По доброй воле

Глава 16

Отпускаю Захара, после того как он привозит меня домой, и прямиком направляюсь к своей машине. Сажусь за руль и кладу на него ладони. Не уверена, что куда-то поеду. Просто после тяжелого, напряженного дня необходимо хоть немного побыть в знакомой и приятной атмосфере. Ну и еще не хочется, чтобы бабушка снова видела меня взвинченной и подавленной. Она всегда расстраивается из-за этого, а потом по-тихому пьет таблетки от сердца, думая, что я не замечаю.

Рука сама тянется к бардачку. Достаю фотку мужа и ставлю ее перед собой. Снимок я сделала незадолго до его гибели. Нас с Мишей тогда пригласили на мероприятие. Он с кем-то разговаривал на балконе по мобильнику, а я подловила. Кадр случайный, но нравится мне больше остальных, которых в галерее телефона огромное количество… Следующим утром Миша сел в самолет и больше не вернулся.

Прикрыв глаза, вспоминаю тот вечер. В голове сегодня крутится много мыслей о прошлом. Я опять злюсь, что Миша погиб и оставил меня одну с кучей проблем. С разбитым сердцем. Возможно, так погано я себя чувствую из-за недавнего разговора с Вадимом. По-хорошему, надо исключить с ним контакты и общение.

Хоть звони Эльвире Арнольдовне и проси ее о новой консультации. Но трудность в том, что я не хочу рассказывать своему психологу о Шахове. Да и никому не хочу.

Я запуталась, какие эмоции вызывает этот человек. Интерес? Безусловно. Страсть? Она тоже есть. Как и желание проводить с Григорием свободное время. Вот только не покидает ощущение, что мне снова будет больно. В его жизни я на определенный срок, и потом Шахов пойдет дальше. Как смириться с этой мыслью? Наверное, выход один: закончить нашу связь, пока она не переросла в осознанную необходимость, когда без Григория я буду чувствовать себя из рук вон плохо.

И по поводу его бывшей жены… Я поняла, что мне нет до нее дела. Каждый имеет право на кусочек жизни, о котором не будет знать вообще никто. Я ведь и сама неохотно делюсь с Шаховым прошлым. Так с какой стати жду от него другого?

Взяв из сумки ключи, которые всегда ношу с собой, вставляю их в замок зажигания. Набрав бабулю, говорю ей, чтобы ложилась, не ждала меня. Включаю тихо музыку и еду, изредка поглядывая в навигатор.

Дорогу до набережной я знаю наизусть. Мы много раз были там вместе с Мишей. Похоже, сегодня у меня вечер воспоминаний. Или переосмысления. Потому что внезапно возникает искреннее желание больше не думать о муже.

Через полчаса я на месте и, открыв окно, смотрю на ночной город. На улице похолодало, дует ветер. Неподалеку отдыхает компания молодых людей, и я вспоминаю, как оказалась здесь впервые.

Папа устроил торжественной прием, а будущий муж похитил меня из ресторана и привез сюда. Мы до утра болтали обо всем на свете, смеялись, пили шампанское, которое Миша прихватил с собой, и целовались.

Я была в черном шелковом платье чуть ниже колена, молодая, счастливая. Думала, что встретила самого лучшего человека на свете. На тот момент действительно так и было.

Перевожу взгляд на приборную панель – на снимок Миши. Руки сами тянутся к фотокарточке. Пока не передумала, рву ее на мелкие кусочки. Открываю дверь и иду к каменному парапету. Бросаю в воду. В неярком свете фонарей я наблюдаю, как исчезает в темноте конфетти из моего прошлого. Долго пытаюсь разглядеть детали. Тщетно.

Усилием воли заставляю себя не разреветься. Настроение сегодня сентиментальное. Или это гормоны шалят. Кстати, про них. Утром я получила на почту результаты анализов. Беру телефон и тут же вспоминаю, что после разговора с бабулей перевела мобильник в беззвучный режим.

На экране всплывает уведомление о пропущенном звонке. Когда вижу, что это был Шахов, забываю, зачем взяла телефон. Чувство двойственное. Хочется сразу же перезвонить Григорию, потому что я мечтаю о встрече и разговоре, но с другой стороны, я сейчас очень уязвима и могу сказать лишнее, о чем потом обязательно пожалею. И вообще, бабушка неправа на его счет. Как можно быть счастливой с человеком, который порой напоминает глыбу льда? Да, трахается Григорий умопомрачительно, но секс – это несколько минут, в остальное время Шахов не дает ту заботу и внимание, которые я хотела бы получать от своего мужчины.

Решаю не перезванивать. Встречи ведь все равно не избежать. Суббота не за горами. Если Григорий, конечно, не передумает. А если передумает, так для всех будет лучше. И в первую очередь, для меня.

Сделав музыку громче, подумываю о том, чтобы съездить и купить шампанское. Но в таком случае за руль я больше не сяду, а заказывать услугу «трезвый водитель» не хочется. Однако потребность напиться в итоге перевешивает.

Плавно трогаюсь с места и еду до первого супермаркета. Через пятнадцать минут возвращаюсь обратно. Вспоминаю о снимке, который выбросила в реку, и усмехаюсь. У меня вон даже повод теперь есть. Завтра же вывезу вещи мужа из квартиры. Хватит!

Открыв бутылку шампанского, прикладываюсь к ней и пью прямо из горлышка.

Нет, все-таки не стоит откладывать визит к психологу. Всякое бывало, но чтобы я за рулем пила в одиночку – такое впервые. Обычно Нина составляла компанию, но после ее сводничества не могу перебороть себя и позвонить ей. Лучше бы она сама поехала на ту встречу с Шаховым, ей-богу.

Ополовинив бутылку, чувствую, что меня развезло. Причем неплохо так. Надо было взять хотя бы шоколадку на кассе. Бабушкин завтрак был единственным приемом пищи за весь день.

Делаю еще глоток шампанского и, взяв телефон, ищу, кто повезет меня домой. Даже если бы и хотела, то все равно не поехала бы сама. В таком состоянии за рулем я не езжу из принципа. И не села бы в машину к пьяному водителю. Теперь знаю лично, как больно терять близких людей, и не хотела бы никому причинить такую боль, пусть и неумышленно.

Водитель, готовый отвезти, находится сразу. Опасно связываться с незнакомцем, тем более на безлюдной набережной, но раньше нужно было думать.

Потягивая шампанское, я наблюдаю за молодежью, когда раздается стук в окно. Сильно вздрогнув, поворачиваюсь и едва удерживаюсь от порыва протереть глаза.

Стук повторяется. Ничего не остается, как опустить стекло.

– Дверь открой, – произносит Шахов со сталью в голосе.

Вид у него уж очень серьезный. Не хватало, чтобы окна начал выбивать. Делаю, как просит.

Григорий внимательно осматривает меня и задерживает взгляд на бутылке в моей руке. Недавно Шахов так же сидел в гостиничном номере, и теперь нет сомнений, что причина той пьянки кроется в чем-то личном. Возможно даже, в его жене.

– Что случилось? – спрашивает Шахов спокойно и вкрадчиво.

– Ничего, – пытаюсь сказать твердо, но куда мне после наполовину выпитой бутылки шампанского. В мыслях сумбур.

– Твое «ничего» тянет на лишение прав. И это в лучшем случае.

– А в худшем?

– Уголовка, если кого-нибудь собьешь. Больничка, если разобьешься сама. Могла бы не отпускать водителя и приехать сюда с ним. Захар бы постоял на улице, а ты бы перезагрузилась.

– Я захотела одна, – произношу с вызовом. – И имею на это полное право.

– Могу я поинтересоваться, чем вызвано такое поведение?

– Всё разом. – Выдерживаю его напряженный взгляд. – Муж погиб, бизнес отжимают, я подалась в содержанки и сплю с мужчиной, чтобы обеспечить себе защиту и блага. Выслушиваю от родственников мужа, какая я дрянь. И вообще, я разве просила тебя приезжать? Постой, а как ты узнал, где я нахожусь?.. – Мозг скрежещет, запнувшись о пришедшую мысль. – Ты следишь за мной? Этого еще не хватало…

Шахов молча сканирует меня. Даже не пытается скрыть свое недовольство.

– Иногда я отслеживаю твои перемещения через установленную в телефоне программу. В целях твоей же безопасности.

– Каким образом?

– Пока ты не видела, дал разрешение одному приложению в твоем мобильнике. Настроил под себя пару команд.

Какой же гад! Рылся в личных вещах, все обо мне знает, приезжал к бабуле и вынюхивал у нее о моей жизни, а сам даже нормально объяснить ничего не может, только держать холодную маску и смотреть таким взглядом, словно я его подчиненная. Хотя она и есть. С этого дня. Между нами ничего больше не будет.

Наверное, это эмоции и алкоголь. Иначе как объяснить то, что я делаю?

Подцепив двумя пальцами телефон, выхожу из машины. Половина фоток с мужем есть только в этом мобильнике, я не синхронизировала его с облаком. Завтра пожалею об этом, но сейчас я испытываю легкость, когда подхожу к реке и отправляю телефон туда же, куда и снимок некоторое время назад.

Не успеваю повернуться, как оказываюсь в сильных руках Шахова.

– Ты что творишь? Совсем мозгами поехала?

Когда доходит, что Григорий подумал, будто я решила прыгнуть в воду, не могу сдержать смеха. Который переходит в истерический.

Успокаиваюсь, лишь когда Шахов встряхивает меня несколько раз.

– Да что, блядь, с тобой происходит?

Сама не знаю что! Мне больно! Словно на грудь льют кислоту, и она разъедает кожу и внутренности. Наизнанку выворачивает от всего, что на душе!

– Отпусти, – прошу заплетающимся языком, уловив туалетную воду Шахова, когда он вдруг прижимает меня к себе.

Григорий ставит на ноги. Отпускает. Хочу отойти к машине, но он сцепляет мои запястья и вынуждает на него посмотреть.

Слишком интимно. Прошивает дрожью от того, как Шахов разглядывает мое лицо. Почему-то хочется защищаться, хотя никто не нападает.

– Я не переступаю твои личные границы, и мои нарушать не нужно. Даже в целях безопасности. Поверь, ничего страшнее со мной произойти уже не может. И туда, – киваю на реку, а потом возвожу глаза к небу, усыпанному звездами, – и даже туда я не тороплюсь. Понял? Все в порядке у меня с мозгами. Не брошусь на машине с моста, не переживай. Я не думала о своей смерти, я вообще смерти очень боюсь. Особенно теперь. Когда осталась у бабушки единственным близким человеком.

Шахов слегка вздергивает бровь:

– А когда ее не станет?

С губ срывается печальный смешок. Совру, если скажу, что не размышляла о том дне, когда бабушки не станет. Но ответа на этот вопрос у меня нет.

– Не знаю.

Григорий разжимает тиски, и мои руки повисают вдоль тела. Я едва стою на ногах.

– Ты все? – спрашивает он. – Или еще хочешь посидеть?

– А что? Собираешься составить компанию? Или кого-нибудь за мной пришлешь? Не стоит. Я уже вызвала трезвого водителя. Сейчас приедет. В таком виде я не сяду за руль.

Нетвердой походкой иду к машине. Без понятия, как заявлюсь домой пьяная. Протрезветь бы для начала. Но вместо этого опять прикладываюсь к бутылке и сажусь на капот. Смотрю на огни города.

Шахов садится рядом. Наши плечи соприкасаются.

– Штормит тебя, девочка, да? Из-за меня или вообще? – вдруг интересуется он.

И попадает прямо в цель.

– Высокого ты о себе мнения…

Не понимаю, как Шахову удается одной фразой вызвать у меня трепет. Ах да, я же еще и под градусом… Легкая добыча.

– Кто сегодня к тебе приходил? – продолжает допрос Григорий.

– Двоюродный брат мужа. Они не ладили с Мишей. Вадим пообещал, что я пожалею о нашем с тобой сотрудничестве. Говорил об этом в будущем времени, не зная, что на самом деле я уже пожалела.

– Сильно?

– Очень.

Шахов обхватывает мою талию ладонями. Жест такой нежный и в то же время собственнический. Помимо воли слезы вскипают в глазах. Сейчас Григорий рядом, а потом опять исчезнет. Я ничего не знаю о его жизни!

– Не нужно…

– А как нужно, Ася? Я привык брать. Получать, что хочу, зачастую не думая о чувствах других. Но вот с тобой не знаю, что делать. Нравишься. – Он обнимает крепче. – С первой встречи зацепила.

Он опускает лицо и ведет носом по моей шее. Картинка перед глазами расплывается.

– Проблема знаешь, в чем? Таким домашним девочкам, как ты, нужен брак, дети, стабильность и все, из этого вытекающее. А я не смогу тебе это дать.

– Почему?

– Потому что меня устраивает моя свобода и отсутствие обязательств.

– Потрахаешь меня и выкинешь, когда захочу большего?

– А вдруг со временем и я захочу?

– Вряд ли…

Григорий усмехается, будто соглашаясь со мной.

– У женщин хорошо развита интуиция. Твоя правильно подсказывает: держись от меня подальше.

– Что я и делаю! Предлагала половину своей фирмы, но не себя. Закинула твой номер в черный список. И сейчас не я тебе позвонила первая, ты сам…

– Сам, – перебивает Шахов. – Потому что хочу тебя.

Он перемещает руку на мой затылок и притягивает к себе, впиваясь в губы жадным поцелуем.