По доброй воле

Эпилог

– Вот так, молодец. Работай руками энергичнее, – выдает Шахов командным тоном.

– Не могу больше, пап. Не получается, – расстроенно произносит сын.

Опустив солнцезащитные очки, я наблюдаю, как Гриша учит Ваню плавать в бассейне.

– Все получится, – чуть спокойнее произносит муж. – Давай еще раз.

Если уж Григорий за что-то взялся, то бесполезно ему противостоять. Впрочем, с Ваней тоже совладать непросто. Ему всего пять, а характер такой, что сын заменяет мне одновременно четверых детей. Постоянно куда-то рвется, везде влезет и набедокурит.

Первые месяцы после его рождения – это было нечто. Ваня кричал без остановки. Сначала колики, потом зубы. Успокаивался ненадолго, и по новой. А в год сына как будто подменили. И спать начал, и плакать перестал. Правда, как пошел, так я больше и не присела. Поэтому вопрос со вторым ребенком, которого я мечтала родить сразу после первого, отпал сам собой.

– Неплохой такой эксперимент получился, да? – с удовлетворением произносит Григорий, оставив Ваню пробовать плавать самостоятельно.

– Превосходный сын у нас получился, – отвечаю, глядя, как муж вытирает свое мощное тело полотенцем.

Он припоминает мне события шестилетней давности, когда в медовый месяц мы дали себе волю и решили убрать средства контрацепции. Стало интересно, получится ли у меня с первого раза забеременеть. Получилось.

– Кстати, сын, кажется, плавать научился, – киваю в сторону бассейна.

– Вижу. – Муж тянется за телефоном.

Кто бы мог подумать, что с виду суровый и всегда строгий Григорий Игоревич поменяет свой телефон на модель с максимальным объемом карты памяти, чтобы хватало гигабайтов для видео и снимков нашего сына.

Гриша направляет включенную камеру на Ваню. Сын активно гребет руками и ногами, проплывает туда и обратно, а потом вылезает из бассейна и с громкими счастливыми воплями бежит прямиком к нам. В первую очередь обнимает меня, жмется мокрым телом, делясь радостью по случаю своего нового достижения.

В этом плане у нас с Гришей неравноправие. Учит всему важному он, а эмоции после побед первой всегда почему-то достаются мне.

Муж скупо хвалит сына, похлопав его по плечу.

Он и со мной не всегда нежничает, но этот взгляд… Иной раз там больше, чем если бы Шахов постоянно говорил о своих чувствах.

– И как ощущения? – с запалом спрашиваю у сына и боковым зрением наблюдаю за Гришей.

До сих пор помню рассказ мужа о том, как его воодушевило, что он сам научился плавать.

– Улет, мам! Кайф почти такой же, как от рисования картин. Ну или от нокаута противника!

– Молодец. – Гриша треплет сына по мокрым волосам.

Твердым характером и стойкостью Ваня пошел в отца, а вот доброта и мягкость у сына от меня, и все эти качества гармонично сочетаются. Что в боксе, что в художественной школе – у него впечатляющие успехи.

– Пап, мам, и вы молодцы. Почти не говорите о работе, – хвалит нас Ваня, снова возвращая меня в прошлое.

Первые три года были непростыми. Выйдя из декретного отпуска, я полностью и с энтузиазмом погрузилась в работу, это оказалось необходимостью после насыщенных будней с активным младенцем. С подачи Григория я возглавила один из филиалов и взяла контроль над нашим общим масштабным проектом. Вместе мы достигли хороших результатов.

Два года я успешно совмещала работу и роль жены-мамы, но в последнее время все чаще ловлю себя на мысли, что карьера, безусловно, важна, однако безумно хочется второго ребенка. Длительное отсутствие беременности очень огорчает. Бабушка бы обязательно подбодрила, сказав, что всему свое время. Да я и сама это понимаю. Но иной раз хочется все и сразу. Прямо сейчас!

Вспомнив о бабушке, тут же грустнею. Мы похоронили ее год назад, и я, как и Гриша, осиротела.

– Я хочу есть. Идемте в отель, – просит Ваня.

– Идите, я сделаю звонок по работе и подойду, – говорит муж.

Мы с сыном забираем вещи и направляемся в ресторан. Кажется, у Гриши какие-то проблемы.

Когда вечером он сообщает, что нам необходимо возвращаться, опасения подтверждаются. Иной раз я просто нутром чую: у него что-то не так.

– Что произошло? – спрашиваю, когда муж возвращается, отведя Ваню в детскую комнату играть с друзьями.

– Да так. Есть небольшие сложности.

– В работе?

– Ну не в личном же. – Гриша лениво приподнимает уголки губ. – Иди ко мне. – Взяв меня за руку, тянет к себе. – Овуляция сегодня есть?

– Нет, – отрицательно качаю головой. – Конец цикла.

Навязчивые мысли о втором ребенке появились примерно год назад. После того как я увидела Дашину дочь. Такую крошечную и красивую… Аж сердце защемило, когда представила, что у нас с Гришей тоже могла бы быть такая очаровательная принцесса. Что я бы покупала малышке платьица, заплетала косички, собирала на утренники, а потом, когда дочь подросла бы, обсуждала с ней ее поклонников…

Однако на протяжении всех этих месяцев, что мы стараемся сделать Ване братика или сестричку, тесты, как назло, показывают одну полоску. Я хоть и не подаю вида, что расстраиваюсь, но второй месяц подряд плачу, пока Гриша не видит.

Мысли резко обрываются в тот момент, когда наши губы сталкиваются, сознание словно блокируется. И так каждый раз. Остается только всепоглощающий огонь, который безостановочно шпарит по венам.

Сегодня Гриша долго ласкает меня, гладит ягодицы, распаляет. Знаю, что за этим последует, и в предвкушении дрожу, выгибаясь в его руках, словно кошка.

Вместе с сумасшедшим желанием и головокружением от умелых ласк мужа по телу расходится приятное покалывание, когда я чувствую тугую головку у входа в анус.

– Малышка… – Григорий запускает в мои волосы свободную руку и сжимает их на затылке, фиксируя голову в одном положении. – В глаза мне смотри.

Долбаный фетишист! Ему важно смотреть в лицо, когда он входит в меня. А мне едва удается выдержать зрительный контакт. То, что происходит между нами, безумно горячо, страстно, а иногда и грязно. Я каждый раз оказываюсь на грани.

– Блядь, у меня, как у пацана, стоит на тебя, – произносит Гриша хриплым от возбуждения голосом, пока его член растягивает меня под себя.

Движения аккуратные, плавные, но я знаю, что это подготовка и скоро начнется варварство! За эти годы изучила мужа вдоль и поперек.

Удивительно, что не только шрамами на руках мы похожи, но и своими порочными желаниями. Еще одно подтверждение, что внешняя строгость и холодность Шахова – напускная. В постели он другой. И я млею от того, как он меня трахает. Не остается ни единого сомнения, что ему так же кайфово от близости со мной и наверняка сносит голову не меньше.

– Боже… – хриплю я, когда Гриша начинает наращивать темп и вбивается в меня до упора.

Каждая клеточка внутри искрит!

В этот момент его жар, сила, запах – все, что мне необходимо. Похотливо стону и прошу еще. Удовольствие, которое я получаю, несоизмеримо ни с каким другим!

Не знаю, сколько минут Григорий трахает меня в быстром темпе, но все это время он держит мой затылок и смотрит в глаза потемневшим взглядом. Запредельно! Я задыхаюсь от эмоций. Будто взлетаю!

Оргазм настигает внезапно. Он такой силы, что начисто отрезает от реальности, и все, что я чувствую, – как бешено пульсирую, сжимая член мужа, и теку. От обычного секса столько влаги из меня не выходит!

Разум проясняется не сразу, пульс продолжает шкалить. Мне хорошо! Каждый раз ощущения от близости с Гришей невероятные. Особенно от такой. Кажется, даже наши сердца бьются в одном ритме в этот момент.

Прикрыв глаза, тону в расслабленной неге. Медленно тяну носом воздух. Спальня пропиталась нашими запахами и диким сексом.

– Поспи немного. Я поработаю и спущусь за Ваней. – Григорий целует меня в ключицу.

Глаза сами смыкаются. Ночью я плохо спала, опять снилась какая-то ерунда. Замотавшись в простыню, как в кокон, проваливаюсь в сон. Просыпаюсь от того, что Гриша зовет и тормошит за плечо.

– Ася, у Ваньки температура и его вырвало.

Спросонья я не сразу понимаю, где нахожусь. Штормит.

На автомате принимаю сидячее положение. Накидываю халат.

– Где он?

– В гостиной спит. Врача я вызвал.

Резко встаю, чтобы пойти к сыну, но замираю на месте из-за сильного головокружения. Гриша ловит меня в последний момент, не дав упасть. Трогает лоб, внимательно рассматривает лицо.

– Пиздец… – выдает шокированно. – Вы оба, что ли, решили слечь?

– Не знаю. – Я морщусь от того, как раскалывается голова.

– Это не остров, а проклятие какое-то, честное слово, – в сердцах произносит муж. – В последний раз мы сюда приехали, слышишь? Как чувствовал, что это плохая идея. В прошлый раз тебя увозил, не переставая с московскими врачами быть на связи, сейчас двоих вывозить буду?

– С нами все будет в порядке, – слабо заверяю. – Не переживай.

– А ты про второго говоришь. Стар я для таких нервотрепок. Давай, наверное, одним ограничимся. Не получается, значит, и не надо.

Я освобождаюсь из рук Гриши и иду в ванную за аптечкой. Себя на ноги как-нибудь поставлю, бывало и хуже, а вот состояние Ванюшки огорчает. К тому же домой собирались лететь. Теперь, наверное, придется отложить возвращение, пока сыну не полегчает.

Врач приходит в номер через два часа, берет у всех анализы, назначает Ване лечение.

– Похоже на тепловой удар. Долго вы были на солнце в эти дни?

– Да…

– Хорошо. Анализы покажут яснее.

– Это точно не отравление? – спрашивает Григорий.

– Вроде нет. Но необходимо понаблюдать.

Врач уходит, дав Ване жаропонижающее и оставив рецепты лекарств на случай ухудшения состояния. Я сажусь на край постели сына и глажу его по ноге.

– Слабенькие вы у меня. – Григорий садится рядом и обнимает.

– Не без этого, – улыбаюсь в ответ и кладу голову ему на плечо.

Через пару дней Ване становится лучше, да и мне тоже. Пересдав анализы, мы решаем не откладывать возвращение домой, и я начинаю собирать чемоданы.

Вечером натыкаюсь на статью о недавно упавшем самолете. Обычно я стараюсь на зацикливаться на плохих новостях и давно отписана от подобных пабликов, делаю вид, что их не существует. Но в этот раз информация сама попадается на глаза, и все забытые эмоции и чувства, все мои глубокие страхи тут же обостряются.

Долго не могу заснуть, вспоминая события шестилетней давности. Спихиваю подушки на пол и вытягиваюсь на спине, потом на животе. Каким-то чудом все же проваливаюсь в сон, но снится ужасный кошмар. Я, Гриша и Ваня погибаем в авиакатастрофе.

Утром просыпаюсь в холодном поту. Меня трясет. Лишь контрастный душ немного приводит в чувство.

– Результаты анализов пришли, – доносится голос Гриши.

Муж, в отличие от меня, вовсе не ложился спать, а работал. Поднимаю на него глаза:

– И что там?

– Все хорошо… – отвечает он как-то странно и, откинувшись на спинку кресла, долго смотрит в экран.

– Правда все хорошо?

– Да.

– Мам! – зовет сын, отвлекая. – Я могу пойти попрощаться с друзьями?

– Только недолго. Через час за нами приедет машина.

Сын выбегает из номера, а я заканчиваю собирать чемоданы, думая о том, как хочется домой. Отдыхать, безусловно, хорошо, но в этот раз я что-то никакая.

– Так что там с анализами?

– Все в пределах нормы. Лейкоциты у Ваньки немного повышены. Приедем, покажем его врачу.

Трансфер до аэропорта проходит в напряженном молчании. Не могу отделаться от тревожных мыслей о самолете, который недавно потерпел крушение. Что, если мы следующие?

– Все в порядке, Ася? – интересуется Гриша после паспортного контроля, заметив мое взвинченное состояние, хотя я изо всех сил стараюсь скрыть повышенную нервозность.

– Да.

Он молчит, но взглядом будто внутренности выворачивает. Надолго моей скрытности не хватает.

– Вчера увидела новость, что пассажирский самолет, летевший с острова, потерпел крушение, – признаюсь я. – Там были фотографии обломков. Точнее, того, что осталось от самолета. А еще мне приснился плохой сон. Я очень боюсь лететь. Не хватало еще, чтобы у меня случилась паническая атака на глазах у сына. Ваня после такого может отказаться сесть в самолет…

Пусть Шахов и не привык откровенничать, зато я отдуваюсь за двоих.

– Может, есть что-то успокоительное? Приму прямо здесь, в аэропорту. Мысли о падении не идут из головы. Очень страшно.

Мы отходим в сторону, Гриша заставляет меня сесть на диван.

– Препаратов у меня никаких нет, – говорит спокойно. – Тебе придется справляться без них. И вообще, любишь ты, Ася, ставить передо мной трудновыполнимые задачи. Предложение абы как сделал, сейчас вот опять.

– О чем ты?.. – Недоумевая, смотрю в его озадаченное лицо.

– Ты должна была сама узнать после возвращения домой, а потом мне сказать. Я бы разыграл удивление.

– Гриша! – Начинаю нервничать сильнее. – Что-то не так с анализами?

Мозг хоть и туго, но соображает.

– У тебя задержка сколько? – интересуется муж.

– Так это в порядке вещей. Они у меня часто бывают, ты ведь знаешь…

– Сколько? – настаивает он.

Сердце подскакивает и ускоряется.

– Дней пять… Или шесть…

– Анализы показали высокий ХГЧ. Это я настоял сделать. На всякий случай. Врач в заключении не исключает многоплодную беременность. Ну или твоя задержка не пять дней, а значительно больше. Поздравляю!

– Не может этого быть… – выдыхаю сдавленно.

Неужели наша девочка пришла? Выбрала нас своими родителями, как однажды выбрал Ваня?

– Вот и я о том же. Обычно женщины сообщают мужьям о своей беременности, а не наоборот.

– Это правда? Ты не шутишь? – Меня до краев наполняет трепетное волнение и предвкушение чего-то прекрасного.

– Я похож на шутника?

Мысли, что мы не долетим, и страх разбиться – будто стирают ластиком. Теперь есть желание побыстрее приехать домой и бежать на УЗИ. Господи, а если правда двойня?.. И обе девочки? Боже!

Я обнимаю Гришу и счастливо смеюсь. Он улыбается и в ответ обнимает за талию. Целует в висок.

– Ты же говорила, успокоительные препараты нужны.

– Ну вот зачем ты напомнил?.. Вдруг мы упадем в океан, а я беременна?

– Все. – Муж обнимает крепче. – Не накручивай себя, Ася. Мы долетим. И родим второго ребенка через восемь месяцев, – уверенно заявляет он.

Но получается через шесть с половиной. Беременность и впрямь оказалась многоплодной, две принцессы попросились на свет раньше положенного срока и родились недоношенными.

Раньше я скептически относилась ко всяким экстрасенсам и предсказаниям гадалок, считала это полной глупостью. Пока на выписке из роддома не произошло невероятное! Пожилая нянечка, так напоминающая мне бабулю и с таким теплом относящаяся к нам с малышками, оказалась той самой вещуньей, которая однажды у метро напророчила Грише, что у него будет женщина с отметинами на правой руке.

Увидев Шахова, старушка изменилась в лице. А вручив ему дочерей, сказала, что все сбылось, как она и предрекала. И ведь не поспоришь!

От операции на руках пришлось отказаться, я тогда Ваней забеременела, а после так и не решилась. Да и чувствительность вернулась сама, я сходила на несколько сеансов лазера и смирилась. В жизни шрамы никак не мешают. Наоборот, подсознательно мне почему-то даже не хочется с ними расставаться. Оказывается, не зря не покидает это ощущение?

– Еще за одним придете. Через три года. Большая семья будет! Счастливая! – выдает няня с радостным воодушевлением.

– Откуда она здесь? – интересуется Гриша, когда бабулечка скрывается в дверях роддома, оставив нам свое предсказание.

– Это Мария Сергеевна. Она говорила, что ей пришлось много плохого пережить в последние годы, в подробности не вдавалась. С большой благодарностью отзывается о главвраче, который забрал ее из городского роддома пару лет назад… – ошеломленно произношу я.

Марии Сергеевне здесь очень нравится, она сказала, что, пока господь дает возможность ходить на двух ногах, будет работать и помогать мамочкам и их малышам, которые попадают в специализированной центр по выхаживанию недоношенных детей.

Мы идем к машине. Дмитрий открывает дверь. Я с девочками и Ваней располагаюсь сзади, а Григорий, к моему удивлению, занимает водительское место.

– Мы сейчас домой, а ты купишь женщине, которая помогала моей жене выписываться, огромный букет цветов и что-нибудь из продуктов, – отдает он распоряжение Дмитрию. – Вернешься на такси, будет еще одно дело.

– Понял, – кивает тот.

Гриша закрывает дверь, сжимает руками руль и поворачивается. Мы смотрим друг на друга, я улыбаюсь. Счастье и безграничная любовь переполняют.

– Ну что, банда? Поехали домой? – подмигивает Шахов.

Перед глазами за несколько секунд проносятся все счастливые годы, которые подарил мне муж. И я уверена, подарит еще. А мы ему. Вместе с девочками-ангелочками и мальчиком-сорванцом. И возможно, даже не одним.

* * *

История про лучшую подругу Аси называется «Наследник на его условиях»