее достать.

Они столкнулись, как две неудержимые силы, и у Дайоса посыпались искры из глаз. Арджес вцепился в него, как Дайос того и ожидал. Сколько бы они ни дрались, их бои всегда следовали одному сценарию. Взмахнув хвостом, он швырнул Арджеса через плечо и рванулся к городу.

Но Арджес был меньше, а значит, немного гибче. Синий плавник опустился ему на плечо, хвост Арджеса обвился вокруг его хвоста и прижал бедренные плавники к телу. Извернувшись, Арджес обернулся вокруг него и сдавил его хвост своим.

Разъяренно зашипев, Дайос завел назад металлическую руку и схватил один из бедренных плавников Арджеса.

– Помнишь, как я почти оторвал его? – кровожадно прорычал он. – На этот раз ты не пришьешь его назад.

И он бы дернул за этот самый плавник, если бы Арджес не наклонился и не нажал на кнопку на руке. Та перестала отвечать, превратившись в безвольный, бесполезный лишний груз, внезапно потянувший его в другую сторону.

Брат отпустил его, яростно сверкнув зубами.

– Неужели ты думал, что Мира сделает для тебя что-то, что я не смогу отключить?

Эти двое в могилу хотели его свести. Содрогнувшись всем телом от гневного рыка, Дайос сорвал с себя руку, швырнул ее в песок и яростным выдохом прочистил жабры.

Он смерил брата взглядом. Арджес опять занял позицию между ним и городом, отобравшим у него его пару.

Его пару.

Проклятье, он впервые подумал о ней так. Но это была правда. Она стала частью его, без которой он не знал жизни. Аня забрала его боль, его ярость, превратила их во что-то полезное. Когда он был с ней, он становился другим, а теперь он мог… потерять ее.

Его огни мигнули. Раз, два, потом снова вспыхнули, потому что он заставил себя снова вступить в драку. Ему надо было вернуться к ней.

Но на этот раз Арджес на ходу поймал его за руку и прижал Дайоса к себе. Обернув его хвостом столько раз, сколько смог, брат сдавил его так сильно, что воздух застрял в легких. Рука Дайоса оказалась прижата к его боку, и, хотя он наверняка мог вырваться, он почувствовал, как что-то внутри него сломалось.

Он просто хотел знать, что она жива.

Тяжело дыша, Арджес прошипел ему в ухо:

– Мы делаем все, что можем, чтобы с ней ничего не случилось. И ты сам это увидишь, если вернешься со мной.

– Мы так далеко, – прохрипел Дайос. – Что я смогу сделать, если ей будет угрожать опасность? Сидеть там и смотреть, как она умирает?

Пробежавшая по его телу дрожь передалась Арджесу, и он почувствовал, как брат понял его страх.

– У нас будет время среагировать.

– Не будет, и ты прекрасно это знаешь. Ее отец – угорь на темных глубинах, выжидающий момента, чтобы укусить. Она до последнего не будет знать, что происходит, а потом мы ее потеряем.

На последнем слове его голос оборвался, и он замолчал.

Потому что разговоры никогда ни к чему не приводили. Как бы Дайос ни старался, он никогда не мог подобрать правильные слова. А единственная, кто понимал его, теперь оказалась взаперти – там, где он не мог ее достать.

Может, Арджес и знал, что такое страх, но он не понимал глубину чувств брата. По крайней мере, тогда в Бете у них был шанс. Арджес забрался в город и забрал свою женщину.

Альфа же состояла из воздуха и открытых пространств. Если бы даже ундина смог пробраться внутрь, он нашел бы там только смерть.

Арджес медленно отпустил его, распутав хвост и оставив только руки на плечах Дайоса. Их хватка тоже ослабла, став больше похожей на объятия.

– Она храбрая женщина, – тихо сказал Арджес, и море подхватило его слова. – Она делает тебе честь, брат, бесстрашно отправляясь в этот город. Наши люди будут говорить о ней еще много лет. Честь, брат. Это важно.

– Жизнь, вот что важно. – Что-то внутри него разбилось на кусочки, когда он добавил: – Ее жизнь.

Арджес обнял его чуть крепче, и какое-то время они просто висели в воде вместе. Смотрели на город, которому вскоре предстояло стать руинами. Дайос снова прокрутил в голове план. Макетес и Анин друг были готовы перевезти выживших в безопасное место. Они выделили Макетесу небольшую капсулу, чтобы спасти тех, кто будет тонуть. Они хотели, чтобы жители города знали – ундины сделали все, что могли, чтобы спасти ахромо.

Аня должна была оказаться в спасательной капсуле первой. Она знала, где они находятся. Он будет ждать ее, когда придет время, но сначала надо было убедиться, что все прошло, как задумано. И никто из них не знал, как много времени на это понадобится.

Было бы лучше остаться здесь. Он подождал бы какого-нибудь сигнала к готовности и сразу оказался на месте.

– Мы столько всего доверили одному человеку, – прошептал он. – Вся ответственность лежит на ее плечах.

– И у нее достаточно сил, чтобы сделать это, – ответил Арджес.

– Но она такая маленькая. Я не могу обнять ее рукой за плечи, настолько шире у меня обхват. Она мерзнет даже в самых теплых водах. Не любит сырую рыбу и устрицы, не умеет добывать себе еду. Если кто-нибудь нападет на нее, она не умеет драться. Моя женщина такая нежная.

И он любил ее за это. Любил находить в ней теплое, мягкое пристанище, где успокаивались его измученные сердца. Но что это сулило ей вне безопасности его объятий?

– То, что она мягкая, еще не значит, что ее легко сломать, – сказал Арджес, опуская руки. – Главное, что ты можешь сейчас сделать, – это довериться ей. Вернись со мной, Дайос. Мы вместе присмотрим за твоей маленькой калон.

Дайос медленно кивнул, но ему понадобилось время, чтобы оторвать взгляд от сияющего вдалеке города. Если бы он только мог взять его в ладони, может, он снова прижал бы ее к груди.

В конце концов он присоединился к брату. Путешествие домой заняло несколько часов. В куполе горел свет, и даже снаружи он видел проекцию на стене. Знакомая комната. Знакомое место.

Может быть, он что-то перенял от Ани, потому что при виде комнаты, где он встретил ее второй раз, Дайос почувствовал ее мягкость в своей груди. Там он впервые взял ее в руки и больше никогда не отпускал. До этого момента.

Макетес заметил его первым, нырнул в бассейн и кинулся прямиком к ним. Все его плавники и жабры стояли дыбом, а глаза радостно сверкали.

– Работает. Дайос, Арджес, оно работает.

– Что именно? – спросил он.

– Связь между дроидами. Пока Битси у нее на голове, мы видим все, что видит она. И направлять ее тоже можем, потому что у Байта есть связь с Битси. – Макетес завис перед ними, подергиваясь из стороны в сторону от возбуждения. – Мы все видим.

– Она жива? – спросил Дайос, и ему стало почти дурно от одного только вопроса.

– Ну конечно жива, – сказал Макетес. – И уже убедила отца, чтобы он не отбирал у нее Битси. Они все в замешательстве, так качественно она им наврала. Такое ощущение, что отец поверил, что она просто была у подруги.

Невозможно. Старик был слишком хитер. Но по крайней мере, пока его пара увидит новый рассвет.

Арджес опять приобнял его рукой за плечи – на этот раз, чтобы он не обмяк от облегчения на глазах у всех. Наклонившись к уху Дайоса, он прошептал:

– Дыши, брат. Я верю, что у тебя получится. Ага?

– Ага, – ответил Дайос, все еще ошеломленный.

Она была жива. И ему нужно было убедиться, что так оно и будет.