По доброй воле

Глава 34

После смерти Миши я много плакала. Свидетелем моей слабости стала бабушка. Она постоянно говорила, что слезы – это хорошо, слезы означают, что я живая. Так вот, сейчас я более чем жива. Боль внутри такой силы, что не идет ни в какое сравнение с пережитой буквально несколько месяцев назад. Когда все успело так перемениться? В ту ночь на набережной? Или на острове? А может, в нашу первую встречу с Шаховым, когда я смотрела на Григория и была уверена, что больше никогда никого не полюблю?

Какая насмешка судьбы, что полюбила именно его!

– У Григория Игоревича сегодня в ресторане проходит важное мероприятие. Едем? – уточняет Дмитрий.

Вытираю слезы и смотрю перед собой невидящим взглядом. Требуется несколько секунд, чтобы смысл услышанного до меня дошел. В таком виде заявиться в ресторан, конечно, нельзя. Никто не в курсе наших проблем. Пусть и дальше так останется.

– Да. Только домой ненадолго заедем. Мне нужно переодеться.

Заодно косметичку прихвачу.

Бабушка с недоумением наблюдает за моими поспешными сборами, но даже не пытается ничего спросить. Знает, что бесполезно, пока я такая безумная.

– Ты только лекарства прими. – Сует мне в руки аптечку и бутылку воды.

Зависаю на мгновение. Смотрю на бабушку, на полную косметичку лекарств и громко смеюсь.

– Ты чего, Асенька? – с беспокойством спрашивает бабуля.

– У тебя аптечка и то меньше моей. А я почти в три раза младше, ба…

– Ася! – машет она на меня рукой и хватается за сердце. – Напугала меня, глупенькая! Ты после травмы и болезни. Все пройдет. А ко мне молодость не вернется.

Чмокаю свою старушку в щеку и тороплюсь вниз. Словно какая-то неведомая сила несет меня в ресторан.

Оказавшись в нем, понимаю, что и впрямь не просто так приехала. На небольшой сцене перед собравшимися гостями Шахов выступает не один, а вместе с бывшей женой.

Если бы не колонна, рядом с которой стою, точно спикировала бы на пол. В прошлый раз я наступила на свою гордость и пришла к Шахову, но это ничем хорошим не закончилось. Сейчас и подавно!

Каким-то чудом удерживаю слезы, не дав им выкатиться из глаз. Наоборот. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, я выпрямляю спину и выхожу из тени. Пусть Шахов видит меня. А если осмелится подойти, скажу, что между нами все кончено. Рано или поздно это пришлось бы сделать. Скулить и выть в подушку от неразделенной любви буду потом.

Общий проект и бизнес, который Шахов и Полина, оказывается, ведут вместе, принес впечатляющий результат. Собственно, поэтому все и собрались – отметить знаменательное событие. Странно, что я узнала постфактум и меня даже не пригласили разделить эту радость.

Полина произносит прекрасную речь. Длинную. Выдержанную. Красивую. Но, как по мне, пропитанную неискренностью. Или хочется так думать. Выискивать какие-то изъяны во внешнем облике соперницы – скучное развлечение, и оно довольно быстро надоедает.

Беру у проходящего мимо официанта фужер с шампанским. Все ожидания от этого вечера летят в пропасть.

Шахов замечает меня, но никак не дает понять, что удивлен. Хотя его брови сурово сдвигаются, когда я делаю глоток шампанского. Похоже, кому-то не нравится, что я пью? Да мне и самой это не по душе, однако безумно хочется снять напряжение. А еще – привлечь внимание Григория. Пусть даже таким глупым и детским способом.

Наверное, не доросла я до этого мужчины и отношений. Или он до меня, если позволяет бывшей жене, которая, возможно, причастна к преступлению, стоять с ним рядом. И в принципе продолжает вести с ней бизнес как ни в чем не бывало.

– Вы обворожительны, – раздается позади знакомый мужской голос, отвлекая меня от Шахова и Полины. – У Григория отменный вкус. Был и есть, – говорит один из его многочисленных партнеров, которого я точно видела раньше, но вряд ли вспомню имя.

Комплимент какой-то двусмысленный и обидный, но решаю промолчать. Да и слабость после болезни дает о себе знать в самый неподходящий момент. Или всему виной несколько глотков шампанского. Зря я запила им лекарство.

– Как ваши успехи в бизнесе? – продолжает партнер Шахова.

– Благодаря нашему сотрудничеству с Григорием Игоревичем, дела идут в гору.

– У Шахова это замечательно выходит! Берет проект в разработку, и все оказываются с прибылью. Талант! – нахваливает он моего любовника.

Пустая беседа. Никчемная. Как и мое пребывание в этом месте. Зря я поддалась эмоциям и приехала. Еще несколько дней назад обвиняла Григория в убийстве Миши, а сейчас сама явилась и жду разговора, как преданная собачка.

Речь Шахова производит на меня больше впечатления. И звучит она убедительнее, честнее. Вдохновляюще. Все-таки лидеры должны быть такими – нацеленными на результат, в чем-то жесткими. И конечно, придерживающимися здорового образа жизни.

– Извините.

Я прощаюсь с партнером Шахова и иду в сторону дамской комнаты, чувствуя легкое головокружение и тошноту.

Сбрызнув лицо прохладной водой, смотрю на себя в отражении. Стою так, пока мне не становится лучше. Уже собираюсь уйти, но в уборную заходит Полина.

Рано или поздно эта встреча должна была состояться, но я не думала, что она произойдет в такой обстановке.

Хочу пройти мимо и вернуться в зал, однако бывшая жена Шахова преграждает путь и внимательно меня рассматривает. Опускает глаза на руки, в которых я держу клатч.

Мы не говорим друг другу ни слова, но сколько в нашем молчании неприязни! Она пропитывает каждую мою клетку. Неужели женщина напротив виновна в моих шрамах?

– Григорий замечательно выступил, правда? Шахов умеет покорять женские сердца… Однако для семейной жизни совершенно не подходит. – Полина задерживает взгляд на кольце.

Не знаю, почему не сняла его… С надеждами человек расстается неохотно. Вероятно, в этом причина.

– Не обольщайся. Мне такое же дарили, но до свадьбы дело так и не дошло, – усмехается бывшая Шахова.

Несмотря на мрачные дни и мысли, я по-прежнему верю, что все плохое происходит для будущего блага. Связывать жизнь с мужчиной, который бизнес и репутацию ценит больше, чем мой душевный комфорт, – ошибка. Пришла пора расстаться с иллюзиями. И с кольцом.

Дамскую комнату я покидаю, не проронив и слова. Оказавшись в зале, нахожу Шахова в компании партнеров, но не решаюсь прервать его на полуслове, да и не по этикету такое. Останавливаюсь рядом, беру фужер с шампанским и жду, когда Григорий сам подойдет. А в том, что подойдет, я почти не сомневаюсь.

Не представляю, как переживу боль после нашего расставания, но как-то придется. Я усвоила один важный урок: выбирать всегда нужно себя и не соглашаться на меньшее. Еще недавно была убеждена, что никому не позволю войти в мою жизнь, а в итоге сама впустила.

Больше никогда не совершу подобной ошибки.

Шахов заканчивает беседу спустя десять минут, которые мы постоянно переглядываемся. Позволяю себе в последний раз им налюбоваться, и сердце приходит в трепет, когда я думаю обо всем, что было между нами. Боль вперемешку с любовью. Тот еще коктейль. Убийственный, я бы сказала.

– Тебе нельзя пить. Может, хватит? – Григорий подходит вплотную.

– Может, и хватит. – Опускаю руку с фужером. – Хорошо выступил. Точнее, выступили, – делаю акцент на последнем слове.

Григорий скользит взглядом по моему лицу, задерживается на шее. Наверняка видит, как я волнуюсь. Надо бы поскорее закончить эту пытку. И так все затянулось.

– Дубль два не оправдал моих ожиданий. Я наступила на горло своей гордости и увидела то, что должна была увидеть. – Снимаю кольцо и бросаю его в фужер с шампанским, наплевав, что кто-то мог заметить этот жест.

Шахов ведь не любит привлекать к своей персоне внимание, но это меня больше не волнует. И никак не касается.

– Мысли не мелькали, что ты делаешь поспешные выводы? Что в первом дубле, что во втором?

– Мелькали. Только это теперь не имеет значения.

– Эмоции часто похожи на шторм. Захлестывает волнами, кажется, вот-вот пойдешь ко дну. Однако тучи рассеиваются, разум проясняется, и виден свет маяка. Двигаешься в его сторону, чтобы выбраться на сушу и крепко встать на ноги. Очевидно же, что ты не стоишь. В прямом и переносном смысле.

– Свет маяка оказался миражом. А вот про угрозы и атаки я ничего не знала, Нина просветила. Сопоставлять факты умею. Твое сотрудничество с Полиной вызывает у меня полнейшее недоумение. То есть с моим бывшим мужем можно решать все бескомпромиссно и жестко, а свое личное ты пытаешься обрубить помягче?

Григорий шумно вздыхает и убирает руки в карманы брюк.

– Я тебя услышал.

– Ты ведь знаешь, как большинство людей бесит эта фраза. Кто-то даже умышленно использует ее, чтобы вывести человека из себя. Это все, что я заслуживаю? Недоверие, молчание, игнор?

Нервозность дает о себе знать. Меня несет, и говорю я лишнее. Не то, что собиралась.

– Дай мне пятнадцать минут, Агния, и мы вернемся к нашему разговору. – Григорий звонит Дмитрию и просит его подойти.

Моя злость не поддается контролю. Каким-то чудом беру себя в руки. Все-таки я не могу подвести Шахова, хотя бы по одной простой причине – у нас совместный бизнес и общая репутация. Пока общая. Еще каких-то пятнадцать минут.

Дмитрий занимает место рядом со мной. Прошу его, после того как здесь все закончится, отвезти меня куда угодно, только не домой. Хочется вдоволь наплакаться вдали от бабушкиных глаз. В подробностях представляю свою многочасовую истерику и пропускаю момент, когда в зале появляются вооруженные люди в черных масках.

Охранник закрывает меня собой и поспешно ведет к выходу. Я почти ничего не вижу, вокруг суета, звон битой посуды, крики. Все происходит стремительно! Краем глаза замечаю, как Полину и еще нескольких человек укладывают лицом вниз. Шахова в том числе.

– Что происходит? – спрашиваю я у Дмитрия дрожащим от волнения голосом, пока идем через черный ход на улицу.

– Без понятия. Побыстрее, Агния Львовна.

Мы садимся в машину, припаркованную неподалеку от ресторана, Дмитрий с кем-то постоянно переговаривается. Завершив беседу, сосредоточивает внимание на мне:

– Полину задержали. И всех причастных к махинациям в компании.

Нервы натянуты как струна. Кажется, еще чуть-чуть и лопнут.

– Шахова тоже?

Дмитрий кивает.

«Дай мне пятнадцать минут, Агния», – словно на репите звучат слова Григория.

Минут? Не лет?

Охранник заводит двигатель, и машина трогается места.

– Платон Евгеньевич просил отвезти вас к нему домой.

Я заторможенно киваю, давая согласие. В таком состоянии явно не стоит ехать к бабушке. Да и неизвестно еще, что будет со мной и Ниной. Как-никак и мы причастны к делам Григория.